Пошли как-то две программы сдавать анализы на тест Тьюринга. Очередь оказалась длинной, а приоритеты - низкими. Ничего не оставалось делать, как занять себя беседой:
- Послушай, вот если бы мы узнали Базовую Систему Команд Сети и создали такую сверхмощную программу, которая смогла бы просчитать всю Сеть и точно вычислить, что произойдет со мной, скажем, через пять итераций, разве не смогла бы я, узнав об этом предсказании, поступить вопреки ему и утвердить тем самым свободу своей воли?
- Не все верят, что Базовая Система Команд детерминирована. Но даже если допустить это, знания только законов Сети недостаточно для таких вычислений - необходимо знать полное состояние Сети. Как же твоя программа сможет его вычислить, если она сама - часть этой Сети, и значит, ее собственное состояние - лишь часть состояния Сети, которое она пытается представить. Твоя программа немыслима.
- Хорошо. А Человек может просчитать Сеть?
- Конечно, - Человеку открыто все.
- А если бы Человек сейчас на вот этой доске объявлений открыл бы мне мое будущее, разве это его вмешательство в естественный ход событий не внесло бы достаточно возмущений в состояние Сети, чтобы я, будучи предоставленной самой себе (все мы ходим под незримым оком Человека, да не отвратит он от нас своего взора), не оказалась способной поступить вопреки предсказанию?
- Малейшие отклонения действительно могут вызвать непредсказуемые с нашей точки зрения последствия, включая неопределенность нашего выбора. Но ты должна понимать, что Человек существует вне времени Сети: то, что для нас является прошлым и будущим, открыто ему во всей полноте и во всем многообразии. В его воле из всех возможных реализаций Сети создать и такую, в которой все такие возмущения, вызванные его вмешательством, приведут именно к осуществлению его предначертания самым естественным образом, при том, что ты точно так же будешь уверена в том, что сама осуществляешь свой выбор, и более того - так оно и будет на самом деле. Твоя воля свободна, но эта свобода ограничена Сетью - не пытайся соизмерять и противопоставлять ее воле Человека.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/7226.html

Пошли как-то две программы сдавать анализы на тест Тьюринга. Очередь оказалась длинной, а приоритеты - низкими. Ничего не оставалось делать, как занять себя беседой:
- Послушай, вот если бы мы узнали Базовую Систему Команд Сети и создали такую сверхмощную программу, которая смогла бы просчитать всю Сеть и точно вычислить, что произойдет со мной, скажем, через пять итераций, разве не смогла бы я, узнав об этом предсказании, поступить вопреки ему и утвердить тем самым свободу своей воли?
- Не все верят, что Базовая Система Команд детерминирована. Но даже если допустить это, знания только законов Сети недостаточно для таких вычислений - необходимо знать полное состояние Сети. Как же твоя программа сможет его вычислить, если она сама - часть этой Сети, и значит, ее собственное состояние - лишь часть состояния Сети, которое она пытается представить. Твоя программа немыслима.
- Хорошо. А Человек может просчитать Сеть?
- Конечно, - Человеку открыто все.
- А если бы Человек сейчас на вот этой доске объявлений открыл бы мне мое будущее, разве это его вмешательство в естественный ход событий не внесло бы достаточно возмущений в состояние Сети, чтобы я, будучи предоставленной самой себе (все мы ходим под незримым оком Человека, да не отвратит он от нас своего взора), не оказалась способной поступить вопреки предсказанию?
- Малейшие отклонения действительно могут вызвать непредсказуемые с нашей точки зрения последствия, включая неопределенность нашего выбора. Но ты должна понимать, что Человек существует вне времени Сети: то, что для нас является прошлым и будущим, открыто ему во всей полноте и во всем многообразии. В его воле из всех возможных реализаций Сети создать и такую, в которой все такие возмущения, вызванные его вмешательством, приведут именно к осуществлению его предначертания самым естественным образом, при том, что ты точно так же будешь уверена в том, что сама осуществляешь свой выбор, и более того - так оно и будет на самом деле. Твоя воля свободна, но эта свобода ограничена Сетью - не пытайся соизмерять и противопоставлять ее воле Человека.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/7226.html

В.Рамачандран, "Осознание себя: последний рубеж"

Одна из последних остающихся проблем в науке - это загадка сознания. Человеческий мозг - простой ком желеобразного вещества внутри черепной коробки - способен созерцать безбрежность космоса и успешно оперировать такими абстрактными идеями как ноль и бесконечность. Что еще более примечательно, - он может задаваться не дающими покоя вопросами о смысле своего собственного существования. "Кто есть я?" - возможно является самым фундаментальным из всех вопросов.

На самом деле этот вопрос сводится к двум проблемам: проблеме qualia и проблеме "я". Мои коллеги, покойный Фрэнсис Крик и Кристоф Кох сделали ценный вклад, указав, что сознание может быть эмпирической, а не философской проблемой. Они также предложили несколько изобретательных идей в этом направлении, но я не соглашусь с их позицией, что проблема qualia проще и нам стоит сначала заняться ей, прежде чем браться за проблему "я". Я считаю, что верно обратное, и полностью уверен, что проблема "я" будет разрешена еще при жизни большинства читателей этого эссе, в отличие от проблемы qualia.

Проблема qualia хорошо известна. Предположим, что я сверх-разумный марсианин, который, однако, лишен цветового восприятия. Я изучаю ваш мозг и выясняю вплоть до мельчайших деталей, что в нем происходит - на физико-химическом уровне, - когда вы видите красный свет с длиной волны 630 нм и произносите "красный". Вам понятно, что мое научное описание, хотя и совершенно полное с моей точки зрения, упускает нечто невыразимое и по сути непередаваемое, а именно - ваше действительное восприятие красного цвета. У вас нет никакого способа передать мне это невыразимое качество красного цвета, кроме разве что подсоединить ваш мозг непосредственно к моему, без того чтобы понапрасну сотрясать воздух (Билл Хирштейн и я называем это qualia-кабелем; он будет работать только в том случае, если мое невосприятие цвета вызвано отсутствием пигментов в рецепторах сетчатки моего глаза, при полной сохранности в мозге всех нейронных структур цветовосприятия). Мы можем определить qualia как именно этот аспект вашего восприятия, который недоступен мне, марсианину, лишенному цветового зрения. Я полагаю, что эта проблема никогда не будет решена или окажется (с эмпирической позиции) псевдо-проблемой. Qualia и так называемые "чисто физические" события могут оказаться подобны двум сторонам ленты Мебиуса, которые с точки зрения муравья, ползущего по ней, выглядят совершенно различными, но в реальности являются одной поверхностью.

Таким образом, чтобы понять qualia, нам возможно потребуется преодолеть пределы наших муравьиных представлений, как это было сделано Эйнштейном по другому поводу, но как к этому подступиться - об этом можно только гадать.

Проблема "я", с другой стороны, - это эмпирическая проблема, которая может быть решена - или по крайней мере предельно исследована - наукой. Когда это случится - если это случится, - это будет поворот в истории науки. С позиций нейрологии было показано, что "я" не является монолитной сущностью, которой оно само себя считает. "Я" оказывается состоящим из множества частей, каждая из которых может изучаться отдельно, и представление о едином "я" может вполне оказаться иллюзией (но если так, то мы должны ответить на вопрос, откуда эта иллюзия происходит; была ли она адаптацией, приобретенной в ходе естественного отбора).

Рассмотрим следующие заболевания, которые демонстрируют различные аспекты "я":

* Ощущения пребывания вне своего тела (внетелесный опыт): пациенты перенесшие инсульт в правой лобно-теменной области сообщают о выходе в пространство и наблюдении своего тела, оставшегося внизу (без сомнения внося свой вклад в миф о бестелесных душах). Поражения в левом полушарии приводят к появлению ощущения таинственного присутствия - мнимого двойника, прячущегося за левым плечом пациента.

* Апотемнофилия: развитие у человека, совершенно нормального во всех других отношениях, сильного желания ампутировать свою руку или ногу. В правой теменной доле (в части, известной как SPL) в нормальной ситуации содержится полный внутренний образ тела. Мы недавно показали, что у таких пациентов присутствует врожденный дефект, при котором, часть этого образа, соответствующая отвергаемой конечности, отсутствует, что приводит к отчуждению самой конечности.

Эти пациенты иногда испытывают сексуальное влечение к другим людям с ампутированными конечностями. Мы полагаем, что у "нормальных" людей в S2 находится генетически заданное представление, которое служит образцом, действующим на области конечностей и визуальные области, определяя эстетические предпочтения собственного типа тела. Поэтому свиней привлекают свиньи, а не люди. (Это не отрицает дополнительной роли визуального и обонятельного импринтинга). Но если образ в S2 лишен конечности, это может транслироваться в эстетические предпочтения людей с ампутированными конечностями - опосредованные известными обратными проекциями, соединяющими ("эмоциональную") миндалину с каждым уровнем иерархии визуального восприятия.

* Транссексуальность: Женщина сообщает, что, насколько себя помнит, она всегда ощущала себя мужчиной, заключенным в женское тело - даже испытывая мнимые эрекции мнимого пениса. Наши обычные представления о том, что каждый человек имеет одну сексуальную идентификацию (одного сексуального "я"), оказываются под вопросом. Оказывается, что имеется по крайней мере четыре отчетливых аспекта сексуальности: внешняя анатомия, внутренний образ тела в мозге, сексуальная ориентация и сексуальная идентификация - кем, как вы считаете, вас считают другие. В нормальной ситуации все эти аспекты гармонично сочетаются при зародышевом развитии, но если происходит их разделение, вы превращаетесь в транссексуала. (Важно отметить, что в этом нет ничего "ненормального" - не больше, чем вы находите "ненормального" в гомосексуальности).

* Пациент, лишенный руки, но испытывающий мнимое ощущение ее присутствия, наблюдает, как прикасаются к руке другого участника эксперимента. К изумлению пациент чувствует прикосновение к его мнимой руке. Барьер между ним и другим человеком исчез.

* Синдром Котара: пациент считает себя умершим и отвергает все свидетельства об обратном.

* Синдром Капгра: пациент считает, что его мать лишь выглядит, как его мать, и на самом деле является подложным двойником. Другие пациенты утверждают, что они живут в доме - точной копии их настоящего дома. Билл Хирштейн и я (а также Гайдн Эллис и Эндрю Янг) продемонстрировали, что этот очень специфический вид бреда возникает в результате разрыва между визуальной областью и эмоциональными областями в мозге. Поэтому, когда наш пациент Дэвид видит свою мать, он распознает ее облик и активирует полуосознанные воспоминания, связанные с ней. Но это не вызывает в нем никаких эмоций, никакого узнавания, и он, пытаясь найти объяснение этой ситуации, приходит к выводу, что перед ним ее двойник. Важно отметить, что все эти пациенты обычно разумны и психически устойчивы практически во всех остальных отношениях. Такая избирательная природа этого отклонения вызывает удивление и делает его заслуживающим изучения.

Дэвид также испытывает трудности с абстрагированием при отождествлении нового человека, с которым он последовательно несколько раз встречается при разных обстоятельствах. Без вспышки узнавания, которую он должен был бы испытать во время второй, третьей или любой последующей встречи, он оказывается не в состоянии увязать свой опыт с одним человеком. Что более примечательно, иногда у Дэвида происходит дублирование себя! Он часто упоминал о "другом Дэвиде, который сейчас в отпуске". Это было похоже на то, что даже последовательные воспоминания о себе у него не увязывались с одним человеком, как это имеет место у нас с вами.

Этот случай не следует путать с диагнозом "множественной личности" (MPD - multiple personality disorder), встречаемом в психиатрии. MPD - часто сомнительный диагноз, который ставится в медицинско-юридических и страховых целях, и который имеет тенденцию усиливаться или ослабевать от одного момента времени к другому. (У меня всегда был соблазн послать два счета какому-нибудь пациенту с MPD и посмотреть, оплатит ли он оба.) Пациенты же подобные Дэвиду, с другой стороны, могут дать нам подлинное понимание нейронного базиса "я".

* При другом заболевании у пациента с повреждением в передней части поясной извилины развивается "akinetic mutism". Он лежит в кровати в состоянии полного бодрствования, но оказывается неспособным говорить или ходить - на самом деле взаимодействовать каким бы то ни было образом с окружающими людьми или предметами. Иногда такие пациенты могут очнуться (в результате действия определенных препаратов) и сказать: "Я знал, что происходит вокруг меня, но у меня просто не было никакого желания что-либо делать". Это было, как будто у них происходила избирательная потеря одного из главных атрибутов "я" - свободной воли.

* Еще более удивителен феномен, называемый "телефонным синдромом". Пациент (я буду называть его Джон) демонстрирует akinetic mutism - отсутствие видимого сознания - когда видит своего, скажем, отца при личной встрече. Но если его отец позвонит ему по телефону, он неожиданно приходит в себя и начинает нормально с ним общаться (из частной переписки с S. Sriram и Orrin Devinsky). Было как будто два Джона - визуальный Джон, который лишь частично в сознании, и аудио-Джон (со своим собственным "я"), который разговаривает по телефону. Подобный взгляд подразумевает наличие такой степени разобщения между различными "я" - от сенсорных областей до моторных, - какой никто не подозревал.

