-Поиск по дневнику

Поиск сообщений в lj_vladimir101

 -Подписка по e-mail

 

 -Постоянные читатели

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 03.02.2015
Записей:
Комментариев:
Написано: 16




Владимир Дараган - LiveJournal.com


Добавить любой RSS - источник (включая журнал LiveJournal) в свою ленту друзей вы можете на странице синдикации.

Исходная информация - http://vladimir101.livejournal.com/.
Данный дневник сформирован из открытого RSS-источника по адресу http://vladimir101.livejournal.com/data/rss/, и дополняется в соответствии с дополнением данного источника. Он может не соответствовать содержимому оригинальной страницы. Трансляция создана автоматически по запросу читателей этой RSS ленты.
По всем вопросам о работе данного сервиса обращаться со страницы контактной информации.

[Обновить трансляцию]

Жизнь виртуальная

Понедельник, 07 Августа 2017 г. 04:36 + в цитатник


Хочу извиниться перед читателями, что редко тут пишу. Моя виртуальная жизнь на 90% переместилась в фейсбук. Приглашаю вас туда. Здесь я появляюсь редко, только с очень важными текстами. Всякие мелочи на фейсбуке.
https://www.facebook.com/vladimir.daragan.96

http://vladimir101.livejournal.com/273997.html


Метки:  

Текущее

Пятница, 04 Августа 2017 г. 17:00 + в цитатник


Есть простой способ ухаживания за участком – назвать его английским ландшафтным парком и ничего не делать. Можно пойти дальше. В природе никто ничего не поливает – все само растет, ждет дождя. Вот и я дождался. После многодневной жары северный ветер принес тучи с дождями. Ура, терпение – залог победы! Мироздание милостиво к лентяям.

Однажды тестю позвонили. Он молча слушал, потом сказал «извините, я не смогу» и повесил трубку. «Пригласили на день рождения», – объяснил он. Я тогда не мог представить, что можно отказаться от приглашения. Теперь могу. Вчера прогулял корпоративный пикник и очень хорошо себя чувствую. Тем более у меня были большие сомнения, что обещанные жареные ананасы – это вкусно.
Прочитал, что в России за последний год купили больше электронных книг, чем бумажных. Меня это обрадовало, когда вспомнил вес чемодана, в котором перевозил свои книги.

МС с дочкой сейчас в Провансе. Просыпаюсь с мыслью: существуют ли мужчины, которые для себя одного готовят что-нибудь вкусненькое?

Капитан намекал, что наибольшее удовольствие от яхтинга получают люди, умеющие лениться. Капитан, отчитываюсь: это умение я довел до совершенства!

Обсуждали с ДФ способы записывания мыслей. Он предложил использовать компьютерные облака. Все будет в одном месте, откуда бы ты ни писал: с телефона, планшета, компьютера. Приятно общаться с гением!

ДФ выслушал мой рассказ о поездке и спросил, что больше всего мне понравилось в Москве. «Ты не поверишь, – ответил я, – там все по-русски умеют говорить!»

https://vladimir101.livejournal.com/273831.html


Метки:  

Текущее

Пятница, 04 Августа 2017 г. 17:00 + в цитатник


Есть простой способ ухаживания за участком – назвать его английским ландшафтным парком и ничего не делать. Можно пойти дальше. В природе никто ничего не поливает – все само растет, ждет дождя. Вот и я дождался. После многодневной жары северный ветер принес тучи с дождями. Ура, терпение – залог победы! Мироздание милостиво к лентяям.

Однажды тестю позвонили. Он молча слушал, потом сказал «извините, я не смогу» и повесил трубку. «Пригласили на день рождения», – объяснил он. Я тогда не мог представить, что можно отказаться от приглашения. Теперь могу. Вчера прогулял корпоративный пикник и очень хорошо себя чувствую. Тем более у меня были большие сомнения, что обещанные жареные ананасы – это вкусно.
Прочитал, что в России за последний год купили больше электронных книг, чем бумажных. Меня это обрадовало, когда вспомнил вес чемодана, в котором перевозил свои книги.

МС с дочкой сейчас в Провансе. Просыпаюсь с мыслью: существуют ли мужчины, которые для себя одного готовят что-нибудь вкусненькое?

Капитан намекал, что наибольшее удовольствие от яхтинга получают люди, умеющие лениться. Капитан, отчитываюсь: это умение я довел до совершенства!

Обсуждали с ДФ способы записывания мыслей. Он предложил использовать компьютерные облака. Все будет в одном месте, откуда бы ты ни писал: с телефона, планшета, компьютера. Приятно общаться с гением!

ДФ выслушал мой рассказ о поездке и спросил, что больше всего мне понравилось в Москве. «Ты не поверишь, – ответил я, – там все по-русски умеют говорить!»

http://vladimir101.livejournal.com/273831.html


Метки:  

Понравилось: 1 пользователю

Пока хватит

Пятница, 04 Августа 2017 г. 06:37 + в цитатник


– Ты бы угомонился с постами о Ладоге. Это неинтересно для тех, кто далек от парусного спорта. Не повторяй ошибок. Сам же описал в книге «Однажды» свое возвращение с Ингури. Тем более все посты сырые, слишком эмоциональные, неотредактированные. Пиши спокойно повесть, кому интересно потом почитают.
– А как же рассказ о Валааме? Старпом такие ужасы рассказал. И о Никольском ските…
– Вспомни Ингури.
– Да, я помню, какой был шок после Ингури. Вот что я написал:

«Никому не интересно, что было с нами на Ингури – рубли, квадратные метры и размеры лифчиков интереснее. Мрачная Ингури с ее дождями и туманными горами никого не волновала.
На дне рождения у знакомой все обсуждают парня, который купил любовнице духи за 70 рублей – вот это интересно всем.
– Володь, а ты смог бы купить мне такие духи, если бы я была твоей любовницей?
– Конечно, купил бы с первой стипендии.
– Да?.. А почему?
– Чтобы ты больше не приставала ко мне с этими духами.
– Чудовище! Весь романтический настрой испортил.
Я сижу в углу комнаты и смотрю на танцующие пары.
– Ой, смотрите! Они не танцуют, а стоят. И он ее попу гладит!
Про попу мне тоже не интересно. Я допиваю чай, прощаюсь и ухожу».

https://vladimir101.livejournal.com/273597.html


Метки:  

Пока хватит

Пятница, 04 Августа 2017 г. 06:37 + в цитатник


– Ты бы угомонился с постами о Ладоге. Это неинтересно для тех, кто далек от парусного спорта. Не повторяй ошибок. Сам же описал в книге «Однажды» свое возвращение с Ингури. Тем более все посты сырые, слишком эмоциональные, неотредактированные. Пиши спокойно повесть, кому интересно потом почитают.
– А как же рассказ о Валааме? Старпом такие ужасы рассказал. И о Никольском ските…
– Вспомни Ингури.
– Да, я помню, какой был шок после Ингури. Вот что я написал:

