Максим Калашников, Партия Дела
ТОЛЬКО ТРЕТИЙ ПУТЬ!
Поговорив о том, что национальные несырьевые производители очутились сегодня меж двух огней (
https://m-kalashnikov.livejournal.com/3518399.html), перейдем к другой теме.
К той, что занимает Партию Дела. Итак, а какое общество мы хотим создать? После Большого Кризиса?
***
Нас спросят: так вы за капитализм или за социализм?
А мы ответим: умный мир давно ушел от этих крайностей. Потому что и то, и другое – полный тупик. Кафка.
Мир всеобщей частной собственности, издевательски хохочущих толстосумов, ничем не сдерживаемых монополий – кого он прельстит? Купающаяся в роскоши, пресыщенная, циничная и вырождающаяся кучка выродков – вверху. И огромная масса обездоленных – внизу. Государство, низведенное до роли «ночного сторожа», которое быстро превращается с игрушку в руках богатейших корпораций. С купленными судами и «правоохранителями», с продажными парламентариями и «своими» министрами, губернаторами, мэрами. И затем такое государство становится открытой полицейской диктатурой. Ибо надо и низы подавлять, и монополии охранять.
Знакомая картина, не правда ли?
Чистый капитализм сам по себе – вечная катастрофа. Мы – не Айн Рэнд, утопиями не страдаем. Неограниченная свобода бизнеса и тотальная приватизация приводят к пренеприятнейшим последствиям.
Во-первых, в ходе конкуренции корпорации самыми разнообразными способами – даже самыми грязными – уничтожают конкурентов и становятся монополиями. А в монополиях прекращается научно-технологический прогресс, они тормозят развитие. Зачем что-то улучшать, коль я – монополия?
Во-вторых, руководители и высшие акционеры таких монополий начинают вести себя уже не как капиталисты, а как феодальные князья. Как герцоги и бароны. Никем не выбранные, они принимаются вершить судьбы страны, теряя чувство реальности от спеси и самоуверенности. Их дети превращаются в с жиру бесящихся дегенератов. И они просто не дают подняться никому другому. Малое и среднее предпринимательство вырезается или убивается в колыбели. «Элита» замыкается в непроницаемую касту, пронизанную династическими браками. Все вырождается в новый феодализм, причем с элементами рабовладения.
В-третьих, неограниченный рынок – это вечные катастрофы, циклические кризисы перепроизводства. С всплесками безработицы и нищеты. С падением производства.
Нужен ли нам такой строй? Нет, конечно.
***
На самом деле, чистого капитализма нет нигде в мире. И в развитом, и в не очень развитом тоже. К началу ХХ века стала ясна вся катастрофичность подобного «архисвободного рынка».
Капитализм к тому времени ограничивают и в Германии, и во Франции, и в Соединенных Штатах, оплоте демократии и свободного предпринимательства.
При президенте Теодоре Рузвельте начинается антимонопольная политика и ограничение ценовых аппетитов монополий. В начале ХХ века, до 1917 года, западные страны вводят прогрессивную шкалу обложения личных доходов, вынуждая богачей не потреблять, а вкладывать деньги в новые предприятия и рабочие места.
1906 год – в США вводится система госконтроля за качеством мяса и мясопродуктов. Причем пор инициативе мясокомбинатов! В 1907 году, в отеле «Уолдорф Астория» прошло совещание ведущих сталелитейных компаний Америки, где было подписано соглашение о фиксации цен. В 1909 году стальной магнат Эндрю Карнеги в «Нью-Йорк Таймс» призывает ввести государственный контроль в стальной индустрии. В 1911-м судья Элберт Гэри, председатель «ЮС Стил» заявляет в Конкрессе: «Я считаю, что нам необходимо прибегнуть к принудительной гласности (социализации) и государственному контролю … даже в вопросах ценообразования». (Цитирую по книге Ионы Голдберга «Либеральный фашизм»).
Да-да, читатель, до нашей социалистической революции 1917 года на Западе принялись ограничивать капитализм, ибо поняли, к какой катастрофе он может привести. Первая Мировая принесла «военный социализм», в том числе – и в Соединенных Штатах. Потом появился Кейнс с его теорией сглаживания экономических кризисов: государство накапливает деньги в периоды роста экономики, а во время спада – вкладывает огромные деньги в строительство инфраструктуры, жилья, в вооружения и т.д. Тем самым вытягивая страну из кризиса.
В Германии высказывались еще откровеннее.
«Зарождается государственный социализм нового типа, совершенно отличный от того, о котором мы думали или мечтали. Частная хозяйственная инициатива и частнокапиталистическая экономика не будут ликвидированы, но будут подвергнуты регулированию с точки зрения государственного социализма, при котором концентрация капитала будет происходить в национальной экономике и этот капитал будет получать единую направленность.