Мы теперь обратим внимание на два аспекта феномена "я", которые считаются почти аксиоматическими. Во-первых, - это существенно внутренняя природа "я". Вы можете сочувствовать другому человеку, но вы никогда не достигнете состояния переживания его ощущений или слияния с ним (кроме разве случаев патологических состояний типа folie a duex или романтической любви). Во-вторых, "я" знает о своем собственном существовании. "Я", которое отрицает свое существование, - это оксюморон. Тем не менее обе эти аксиомы могут нарушаться при заболеваниях, при этом не оказывая никакого влияния на другие аспекты "я". Человек с ампутированной рукой может в буквальном смысле чувствовать прикосновение к своей мнимой руке, когда он просто видит прикосновение к другому человеку. Человек с синдромом Котара отрицает свое существование, утверждая, что его тело - это просто пустая оболочка. Объяснение этих заболеваний в нейрологических терминах может помочь понять, каким образом конструируется нормальное "я".

Чтобы дать объяснение некоторым из этих синдромов, нам потребуется привлечь зеркальные нейроны, открытые Джиакомо Ризолатти, Витторио Галезе и Марко Якобони. Нейроны прифронтальной коры посылают сложные сигналы в спинной мозг, которые оркестрируют приобретенные и полу-приобретенные движения, такие как помещение пищи в рот, нажатие рычага, кнопки и т.д. Это "обыкновенные" моторно-командные нейроны, но некоторые из них, известные как зеркальные нейроны, также возбуждаются, когда вы просто наблюдаете за другим человеком, выполняющим похожие движения. Это как если бы такой нейрон (более строго - нейронная сеть, в состав которой он входит) использовал входную визуальную информацию для "моделирования виртуальной реальности", в которой происходят действия другого человека, позволяя вам тем самым сопереживать ему и видеть мир с его точки зрения.

В моем предыдущем эссе для Edge я также размышлял о том, что эти нейроны могут не только помогать моделировать поведение других людей, но также и быть развернутыми "внутрь" для создания репрезентаций второго порядка или мета-репрезентаций ваших собственных предыдущих процессов в мозге. Это могло бы быть нейронным основанием интроспекции, а также взаимодействия между осознанием себя и осознанием других. Разумеется, здесь возникает вопрос, наподобие курицы и яйца, - что возникло первым? - но это не имеет существенного отношения к моему главному аргументу. (См. также дополнение Ника Хамфри на Edge). Важно, что они эволюционировали совместно, обогащая друг друга, и привели к развитой репрезентации "я", которая характеризует современного человека. Наш повседневный язык демонстрирует это: когда я говорю "I feel a bit self conscious", я на самом деле имею ввиду, что я отдаю себе отчет в том, что другие обращают на меня внимание. Или когда я говорю о том, что я занимаюсь самокритикой или жалею себя (шимпанзе может испытывать жалость к другой шимпанзе, которая что-нибудь у нее выпрашивает, но я сомневаюсь, что она способна испытывать жалость к себе).

Я также предположил, что хотя эти нейроны первоначально возникли в наших предках для обеспечения способности принять визуальную точку зрения другой особи, они эволюционировали далее в человеке для обеспечения способности принять метафорическую точку зрения другого ("Я вижу это с его точки зрения" и т.д.). Это также могло оказаться поворотным пунктом в эволюции, хотя, как именно это могло произойти, - большая загадка.

Есть также "тактильные зеркальные нейроны", которые возбуждаются не только тогда, когда прикасаются к вашей коже, но и когда вы наблюдаете за прикосновением к другому. Это ставит интересный вопрос: откуда нейрон знает, что является стимулом? Почему активность этих нейронов не ведет к тому, чтобы вы реально чувствовали прикосновение к другому человеку? На это есть два ответа. Во-первых, тактильные рецепторы вашей кожи сообщают другим тактильным нейронам в коре (незеркальным нейронам), что к ним никто не прикасается, и этот нулевой сигнал избирательно гасит возбуждение, передаваемое зеркальными нейронами. Это могло бы объяснить, почему человек с ампутированной рукой чувствует прикосновение, наблюдая за другим: ампутация вместе с рукой удалила возможность погасить возбуждение в зеркальных нейронах. Мысль о том, что единственный барьер между вами и другими - это ваши тактильные рецепторы, оказывается довольно отрезвляющей.

Другое соображение, почему зеркальные нейроны не приводят к тому, чтобы вы копировали все, что видите, как делают другие, или в буквальном смысле испытывали их тактильные ощущения, может заключаться в том, что ваши лобные доли посылают сигналы обратной связи, чтобы тормозить возбуждение зеркальных нейронов. (Это не может подавлять их полностью, поскольку тогда от зеркальных нейронов изначально не было бы никакой пользы). Как и ожидалось, при повреждении лобных долей человек действительно может начать копировать других ("эхопраксия").

Новые свидетельства дают возможность предположить, что могут существовать зеркальные нейроны для боли, отвращения, мимики лица, - возможно для всех внешних эмоциональных проявлений (мы называем их "сочувствующие" нейроны или нейроны Ганди). Некоторые из них находятся в передней части поясной извилины, другие в островковой доле.

Я говорю обо всем этом, чтобы подчеркнуть, что несмотря на всю значимость, которую ваше "я" придает своей индивидуальности и обособленности, единственное, что разделяет вас и меня, - это небольшое количество нейронных структур в ваших лобных долях, взаимодействующих с зеркальными нейронами. Нарушь их работу - и вы "потеряете свою самоидентификацию", ваша сенсорная система начнет смешиваться с сенсорными системами других людей. Как общеизвестная Мэри из философского мысленного эксперимента, вы начнете чувствовать их qualia.

Мы предполагаем, что многие нейро-психиатрические симптомы, которые иначе оказываются необъяснимыми, могут возникать из неполадок в этих нейронных структурах, приводя к путанице "ты-я" и пониженной самодифференциации. Линдсей Оберман, Эрик Альтшулер и я получили предварительные результаты в сильной степени свидетельствующие о дефиците зеркальных нейронов у детей-аутистов, что не только могло бы объяснить их слабые способности к имитации, сопереживанию и "играм понарошку" (требующим ролевого поведения), но также то, почему они иногда путают местоимения "я" и "ты" и испытывают трудности с самонаблюдением. Даже фрейдистские феномены, как например "проекция", присущие всем нам, могут иметь сходное происхождение: "я тебя люблю" превращается в "ты любишь меня", что дает мне ощущение защищенности.

Вернемся к синдрому Котара - предельному парадоксу "я", отрицающему свое собственное существование (иногда утверждающему: "я умер", "я чувствую запах гниения моего тела" и т.д.) Мы полагаем, что это происходит в результате комбинации двух структурных повреждений (разрывов). Во-первых, это повреждение аналогичное синдрому Капгра, но значительно более обширное. Оказывается нарушена связь эмоций не только с визуальными центрами, но и со всеми сенсорными системами, включая сенсорную память. Таким образом весь мир оказывается подложным двойником - нереальным (не только мать). Во-вторых, может быть нарушено взаимодействие между зеркальными нейронами и подавляющими структурами лобных долей, приводящее к разрушению ощущения "я" как обособленного от других (или на самом деле от окружающего мира). Потеря мира и потеря себя - что может быть ближе к смерти? Это объяснение ни в коем случае не претендует на полноту. Я привожу его, чтобы обозначить тот образ мышления, который может понадобиться нам для объяснения всех этих загадочных синдромов.

Теперь представьте, что эти же самые структуры оказываются гиперактивными, как это иногда случается при спазмах, берущих начало в височных долях (TLE - temporal lobe epilepsy). Результатом было бы интенсивное усиление чувственного восприятия мира у пациента и повышенное сопереживание со всеми существами вплоть до ощущения единения со всем космосом - основа мистических и религиозных переживаний. (Ваше "я" растворяется и соединяется с Богом.) Действительно, многие великие исторические религиозные лидеры страдали TLE. Мой коллега, покойный Фрэнсис Крик, предположил существование в мозге больных TLE и священников аномальных передатчиков сигналов, которые он назвал "теотоксинами" (Однажды он в разговоре с философом Патрицией Черчланд сказал, что он не имеет ничего против религии как таковой, до тех пор пока она остается частным делом, совершаемым взрослыми людьми на добровольной основе).

Спешу добавить, что участие височных долей в мистических переживаниях само по себе не отрицает существование абстрактного Бога, который, по индийской философии, представляет собой полное растворение всех барьеров. Возможно, что больные TLE познали истину в отличие от всех нас. Я сам не страдаю TLE, но и со мной случались просветления во время прослушивания интенсивной музыки, наблюдения северного сияния или лун Юпитера в телескоп. Во время таких просветлений мне открывалась вечность в одном мгновении и божественность во всех вещах. Я в самом деле ощущал свое единение с Космосом. В таких переживаниях нет ничего "истинного" или "ложного" - они являются тем, чем они являются: просто другим взглядом на реальность.

Давайте теперь взглянем на ощущения выхода из тела (внетелесный опыт). Даже нормальный человек, как, например, читатель этих строк, может иногда испытывать ощущение видения себя со стороны (с привлечением чего-то подобного зеркальным нейронам), но это не приводит к полномасштабному состоянию бреда, поскольку другие нейронные системы (например, подавляющие лобные структуры и тактильные рецепторы) держат вас на якоре. Однако, повреждения в правой лобно-височной области или кетаминовая анестезия (которая может воздействовать на те же самые структуры) снимает подавление и вы начинаете ощущать выход из своего тела вплоть до того, чтобы не чувствовать собственную боль - вы воспринимате свою боль "объективно", как если бы ее испытывал кто-то другой. Некоторые такие "выходы", похожие на поведение опоссума, также случаются в критических ситуациях, когда вы мгновенно покидаете свое тело и смотрите, как оно подвергается изнасилованию или растерзывается львом. Такой рефлекс обычно играет защитную роль (притвориться мертвым, чтобы обмануть хищника), но следы его в человеке могут проявляться как "диссоциативные" состояния в условиях крайнего стресса.

Общепринятое "единство" или внутренняя целостность "я" также является мифом. Большинство пациентов с параличом левой руки вызванным инсультом в правом полушарии воспринимают и описывают свою проблему адекватно. Но некоторые из них, у которых оказывается также нарушен "образ тела" находящийся в правой SPL (и возможно островковой доле) утверждают, что их парализованная левая рука им не принадлежит. Пациент может утверждать, что она принадлежит его отцу или супруге. (Как если бы у него был избирательный синдром Капгра в отношении своей руки). Такие синдромы ставят под сомнение даже самые базовые положения, такие как "я заключен в этом теле" или "это моя рука". Они дают возможность предположить, что "принадлежность" является одной из основных функций мозга, прошитой в нем в результате естественного отбора из-за ее очевидных преимуществ для наших предков гоминоидов. Любопытно, стал бы кто-нибудь с таким заболеванием отрицать, скажем, повреждение левого крыла своей машины (или то, что оно принадлежит ему) и приписывать его машине своей матери?

У подобных отклонений, похоже, нет предела. Вполне разумная и ясно изъясняющаяся пациентка, с которой мне довелось недавно беседовать, утверждала, что ее левая рука не была парализована, а безжизненная конечность, лежащая на ее коленях, на самом деле принадлежала ее отцу, который "прятался под столом". Тем не менее, когда я попросил ее дотронутся левой рукой до своего носа, она взяла ее правой рукой и подняла ее, используя свою левую руку как "инструмент", чтобы коснуться носа. Очевидно, что кто-то внутри нее знал, что ее левая рука парализована и что рука, лежащая на ее коленях, ее собственная, но "она" - та, с которой я разговаривал, - этого не знала. Я затем поднял "руку ее отца" и поднес к ней, обращая ее внимание на то, что эта рука прикреплена к ее плечу. Она согласилась, но продолжала утверждать, что рука принадлежит ее отцу. Противоречие не смущало ее ни в малейшей степени.

Ее способность одновременно придерживаться двух несовместимых убеждений может показаться нам причудливой, но на самом деле все мы допускаем подобное время от времени. Я знаю многих выдающихся физиков-теоретиков, которые обращаются с молитвами к персонифицированному Богу - старцу, взирающему на них откуда-то с неба. Я могу сказать, что давно знаю о роли молитвы в качестве плацебо, но когда я недавно узнал об одном исследовании, которое показало, что медикамент может оказывать положительный эффект, даже если пациент знает, что это плацебо, я немедленно начал молиться. Есть два Рамачандрана: один - прожженый скептик, другой - убежденный верующий. К счастью, такое двойственное состояние ума приносит мне наслаждение, в отличие от Дарвина, которого оно мучало. Это чем-то сходно с удовольствием, которое я испытываю от гравюр Эшера.

В последнее десятилетие мы могли наблюдать стремительный рост интереса к вопросам природы сознания и "я" среди нейрологов. Спектр подходов к этой проблеме простирался от изучения электрофизиологии отдельных нейронов до исследований макро-анатомии мозга (включая сотни томографических исследований по нейровизуализации). Что оказывается упущеным, однако, можно было бы назвать "психо-анатомией", целью которой являлось бы объяснение специфических деталей определенных сложных ментальных способностей в терминах настолько же специфических деталей работы специализированных нейронных структур. В качестве аналогии рассмотрим генетический код. Когда Крик и Уотсон распутали двойную спираль ДНК, их озарило, что дополнительность двух цепей спирали аналогична дополнительности родителей и потомства при наследовании (от свиней рождаются свиньи - не ослы). Другими словами структурная логика ДНК определяет функциональную логику наследования. Никаких подобных озарений, которые помогли бы нам точно отображать функцию на структуру, в нейрологии пока не случилось.

Один путь к этой цели, как мы увидели в этом эссе, может заключаться в исследовании синдромов, находящихся на стыке нейрологии и психиатрии. Исходя из сложности присущей человеческому мозгу, маловероятно, что будет найдено одно выдающееся решение наподобие ДНК (хотя я не исключаю такой возможности). Однако могут быть различные ситуации, в которых такой синтез возможен в меньшем масштабе, и которые могут привести к верифицируемым предсказаниям и новым методам лечения. Они даже могут проложить путь к созданию большой единой теории сознания, по примеру того, как физики пытаются объединить гравитацию, относительность и квантовую механику.