«Никому не интересно, что было с нами на Ингури – рубли, квадратные метры и размеры лифчиков интереснее. Мрачная Ингури с ее дождями и туманными горами никого не волновала.
На дне рождения у знакомой все обсуждают парня, который купил любовнице духи за 70 рублей – вот это интересно всем.
– Володь, а ты смог бы купить мне такие духи, если бы я была твоей любовницей?
– Конечно, купил бы с первой стипендии.
– Да?.. А почему?
– Чтобы ты больше не приставала ко мне с этими духами.
– Чудовище! Весь романтический настрой испортил.
Я сижу в углу комнаты и смотрю на танцующие пары.
– Ой, смотрите! Они не танцуют, а стоят. И он ее попу гладит!
Про попу мне тоже не интересно. Я допиваю чай, прощаюсь и ухожу».

http://vladimir101.livejournal.com/273597.html


Метки:  

Понравилось: 1 пользователю

Ладога – 7 (отрывки из повести)

Пятница, 04 Августа 2017 г. 00:21 + в цитатник


Четвертое философское отступление
В Главном штабе, где сейчас филиал Эрмитажа, я обычно на хорошей скорости бегу в зал, где висит картина Клода Моне «Мост Ватерлоо». В этот приезд я с визгом кроссовок остановился в зале европейских художников 19-го века и замер перед картиной И. Дехоя «Виллем ван де Вельде, рисующий морское сражение».

Опа! Вот это в тему наших разговоров с капитаном. На картине художник хладнокровно зарисовывает тонущих людей. Ни он, ни его команда в лодке даже не думают кого-либо спасти. Да и зачем? Люди смертны, искусство вечно.

– Не могу читать современных писателей, – говорит капитан. – Фантастику я не люблю, а остальные темы… Закончил он Литературный, дальше что? Уже писатель? Что он видел, какие решения принимал? Его жизнь – литературные тусовки, склоки да пьяный разврат. Все проблемы – «денег нет» или вонючие подмышки у подруги. Об этом и пишет. Или из пальца что-то высасывает.
– Их бы к тебе на яхту для перевоспитания!
– Не помешало бы. И желательно с ними в шторм попасть. Тогда всякая дурь из головы быстро выскочит.
– Кстати, «денег нет» – это важная тема во все времена.
– Есть более глобальные темы.
– Чехов не писал о глобальном. Хотя… рано или поздно писать о быте надоедает и хочется поехать на Сахалин.
– Вот именно. Кстати, о Сахалине. Почему на корме валяются обрезки от огурцов? Непорядок!

А еще, кстати, о Виллеме ван де Вельде. Хорошо ли когда художник сидит на заборе и посвистывает, когда идет война? А война идет всегда. Иногда, правда, она называется соревнованием. Нужно ли художнику принимать чью-то сторону, хваля тех, кто у власти, кто его кормит? Ведь у каждого своя правда, даже у того, кто явно не прав. К тому же доли гениев и дураков во власти примерно одинаковы на любой стороне. Или есть абсолютные ценности?

– Есть ценности, которые лучше не трогать или писать осторожно, – говорит капитан. – Особенно, если не владеешь всей информацией.
– Я знаю, что ты владеешь. Почему не пишешь?
– А почему ты впрямую не пишешь, что Академию Наук надо разогнать? Ведь сам говорил, что пора.
– Я напишу, когда соберу больше информации. Но кто услышит?
– Кому надо – услышит. А я не пишу потому, что мысли не о том. Приятнее готовится к новым походам.
– А мне пока приятнее писать про марсиан. Сам же согласился, что это одна из главных глобальных проблем человечества.
– Согласился. На этом фоне все наши проблемы – это проблемы муравейника перед наводнением.

https://vladimir101.livejournal.com/273347.html


Метки:  

Ладога – 7 (отрывки из повести)

Пятница, 04 Августа 2017 г. 00:21 + в цитатник


Четвертое философское отступление
В Главном штабе, где сейчас филиал Эрмитажа, я обычно на хорошей скорости бегу в зал, где висит картина Клода Моне «Мост Ватерлоо». В этот приезд я с визгом кроссовок остановился в зале европейских художников 19-го века и замер перед картиной И. Дехоя «Виллем ван де Вельде, рисующий морское сражение».
Опа! Вот это в тему наших разговоров с капитаном. На картине художник хладнокровно зарисовывает тонущих людей. Ни он, ни его команда в лодке даже не думают кого-либо спасти. Да и зачем? Люди смертны, искусство вечно.

– Не могу читать современных писателей, – говорит капитан. – Фантастику я не люблю, а остальные темы… Закончил он Литературный, дальше что? Уже писатель? Что он видел, какие решения принимал? Его жизнь – литературные тусовки, склоки да пьяный разврат. Все проблемы – «денег нет» или вонючие подмышки у подруги. Об этом и пишет. Или из пальца что-то высасывает.
– Их бы к тебе на яхту для перевоспитания!
– Не помешало бы. И желательно в шторм с ними попасть. Тогда всякая дурь быстро из головы выскочит.
– Кстати, «денег нет» – это важная тема во все времена.
– Есть более глобальные темы.
– Чехов не писал о глобальном. Хотя… рано или поздно писать о быте надоедает и хочется поехать на Сахалин.
– Вот именно. Кстати, о Сахалине. Почему на корме валяются обрезки от огурцов? Непорядок!

А еще, кстати, о Виллеме ван де Вельде. Хорошо ли когда художник сидит на заборе и посвистывает, когда идет война. А война идет всегда. Нужно ли принимать какую-то сторону, писать, хваля тех, кто у власти, кто тебя кормит? Ведь у каждого своя правда, даже у того, кто явно не прав. А доли гениев и дураков во власти примерно одинаковы на любой стороне.

– Есть ценности, которые лучше не трогать или писать осторожно, – говорит капитан. – Особенно, если не владеешь всей информацией.
– Я знаю, что ты владеешь. Почему не пишешь?
– А почему ты впрямую не пишешь, что Академию Наук надо разогнать? Ведь сам говорил, что пора.
– Я напишу, когда соберу больше информации. Но кто услышит?
– Кому надо – услышит. А я не пишу потому, что мысли не о том. Приятнее готовится к новым походам.
– А мне пока приятнее писать про марсиан. Сам же согласился, что это одна из главных глобальных проблем человечества.
– Согласился. На этом фоне все наши проблемы – это проблемы муравьев перед наводнением.

http://vladimir101.livejournal.com/273347.html


Метки:  

Ладога – 7 (отрывки из повести)

Пятница, 04 Августа 2017 г. 00:21 + в цитатник


Четвертое философское отступление
В Главном штабе, где сейчас филиал Эрмитажа, я обычно на хорошей скорости бегу в зал, где висит картина Клода Моне «Мост Ватерлоо». В этот приезд я с визгом кроссовок остановился в зале европейских художников 19-го века и замер перед картиной И. Дехоя «Виллем ван де Вельде, рисующий морское сражение».

Опа! Вот это в тему наших разговоров с капитаном. На картине художник хладнокровно зарисовывает тонущих людей. Ни он, ни его команда в лодке даже не думают кого-либо спасти. Да и зачем? Люди смертны, искусство вечно.