Этот сдвиг капитализма естественно и логически требует перестройки движения, являвшегося прежде противовесом ему, — интернационального социализма. Последний превратится в национальный социализм, избирательным лозунгом которого будет: работа, а не громкие фразы».
Это было написано в 1916 г. немецким химиком Вернером Дайтцем, работавшим в качестве директора на одном из заводов «ИГ Фарбениндустри».
Гибридом капитализма и социализма становится Новый курс Франклина Рузвельта, президента США в 1933-1945 годах. Причем в Новом курсе – множество параллелей с курсами Сталина, Муссолини и Гитлера в экономике. Практика Нового курса дожила до рейгановского его демонтажа в 1980-е. Но этот отказ дорого стоил Америке, и нынче Трамп возвращает многое из Нового курса. Например, гигантские вложения в новую инфраструктуру и увеличение военных заказов. (Правда, теперь – с протекционизмом и снижением налогов, дабы производить в США было выгоднее, чем везти товары из других стран).
То есть, чистого капитализма не существует. Не ищите его ни в США, ни в Европе, ни в Японии или Южной Корее. И тем более – в Китае. Везде планирование в индикативной форме совмещается с частной инициативой и крупными государственными проектами.
***
Но крайность социализма нам тоже не подходит. Да, СССР имел самые прекрасные черты. И волю к творению новой реальности, и проектность, и ставку на человека творческого, созидающего, трудящегося.
Однако в жизни социализм в СССР быстро предал все эти идеалы. Он выродился во всевластие дремучей бюрократии, царствующей над людьми, превращенными в инфантильные существа. Когда бюрократия за тебя думает и решает практически все за тебя. Когда человек сам не платит налоги и не имеет ни малейшего опыта самоуправления, да еще не умеет продавать сделанное своими руками – он быстро становится вздорным иждивенцем.
Коммунисты хотели освободиться от частной собственности, которая, де, превращает человека в раба. А получили рабство у государства. У бюрократии.
Добавим к тому, что СССР получил сверхмонополизированную экономику, часто гнавшую продукцию скверного качества. В жизни царил дефицит, нехватка в хамской торговле элементарных вещей. Причем это касается практически всех моделей социализма, не только советского. Хоть полпотовского в Камбодже, хоть северокорейского, хоть чехословацкого или восточно-немецкого. Даже при Сталине – что выяснится после 22 июня 1941 года – промышленность безбожно срывала договоры на поставку запасных частей для танков.
Не только в нынешней РФ, но и в Союзе существовал идеологический, почти религиозный, догматический маразм в экономике. Многие полезные вещи не делались именно из-за того, что это было «не по-социалистически», «частнособственнически». От чего экономика несла огромные потери, не сумев обогнать по производительности труда западную. И хотя социалистические предприятия не тратили денег на выплаты владельцам, как при капитализме, государство высасывало из них гораздо больше. При этом сохраняя на рабочих местах откровенных бездельников, пьяниц и бракоделов.
В Советском Союзе, как и в других соцстранах, правящая бюрократия очень быстро отказалась от самостоятельного творения Будушего. Бюрократия рисковать не любит, а потому предпочла идти по пути копирования западных технологий, мод, стилей и вкусов. И даже идей! Монополизированная огосударствленная экономика при всей своей плановости и научности моментально стала отторгать инновации с изобретениями. Их приходилось именно ВНЕДРЯТЬ, что обеспечивало отставание СССР от Запада. Хроническое! Так что ни Союз, ни другие страны социализма так и не смогли превратить науку в великую производительную силу на все сто процентов. И тут Запад обогнал нас, увы.
И хотя СССР справлялся со многими задачами гораздо лучше РФ, все-таки восстанавливать систему, потерпевшую крушение, и воспроизводить ее недостатки, не стоит. Лишь неисправимые глупцы ступают на одни и те же грабли дважды.
***
Нам, Партии Дела, нужно общество и экономика Третьего пути. То, что может синтезировать самое лучшее из советской и западной практик. Нам нужна смешанная экономика с планированием и разными формами собственности.
Нам не нужна уравниловка в доходах. Потому что всем поровну – это утрата всяких стимулов для упорного труда, учебы и повышения квалификации. Тот, кто берет на себя риск и ответственность в Деле, не может не получать соответствующего вознаграждения. Причем именно по результатам Дела. А как в развитом мире научились совмещать общественное и частно-предприниматльское, давно известно.
Нам не нужен догматический маразм. Ни левый, ни правый.
И мы попробуем поговорить об этом в дальнейшем…
(Продолжение следует)
https://m-kalashnikov.livejournal.com/3526832.html