Когда такая теория в конце концов будет создана, мы сможем либо спокойно принять ее, либо спросить себя: "Теперь, когда мы решили проблему "я", осталось ли что-нибудь еще?"

https://oleg-mazurov.livejournal.com/7062.html

В.Рамачандран, "Осознание себя: последний рубеж"

Одна из последних остающихся проблем в науке - это загадка сознания. Человеческий мозг - простой ком желеобразного вещества внутри черепной коробки - способен созерцать безбрежность космоса и успешно оперировать такими абстрактными идеями как ноль и бесконечность. Что еще более примечательно, - он может задаваться не дающими покоя вопросами о смысле своего собственного существования. "Кто есть я?" - возможно является самым фундаментальным из всех вопросов.

На самом деле этот вопрос сводится к двум проблемам: проблеме qualia и проблеме "я". Мои коллеги, покойный Фрэнсис Крик и Кристоф Кох сделали ценный вклад, указав, что сознание может быть эмпирической, а не философской проблемой. Они также предложили несколько изобретательных идей в этом направлении, но я не соглашусь с их позицией, что проблема qualia проще и нам стоит сначала заняться ей, прежде чем браться за проблему "я". Я считаю, что верно обратное, и полностью уверен, что проблема "я" будет разрешена еще при жизни большинства читателей этого эссе, в отличие от проблемы qualia.

Проблема qualia хорошо известна. Предположим, что я сверх-разумный марсианин, который, однако, лишен цветового восприятия. Я изучаю ваш мозг и выясняю вплоть до мельчайших деталей, что в нем происходит - на физико-химическом уровне, - когда вы видите красный свет с длиной волны 630 нм и произносите "красный". Вам понятно, что мое научное описание, хотя и совершенно полное с моей точки зрения, упускает нечто невыразимое и по сути непередаваемое, а именно - ваше действительное восприятие красного цвета. У вас нет никакого способа передать мне это невыразимое качество красного цвета, кроме разве что подсоединить ваш мозг непосредственно к моему, без того чтобы понапрасну сотрясать воздух (Билл Хирштейн и я называем это qualia-кабелем; он будет работать только в том случае, если мое невосприятие цвета вызвано отсутствием пигментов в рецепторах сетчатки моего глаза, при полной сохранности в мозге всех нейронных структур цветовосприятия). Мы можем определить qualia как именно этот аспект вашего восприятия, который недоступен мне, марсианину, лишенному цветового зрения. Я полагаю, что эта проблема никогда не будет решена или окажется (с эмпирической позиции) псевдо-проблемой. Qualia и так называемые "чисто физические" события могут оказаться подобны двум сторонам ленты Мебиуса, которые с точки зрения муравья, ползущего по ней, выглядят совершенно различными, но в реальности являются одной поверхностью.

Таким образом, чтобы понять qualia, нам возможно потребуется преодолеть пределы наших муравьиных представлений, как это было сделано Эйнштейном по другому поводу, но как к этому подступиться - об этом можно только гадать.

Проблема "я", с другой стороны, - это эмпирическая проблема, которая может быть решена - или по крайней мере предельно исследована - наукой. Когда это случится - если это случится, - это будет поворот в истории науки. С позиций нейрологии было показано, что "я" не является монолитной сущностью, которой оно само себя считает. "Я" оказывается состоящим из множества частей, каждая из которых может изучаться отдельно, и представление о едином "я" может вполне оказаться иллюзией (но если так, то мы должны ответить на вопрос, откуда эта иллюзия происходит; была ли она адаптацией, приобретенной в ходе естественного отбора).

Рассмотрим следующие заболевания, которые демонстрируют различные аспекты "я":

* Ощущения пребывания вне своего тела (внетелесный опыт): пациенты перенесшие инсульт в правой лобно-теменной области сообщают о выходе в пространство и наблюдении своего тела, оставшегося внизу (без сомнения внося свой вклад в миф о бестелесных душах). Поражения в левом полушарии приводят к появлению ощущения таинственного присутствия - мнимого двойника, прячущегося за левым плечом пациента.

* Апотемнофилия: развитие у человека, совершенно нормального во всех других отношениях, сильного желания ампутировать свою руку или ногу. В правой теменной доле (в части, известной как SPL) в нормальной ситуации содержится полный внутренний образ тела. Мы недавно показали, что у таких пациентов присутствует врожденный дефект, при котором, часть этого образа, соответствующая отвергаемой конечности, отсутствует, что приводит к отчуждению самой конечности.

Эти пациенты иногда испытывают сексуальное влечение к другим людям с ампутированными конечностями. Мы полагаем, что у "нормальных" людей в S2 находится генетически заданное представление, которое служит образцом, действующим на области конечностей и визуальные области, определяя эстетические предпочтения собственного типа тела. Поэтому свиней привлекают свиньи, а не люди. (Это не отрицает дополнительной роли визуального и обонятельного импринтинга). Но если образ в S2 лишен конечности, это может транслироваться в эстетические предпочтения людей с ампутированными конечностями - опосредованные известными обратными проекциями, соединяющими ("эмоциональную") миндалину с каждым уровнем иерархии визуального восприятия.

* Транссексуальность: Женщина сообщает, что, насколько себя помнит, она всегда ощущала себя мужчиной, заключенным в женское тело - даже испытывая мнимые эрекции мнимого пениса. Наши обычные представления о том, что каждый человек имеет одну сексуальную идентификацию (одного сексуального "я"), оказываются под вопросом. Оказывается, что имеется по крайней мере четыре отчетливых аспекта сексуальности: внешняя анатомия, внутренний образ тела в мозге, сексуальная ориентация и сексуальная идентификация - кем, как вы считаете, вас считают другие. В нормальной ситуации все эти аспекты гармонично сочетаются при зародышевом развитии, но если происходит их разделение, вы превращаетесь в транссексуала. (Важно отметить, что в этом нет ничего "ненормального" - не больше, чем вы находите "ненормального" в гомосексуальности).

* Пациент, лишенный руки, но испытывающий мнимое ощущение ее присутствия, наблюдает, как прикасаются к руке другого участника эксперимента. К изумлению пациент чувствует прикосновение к его мнимой руке. Барьер между ним и другим человеком исчез.

* Синдром Котара: пациент считает себя умершим и отвергает все свидетельства об обратном.

* Синдром Капгра: пациент считает, что его мать лишь выглядит, как его мать, и на самом деле является подложным двойником. Другие пациенты утверждают, что они живут в доме - точной копии их настоящего дома. Билл Хирштейн и я (а также Гайдн Эллис и Эндрю Янг) продемонстрировали, что этот очень специфический вид бреда возникает в результате разрыва между визуальной областью и эмоциональными областями в мозге. Поэтому, когда наш пациент Дэвид видит свою мать, он распознает ее облик и активирует полуосознанные воспоминания, связанные с ней. Но это не вызывает в нем никаких эмоций, никакого узнавания, и он, пытаясь найти объяснение этой ситуации, приходит к выводу, что перед ним ее двойник. Важно отметить, что все эти пациенты обычно разумны и психически устойчивы практически во всех остальных отношениях. Такая избирательная природа этого отклонения вызывает удивление и делает его заслуживающим изучения.

Дэвид также испытывает трудности с абстрагированием при отождествлении нового человека, с которым он последовательно несколько раз встречается при разных обстоятельствах. Без вспышки узнавания, которую он должен был бы испытать во время второй, третьей или любой последующей встречи, он оказывается не в состоянии увязать свой опыт с одним человеком. Что более примечательно, иногда у Дэвида происходит дублирование себя! Он часто упоминал о "другом Дэвиде, который сейчас в отпуске". Это было похоже на то, что даже последовательные воспоминания о себе у него не увязывались с одним человеком, как это имеет место у нас с вами.

Этот случай не следует путать с диагнозом "множественной личности" (MPD - multiple personality disorder), встречаемом в психиатрии. MPD - часто сомнительный диагноз, который ставится в медицинско-юридических и страховых целях, и который имеет тенденцию усиливаться или ослабевать от одного момента времени к другому. (У меня всегда был соблазн послать два счета какому-нибудь пациенту с MPD и посмотреть, оплатит ли он оба.) Пациенты же подобные Дэвиду, с другой стороны, могут дать нам подлинное понимание нейронного базиса "я".

* При другом заболевании у пациента с повреждением в передней части поясной извилины развивается "akinetic mutism". Он лежит в кровати в состоянии полного бодрствования, но оказывается неспособным говорить или ходить - на самом деле взаимодействовать каким бы то ни было образом с окружающими людьми или предметами. Иногда такие пациенты могут очнуться (в результате действия определенных препаратов) и сказать: "Я знал, что происходит вокруг меня, но у меня просто не было никакого желания что-либо делать". Это было, как будто у них происходила избирательная потеря одного из главных атрибутов "я" - свободной воли.

* Еще более удивителен феномен, называемый "телефонным синдромом". Пациент (я буду называть его Джон) демонстрирует akinetic mutism - отсутствие видимого сознания - когда видит своего, скажем, отца при личной встрече. Но если его отец позвонит ему по телефону, он неожиданно приходит в себя и начинает нормально с ним общаться (из частной переписки с S. Sriram и Orrin Devinsky). Было как будто два Джона - визуальный Джон, который лишь частично в сознании, и аудио-Джон (со своим собственным "я"), который разговаривает по телефону. Подобный взгляд подразумевает наличие такой степени разобщения между различными "я" - от сенсорных областей до моторных, - какой никто не подозревал.

Мы теперь обратим внимание на два аспекта феномена "я", которые считаются почти аксиоматическими. Во-первых, - это существенно внутренняя природа "я". Вы можете сочувствовать другому человеку, но вы никогда не достигнете состояния переживания его ощущений или слияния с ним (кроме разве случаев патологических состояний типа folie a duex или романтической любви). Во-вторых, "я" знает о своем собственном существовании. "Я", которое отрицает свое существование, - это оксюморон. Тем не менее обе эти аксиомы могут нарушаться при заболеваниях, при этом не оказывая никакого влияния на другие аспекты "я". Человек с ампутированной рукой может в буквальном смысле чувствовать прикосновение к своей мнимой руке, когда он просто видит прикосновение к другому человеку. Человек с синдромом Котара отрицает свое существование, утверждая, что его тело - это просто пустая оболочка. Объяснение этих заболеваний в нейрологических терминах может помочь понять, каким образом конструируется нормальное "я".

Чтобы дать объяснение некоторым из этих синдромов, нам потребуется привлечь зеркальные нейроны, открытые Джиакомо Ризолатти, Витторио Галезе и Марко Якобони. Нейроны прифронтальной коры посылают сложные сигналы в спинной мозг, которые оркестрируют приобретенные и полу-приобретенные движения, такие как помещение пищи в рот, нажатие рычага, кнопки и т.д. Это "обыкновенные" моторно-командные нейроны, но некоторые из них, известные как зеркальные нейроны, также возбуждаются, когда вы просто наблюдаете за другим человеком, выполняющим похожие движения. Это как если бы такой нейрон (более строго - нейронная сеть, в состав которой он входит) использовал входную визуальную информацию для "моделирования виртуальной реальности", в которой происходят действия другого человека, позволяя вам тем самым сопереживать ему и видеть мир с его точки зрения.

В моем предыдущем эссе для Edge я также размышлял о том, что эти нейроны могут не только помогать моделировать поведение других людей, но также и быть развернутыми "внутрь" для создания репрезентаций второго порядка или мета-репрезентаций ваших собственных предыдущих процессов в мозге. Это могло бы быть нейронным основанием интроспекции, а также взаимодействия между осознанием себя и осознанием других. Разумеется, здесь возникает вопрос, наподобие курицы и яйца, - что возникло первым? - но это не имеет существенного отношения к моему главному аргументу. (См. также дополнение Ника Хамфри на Edge). Важно, что они эволюционировали совместно, обогащая друг друга, и привели к развитой репрезентации "я", которая характеризует современного человека. Наш повседневный язык демонстрирует это: когда я говорю "I feel a bit self conscious", я на самом деле имею ввиду, что я отдаю себе отчет в том, что другие обращают на меня внимание. Или когда я говорю о том, что я занимаюсь самокритикой или жалею себя (шимпанзе может испытывать жалость к другой шимпанзе, которая что-нибудь у нее выпрашивает, но я сомневаюсь, что она способна испытывать жалость к себе).

Я также предположил, что хотя эти нейроны первоначально возникли в наших предках для обеспечения способности принять визуальную точку зрения другой особи, они эволюционировали далее в человеке для обеспечения способности принять метафорическую точку зрения другого ("Я вижу это с его точки зрения" и т.д.). Это также могло оказаться поворотным пунктом в эволюции, хотя, как именно это могло произойти, - большая загадка.

Есть также "тактильные зеркальные нейроны", которые возбуждаются не только тогда, когда прикасаются к вашей коже, но и когда вы наблюдаете за прикосновением к другому. Это ставит интересный вопрос: откуда нейрон знает, что является стимулом? Почему активность этих нейронов не ведет к тому, чтобы вы реально чувствовали прикосновение к другому человеку? На это есть два ответа. Во-первых, тактильные рецепторы вашей кожи сообщают другим тактильным нейронам в коре (незеркальным нейронам), что к ним никто не прикасается, и этот нулевой сигнал избирательно гасит возбуждение, передаваемое зеркальными нейронами. Это могло бы объяснить, почему человек с ампутированной рукой чувствует прикосновение, наблюдая за другим: ампутация вместе с рукой удалила возможность погасить возбуждение в зеркальных нейронах. Мысль о том, что единственный барьер между вами и другими - это ваши тактильные рецепторы, оказывается довольно отрезвляющей.