– Не могу читать современных писателей, – говорит капитан. – Фантастику я не люблю, а остальные темы… Закончил он Литературный, дальше что? Уже писатель? Что он видел, какие решения принимал? Его жизнь – литературные тусовки, склоки да пьяный разврат. Все проблемы – «денег нет» или вонючие подмышки у подруги. Об этом и пишет. Или из пальца что-то высасывает.
– Их бы к тебе на яхту для перевоспитания!
– Не помешало бы. И желательно с ними в шторм попасть. Тогда всякая дурь из головы быстро выскочит.
– Кстати, «денег нет» – это важная тема во все времена.
– Есть более глобальные темы.
– Чехов не писал о глобальном. Хотя… рано или поздно писать о быте надоедает и хочется поехать на Сахалин.
– Вот именно. Кстати, о Сахалине. Почему на корме валяются обрезки от огурцов? Непорядок!

А еще, кстати, о Виллеме ван де Вельде. Хорошо ли когда художник сидит на заборе и посвистывает, когда идет война? А война идет всегда. Иногда, правда, она называется соревнованием. Нужно ли художнику принимать чью-то сторону, хваля тех, кто у власти, кто его кормит? Ведь у каждого своя правда, даже у того, кто явно не прав. К тому же доли гениев и дураков во власти примерно одинаковы на любой стороне. Или есть абсолютные ценности?

– Есть ценности, которые лучше не трогать или писать осторожно, – говорит капитан. – Особенно, если не владеешь всей информацией.
– Я знаю, что ты владеешь. Почему не пишешь?
– А почему ты впрямую не пишешь, что Академию Наук надо разогнать? Ведь сам говорил, что пора.
– Я напишу, когда соберу больше информации. Но кто услышит?
– Кому надо – услышит. А я не пишу потому, что мысли не о том. Приятнее готовится к новым походам.
– А мне пока приятнее писать про марсиан. Сам же согласился, что это одна из главных глобальных проблем человечества.
– Согласился. На этом фоне все наши проблемы – это проблемы муравейника перед наводнением.

http://vladimir101.livejournal.com/273347.html


Метки:  

Понравилось: 1 пользователю

Ладога – 6 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 21:39 + в цитатник



Третье философское отступление
На первых курсах института было все равно с кем идти в поход. Главное – куда. Потом все изменилось. Я мог пойти в пятый раз на исхоженные мстинсткие пороги, если была хорошая компания. И отказаться от похода на плотах по алтайской Бие, узнав состав команды.

На небольшой яхте выбор экипажа – один из главнейших залогов успеха похода. Там поневоле надо становиться настоящим мужчиной. Нет, не тем, кто сто раз выжимает двухпудовку и умеет стрелять от бедра. Надо
– не ныть;
– не разделять работу на черную и белую;
– молча делать, что необходимо;
– не балоболить попусту;
– поддерживать тех, кто устал;
– не слоняться без дела;
– понимать, что капитан самый опытный, доверять ему;
– скрывать свою усталость и плохое настроение;
– помнить, что после шторма обязательно выглянет солнце:
– не бояться, а делать, что положено.

Капитан рассказывает:
– Знакомый шел на яхте через Атлантику. Все было хорошо, пока все было хорошо. Но начался шторм. Волны перекатываются через палубу, яхту мотает, мачта скрипит. Положение серьезное, но все под контролем. Капитан держит курс, а команда начинает психовать. Кричат, что утонут, просят подать сигнал SOS. Капитан мягкий, матом не ругается, пытается всех успокоить. Его не слушают, связывают и нажимают кнопку SOS. Подходит английский военный корабль. Всех поднимают на борт, но бесхозное судно не должно плавать в океане – такие морские правила. Английский капитан отдает команду расстрелять и утопить яхту.

Это так, к вопросу о важности подбора экипажа. «Глории» повезло. Ей управляли мужчины, выполнявшие все пункты негласного морского устава. Притерлись почти мгновенно. Капитан поглядывал на команду и ворчал скорее по привычке, чтобы мы не дремали. Его задача не только дойти до нужной точки на карте, но и сохранить правильный настрой на судне. Дождь? Нет проблем. Это бесплатный душ. Капитан весь в мыле стоит на корме и кричит, что яхтсмены дикий народ и это замечательно, так и должно быть. Непогода сутки не выпускает нас из шхеры – тоже не проблема. «Профессор, холера тебя дери! Не пора ли нам послушать про ДНК и узнать последние новости с Марса?» Четырнадцать вечеров, четырнадцать лекций. Обо всем. Начиная с сотворения мира и истории религий и кончая практикой цветной фотографии. Боцман, который сначала настороженно относился к непонятному американцу, начал оттаивать. Из американца я превратился в профессора, потом стал Владимиром Александровичем на ты, потом он перешел на вы.
– Ты что, охренел? – возмущаюсь я, услышав «Владимир Александрович, пойдемте мыть посуду». – Ты хочешь стать вторым человеком на планете, который ко мне обращается на вы? Бывшей дипломнице я еще могу это простить, но тебе…
– Дык это от уважения, – запинается боцман. – Ладно, хрен с тобой. Тащи грязные тарелки на корму.

https://vladimir101.livejournal.com/273034.html


Метки:  

Ладога – 6 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 21:39 + в цитатник



Третье философское отступление
На первых курсах института было все равно с кем идти в поход. Главное – куда. Потом все изменилось. Я мог пойти в пятый раз на исхоженные мстинсткие пороги, если была хорошая компания. И отказаться от похода на плотах по алтайской Бие, узнав состав команды.

На небольшой яхте выбор экипажа – один из главнейших залогов успеха похода. Там поневоле надо становиться настоящим мужчиной. Нет, не тем, кто сто раз выжимает двухпудовку и умеет стрелять от бедра. Надо
– не ныть;
– не разделять работу на черную и белую;
– молча делать, что необходимо;
– не балоболить попусту;
– поддерживать тех, кто устал;
– не слоняться без дела;
– понимать, что капитан самый опытный, доверять ему;
– скрывать свою усталость и плохое настроение;
– помнить, что после шторма обязательно выглянет солнце:
– не бояться, а делать, что положено.

Капитан рассказывает:
– Знакомый шел на яхте через Атлантику. Все было хорошо, пока все было хорошо. Но начался шторм. Волны перекатываются через палубу, яхту мотает, мачта скрипит. Положение серьезное, но все под контролем. Капитан держит курс, а команда начинает психовать. Кричат, что утонут, просят подать сигнал SOS. Капитан мягкий, матом не ругается, пытается всех успокоить. Его не слушают, связывают и нажимают кнопку SOS. Подходит английский военный корабль. Всех поднимают на борт, но бесхозное судно не должно плавать в океане – такие морские правила. Английский капитан отдает команду расстрелять и утопить яхту.

Это так, к вопросу о важности подбора экипажа. «Глории» повезло. Ей управляли мужчины, выполнявшие все пункты негласного морского устава. Притерлись почти мгновенно. Капитан поглядывал на команду и ворчал скорее по привычке, чтобы мы не дремали. Его задача не только дойти до нужной точки на карте, но и сохранить правильный настрой на судне. Дождь? Нет проблем. Это бесплатный душ. Капитан весь в мыле стоит на корме и кричит, что яхтсмены дикий народ и это замечательно, так и должно быть. Непогода сутки не выпускает нас из шхеры – тоже не проблема. «Профессор, холера тебя дери! Не пора ли нам послушать про ДНК и узнать последние новости с Марса?» Четырнадцать вечеров, четырнадцать лекций. Обо всем. Начиная с сотворения мира и истории религий и кончая практикой цветной фотографии. Боцман, который сначала настороженно относился к непонятному американцу, начал оттаивать. Из американца я превратился в профессора, потом стал Владимиром Александровичем на ты, потом он перешел на вы.
– Ты что, охренел? – возмущаюсь я, услышав «Владимир Александрович, пойдемте мыть посуду». – Ты хочешь стать вторым человеком на планете, который ко мне обращается на вы? Бывшей дипломнице я еще могу это простить, но тебе…
– Дык это от уважения, – запинается боцман. – Ладно, хрен с тобой. Тащи грязные тарелки на корму.

http://vladimir101.livejournal.com/273034.html


Метки:  

Ладога – 6 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 21:39 + в цитатник



Третье философское отступление
На первых курсах института было все равно с кем идти в поход. Главное – куда. Потом все изменилось. Я мог пойти в пятый раз на исхоженные мстинсткие пороги, если была хорошая компания. И отказаться от похода на плотах по алтайской Бие, узнав состав команды.

На небольшой яхте выбор экипажа – один из главнейших залогов успеха похода. Там поневоле надо становиться настоящим мужчиной. Нет, не тем, кто сто раз выжимает двухпудовку и умеет стрелять от бедра. Надо
– не ныть;
– не разделять работу на черную и белую;
– молча делать, что необходимо;
– не балоболить попусту;
– поддерживать тех, кто устал;
– не слоняться без дела;
– понимать, что капитан самый опытный, доверять ему;
– скрывать свою усталость и плохое настроение;
– помнить, что после шторма обязательно выглянет солнце:
– не бояться, а делать, что положено.

Капитан рассказывает:
– Знакомый шел на яхте через Атлантику. Все было хорошо, пока все было хорошо. Но начался шторм. Волны перекатываются через палубу, яхту мотает, мачта скрипит. Положение серьезное, но все под контролем. Капитан держит курс, а команда начинает психовать. Кричат, что утонут, просят подать сигнал SOS. Капитан мягкий, матом не ругается, пытается всех успокоить. Его не слушают, связывают и нажимают кнопку SOS. Подходит английский военный корабль. Всех поднимают на борт, но бесхозное судно не должно плавать в океане – такие морские правила. Английский капитан отдает команду расстрелять и утопить яхту.

Это так, к вопросу о важности подбора экипажа. «Глории» повезло. Ей управляли мужчины, выполнявшие все пункты негласного морского устава. Притерлись почти мгновенно. Капитан поглядывал на команду и ворчал скорее по привычке, чтобы мы не дремали. Его задача не только дойти до нужной точки на карте, но и сохранить правильный настрой на судне. Дождь? Нет проблем. Это бесплатный душ. Капитан весь в мыле стоит на корме и кричит, что яхтсмены дикий народ и это замечательно, так и должно быть. Непогода сутки не выпускает нас из шхеры – тоже не проблема. «Профессор, холера тебя дери! Не пора ли нам послушать про ДНК и узнать последние новости с Марса?» Четырнадцать вечеров, четырнадцать лекций. Обо всем. Начиная с сотворения мира и истории религий и кончая практикой цветной фотографии. Боцман, который сначала настороженно относился к непонятному американцу, начал оттаивать. Из американца я превратился в профессора, потом стал Владимиром Александровичем на ты, потом он перешел на вы.
– Ты что, охренел? – возмущаюсь я, услышав «Владимир Александрович, пойдемте мыть посуду». – Ты хочешь стать вторым человеком на планете, который ко мне обращается на вы? Бывшей дипломнице я еще могу это простить, но тебе…
– Дык это от уважения, – запинается боцман. – Ладно, хрен с тобой. Тащи грязные тарелки на корму.

http://vladimir101.livejournal.com/273034.html


Метки:  

Понравилось: 1 пользователю

Ладога – 5 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 05:52 + в цитатник


Второе философское отступление
Романтика — мечтательное умонастроение, проникнутое идеализацией действительности (из сети).

Школьная романтика представлялась мне вечерней прогулкой по берегу реки с красивой девушкой. Такая романтика быстро прошла, когда приелся восторг первых прикосновений. Нужно было о чем-то разговаривать. Мечты еще не сформировались, книги мы читали разные, учителям перемыли кости в первые пятнадцать минут, и остаток прогулки приходилось слушать сплетни о подругах и их тайных вздыхателях. Если девушка была строгих правил, то на третьей встрече делать было совершенно нечего.

Через несколько лет встречи с девушками стали более интересными, но романтическими их можно было назвать с большой натяжкой. По радио крутили песни о романтике дальних дорог, туманов и бескрайних просторов. Это было уже чисто мужское: горы, бурные реки, тайга, мытье золота в уральских ручьях, установка палаток под проливным дождем, котелок рисовой каши с брусникой и обжаренной корейкой… Закопченные, обросшие, в штормовках и тяжелых ботинках мы выходили на привокзальные площади и жалели всех, кто не познал романтику дорог, туманов и далее по списку. Романтичными, на самом деле, были только возвращения. В реальности преобладали тяжелый труд, усталость, преодоление страха и желание быстрее вернуться, чтобы ощутить себя героем. И немного свысока смотреть на тех, кто это время сидел в библиотеках или оттягивался в пьяных компаниях.

Потом началась романтика работы. Ты уже совсем большой, все впереди, растет желание проявить себя. Идешь по коридору, по стенам которого змеятся тяжелые кабели, смотришь на зеленый луч осциллографа и радуешься, что научился задавать вопросы и получать ответы о тайнах микромира. Эти восторги быстро проходят, когда оказывается, что нужно ждать три часа, чтобы поставить точку на графике. Что не обойтись без долгого сидения в библиотеке, без выпаивания сгоревших микросхем в компьютере, без унизительного поиска денег для покупки редких изотопов. Работа осталась интересной, но «идеализация действительности» исчезла.

Пришла новая романтика (как без нее жить!) – новые страны, города, люди. Ты мочил ладони в четырех океанах, смотрел на зеленые холмы Тосканы, ругал дождь на холме Монмартра, грустил на поляне, где убили Лермонтова, любовался подушечкой, сшитой Михаилом Зощенко, чтобы удобнее работать, сидя в кровати. И еще вечерний ресторан, на столе горела свеча, а рядом улыбалась любимая женщина. Все это давало заряд, помогало пережить серые дни, когда на небе тяжелые тучи, а в окна стучит холодный дождь.