Другое соображение, почему зеркальные нейроны не приводят к тому, чтобы вы копировали все, что видите, как делают другие, или в буквальном смысле испытывали их тактильные ощущения, может заключаться в том, что ваши лобные доли посылают сигналы обратной связи, чтобы тормозить возбуждение зеркальных нейронов. (Это не может подавлять их полностью, поскольку тогда от зеркальных нейронов изначально не было бы никакой пользы). Как и ожидалось, при повреждении лобных долей человек действительно может начать копировать других ("эхопраксия").

Новые свидетельства дают возможность предположить, что могут существовать зеркальные нейроны для боли, отвращения, мимики лица, - возможно для всех внешних эмоциональных проявлений (мы называем их "сочувствующие" нейроны или нейроны Ганди). Некоторые из них находятся в передней части поясной извилины, другие в островковой доле.

Я говорю обо всем этом, чтобы подчеркнуть, что несмотря на всю значимость, которую ваше "я" придает своей индивидуальности и обособленности, единственное, что разделяет вас и меня, - это небольшое количество нейронных структур в ваших лобных долях, взаимодействующих с зеркальными нейронами. Нарушь их работу - и вы "потеряете свою самоидентификацию", ваша сенсорная система начнет смешиваться с сенсорными системами других людей. Как общеизвестная Мэри из философского мысленного эксперимента, вы начнете чувствовать их qualia.

Мы предполагаем, что многие нейро-психиатрические симптомы, которые иначе оказываются необъяснимыми, могут возникать из неполадок в этих нейронных структурах, приводя к путанице "ты-я" и пониженной самодифференциации. Линдсей Оберман, Эрик Альтшулер и я получили предварительные результаты в сильной степени свидетельствующие о дефиците зеркальных нейронов у детей-аутистов, что не только могло бы объяснить их слабые способности к имитации, сопереживанию и "играм понарошку" (требующим ролевого поведения), но также то, почему они иногда путают местоимения "я" и "ты" и испытывают трудности с самонаблюдением. Даже фрейдистские феномены, как например "проекция", присущие всем нам, могут иметь сходное происхождение: "я тебя люблю" превращается в "ты любишь меня", что дает мне ощущение защищенности.

Вернемся к синдрому Котара - предельному парадоксу "я", отрицающему свое собственное существование (иногда утверждающему: "я умер", "я чувствую запах гниения моего тела" и т.д.) Мы полагаем, что это происходит в результате комбинации двух структурных повреждений (разрывов). Во-первых, это повреждение аналогичное синдрому Капгра, но значительно более обширное. Оказывается нарушена связь эмоций не только с визуальными центрами, но и со всеми сенсорными системами, включая сенсорную память. Таким образом весь мир оказывается подложным двойником - нереальным (не только мать). Во-вторых, может быть нарушено взаимодействие между зеркальными нейронами и подавляющими структурами лобных долей, приводящее к разрушению ощущения "я" как обособленного от других (или на самом деле от окружающего мира). Потеря мира и потеря себя - что может быть ближе к смерти? Это объяснение ни в коем случае не претендует на полноту. Я привожу его, чтобы обозначить тот образ мышления, который может понадобиться нам для объяснения всех этих загадочных синдромов.

Теперь представьте, что эти же самые структуры оказываются гиперактивными, как это иногда случается при спазмах, берущих начало в височных долях (TLE - temporal lobe epilepsy). Результатом было бы интенсивное усиление чувственного восприятия мира у пациента и повышенное сопереживание со всеми существами вплоть до ощущения единения со всем космосом - основа мистических и религиозных переживаний. (Ваше "я" растворяется и соединяется с Богом.) Действительно, многие великие исторические религиозные лидеры страдали TLE. Мой коллега, покойный Фрэнсис Крик, предположил существование в мозге больных TLE и священников аномальных передатчиков сигналов, которые он назвал "теотоксинами" (Однажды он в разговоре с философом Патрицией Черчланд сказал, что он не имеет ничего против религии как таковой, до тех пор пока она остается частным делом, совершаемым взрослыми людьми на добровольной основе).

Спешу добавить, что участие височных долей в мистических переживаниях само по себе не отрицает существование абстрактного Бога, который, по индийской философии, представляет собой полное растворение всех барьеров. Возможно, что больные TLE познали истину в отличие от всех нас. Я сам не страдаю TLE, но и со мной случались просветления во время прослушивания интенсивной музыки, наблюдения северного сияния или лун Юпитера в телескоп. Во время таких просветлений мне открывалась вечность в одном мгновении и божественность во всех вещах. Я в самом деле ощущал свое единение с Космосом. В таких переживаниях нет ничего "истинного" или "ложного" - они являются тем, чем они являются: просто другим взглядом на реальность.

Давайте теперь взглянем на ощущения выхода из тела (внетелесный опыт). Даже нормальный человек, как, например, читатель этих строк, может иногда испытывать ощущение видения себя со стороны (с привлечением чего-то подобного зеркальным нейронам), но это не приводит к полномасштабному состоянию бреда, поскольку другие нейронные системы (например, подавляющие лобные структуры и тактильные рецепторы) держат вас на якоре. Однако, повреждения в правой лобно-височной области или кетаминовая анестезия (которая может воздействовать на те же самые структуры) снимает подавление и вы начинаете ощущать выход из своего тела вплоть до того, чтобы не чувствовать собственную боль - вы воспринимате свою боль "объективно", как если бы ее испытывал кто-то другой. Некоторые такие "выходы", похожие на поведение опоссума, также случаются в критических ситуациях, когда вы мгновенно покидаете свое тело и смотрите, как оно подвергается изнасилованию или растерзывается львом. Такой рефлекс обычно играет защитную роль (притвориться мертвым, чтобы обмануть хищника), но следы его в человеке могут проявляться как "диссоциативные" состояния в условиях крайнего стресса.

Общепринятое "единство" или внутренняя целостность "я" также является мифом. Большинство пациентов с параличом левой руки вызванным инсультом в правом полушарии воспринимают и описывают свою проблему адекватно. Но некоторые из них, у которых оказывается также нарушен "образ тела" находящийся в правой SPL (и возможно островковой доле) утверждают, что их парализованная левая рука им не принадлежит. Пациент может утверждать, что она принадлежит его отцу или супруге. (Как если бы у него был избирательный синдром Капгра в отношении своей руки). Такие синдромы ставят под сомнение даже самые базовые положения, такие как "я заключен в этом теле" или "это моя рука". Они дают возможность предположить, что "принадлежность" является одной из основных функций мозга, прошитой в нем в результате естественного отбора из-за ее очевидных преимуществ для наших предков гоминоидов. Любопытно, стал бы кто-нибудь с таким заболеванием отрицать, скажем, повреждение левого крыла своей машины (или то, что оно принадлежит ему) и приписывать его машине своей матери?

У подобных отклонений, похоже, нет предела. Вполне разумная и ясно изъясняющаяся пациентка, с которой мне довелось недавно беседовать, утверждала, что ее левая рука не была парализована, а безжизненная конечность, лежащая на ее коленях, на самом деле принадлежала ее отцу, который "прятался под столом". Тем не менее, когда я попросил ее дотронутся левой рукой до своего носа, она взяла ее правой рукой и подняла ее, используя свою левую руку как "инструмент", чтобы коснуться носа. Очевидно, что кто-то внутри нее знал, что ее левая рука парализована и что рука, лежащая на ее коленях, ее собственная, но "она" - та, с которой я разговаривал, - этого не знала. Я затем поднял "руку ее отца" и поднес к ней, обращая ее внимание на то, что эта рука прикреплена к ее плечу. Она согласилась, но продолжала утверждать, что рука принадлежит ее отцу. Противоречие не смущало ее ни в малейшей степени.

Ее способность одновременно придерживаться двух несовместимых убеждений может показаться нам причудливой, но на самом деле все мы допускаем подобное время от времени. Я знаю многих выдающихся физиков-теоретиков, которые обращаются с молитвами к персонифицированному Богу - старцу, взирающему на них откуда-то с неба. Я могу сказать, что давно знаю о роли молитвы в качестве плацебо, но когда я недавно узнал об одном исследовании, которое показало, что медикамент может оказывать положительный эффект, даже если пациент знает, что это плацебо, я немедленно начал молиться. Есть два Рамачандрана: один - прожженый скептик, другой - убежденный верующий. К счастью, такое двойственное состояние ума приносит мне наслаждение, в отличие от Дарвина, которого оно мучало. Это чем-то сходно с удовольствием, которое я испытываю от гравюр Эшера.

В последнее десятилетие мы могли наблюдать стремительный рост интереса к вопросам природы сознания и "я" среди нейрологов. Спектр подходов к этой проблеме простирался от изучения электрофизиологии отдельных нейронов до исследований макро-анатомии мозга (включая сотни томографических исследований по нейровизуализации). Что оказывается упущеным, однако, можно было бы назвать "психо-анатомией", целью которой являлось бы объяснение специфических деталей определенных сложных ментальных способностей в терминах настолько же специфических деталей работы специализированных нейронных структур. В качестве аналогии рассмотрим генетический код. Когда Крик и Уотсон распутали двойную спираль ДНК, их озарило, что дополнительность двух цепей спирали аналогична дополнительности родителей и потомства при наследовании (от свиней рождаются свиньи - не ослы). Другими словами структурная логика ДНК определяет функциональную логику наследования. Никаких подобных озарений, которые помогли бы нам точно отображать функцию на структуру, в нейрологии пока не случилось.

Один путь к этой цели, как мы увидели в этом эссе, может заключаться в исследовании синдромов, находящихся на стыке нейрологии и психиатрии. Исходя из сложности присущей человеческому мозгу, маловероятно, что будет найдено одно выдающееся решение наподобие ДНК (хотя я не исключаю такой возможности). Однако могут быть различные ситуации, в которых такой синтез возможен в меньшем масштабе, и которые могут привести к верифицируемым предсказаниям и новым методам лечения. Они даже могут проложить путь к созданию большой единой теории сознания, по примеру того, как физики пытаются объединить гравитацию, относительность и квантовую механику.

Когда такая теория в конце концов будет создана, мы сможем либо спокойно принять ее, либо спросить себя: "Теперь, когда мы решили проблему "я", осталось ли что-нибудь еще?"

https://oleg-mazurov.livejournal.com/7062.html

Кросс-пост из ru_philosophy.

Цитата из книги Д.Деннета "Эволюция свободы" ("Freedom evolves"), которая дает ключ к пониманию названия другой его книги "Разрушая чары: религия как природное явление" ("Breaking the Spell: Religion as a Natural Phenomenon"):

В классическом мультфильме Уолта Диснея "Дамбо" - про маленького слоненка, который научился летать, используя свои большие уши - есть ключевая сцена, в которой стая ворон подговаривает сомневающегося - даже весьма напуганного - Дамбо прыгнуть с обрыва, чтобы самому убедиться, что он может летать. Одна ворона находит блестящую идею: когда слоненок не видит, она выдергивает из хвоста другой вороны перо и затем торжественно вручает его Дамбо, заявляя, что это перо волшебное, и пока Дамбо будет держать его своим хоботом, он сможет лететь! Эта сцена представлена с мастерской экономией - не дается никаких лишних объяснений, поскольку даже маленькие дети понимают ее смысл: перо на самом деле не волшебное, оно - вспомогательный элемент, этакий костыль веры, который поможет Дамбо подняться в небо одной силой позитивного отношения. Теперь представьте себе такой вариант этой сцены. Один ворон, местный скептик, который достаточно сообразителен, чтобы увидеть, какой трюк собираются проделать со слоненком остальные вороны, но не достаточно умен, чтобы оценить его достоинство, начинает пытаться донести до Дамбо правду как раз в том момент, когда тот взбирается на край обрыва, крепко сжимая перо своим хоботом. "Остановите этого ворона!" - услышали бы мы дружный детский крик. Заткните рот этому умнику - быстро - пока он все не испортил!

В глазах некоторых я и есть такой ворон. Берегитесь, предупреждают они. Этот человек способен нанести серьезный вред, несмотря на все свои благие намерения. Он поднимает вопросы, которые лучше оставить в покое. "Тссс! Ты разрушишь чары!"