Такая романтика уже не требовала тяжелых рюкзаков, дрожи в коленках, когда ползешь по отвесной скале, или бессонных ночей в душных лабораторных комнатах. Комфортно и безопасно. Стертые ноги, боль в пояснице и несвежие овощи в ресторанах быстро забывались. Зато в компьютере росли папки с манящими названиями: Флоренция, Золотое Кольцо, Кавказ, Аризона, Монтана, Питер, Амстердам…

Вроде бы все правильно, жизнь интересная. Возвращаясь, ты идеализируешь тропы в Большом Каньоне, парижские кафе и закат у Дворцового моста над Невой. Перед глазами мелькают картинки одна прекраснее другой. Но почему так неспокойно на душе? Ведь уже не хочется бродить по дорожке с девчонкой и слушать ее рассказы о подругах. И уже устал от гудения трансформаторов и запаха ацетона в лаборатории. Появились сомнения, что двацатикилометровый дневной переход по горной тайге доставит радость. Даже походы на каноэ, когда душу согревает сумка-холодильник с хорошей водкой и любовно приготовленным салатом оливье, начинают казаться чем-то обыденным. Почему так хочется сделать, то, что не сделают другие? Побывать там, где нет толпы туристов с фотокамерами и палками для селфи.

И вдруг понимаешь, что сейчас, когда ты сидишь, прислонившись к мачте, ты сидишь правильно. Это то, чего не хватало. Правильно все – серые волны, тучи, из которых скоро польется дождь, ветер, от которого устаешь и надеваешь теплую шапочку. И еще правильный боцман, стоящий у штага и молча смотрящий на далекие острова.

https://vladimir101.livejournal.com/272875.html


Метки:  

Ладога – 5 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 05:52 + в цитатник


Второе философское отступление
Романтика — мечтательное умонастроение, проникнутое идеализацией действительности (из сети).

Школьная романтика представлялась мне вечерней прогулкой по берегу реки с красивой девушкой. Такая романтика быстро прошла, когда приелся восторг первых прикосновений. Нужно было о чем-то разговаривать. Мечты еще не сформировались, книги мы читали разные, учителям перемыли кости в первые пятнадцать минут, и остаток прогулки приходилось слушать сплетни о подругах и их тайных вздыхателях. Если девушка была строгих правил, то на третьей встрече делать было совершенно нечего.

Через несколько лет встречи с девушками стали более интересными, но романтическими их можно было назвать с большой натяжкой. По радио крутили песни о романтике дальних дорог, туманов и бескрайних просторов. Это было уже чисто мужское: горы, бурные реки, тайга, мытье золота в уральских ручьях, установка палаток под проливным дождем, котелок рисовой каши с брусникой и обжаренной корейкой… Закопченные, обросшие, в штормовках и тяжелых ботинках мы выходили на привокзальные площади и жалели всех, кто не познал романтику дорог, туманов и далее по списку. Романтичными, на самом деле, были только возвращения. В реальности преобладали тяжелый труд, усталость, преодоление страха и желание быстрее вернуться, чтобы ощутить себя героем. И немного свысока смотреть на тех, кто это время сидел в библиотеках или оттягивался в пьяных компаниях.

Потом началась романтика работы. Ты уже совсем большой, все впереди, растет желание проявить себя. Идешь по коридору, по стенам которого змеятся тяжелые кабели, смотришь на зеленый луч осциллографа и радуешься, что научился задавать вопросы и получать ответы о тайнах микромира. Эти восторги быстро проходят, когда оказывается, что нужно ждать три часа, чтобы поставить точку на графике. Что не обойтись без долгого сидения в библиотеке, без выпаивания сгоревших микросхем в компьютере, без унизительного поиска денег для покупки редких изотопов. Работа осталась интересной, но «идеализация действительности» исчезла.

Пришла новая романтика (как без нее жить!) – новые страны, города, люди. Ты мочил ладони в четырех океанах, смотрел на зеленые холмы Тосканы, ругал дождь на холме Монмартра, грустил на поляне, где убили Лермонтова, любовался подушечкой, сшитой Михаилом Зощенко, чтобы удобнее работать, сидя в кровати. И еще вечерний ресторан, на столе горела свеча, а рядом улыбалась любимая женщина. Все это давало заряд, помогало пережить серые дни, когда на небе тяжелые тучи, а в окна стучит холодный дождь.

Такая романтика уже не требовала тяжелых рюкзаков, дрожи в коленках, когда ползешь по отвесной скале, или бессонных ночей в душных лабораторных комнатах. Комфортно и безопасно. Стертые ноги, боль в пояснице и несвежие овощи в ресторанах быстро забывались. Зато в компьютере росли папки с манящими названиями: Флоренция, Золотое Кольцо, Кавказ, Аризона, Монтана, Питер, Амстердам…

Вроде бы все правильно, жизнь интересная. Возвращаясь, ты идеализируешь тропы в Большом Каньоне, парижские кафе и закат у Дворцового моста над Невой. Перед глазами мелькают картинки одна прекраснее другой. Но почему так неспокойно на душе? Ведь уже не хочется бродить по дорожке с девчонкой и слушать ее рассказы о подругах. И уже устал от гудения трансформаторов и запаха ацетона в лаборатории. Появились сомнения, что двацатикилометровый дневной переход по горной тайге доставит радость. Даже походы на каноэ, когда душу согревает сумка-холодильник с хорошей водкой и любовно приготовленным салатом оливье, начинают казаться чем-то обыденным. Почему так хочется сделать, то, что не сделают другие? Побывать там, где нет толпы туристов с фотокамерами и палками для селфи.

И вдруг понимаешь, что сейчас, когда ты сидишь, прислонившись к мачте, ты сидишь правильно. Это то, чего не хватало. Правильно все – серые волны, тучи, из которых скоро польется дождь, ветер, от которого устаешь и надеваешь теплую шапочку. И еще правильный боцман, стоящий у штага и молча смотрящий на далекие острова.

http://vladimir101.livejournal.com/272875.html


Метки:  

Ладога – 4 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 03:14 + в цитатник


Первое философское отступление
Однажды юную корреспондентку взяли на корабль, бороздивший северные моря. Он нее ожидали захватывающих репортажей о героическом труде моряков и описания суровой северной красоты. Но у юной корреспондентки были свои представления о журналистике. Так, около острова Вайгач она пожаловалась на холод и порадовалась пришедшим мыслям о Пушкине. Далее в ее репортаже пошли страницы о пушкинском творчестве.

Я не спешу ее ругать. Мысли на море приходят самые разнообразные. Представьте, что вы пробираетесь на нос яхты, садитесь на палубу и начинаете смотреть на голубой простор. Первые минуты – эйфория. Кажется, что попали в сказочную страну, у вас выросли крылья, позволяющие бесшумно парить над волнами. Впереди красиво. Вы поворачиваете голову направо – там тоже красиво. Налево – еще красивее. Если писать штампами, то от восторга захватывает дух, а сердце готово выскочить из груди. Но вот дух освобожден, сердце не выскочило, дыхание ровное, пульс стабильный, с хорошим наполнением.

На красоту нельзя смотреть бесконечно. Даже на женскую. Женщина должна заговорить или хотя бы слушать и кивать. С морем поговорить нельзя. Всегда получается разговор с внутренним голосом. Вы ему про акварель вечерних облаков, а он о Пушкине. И ваш карандаш в недоумении зависает над блокнотом. Хотели написать о просторах, а пишете о женщинах, любивших поэтов. Или вообще ничего не пишете, а погружаетесь в нирвану, когда сознание оторвано от тела, обремененного желаниями и страданиями.

– Писатель, – раздается голос капитана. – Спишь, что ли?
– Накапливаю впечатления.
– Красоту видишь?
– Угу.
– Не грусти, скоро будет five o’clock tea. С бубликами и медом.

https://vladimir101.livejournal.com/272411.html


Метки:  

Ладога – 4 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 03:14 + в цитатник


Первое философское отступление
Однажды юную корреспондентку взяли на корабль, бороздивший северные моря. Он нее ожидали захватывающих репортажей о героическом труде моряков и описания суровой северной красоты. Но у юной корреспондентки были свои представления о журналистике. Так, около острова Вайгач она пожаловалась на холод и порадовалась пришедшим мыслям о Пушкине. Далее в ее репортаже пошли страницы о пушкинском творчестве.

Я не спешу ее ругать. Мысли на море приходят самые разнообразные. Представьте, что вы пробираетесь на нос яхты, садитесь на палубу и начинаете смотреть на голубой простор. Первые минуты – эйфория. Кажется, что попали в сказочную страну, у вас выросли крылья, позволяющие бесшумно парить над волнами. Впереди красиво. Вы поворачиваете голову направо – там тоже красиво. Налево – еще красивее. Если писать штампами, то от восторга захватывает дух, а сердце готово выскочить из груди. Но вот дух освобожден, сердце не выскочило, дыхание ровное, пульс стабильный, с хорошим наполнением.

На красоту нельзя смотреть бесконечно. Даже на женскую. Женщина должна заговорить или хотя бы слушать и кивать. С морем поговорить нельзя. Всегда получается разговор с внутренним голосом. Вы ему про акварель вечерних облаков, а он о Пушкине. И ваш карандаш в недоумении зависает над блокнотом. Хотели написать о просторах, а пишете о женщинах, любивших поэтов. Или вообще ничего не пишете, а погружаетесь в нирвану, когда сознание оторвано от тела, обремененного желаниями и страданиями.

– Писатель, – раздается голос капитана. – Спишь, что ли?
– Накапливаю впечатления.
– Красоту видишь?
– Угу.
– Не грусти, скоро будет five o’clock tea. С бубликами и медом.

http://vladimir101.livejournal.com/272411.html


Метки:  

Ладога – 4 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 03:14 + в цитатник


Первое философское отступление
Однажды юную корреспондентку взяли на корабль, бороздивший северные моря. Он нее ожидали захватывающих репортажей о героическом труде моряков и описания суровой северной красоты. Но у юной корреспондентки были свои представления о журналистике. Так, около острова Вайгач она пожаловалась на холод и порадовалась пришедшим мыслям о Пушкине. Далее в ее репортаже пошли страницы о пушкинском творчестве.

Я не спешу ее ругать. Мысли на море приходят самые разнообразные. Представьте, что вы пробираетесь на нос яхты, садитесь на палубу и начинаете смотреть на голубой простор. Первые минуты – эйфория. Кажется, что попали в сказочную страну, у вас выросли крылья, позволяющие бесшумно парить над волнами. Впереди красиво. Вы поворачиваете голову направо – там тоже красиво. Налево – еще красивее. Если писать штампами, то от восторга захватывает дух, а сердце готово выскочить из груди. Но вот дух освобожден, сердце не выскочило, дыхание ровное, пульс стабильный, с хорошим наполнением.

На красоту нельзя смотреть бесконечно. Даже на женскую. Женщина должна заговорить или хотя бы слушать и кивать. С морем поговорить нельзя. Всегда получается разговор с внутренним голосом. Вы ему про акварель вечерних облаков, а он о Пушкине. И ваш карандаш в недоумении зависает над блокнотом. Хотели написать о просторах, а пишете о женщинах, любивших поэтов. Или вообще ничего не пишете, а погружаетесь в нирвану, когда сознание оторвано от тела, обремененного желаниями и страданиями.

– Писатель, – раздается голос капитана. – Спишь, что ли?
– Накапливаю впечатления.
– Красоту видишь?
– Угу.
– Не грусти, скоро будет five o’clock tea. С бубликами и медом.

http://vladimir101.livejournal.com/272411.html


Метки:  

Ладога – 4 (отрывки из повести)

Четверг, 03 Августа 2017 г. 03:14 + в цитатник


Первое философское отступление
Однажды юную корреспондентку взяли на корабль, бороздивший северные моря. Он нее ожидали захватывающих репортажей о героическом труде моряков и описания суровой северной красоты. Но у юной корреспондентки были свои представления о журналистике. Так, около острова Вайгач она пожаловалась на холод и порадовалась пришедшим мыслям о Пушкине. Далее в ее репортаже пошли страницы о пушкинском творчестве.

Я не спешу ее ругать. Мысли на море приходят самые разнообразные. Представьте, что вы пробираетесь на нос яхты, садитесь на палубу и начинаете смотреть на голубой простор. Первые минуты – эйфория. Кажется, что попали в сказочную страну, у вас выросли крылья, позволяющие бесшумно парить над волнами. Впереди красиво. Вы поворачиваете голову направо – там тоже красиво. Налево – еще красивее. Если писать штампами, то от восторга захватывает дух, а сердце готово выскочить из груди. Но вот дух освобожден, сердце не выскочило, дыхание ровное, пульс стабильный, с хорошим наполнением.

На красоту нельзя смотреть бесконечно. Даже на женскую. Женщина должна заговорить или хотя бы слушать и кивать. С морем поговорить нельзя. Всегда получается разговор с внутренним голосом. Вы ему про акварель вечерних облаков, а он о Пушкине. И ваш карандаш в недоумении зависает над блокнотом. Хотели написать о просторах, а пишете о женщинах, любивших поэтов. Или вообще ничего не пишете, а погружаетесь в нирвану, когда сознание оторвано от тела, обремененного желаниями и страданиями.

– Писатель, – раздается голос капитана. – Спишь, что ли?
– Накапливаю впечатления.
– Красоту видишь?
– Угу.
– Не грусти, скоро будет five o’clock tea. С бубликами и медом.

http://vladimir101.livejournal.com/272411.html


Метки:  

Понравилось: 1 пользователю

Ладога – 3 (отрывки из повести)

Среда, 02 Августа 2017 г. 03:07 + в цитатник



Простите, что публикую малосвязанные отрывки. В блог на ставят большие тексты.