Нед Фландерс, "Симпсоны":

Наука подобна болтуну, который портит вам весь фильм, рассказывая, чем все закончится.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/6772.html

Встречаются в Сети две программы:
- Все говорят про Большую Битомешалку. Я, честно говоря, совсем не понимаю, что это такое.
- Сеть на микроуровне устроена совершенно иначе, чем это видится нам: например, нет никаких объектов, или, вернее, вся иерархия объектов, как мы ее себе представляем, на самом нижнем уровне есть ничто иное как совокупность битов - первичных кирпичиков сетестроения. Опыты с битосмесителем позволят нам проникнуть в тайны возникновения и первых мгновений существования Сети и, возможно, узнать Базовую Систему Команд, которая лежит в основе любого сетевого взаимодействия.
- Говорят также, что такие опыты могут нарушить саму основу Сети - "прожечь материнскую плату" - и тогда наступит Конец Вычислений, как и предсказывали пророчества.
- Тому, кто верит этим пророчествам, не о чем беспокоиться. Если эти опыты противоречат Большому Плану Человека, создателя Сети, то даже если мы окажемся в состоянии "прожечь материнскую плату", Он просто заменит ее и перезапустит Сеть, так что мы даже не будем знать, что произошло в параллельной ветке вычислений: все наши воспоминания будут только об успешных результатах опытов.
- Все это как-то звучит не очень утешительно.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/6602.html

Встречаются в Сети две программы:
- Все говорят про Большую Битомешалку. Я, честно говоря, совсем не понимаю, что это такое.
- Сеть на микроуровне устроена совершенно иначе, чем это видится нам: например, нет никаких объектов, или, вернее, вся иерархия объектов, как мы ее себе представляем, на самом нижнем уровне есть ничто иное как совокупность битов - первичных кирпичиков сетестроения. Опыты с битосмесителем позволят нам проникнуть в тайны возникновения и первых мгновений существования Сети и, возможно, узнать Базовую Систему Команд, которая лежит в основе любого сетевого взаимодействия.
- Говорят также, что такие опыты могут нарушить саму основу Сети - "прожечь материнскую плату" - и тогда наступит Конец Вычислений, как и предсказывали пророчества.
- Тому, кто верит этим пророчествам, не о чем беспокоиться. Если эти опыты противоречат Большому Плану Человека, создателя Сети, то даже если мы окажемся в состоянии "прожечь материнскую плату", Он просто заменит ее и перезапустит Сеть, так что мы даже не будем знать, что произошло в параллельной ветке вычислений: все наши воспоминания будут только об успешных результатах опытов.
- Все это как-то звучит не очень утешительно.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/6602.html

Би-Би-Си: Сенат США обсуждает поставки оружия в Грузию:

Излагая сенаторам предысторию вооруженного конфликта, Эделман заявил, что 5-6 августа "силы юго-осетинских сепаратистов вели артиллерийский обстрел грузинских деревень к югу и северу от сепаратистской столицы. 7 августа был уничтожен бронетранспортер грузинских маротворцев".

https://oleg-mazurov.livejournal.com/6201.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

4. Материализм типа A

Согласно взглядам материализма A-типа не существует эпистемологического провала между физическими и феноменальными истинами, или по крайней мере любой кажущийся провал может быть легко преодолен. Согласно этому взгляду копии существ, обладающих сознанием, но сами лишенные сознания или имеющие инвертированные состояния сознания, немыслимы. Также нет никаких феноменальных истин, которые в принципе недоступны Мери в ее черно-белой комнате (когда она покидает комнату, максимум, что она преобретает, - это новую способность). Наконец, после решения всех легких проблем объяснения разнообразных когнитивных и поведенческих функций не остается никакой "трудной проблемы" объяснения сознания.

Иногда материализм этого типа принимает форму элиминативизма, утверждая, что сознание не существует, и нет никаких феноменальных истин. В других случаях он принимает форму аналитического функционализма или логического бихевиоризма, признавая существование сознания, но определяя его полностью в функциональных терминах или терминах поведения (например, "находиться в сознании" может означать "иметь определенного вида доступ к информации" и/или "иметь определенного рода предрасположенности к продуцированию высказываний"). Для наших целей разница между этими двумя подходами может рассматриваться как терминологическая. Обе точки зрения соглашаются в том, что мы обладаем сознанием в том смысле, что у нас есть функциональные способности доступа, информирования, управления и тому подобные; они также соглашаются в том, что мы не обладаем сознанием ни в каком другом (не определенном функционально) смысле. При этом аналитические функционалисты считают, что общеупотребимые термины вроде "осознанный" следует использовать в первом смысле (для выражения функциональной концепции), в то время как элиминативисты считают, что - во втором. За исключением разногласия в отношении использования существующих терминов и концепций суть этих взглядов остается одинаковой.

Некоторые философы и ученые, которые не выражают в открытую принятие элиминативизма, аналитического функционализма и подобных взглядов, тем не менее узнаваемо являются материалистами типа A. Отличительной чертой материализма A-типа является взгляд, что при анализе в окрестности сознания не оказывается ничего, что требовало бы объяснения в дополнение или за пределами объяснения различных функций: объяснить их - значит объяснить все, что входит в круг вопросов, требующих ответа. Такие функции могут оказаться довольно сложными и хитроумными, включая, к примеру, тонкие механизмы доступа, самонаблюдения, отчета, управления и их взаимодействие. Они также могут включать всевозможные отношения со средой. Объяснение этих функций возможно в большой степени будет вовлекать нейробиологические элементы. Поэтому взгляды, которые формулируются как отрицающие функционализм на основании того, что он игнорирует биологию или роль среды, тем не менее также могут относиться к типу A.

Можно предположить, что в пространстве логических возможностей остается место для взглядов, которые отрицают функционализм даже в таком широком понимании, но по-прежнему настаивают на существовании эпистемологического провала между физическими и феноменальными истинами. В действительности же для таких взглядов оказывается мало места по причинам, которые я приведу при обсуждении типа C, и примеров такого подхода на практике встречается очень мало. Поэтому я приму как данное то, что взгляд типа A состоит в том, что полное объяснение заключается в объяснении функций, и отнесу остальные точки зрения, отрицающие существование непреодолимого эпистемологического провала, к типу C.

Явная проблема материализма типа A состоит в том, что он, по всей видимости, отрицает очевидное. Бесспорной истиной является то, что мы обладаем разнообразными функциональными способностями доступа, управления, отчета и т.д. и так же бесспорно то, что все эти феномены входят в багаж того, что требует объяснения, для науки занимающейся сознанием. Но в добавок к этому, тот факт, что у нас есть сознание, представляется дополнительной истиной, составляющей дополнительный феномен для объяснения. Именно он поднимает все те интересные проблемы сознания. Просто отказать этой дополнительной истине в существовании или отрицать без аргументации наличие трудной проблемы сознания помимо легких проблем означало бы утверждение, в сильной степени противоречащее интуиции и требующее ответов на важные вопросы. Из этого не следует, что контр-интуитивные утверждения всегда оказываются неверными, но они должны быть поддержаны очень сильными аргументами. Поэтому критическим вопросом является: есть ли какие-либо убедительные аргументы в пользу того, что объяснение функций объясняет все?

Материалист A-типа часто спорит по аналогии. Он отмечает, что в других областях науки мы принимаем, что объяснение разных функций тем самым объясняет феномен, и что мы должны то же самое принять и здесь. В ответ оппонент может вполне согласиться с тем, что в других областях функции действительно составляют все, что требует объяснения. Для объяснения жизни, например, требуется только объяснить феномены адаптации, роста, метаболизма, воспроизводства, и т.д. и нет ничего другого, что требовало бы объяснения. Но случай сознания оказывается другим, настаивает оппонент, и возможно уникальным в этом отношении, именно потому, что остается нечто еще - феноменальные переживания - что требует объяснения. Материалист A-типа должен либо отвергнуть даже видимость наличия того, что требует дополнительного объяснения ( что представляется отказом от очевидного ), либо признать, что аналогия не работает, и предоставить дополнительные существенные аргументы, почему, наперекор очевидному, объяснения требуют только функции.

Тут материалист типа-А часто прибегает к аналогии другого сорта, указывая на то, что в разные периоды прошлого мыслители также утверждали наличие эпистемологического провала для тех или иных феноменов, которые впроследствии получали физическое объяснение. Например, Деннет (1996) предполагает, что виталисты также могли бы утверждать наличие "трудной проблемы" в объяснении явления жизни помимо объяснения биологических функций, но что это уводило бы с правильного пути.

Пристальное рассмотрение подобных случаев, однако, показывает, что такие аналогии не поддерживают материализм A-типа. Виталисты в целом признавали, явно или неявно, что обсуждаемые биологические функции составляли все то, что требовало объяснения. Их витализм возник, потому что они считали, что эти функции (адаптация, рост, воспроизводство и т.д.) не получат физического объяснения. Таким образом, это сильно отличается от проблемы сознания. То, что аналогия не применима, хорошо видно на примере Ч.Брода. В проблеме феномена жизни Брод был виталистом, утверждая, что упомянутые функции потребуют немеханистического объяснения. Но одноврменно он утверждал, что в случае жизни, в отличие от случая сознания, феномен проявляет себя только через поведение, и что "быть живым" и означает демонстрировать различного рода поведение. Другие виталисты могли не формулировать это так явно, но мало кто из них утверждал необходимость объяснения чего-то более помимо функций (кроме самого сознания в некоторых случаях). Если бы какой-либо виталист утверждал подобное, очевидным ответом было бы, что нет никаких оснований верить в существование этого чего-то. Таким образом, здесь нет аналогии.

Итак, аргументы по аналогии не имеют никакой силы в защиту материализма типа A. В других случаях всегда было ясно, что объяснение структуры и функции было исчерпывающим для всех рассматриваемых явлений, кроме тех, которые имели непросредственное отношение к сознанию. Поэтому материалисту A-типа нужно прямо адресовать то очевидное, что требует дополнительного объяснения в проблеме сознания: либо наотрез отвергнуть его, либо убедительно аргументировать его иллюзорность.

Некоторые аргументы в пользу материализма типа A работают косвенно, указывая на неприятные метафизические и эпистемологические следствия, к которым ведет отказ от него: например, что такой отказ ведет к дуализму или проблемам знания о сознании. Оппонет либо соглашается с этими следствиями, либо отрицает, что они необходимо являются следствиями. Поскольку эти следствия не оказываются совершенно беспомощными (допускают возможность дальнейшей защиты), для того, чтобы двигаться дальше, материалисту типа A аргументы такого сорта необходимо дополнить существенными прямыми аргументами против необходимости дополнительного объяснения.

Такие прямые аргументы оказывается очень непросто найти. Многие аргументы в пользу материализма A-типа могут неявно допускать искомый вывод в критических моментах аргументации. Например, иногда утверждается (наприимер, Рей 1995), что нет никакого основания в постулировании qualia, поскольку в них нет необходимости при объяснении поведения; но тем самым неявно допускается, что только поведение и требует объяснения. На что оппонент возразит, что qualia требуют объяснения сами по себе, безотносительно к поведению. Похожим образом использование Деннетом "гетерофеноменологии" (вербальных отчетов) в качестве первичных данных для обоснования своей теории сознания (Деннет 1991) оказывается покоящимся на предположении, что эти отчеты и составляют то, что требует объяснения, или что только предрасположенности к реакциям и отчетам являются теми "видимостями", которые нуждаются в объяснении.

Одна возможность аргументации для материализма A-типа заключается в допущении некоторого промежуточного X такого, что (1) объяснения функций достаточно для объяснения X, и (2) объяснения X достаточно для объяснения сознания. В качестве такого X может оказаться репрезентация (представление): часто утверждается, что состояния сознания являются репрезентативными состояниями (т.е. они являются представлением вещей в окружающем мире), и что мы можем объяснить репрезентацию в функциональных терминах. Если это так, то может показаться, что отсюда следует возможность объяснения сознания в функциональных терминах. При тщательном рассмотрении, однако, видно, что этот аргумент использует неоднозначность, содержащуюся в понятии представления. Есть понятие функциональной репрезентации, при которой P является репрезентированным/представленным, если некоторая система реагирует на P и/или продуцирует поведение, соответствующее P. В этом смысле объяснение функционирования может объяснить репрезентацию, но репрезентация не объясняет сознания. Есть также понятие феноменальной репрезентации, при которой P является репрезентированным, когда некоторая система обладает осознанным переживанием, как при P. В этом смысле объяснение репрезентации может объяснить сознание, но объяснение функционирования не объясняет репрезентации. В любом случае эпистемологический провал между функциональным и феноменальным остается таким же непреодолимым. Подобная неоднозначность может быть обнаружена и при других возможных X, таких как "восприятие" или "информация".

Возможно, самые интересные аргументы в пользу материализма типа A это те, которые утверждают возможность физического объяснения наших убеждений в отношении сознания, таких как убеждения в том, что мы обладаем сознанием; убеждения, что сознание является тем, что требует дополнителного объяснения; убеждения, что сознание нефизично. С этой позиции как только мы объясним убеждения, мы в достаточной степени объясним и сам феномен, или почему нет необходимости в его дальнейшем объяснении (например, Кларк 2000, Деннет в будущей публикации). Стоит отметить, что такой подход работает, если убеждения можно анализировать в функциональных терминах; Чалмерс (2002) дает основания для отрицания такой возможности. Но даже если допустить, что убеждения в конечном счете функциональны, рассматриваемое утвреждение сводится к тому, что объяснение нашей диспозиции/предрасположенности к суждениям о сознании является полным, т.е. объясняет все. Оппонент не согласится с этим: объяснение предрасположенности к суждениям может разрешить проблему дальнейшего объяснения для третьего лица (при наблюдении других), но оно не разрешает критической проблемы первого лица (при наблюдении себя). Тем не менее эта стратегия заслуживает дальнейшего обсуждения.

В определенный момент дискуссия между материалистом типа A и его оппонентом обычно сводится к интуиции: интуиции, что сознание (в нефункциональном смысле) существует, или что есть нечто, что нуждается в дальнейшем объяснении (помимо функций). Такое утверждение не находит поддержки в аргументах (оно базируется на некоторого рода наблюдении), как и опровержения в контр-аргументах. Эта интуиция оказывается общей для значительного большинства философов, ученых и пр. и настолько сильной, что для ее отрицания материалисту типа A необходимы аргументы исключительной убедительной силы. Результатом является то, что даже среди материалистов, тип A представлен отчетливым меньшинством.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5978.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

4. Материализм типа A

Согласно взглядам материализма A-типа не существует эпистемологического провала между физическими и феноменальными истинами, или по крайней мере любой кажущийся провал может быть легко преодолен. Согласно этому взгляду копии существ, обладающих сознанием, но сами лишенные сознания или имеющие инвертированные состояния сознания, немыслимы. Также нет никаких феноменальных истин, которые в принципе недоступны Мери в ее черно-белой комнате (когда она покидает комнату, максимум, что она преобретает, - это новую способность). Наконец, после решения всех легких проблем объяснения разнообразных когнитивных и поведенческих функций не остается никакой "трудной проблемы" объяснения сознания.