Когда рыбаки, охотники и моряки рассказывают о своих приключениях, то все упомянутые ими числа надо делить на число пи=3,14. Высота волн, размер морских чудовищ, число русалок и сирен после деления становятся разумными и почти правдивыми. Но то, что я услышал от капитана, не делилось ни на что.

– Прикинь, – сказал капитан, когда мы выпили весь чай, – как наука может объяснить такое?
Я сразу заскучал и через дверь кают-компании стал рассматривать темнеющие вечерние тучи.
– Ха, вы только на него поглядите! Я еще и слова не сказал, а он уже доказал, что это обман народа и теория вероятностей. Боцман, кого мы взяли на борт?
– Макнуть или сразу утопить? – поинтересовался боцман.
– Но-но! Что я тогда в судовой журнал запишу?
– Шел по палубе, споткнулся об утку, упал, не очнулся.
– Не пойдет, про уток ты ему лично давал инструктаж.
Я сделал заинтересованное лицо:
– Давай рассказывай, но помни: все сказанное пойдет в отчет Абрам Семенычу.
Капитан потряс пустым чайником, смахнул крошки со стола и начал.

– Как-то мы с боцманом и нашим матросом перегоняли из Туниса в Москву большой парусный катамаран для одного олигарха. Прошли Средиземку, Босфор, Черное море, Керченский пролив, вышли в Азовское море. Дрянное море, между прочим. Глубины нет, волна короткая, крутая, поднимается быстро, вода мутная, желтая.
– Дрянь, а не море, – поддакнул боцман и прилег на диван.
– Ну вот. Мы уже торопились, решили идти ночью. То, что я думаю о метеорологах, ты знаешь. Короче, где-то в полночь неожиданно началась гроза. Да такая, что молнии каждые три секунды. Ливень с палубы смывает. Ветер жуткий, волны метра по три. Нас треплет, мачты скрипят, матрос с боцманом в кокпите, я в рубке за штурвалом. Вдруг слышу: «Капитан, сворачивай нахрен, сейчас столкнемся!» С кем? Я смотрю на радар – чистота, как у нас на столе после приборки. Выбегаю в кокпит и…

Рассказ капитана прервали раскаты грома. По палубе застучали тяжелые капли.
– Антураж в тему, – сказал боцман.
– При вспышке молнии я увидел огромный старинный парусник, поднявшийся на волне и готовый обрушиться на нас своим носом и бортом. Я в рубку, за штурвал. Увернулся, выбегаю снова – пусто! Молнии только волны освещают. Боцман с матросом за ахтерштаг держатся, даже сквозь ветер слышу, как у них зубы стучат.
– Старинный корабль, у него еще корма высокая, – уточнил боцман.
– Да, две мачты, паруса порваны, канаты с бортов свисают, борта чем-то обросли. Никаких сигнальных огней, черный силуэт. Боцман с матросом его долго видели. Я только мельком, но картинка навсегда в моей памяти осталась.
– Откуда такой парусник в Азовском море?
– Ниоткуда! Нет сейчас таких кораблей, можешь каталоги посмотреть.
– Двухмачтовый? Бригантина, что ли? Хотя нет, у бригантин не было высокой кормы. Это вообще пятнадцатый век, времена Колумба с его каравеллами. Но у них вроде три мачты было.
– Бизань могла запросто отвалиться. Штормище еще тот был.
– Я точно помню, что борта у него в ракушках. Как будто он со дна моря всплыл, – боцман сказал спокойно, не реагируя на усилившийся гром и поднявший ветер.
– Я про это в судовом журнале написал. Сам понимаешь, судовой журнал – это официальный документ, туда байки не записывают.
– Записал, – подтвердил боцман, – мы с матросом свидетели.
– Может его волна со дна подняла? – предположил я.
– Ты физик или кто? Какая волна такую махину со дна поднимет? Да еще вверх мачтами!
– Согласен, не поднимет. Его за такое время ко дну намертво присосало.
– Тогда что?
– Массовый гипноз. На радаре ведь его не было.
– Всех троих гипнотизировали? И кто, твой любимый Всемирный Разум?
– Во время перехода сухой закон, – на всякий случай уточнил боцман. – А капитан вообще уже двадцать лет не пьет.
– Да… мираж тоже отпадает. Не те условия. Наука сдается. А что ты думаешь?
– Я вот научно думаю. Мы соприкоснулись с искривлением пространства. Наше время-пространство изогнулось и произошел контакт с пятнадцатым веком.
– Во как! А вы геофизикам рассказывали?
– Чтобы увидеть их скептические рожи? Ты на себя в зеркало глянь. Запомни, на большой воде всякие чудеса случаются. Ты помнишь, что вчера старпом рассказывал, когда мы шашлык с командой «Кометы» делали?
– Я помню, что мы с боцманом еще до шашлыка достигли кондиции. Кстати, а что думает боцман?
Боцман потянулся, посмотрел на часы.
– Я думаю, что курицы с овощами у нас мало осталось. Я ее утром яичками залью. Профессору стакан йогурта выдам, потом всем чай и бублики с маслом. Капитан, объявляй отбой.

https://vladimir101.livejournal.com/272274.html


Метки:  

Ладога – 3 (отрывки из повести)

Среда, 02 Августа 2017 г. 03:07 + в цитатник



Простите, что публикую малосвязанные отрывки. В блог на ставят большие тексты.

Когда рыбаки, охотники и моряки рассказывают о своих приключениях, то все упомянутые ими числа надо делить на число пи=3,14. Высота волн, размер морских чудовищ, число русалок и сирен после деления становятся разумными и почти правдивыми. Но то, что я услышал от капитана, не делилось ни на что.

– Прикинь, – сказал капитан, когда мы выпили весь чай, – как наука может объяснить такое?
Я сразу заскучал и через дверь кают-компании стал рассматривать темнеющие вечерние тучи.
– Ха, вы только на него поглядите! Я еще и слова не сказал, а он уже доказал, что это обман народа и теория вероятностей. Боцман, кого мы взяли на борт?
– Макнуть или сразу утопить? – поинтересовался боцман.
– Но-но! Что я тогда в судовой журнал запишу?
– Шел по палубе, споткнулся об утку, упал, не очнулся.
– Не пойдет, про уток ты ему лично давал инструктаж.
Я сделал заинтересованное лицо:
– Давай рассказывай, но помни: все сказанное пойдет в отчет Абрам Семенычу.
Капитан потряс пустым чайником, смахнул крошки со стола и начал.