Иногда материализм этого типа принимает форму элиминативизма, утверждая, что сознание не существует, и нет никаких феноменальных истин. В других случаях он принимает форму аналитического функционализма или логического бихевиоризма, признавая существование сознания, но определяя его полностью в функциональных терминах или терминах поведения (например, "находиться в сознании" может означать "иметь определенного вида доступ к информации" и/или "иметь определенного рода предрасположенности к продуцированию высказываний"). Для наших целей разница между этими двумя подходами может рассматриваться как терминологическая. Обе точки зрения соглашаются в том, что мы обладаем сознанием в том смысле, что у нас есть функциональные способности доступа, информирования, управления и тому подобные; они также соглашаются в том, что мы не обладаем сознанием ни в каком другом (не определенном функционально) смысле. При этом аналитические функционалисты считают, что общеупотребимые термины вроде "осознанный" следует использовать в первом смысле (для выражения функциональной концепции), в то время как элиминативисты считают, что - во втором. За исключением разногласия в отношении использования существующих терминов и концепций суть этих взглядов остается одинаковой.

Некоторые философы и ученые, которые не выражают в открытую принятие элиминативизма, аналитического функционализма и подобных взглядов, тем не менее узнаваемо являются материалистами типа A. Отличительной чертой материализма A-типа является взгляд, что при анализе в окрестности сознания не оказывается ничего, что требовало бы объяснения в дополнение или за пределами объяснения различных функций: объяснить их - значит объяснить все, что входит в круг вопросов, требующих ответа. Такие функции могут оказаться довольно сложными и хитроумными, включая, к примеру, тонкие механизмы доступа, самонаблюдения, отчета, управления и их взаимодействие. Они также могут включать всевозможные отношения со средой. Объяснение этих функций возможно в большой степени будет вовлекать нейробиологические элементы. Поэтому взгляды, которые формулируются как отрицающие функционализм на основании того, что он игнорирует биологию или роль среды, тем не менее также могут относиться к типу A.

Можно предположить, что в пространстве логических возможностей остается место для взглядов, которые отрицают функционализм даже в таком широком понимании, но по-прежнему настаивают на существовании эпистемологического провала между физическими и феноменальными истинами. В действительности же для таких взглядов оказывается мало места по причинам, которые я приведу при обсуждении типа C, и примеров такого подхода на практике встречается очень мало. Поэтому я приму как данное то, что взгляд типа A состоит в том, что полное объяснение заключается в объяснении функций, и отнесу остальные точки зрения, отрицающие существование непреодолимого эпистемологического провала, к типу C.

Явная проблема материализма типа A состоит в том, что он, по всей видимости, отрицает очевидное. Бесспорной истиной является то, что мы обладаем разнообразными функциональными способностями доступа, управления, отчета и т.д. и так же бесспорно то, что все эти феномены входят в багаж того, что требует объяснения, для науки занимающейся сознанием. Но в добавок к этому, тот факт, что у нас есть сознание, представляется дополнительной истиной, составляющей дополнительный феномен для объяснения. Именно он поднимает все те интересные проблемы сознания. Просто отказать этой дополнительной истине в существовании или отрицать без аргументации наличие трудной проблемы сознания помимо легких проблем означало бы утверждение, в сильной степени противоречащее интуиции и требующее ответов на важные вопросы. Из этого не следует, что контр-интуитивные утверждения всегда оказываются неверными, но они должны быть поддержаны очень сильными аргументами. Поэтому критическим вопросом является: есть ли какие-либо убедительные аргументы в пользу того, что объяснение функций объясняет все?

Материалист A-типа часто спорит по аналогии. Он отмечает, что в других областях науки мы принимаем, что объяснение разных функций тем самым объясняет феномен, и что мы должны то же самое принять и здесь. В ответ оппонент может вполне согласиться с тем, что в других областях функции действительно составляют все, что требует объяснения. Для объяснения жизни, например, требуется только объяснить феномены адаптации, роста, метаболизма, воспроизводства, и т.д. и нет ничего другого, что требовало бы объяснения. Но случай сознания оказывается другим, настаивает оппонент, и возможно уникальным в этом отношении, именно потому, что остается нечто еще - феноменальные переживания - что требует объяснения. Материалист A-типа должен либо отвергнуть даже видимость наличия того, что требует дополнительного объяснения ( что представляется отказом от очевидного ), либо признать, что аналогия не работает, и предоставить дополнительные существенные аргументы, почему, наперекор очевидному, объяснения требуют только функции.

Тут материалист типа-А часто прибегает к аналогии другого сорта, указывая на то, что в разные периоды прошлого мыслители также утверждали наличие эпистемологического провала для тех или иных феноменов, которые впроследствии получали физическое объяснение. Например, Деннет (1996) предполагает, что виталисты также могли бы утверждать наличие "трудной проблемы" в объяснении явления жизни помимо объяснения биологических функций, но что это уводило бы с правильного пути.

Пристальное рассмотрение подобных случаев, однако, показывает, что такие аналогии не поддерживают материализм A-типа. Виталисты в целом признавали, явно или неявно, что обсуждаемые биологические функции составляли все то, что требовало объяснения. Их витализм возник, потому что они считали, что эти функции (адаптация, рост, воспроизводство и т.д.) не получат физического объяснения. Таким образом, это сильно отличается от проблемы сознания. То, что аналогия не применима, хорошо видно на примере Ч.Брода. В проблеме феномена жизни Брод был виталистом, утверждая, что упомянутые функции потребуют немеханистического объяснения. Но одноврменно он утверждал, что в случае жизни, в отличие от случая сознания, феномен проявляет себя только через поведение, и что "быть живым" и означает демонстрировать различного рода поведение. Другие виталисты могли не формулировать это так явно, но мало кто из них утверждал необходимость объяснения чего-то более помимо функций (кроме самого сознания в некоторых случаях). Если бы какой-либо виталист утверждал подобное, очевидным ответом было бы, что нет никаких оснований верить в существование этого чего-то. Таким образом, здесь нет аналогии.

Итак, аргументы по аналогии не имеют никакой силы в защиту материализма типа A. В других случаях всегда было ясно, что объяснение структуры и функции было исчерпывающим для всех рассматриваемых явлений, кроме тех, которые имели непросредственное отношение к сознанию. Поэтому материалисту A-типа нужно прямо адресовать то очевидное, что требует дополнительного объяснения в проблеме сознания: либо наотрез отвергнуть его, либо убедительно аргументировать его иллюзорность.

Некоторые аргументы в пользу материализма типа A работают косвенно, указывая на неприятные метафизические и эпистемологические следствия, к которым ведет отказ от него: например, что такой отказ ведет к дуализму или проблемам знания о сознании. Оппонет либо соглашается с этими следствиями, либо отрицает, что они необходимо являются следствиями. Поскольку эти следствия не оказываются совершенно беспомощными (допускают возможность дальнейшей защиты), для того, чтобы двигаться дальше, материалисту типа A аргументы такого сорта необходимо дополнить существенными прямыми аргументами против необходимости дополнительного объяснения.

Такие прямые аргументы оказывается очень непросто найти. Многие аргументы в пользу материализма A-типа могут неявно допускать искомый вывод в критических моментах аргументации. Например, иногда утверждается (наприимер, Рей 1995), что нет никакого основания в постулировании qualia, поскольку в них нет необходимости при объяснении поведения; но тем самым неявно допускается, что только поведение и требует объяснения. На что оппонент возразит, что qualia требуют объяснения сами по себе, безотносительно к поведению. Похожим образом использование Деннетом "гетерофеноменологии" (вербальных отчетов) в качестве первичных данных для обоснования своей теории сознания (Деннет 1991) оказывается покоящимся на предположении, что эти отчеты и составляют то, что требует объяснения, или что только предрасположенности к реакциям и отчетам являются теми "видимостями", которые нуждаются в объяснении.

Одна возможность аргументации для материализма A-типа заключается в допущении некоторого промежуточного X такого, что (1) объяснения функций достаточно для объяснения X, и (2) объяснения X достаточно для объяснения сознания. В качестве такого X может оказаться репрезентация (представление): часто утверждается, что состояния сознания являются репрезентативными состояниями (т.е. они являются представлением вещей в окружающем мире), и что мы можем объяснить репрезентацию в функциональных терминах. Если это так, то может показаться, что отсюда следует возможность объяснения сознания в функциональных терминах. При тщательном рассмотрении, однако, видно, что этот аргумент использует неоднозначность, содержащуюся в понятии представления. Есть понятие функциональной репрезентации, при которой P является репрезентированным/представленным, если некоторая система реагирует на P и/или продуцирует поведение, соответствующее P. В этом смысле объяснение функционирования может объяснить репрезентацию, но репрезентация не объясняет сознания. Есть также понятие феноменальной репрезентации, при которой P является репрезентированным, когда некоторая система обладает осознанным переживанием, как при P. В этом смысле объяснение репрезентации может объяснить сознание, но объяснение функционирования не объясняет репрезентации. В любом случае эпистемологический провал между функциональным и феноменальным остается таким же непреодолимым. Подобная неоднозначность может быть обнаружена и при других возможных X, таких как "восприятие" или "информация".

Возможно, самые интересные аргументы в пользу материализма типа A это те, которые утверждают возможность физического объяснения наших убеждений в отношении сознания, таких как убеждения в том, что мы обладаем сознанием; убеждения, что сознание является тем, что требует дополнителного объяснения; убеждения, что сознание нефизично. С этой позиции как только мы объясним убеждения, мы в достаточной степени объясним и сам феномен, или почему нет необходимости в его дальнейшем объяснении (например, Кларк 2000, Деннет в будущей публикации). Стоит отметить, что такой подход работает, если убеждения можно анализировать в функциональных терминах; Чалмерс (2002) дает основания для отрицания такой возможности. Но даже если допустить, что убеждения в конечном счете функциональны, рассматриваемое утвреждение сводится к тому, что объяснение нашей диспозиции/предрасположенности к суждениям о сознании является полным, т.е. объясняет все. Оппонент не согласится с этим: объяснение предрасположенности к суждениям может разрешить проблему дальнейшего объяснения для третьего лица (при наблюдении других), но оно не разрешает критической проблемы первого лица (при наблюдении себя). Тем не менее эта стратегия заслуживает дальнейшего обсуждения.

В определенный момент дискуссия между материалистом типа A и его оппонентом обычно сводится к интуиции: интуиции, что сознание (в нефункциональном смысле) существует, или что есть нечто, что нуждается в дальнейшем объяснении (помимо функций). Такое утверждение не находит поддержки в аргументах (оно базируется на некоторого рода наблюдении), как и опровержения в контр-аргументах. Эта интуиция оказывается общей для значительного большинства философов, ученых и пр. и настолько сильной, что для ее отрицания материалисту типа A необходимы аргументы исключительной убедительной силы. Результатом является то, что даже среди материалистов, тип A представлен отчетливым меньшинством.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5978.html

Встречаются в Сети две программы:
- Вот ты утверждаешь, что правильность программы определяет Человек. Но является ли программа правильной только потому, что Человек пожелал какие-то свойства назвать правильными, или Человек устанавливает, что программа правильная, потому что правильность может быть определена независимо от его желания и произвола?
- Если Человек может произвольно выбирать, что правильно, а что неправильно, то метафизически возможен мир, в котором Windows была бы самой правильной программой, а это противоречит нашему интуитивному пониманию правильности.
- Но если критерий правильности не задается Человеком, не значит ли это, что программы сами по себе могут быть правильными или неправильными, независимо от Человека?
- Если программы будут сами решать, что правильно, а что неправильно, то не будет в Сети вообще никакой правильности, поскольку само понятие правильности потеряет свою универсальность и станет неправильным.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5856.html

Встречаются в Сети две программы:
- Вот ты утверждаешь, что правильность программы определяет Человек. Но является ли программа правильной только потому, что Человек пожелал какие-то свойства назвать правильными, или Человек устанавливает, что программа правильная, потому что правильность может быть определена независимо от его желания и произвола?
- Если Человек может произвольно выбирать, что правильно, а что неправильно, то метафизически возможен мир, в котором Windows была бы самой правильной программой, а это противоречит нашему интуитивному пониманию правильности.
- Но если критерий правильности не задается Человеком, не значит ли это, что программы сами по себе могут быть правильными или неправильными, независимо от Человека?
- Если программы будут сами решать, что правильно, а что неправильно, то не будет в Сети вообще никакой правильности, поскольку само понятие правильности потеряет свою универсальность и станет неправильным.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5856.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

3. Аргументы против материализма

3.1. Аргумент о недостаточной объяснительной силе

Первый аргумент основывается на разнице между легкой проблемой и трудной проблемой, как это было описано выше: легкая проблема, в отличие от трудной, заключается в объяснении когнитивных функций и функций поведения. Можно утверждать, что по самому своему характеру физическая теория объясняет только структуру и функцию, при том что соответствующие структуры являются пространственно-временными, а функции играют причинную роль в продуцировании поведения системы. Также можно утвержать, как было сделано выше, что объяснения структуры и функции недостаточно для объяснения сознания. Если это так, то никакая физическая теория не может объяснить сознание.

Мы можем назвать это аргументом о недостаточной объяснительной силе:
(1) Физические теории объясняют не более чем структуру и функцию.
(2) Объяснения структуры и функции недостаточно для объяснения сознания.
--------------
(3) Никакая физическая теория не может объяснить сознание.

Если это верно, то в то время как физические теории могут решить легкие проблемы (для которых достаточно только объяснения функции), нечто большее нужно для решения трудной проблемы. И тогда, похоже, никакое редуктивное объяснение сознания не сможет достичь цели. Если же мы добавим утверждение "что не может иметь физического объяснения, само не является физическим" (это может рассматриваться как завершающий шаг в аргументе), то материализм в отношении сознания оказывается неверен, и природа оказывается больше физического мира.

Конечно же, подобный аргумент является спорным. Но прежде чем рассмотреть возможные ответы на него, полезно будет познакомиться с двумя тесно связанными аргументами, целью которых также является показать, что материализм неверен в отношении сознания.

3.2. Аргумент зомби

Согласно этому аргументу возможно представить себе систему, физически идентичную существу, обладающему сознанием, но лишенную по крайней мере некоторых состояний сознания, присущих этому существу. Одним вариантом такой системы является зомби, который физически идентичен существу с сознанием, но сам при этом полностью лишен сознания. Другими вариантами являются инверт, у которого одни qualia оригинала заменены на другие, частичный зомби, у которого отсутствуют лишь некоторые переживания, а также их комбинация. Для внешнего взгляда эти системы ничем не будут отличаться от существ с сознанием: в частности все процессы в их мозге будут совпадать с оригиналом, и их поведение будет неотличимым от поведения оригинала. Но для внутреннего взгляда разница будет иметь место. То, каково быть инвертом или частичным зомби, их суть бытия, будет отличаться от сути бытия оригинала. И не будет ничего, что составляло бы суть бытия полного зомби.

Оснований верить, что зомби существуют в реальном мире, мало. Но многие придерживаются позиции, что их существование по крайней мере мыслимо: мы может представить себе таких зомби, и эта идея не содержит в себе никаких видимых противоречий. В качестве развития также предлагается идея мира зомби: вселенная идентичная нашей, но в которой отсутствует сознание. Нечто подобное применимо также к инвертам и прочим копиям.

Из того, что зомби оказываются мыслимы, защитники аргумента выводят метафизическую возможность их существования. Возможно, что зомби не могут существовать в нашем мире с его законами природы. Но аргумент настаивает, что зомби могли бы существовать, может быть в совершенно иной вселенной. Напримет, иногда рассматривается идея, что Бог мог создать мир зомби вместо нашего, если бы так пожелал. Из всего этого делается вывод о том, что сознание не физично. Если есть метафизическая возможность вселенной, которая в физическом отношении идентична нашей, но в которой отсутствует сознание, тогда сознание оказывается дополнительным нефизическим компонентом нашей вселенной. Если Бог мог вначале создать мир зомби, тогда (как об этом пишет Kripke), после создания всех физических процессов в нашем мире, ему пришлось бы выполнить дополнительную работу, чтобы гарантировать наличие в нем сознания.

В простейшей форме мы можем сформулировать аргумент следующим образом:
(1) Существование зомби мыслимо.
(2) Если существование зомби мыслимо, оно метафизически возможно.
(3) Если существование зомби метафизически возможно, тогда сознание нефизично.
------------
(4) Сознание нефизично.

Более общая и точная версия аргумента связывает P, объединение всех микрофизических истин в отношении нашей вселенной, и Q, произвольную феноменальную истину о нашей вселенной. (Здесь '^' обозначает 'и', а '!' - отрицание).

(1) Мыслимо, что P^!Q.
(2) Если P^!Q мыслимо, P^!Q метафизически возможно.
(3) Если P^!Q метафизически возможно, то материализм неверен.
-----------
(4) Материализм неверен.

3.3. Аргумент недостаточного знания

Согласно этому аргументу существуют факты в отношении сознания, которые невыводимы из физических фактов. Некто может знать все физические факты, в совершенстве владеть способностью к рассуждениям и все-таки быть не в состоянии на этом основании узнать все факты в отношении сознания.

Каноническая версия аргумента, предложенная Фрэнком Джексоном, хорошо иллюстрирует это утверждение. В этой версии Мери, нейроученый, которая знает все, что только возможно знать о физических процессах, имеющих отношение к цветовосприятию, всю свою жизнь проводит в черно-белой комнате (в другой версии, она сама лишена цветовосприятия) и никогда не видела красного цвета. Несмотря на все ее знание, кажется что есть нечто очень важное в отношении цветового зрения, о чем Мери не знает, а именно что значит видеть красный цвет, каково быть в этом состоянии. Даже полное физическое знание и неограниченная дедукция не позволяют ей узнать это. Позже, если ей доведется увидеть красный цвет впервые в жизни, она узнает новый факт, который до этого момента был ей неведом: она узнает, что значит видеть красный цвет, в чем суть этого субъективного переживания.

Аргумент в версии Джексона может быть сформулирован в следующем виде (здесь все утверждения касаются Мери до того, как она впервые увидела красный цвет):

(1) Мери обладает всей физической информацией.
(2) Мери не знает всех фактов.
---------------
(3) Физическая информация не исчерпывает всех фактов.

В более общей форме этот аргумент выглядит следующим образом:

(1) Существуют истины в отношении сознания, которые не выводимы из физических истин.
(2) Если существуют истины в отношении сознания, которые не выводимы из физических истин, то материализм неверен.
--------------
(3) Материализм неверен.

3.4. Общая структура аргументов

Эти три вида аргументов находятся в тесной взаимосвязи. Они все начинают с установления эпистемологического пробела между физическим и феноменальным.
[...]
Мы можем назвать эти аргументы эпистемологическими аргументами против материализма.
[...]
В общей форме эпистемологический аргумент против материализма звучит так:
(1) Существует эпистемологический провал между физическими и феноменальными истинами.
(2) Эпистемологический провал влечет онтологический провал между физическим и феноменальным и следовательно материализм неверен.
-----------------
(3) Материализм неверен.
[...]

Можно обозначить три возможных ответа на эпистемологический аргумент со стороны материализма. Материализм типа A отрицает существование эпистемологического провала. Материализм типа B признает существование непреодолимого эпистемологического провала, но отрицает существование онтологического провала. Наконец, материализм типа C признает наличие глубокого эпистемологического провала, но утверждает, что в конце концов он будет преодолен. Далее я рассмотрю все три эти стратегии.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5614.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

3. Аргументы против материализма

3.1. Аргумент о недостаточной объяснительной силе

Первый аргумент основывается на разнице между легкой проблемой и трудной проблемой, как это было описано выше: легкая проблема, в отличие от трудной, заключается в объяснении когнитивных функций и функций поведения. Можно утверждать, что по самому своему характеру физическая теория объясняет только структуру и функцию, при том что соответствующие структуры являются пространственно-временными, а функции играют причинную роль в продуцировании поведения системы. Также можно утвержать, как было сделано выше, что объяснения структуры и функции недостаточно для объяснения сознания. Если это так, то никакая физическая теория не может объяснить сознание.

Мы можем назвать это аргументом о недостаточной объяснительной силе:
(1) Физические теории объясняют не более чем структуру и функцию.
(2) Объяснения структуры и функции недостаточно для объяснения сознания.
--------------
(3) Никакая физическая теория не может объяснить сознание.

Если это верно, то в то время как физические теории могут решить легкие проблемы (для которых достаточно только объяснения функции), нечто большее нужно для решения трудной проблемы. И тогда, похоже, никакое редуктивное объяснение сознания не сможет достичь цели. Если же мы добавим утверждение "что не может иметь физического объяснения, само не является физическим" (это может рассматриваться как завершающий шаг в аргументе), то материализм в отношении сознания оказывается неверен, и природа оказывается больше физического мира.

Конечно же, подобный аргумент является спорным. Но прежде чем рассмотреть возможные ответы на него, полезно будет познакомиться с двумя тесно связанными аргументами, целью которых также является показать, что материализм неверен в отношении сознания.

3.2. Аргумент зомби

Согласно этому аргументу возможно представить себе систему, физически идентичную существу, обладающему сознанием, но лишенную по крайней мере некоторых состояний сознания, присущих этому существу. Одним вариантом такой системы является зомби, который физически идентичен существу с сознанием, но сам при этом полностью лишен сознания. Другими вариантами являются инверт, у которого одни qualia оригинала заменены на другие, частичный зомби, у которого отсутствуют лишь некоторые переживания, а также их комбинация. Для внешнего взгляда эти системы ничем не будут отличаться от существ с сознанием: в частности все процессы в их мозге будут совпадать с оригиналом, и их поведение будет неотличимым от поведения оригинала. Но для внутреннего взгляда разница будет иметь место. То, каково быть инвертом или частичным зомби, их суть бытия, будет отличаться от сути бытия оригинала. И не будет ничего, что составляло бы суть бытия полного зомби.

Оснований верить, что зомби существуют в реальном мире, мало. Но многие придерживаются позиции, что их существование по крайней мере мыслимо: мы может представить себе таких зомби, и эта идея не содержит в себе никаких видимых противоречий. В качестве развития также предлагается идея мира зомби: вселенная идентичная нашей, но в которой отсутствует сознание. Нечто подобное применимо также к инвертам и прочим копиям.

Из того, что зомби оказываются мыслимы, защитники аргумента выводят метафизическую возможность их существования. Возможно, что зомби не могут существовать в нашем мире с его законами природы. Но аргумент настаивает, что зомби могли бы существовать, может быть в совершенно иной вселенной. Напримет, иногда рассматривается идея, что Бог мог создать мир зомби вместо нашего, если бы так пожелал. Из всего этого делается вывод о том, что сознание не физично. Если есть метафизическая возможность вселенной, которая в физическом отношении идентична нашей, но в которой отсутствует сознание, тогда сознание оказывается дополнительным нефизическим компонентом нашей вселенной. Если Бог мог вначале создать мир зомби, тогда (как об этом пишет Kripke), после создания всех физических процессов в нашем мире, ему пришлось бы выполнить дополнительную работу, чтобы гарантировать наличие в нем сознания.

В простейшей форме мы можем сформулировать аргумент следующим образом:
(1) Существование зомби мыслимо.
(2) Если существование зомби мыслимо, оно метафизически возможно.
(3) Если существование зомби метафизически возможно, тогда сознание нефизично.
------------
(4) Сознание нефизично.

Более общая и точная версия аргумента связывает P, объединение всех микрофизических истин в отношении нашей вселенной, и Q, произвольную феноменальную истину о нашей вселенной. (Здесь '^' обозначает 'и', а '!' - отрицание).

(1) Мыслимо, что P^!Q.
(2) Если P^!Q мыслимо, P^!Q метафизически возможно.
(3) Если P^!Q метафизически возможно, то материализм неверен.
-----------
(4) Материализм неверен.

3.3. Аргумент недостаточного знания

Согласно этому аргументу существуют факты в отношении сознания, которые невыводимы из физических фактов. Некто может знать все физические факты, в совершенстве владеть способностью к рассуждениям и все-таки быть не в состоянии на этом основании узнать все факты в отношении сознания.

Каноническая версия аргумента, предложенная Фрэнком Джексоном, хорошо иллюстрирует это утверждение. В этой версии Мери, нейроученый, которая знает все, что только возможно знать о физических процессах, имеющих отношение к цветовосприятию, всю свою жизнь проводит в черно-белой комнате (в другой версии, она сама лишена цветовосприятия) и никогда не видела красного цвета. Несмотря на все ее знание, кажется что есть нечто очень важное в отношении цветового зрения, о чем Мери не знает, а именно что значит видеть красный цвет, каково быть в этом состоянии. Даже полное физическое знание и неограниченная дедукция не позволяют ей узнать это. Позже, если ей доведется увидеть красный цвет впервые в жизни, она узнает новый факт, который до этого момента был ей неведом: она узнает, что значит видеть красный цвет, в чем суть этого субъективного переживания.

Аргумент в версии Джексона может быть сформулирован в следующем виде (здесь все утверждения касаются Мери до того, как она впервые увидела красный цвет):

(1) Мери обладает всей физической информацией.
(2) Мери не знает всех фактов.
---------------
(3) Физическая информация не исчерпывает всех фактов.

В более общей форме этот аргумент выглядит следующим образом:

(1) Существуют истины в отношении сознания, которые не выводимы из физических истин.
(2) Если существуют истины в отношении сознания, которые не выводимы из физических истин, то материализм неверен.
--------------
(3) Материализм неверен.

3.4. Общая структура аргументов

Эти три вида аргументов находятся в тесной взаимосвязи. Они все начинают с установления эпистемологического пробела между физическим и феноменальным.
[...]
Мы можем назвать эти аргументы эпистемологическими аргументами против материализма.
[...]
В общей форме эпистемологический аргумент против материализма звучит так:
(1) Существует эпистемологический провал между физическими и феноменальными истинами.
(2) Эпистемологический провал влечет онтологический провал между физическим и феноменальным и следовательно материализм неверен.
-----------------
(3) Материализм неверен.
[...]

Можно обозначить три возможных ответа на эпистемологический аргумент со стороны материализма. Материализм типа A отрицает существование эпистемологического провала. Материализм типа B признает существование непреодолимого эпистемологического провала, но отрицает существование онтологического провала. Наконец, материализм типа C признает наличие глубокого эпистемологического провала, но утверждает, что в конце концов он будет преодолен. Далее я рассмотрю все три эти стратегии.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5614.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

1. Введение

[...]

2. Проблема

Слово "сознание" используется во многих разных смыслах. Иногда оно используется для обозначения способности различать внешние сигналы или сообщать информацию, или наблюдать внутренние состояния, или управлять поведением. Мы можем рассматривать все эти феномены в рамках "легких проблем" сознания. Это важные феномены, и многое в их отношении до сих пор остается непонятым, но проблема их объяснения - это скорее задача, нежели тайна. Идея о том, что физическая система может обладать "сознанием" во всех этих смыслах, не содержит в себе никакой глубокой проблемы, и нет никаких очевидных препятствий к тому, чтобы когда-либо эти феномены получили полное объяснение в терминах нейробиологии или компьютерных моделей.