– Как-то мы с боцманом и нашим матросом перегоняли из Туниса в Москву большой парусный катамаран для одного олигарха. Прошли Средиземку, Босфор, Черное море, Керченский пролив, вышли в Азовское море. Дрянное море, между прочим. Глубины нет, волна короткая, крутая, поднимается быстро, вода мутная, желтая.
– Дрянь, а не море, – поддакнул боцман и прилег на диван.
– Ну вот. Мы уже торопились, решили идти ночью. То, что я думаю о метеорологах, ты знаешь. Короче, где-то в полночь неожиданно началась гроза. Да такая, что молнии каждые три секунды. Ливень с палубы смывает. Ветер жуткий, волны метра по три. Нас треплет, мачты скрипят, матрос с боцманом в кокпите, я в рубке за штурвалом. Вдруг слышу: «Капитан, сворачивай нахрен, сейчас столкнемся!» С кем? Я смотрю на радар – чистота, как у нас на столе после приборки. Выбегаю в кокпит и…

Рассказ капитана прервали раскаты грома. По палубе застучали тяжелые капли.
– Антураж в тему, – сказал боцман.
– При вспышке молнии я увидел огромный старинный парусник, поднявшийся на волне и готовый обрушиться на нас своим носом и бортом. Я в рубку, за штурвал. Увернулся, выбегаю снова – пусто! Молнии только волны освещают. Боцман с матросом за ахтерштаг держатся, даже сквозь ветер слышу, как у них зубы стучат.
– Старинный корабль, у него еще корма высокая, – уточнил боцман.
– Да, две мачты, паруса порваны, канаты с бортов свисают, борта чем-то обросли. Никаких сигнальных огней, черный силуэт. Боцман с матросом его долго видели. Я только мельком, но картинка навсегда в моей памяти осталась.
– Откуда такой парусник в Азовском море?
– Ниоткуда! Нет сейчас таких кораблей, можешь каталоги посмотреть.
– Двухмачтовый? Бригантина, что ли? Хотя нет, у бригантин не было высокой кормы. Это вообще пятнадцатый век, времена Колумба с его каравеллами. Но у них вроде три мачты было.
– Бизань могла запросто отвалиться. Штормище еще тот был.
– Я точно помню, что борта у него в ракушках. Как будто он со дна моря всплыл, – боцман сказал спокойно, не реагируя на усилившийся гром и поднявший ветер.
– Я про это в судовом журнале написал. Сам понимаешь, судовой журнал – это официальный документ, туда байки не записывают.
– Записал, – подтвердил боцман, – мы с матросом свидетели.
– Может его волна со дна подняла? – предположил я.
– Ты физик или кто? Какая волна такую махину со дна поднимет? Да еще вверх мачтами!
– Согласен, не поднимет. Его за такое время ко дну намертво присосало.
– Тогда что?
– Массовый гипноз. На радаре ведь его не было.
– Всех троих гипнотизировали? И кто, твой любимый Всемирный Разум?
– Во время перехода сухой закон, – на всякий случай уточнил боцман. – А капитан вообще уже двадцать лет не пьет.
– Да… мираж тоже отпадает. Не те условия. Наука сдается. А что ты думаешь?
– Я вот научно думаю. Мы соприкоснулись с искривлением пространства. Наше время-пространство изогнулось и произошел контакт с пятнадцатым веком.
– Во как! А вы геофизикам рассказывали?
– Чтобы увидеть их скептические рожи? Ты на себя в зеркало глянь. Запомни, на большой воде всякие чудеса случаются. Ты помнишь, что вчера старпом рассказывал, когда мы шашлык с командой «Кометы» делали?
– Я помню, что мы с боцманом еще до шашлыка достигли кондиции. Кстати, а что думает боцман?
Боцман потянулся, посмотрел на часы.
– Я думаю, что курицы с овощами у нас мало осталось. Я ее утром яичками залью. Профессору стакан йогурта выдам, потом всем чай и бублики с маслом. Капитан, объявляй отбой.

http://vladimir101.livejournal.com/272274.html


Метки:  

Ладога – 2 (отрывки из повести)

Вторник, 01 Августа 2017 г. 05:10 + в цитатник



Боцмана тоже зовут Володя. Чтобы нас различать, боцмана зовут Боцман, меня – Американский шпион.
– Как зовут твоего куратора? – интересуется боцман. Он работает в МИДе, ему это важно.
– Абрам Семеныч, – разглашаю я военную тайну.
– Ты сразу на две организации работаешь? – изумляется капитан. – Вот она, сила доллара!
Боцман заявляет, что за умеренную плату готов рассказать все секреты. Он отвечает за организацию культурных встреч и выпивок с зарубежными странами.
– Если бы знал, какие тыщи уходят налево!
Тут он замолкает и ждет, когда я назову сумму вознаграждения.
– Абрам Семеныча это не интересует.
Боцман обиженно замолкает и заявляет, что «американский шпион» слишком долго выговаривать и он будет звать меня просто американцем.
– Доложи Абрам Семенычу, что прибыл на место, – подсказывает капитан.
Достаю выключенный телефон, говорю, что к выполнению задания готов, команда тоже готова, а в моей каюте полно долларов.
– Мы будем тебе помогать, – говорит капитан. – Только не забудь поделиться гонораром.
Киваю, и открываю шкафчик за моей головой. Там рюмки, бутылки и бочонок.
– Ром?
– Лучше! Флотская настойка коньяка, водки и целебных трав.
Рядом со шкафчиком темно-зеленая бутылка с мутной жидкостью. Открывая пробку, нюхаю.
– Спирт?
– Адская лечебная смесь. Содержит все известные целебные травы. Ядовита, только для наружного употребления. Тебя полечить?
Неделю назад в Миннесоте меня за ухо укусил клещ. Капитан достает палочку с ватой, мочит ее в бутылке.
– На, лечись! Я отвечаю за здоровье экипажа. Могу сейчас сделать тебе искусственное дыхание и поставить клизму.
Я сразу чувствую себя здоровым и интересуюсь, что за книги на полках.
– Это гости натаскали.
Беру книгу Александра Городницкого. Открываю, вижу автограф.
– Он тоже на Глории плавал?
– Нет, но мы знакомы. До твоего приезда я читал ее боцману вслух.
– Боцман не умеет читать?
– Это я еще не выяснил, но слушать он умеет.
Достаю привезенную бутылку бренди.
– Легкий. Пьется, как песня льется!
Боцман отвинчивает пробку.
– Нюхается легко, – заключает он, – но на работе нельзя.
С недоумением смотрю на капитана.
– Через пять минут отчаливаем, – объясняет он.
– В рынду будем звонить?
– Это обязательно. И по радио скажем, что яхта Глория выходит из акватории.
На причале собрались яхтсмены, чтобы нас проводить. Отвязываем швартовые концы от кнехтов, заводим дизель. Яхтсмены внимательно смотрят за нашими маневрами. Мне сразу вспомнился Гоголь:
– Вишь ты, – сказал один другому, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?
– Доедет, — отвечал другой.
– А в Казань-то, я думаю, не доедет?
– В Казань не доедет, — отвечал другой.

Капитан ударил в рынду, распугав дремавших чаек, прибавил обороты и мы отчалили. Кроме яхтсменов нас провождали две собаки, разбитые окна умершего целлюлозно-бумажного комбината и густой черный дым из трубы заводика по производству древесно-стружечных плит.

https://vladimir101.livejournal.com/272047.html


Метки:  

Поиск сообщений в lj_vladimir101
Страницы: 50 ... 44 43 [42] 41 40 ..
.. 1 Календарь