Трудная проблема сознания заключается в проблеме субъективных переживаний. Человек обладает такими переживаниями: есть нечто, что составляет суть того, каково ощущать себя человеком (в отличие от, скажем, - кошкой), суть его бытия. Мы можем сказать, что существо обладает сознанием в этом смысле - или, другими словами, обладает феноменальным сознанием - когда есть нечто, что составляет суть бытия этого существа. Ментальное состояние входит в сознание, когда есть нечто, что составляет суть того, как это - быть в этом состоянии. Состояния сознания включают состояния восприятия, телесных ощущений, ментальных образов (воображения), эмоциональных переживаний, текущей мысли и прочие. Есть нечто, что составляет суть нашего состояния, данную нам непосредственно, когда мы видим ярко зеленый цвет, чувствуем острую боль, воображаем Эйфелеву башню, испытываем чувство сожаления или думаем о том, что опаздываем. Каждое из этих состояний имеет феноменальный характер, обладает феноменальными свойствами (или qualia), характеризующими суть пребывания в таком состоянии.

Вне всяких сомнений эти переживания тесно связаны с физическими процессами протекающими в мозге. Похоже что физические процессы приводят к возникновению переживаний, по крайней мере в том смысле, что приведение физической системы (такой как мозг) в состояние с правильными физическими свойствами с необходимостью порождает соответствующее состояние переживания. Но как именно и почему физические процессы порождают переживания? Почему эти процессы не протекают в "полной темноте" без того, чтобы сопровождаться состояниями переживания? В этом заключается главная тайна сознания.

Что делает легкие проблемы легкими? Для этих проблем задача заключается в объяснении определенной когнитивной или поведенческой функции: то есть задача в том, чтобы объяснить, какую роль в когнитивной системе играет некоторая причина, которая в конечном счете порождает поведение. Для объяснения того, как реализуется такая функция, необходимо лишь описать механизм, который играет соответствующую роль. И имеются хорошие основания считать, что нейронные или вычислительные механизмы могут играть такую роль.

Что делает трудную проблему трудной? В данном случае задача не в том, чтобы объяснить поведенческую или когнитивную функцию: даже когда оказываются объяснены все функции, имеющие близкое отношение к сознанию - дискриминирование, интеграция, доступ, оповещение, управление - вопрос по-прежнему может стоять: почему осуществление этих функций сопровождается переживанием? По этой причине трудная проблема оказывается проблемой другого рода, требующей другого рода решения.

Решение трудной проблемы должно содержать отчет о том отношении, в котором находятся физические процессы и сознание, объяснить на базе естественных принципов, как и почему получается так, что физические процессы оказываются связаны с состояниями переживания. Редуктивное объяснение сознания при этом заключалось бы в полном сведении его к физическим процессам, которые сами никоим образом не аппелировали бы к сознательному. Материалистическим (или физикалистским) решением было бы то, при котором сознание само рассматривалось бы как физический процесс. Нематериалистическим (или нефизикалистским) решением было бы то, при котором сознание имело бы нефизическую природу (даже если тесно связанную с физическими процессами). Нередуктивным решением было бы то, при котором сознание (или принципы вовлекающие сознание) принимаются в качестве одной из базовых состовляющих объяснения.

Естественно было бы ожидать, что трудная проблема получит материалистическое решение и сознание будет объяснено редуктивно точно также, как были редуктивно объяснены многие другие феномены из самых различных областей. Однако, сознание, похоже, сопротивляется материалистическому объяснению некоторым образом отличным от других феноменов. Эта сопротивляемость может быть выражена в трех взаимосвязанных аргументах против материализма, сжатое изложение которых представлено в следующей главе.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5269.html

Дэвид Чалмерс. "Сознание и его место в природе", 2002.

1. Введение

[...]

2. Проблема

Слово "сознание" используется во многих разных смыслах. Иногда оно используется для обозначения способности различать внешние сигналы или сообщать информацию, или наблюдать внутренние состояния, или управлять поведением. Мы можем рассматривать все эти феномены в рамках "легких проблем" сознания. Это важные феномены, и многое в их отношении до сих пор остается непонятым, но проблема их объяснения - это скорее задача, нежели тайна. Идея о том, что физическая система может обладать "сознанием" во всех этих смыслах, не содержит в себе никакой глубокой проблемы, и нет никаких очевидных препятствий к тому, чтобы когда-либо эти феномены получили полное объяснение в терминах нейробиологии или компьютерных моделей.

Трудная проблема сознания заключается в проблеме субъективных переживаний. Человек обладает такими переживаниями: есть нечто, что составляет суть того, каково ощущать себя человеком (в отличие от, скажем, - кошкой), суть его бытия. Мы можем сказать, что существо обладает сознанием в этом смысле - или, другими словами, обладает феноменальным сознанием - когда есть нечто, что составляет суть бытия этого существа. Ментальное состояние входит в сознание, когда есть нечто, что составляет суть того, как это - быть в этом состоянии. Состояния сознания включают состояния восприятия, телесных ощущений, ментальных образов (воображения), эмоциональных переживаний, текущей мысли и прочие. Есть нечто, что составляет суть нашего состояния, данную нам непосредственно, когда мы видим ярко зеленый цвет, чувствуем острую боль, воображаем Эйфелеву башню, испытываем чувство сожаления или думаем о том, что опаздываем. Каждое из этих состояний имеет феноменальный характер, обладает феноменальными свойствами (или qualia), характеризующими суть пребывания в таком состоянии.

Вне всяких сомнений эти переживания тесно связаны с физическими процессами протекающими в мозге. Похоже что физические процессы приводят к возникновению переживаний, по крайней мере в том смысле, что приведение физической системы (такой как мозг) в состояние с правильными физическими свойствами с необходимостью порождает соответствующее состояние переживания. Но как именно и почему физические процессы порождают переживания? Почему эти процессы не протекают в "полной темноте" без того, чтобы сопровождаться состояниями переживания? В этом заключается главная тайна сознания.

Что делает легкие проблемы легкими? Для этих проблем задача заключается в объяснении определенной когнитивной или поведенческой функции: то есть задача в том, чтобы объяснить, какую роль в когнитивной системе играет некоторая причина, которая в конечном счете порождает поведение. Для объяснения того, как реализуется такая функция, необходимо лишь описать механизм, который играет соответствующую роль. И имеются хорошие основания считать, что нейронные или вычислительные механизмы могут играть такую роль.

Что делает трудную проблему трудной? В данном случае задача не в том, чтобы объяснить поведенческую или когнитивную функцию: даже когда оказываются объяснены все функции, имеющие близкое отношение к сознанию - дискриминирование, интеграция, доступ, оповещение, управление - вопрос по-прежнему может стоять: почему осуществление этих функций сопровождается переживанием? По этой причине трудная проблема оказывается проблемой другого рода, требующей другого рода решения.

Решение трудной проблемы должно содержать отчет о том отношении, в котором находятся физические процессы и сознание, объяснить на базе естественных принципов, как и почему получается так, что физические процессы оказываются связаны с состояниями переживания. Редуктивное объяснение сознания при этом заключалось бы в полном сведении его к физическим процессам, которые сами никоим образом не аппелировали бы к сознательному. Материалистическим (или физикалистским) решением было бы то, при котором сознание само рассматривалось бы как физический процесс. Нематериалистическим (или нефизикалистским) решением было бы то, при котором сознание имело бы нефизическую природу (даже если тесно связанную с физическими процессами). Нередуктивным решением было бы то, при котором сознание (или принципы вовлекающие сознание) принимаются в качестве одной из базовых состовляющих объяснения.

Естественно было бы ожидать, что трудная проблема получит материалистическое решение и сознание будет объяснено редуктивно точно также, как были редуктивно объяснены многие другие феномены из самых различных областей. Однако, сознание, похоже, сопротивляется материалистическому объяснению некоторым образом отличным от других феноменов. Эта сопротивляемость может быть выражена в трех взаимосвязанных аргументах против материализма, сжатое изложение которых представлено в следующей главе.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5269.html

Из книги Д.Деннета "Breaking the Spell", 2006.

В 1951 году, Ким Филби, старший офицер британской разведки (SIS), попал под подозрение, что он является двойным агентом, высокопоставленным предателем, работающим на КГБ. SIS провела тайный трибунал, на котором Филби на основании представленных свидетельств был признан невиновным. Хотя SIS не смогла осудить его, она по понятным причинам отказалась восстановить его в прежней деликатной позиции. Он подал в отставку и переехал в Ливан, где стал работать журналистом. В 1963 году в Лондоне советский перебежчик подтвердил, что Филби действительно был двойным агентом, и, когда SIS прибыла за ним в Бейрут, он сбежал в Москву, где провел остаток своей жизни, работая на КГБ.

Или все было не так? Когда Филби впервые появился в Москве, по всем данным, КГБ подозревал его в том, что он был засланным британским шпионом - тройным агентом, если угодно. Был ли он им на самом деле? Многие годы в кругах разведки циркулировали истории на эту тему. Идея заключалась в том, что когда SIS "оправдала" Филби в 1951 году, они нашли блестящий способ как справиться с деликатной проблемой доверия:
"Старина Ким, наши поздравления! Мы никогда не сомневались в твоей лояльности. И в качестве твоего следующего задания мы хотим, чтобы ты "притворился", что уходишь в отставку - в расстройстве, что мы не можем восстановить тебя в той же позиции, понимаешь? - и уехал в Бейрут поработать журналистом. В нужный момент мы дадим тебе повод "сбежать" в Москву, где ты наконец будешь полностью оценен своими товарищами, потому что сможешь выдать много относительно безвредной инсайдерской информации, которую ты и так уже знаешь. Мы обеспечим тебя последующей тщательно контролируемой информацией (и дезинформацией), которую русские будут счастливы принять, даже если у них будут сомнения. Когда ты установишь свою позицию среди них, мы хотим, чтобы ты сообщал нам все, что сможешь, об их действиях, о том, какие вопросы они тебе задают, и так далее." После выдачи таких инструкций SIS перестала беспокоиться. Не было никакой разницы в том, действительно ли он был британским патриотом, притворяющимся обиженным агентом, или настоящим лояльным советским агентом, притворяющимся лояльным британским агентом (притворяющимся обиженным...). Он вел бы себя одинаково в обоих случаях; его действия были бы интепретируемы и прогнозируемы с точки зрения каждой из двух зеркальных позиций. В первом случае он глубоко убежден, что британский идеал достоин того, чтобы за него рисковать жизнью, а во втором случае он свято верит, что у него есть превосходная возможность стать Героем Советского Союза, притворяясь, что он глубоко убежден, что британский идеал достоин того, чтобы за него рисковать жизнью, и так далее. КГБ в то же время без сомнения придет к тому же заключению и не будет ломать голову действительно ли Филби двойной агент или на самом деле он тройной агент или четверной. Филби, согласно этой истории, был искусно превращен в своего рода человека-телефон, простой передатчик информации, который обе стороны могли бы использовать для любых целей, расчитывая, что он надежно передаст любую данную ему информацию, без необходимости беспокоиться о его истинной лояльности.

В 1980, когда позиция Филби в Москве судя по всему улучшилась, я оказался в Оксфорде на позиции приглашенного сотрудника в колледже All Souls, и в это же время другим приглашенным сотрудником был Морис Олдфилд, бывший глава MI6, агенства ответственного за контрразведку за пределами Великобритании, один из руководителей, ответственных за траекторию Филби (Сэр Морис Олдфилд был прототипом "M" в новеллах Яна Флеминга про Джеймса Бонда). Один раз после ужина я спросил его, действительно ли история, которую я слышал, имела место, и он с раздражением ответил, что все это чепуха. Он хотел бы, чтобы бедного Филби оставили наконец в покое доживать свои дни в Москве. Я сказал, что меня вполне удовлетворяет его ответ, но мы обы должны понимать, что если бы история была правдива, то его ответ был бы тем же самым! Сэр Морис пронзил меня взглядом и ничего не сказал.

Философы провели несколько десятилетий пытаясь придумать мысленный эксперимент, который бы доказал или опроверг принцип неопределенности радикального перевода сформулированный философом Куайном (1960): удивительное утверждение, что в принципе возможно получить два различных перевода одного естественного языка в другой, и при этом не иметь никаких свидетельств в отношение того, какой перевод является правильным (сам Куайн настаивал на том, что в подобной ситуации, вообще, нет правильного перевода: каждый перевод оказывается настолько же правильным как и другой, и не будет никаких других фактов способных перетянуть весы на одну сторону). На первый взгляд это кажется невероятным. Разве человек в полной мере владеющий обоими языками не в состоянии всегда распознать, какой из двух переводов некоторого предложения одного языка в другой лучше? Как может такое быть, чтобы не было более чем достаточно свидетельств в пользу того или иного перевода?

Если вы считаете, что проблема разрешается просто, значит вы не прочитали, или не поняли, объемную философскую литературу, посвященную этой любопытной загадке. Хорошей отправной точкой, после прочтения Word and Object(1960) самого Куайна, был бы специальный выпуск Synthese 1974 года, посвященный проведенной в Университете Коннектикута конференции по вопросам интенциональности, языка и перевода, где Куайн выступил против своих наиболее выдающихся оппонентов, оставив вопрос в неразрешенном состоянии, в котором он и пребывает до сих пор.

В случае с Филби и его истинными убеждениями мы имеем пример того, насколько близко в реальной жизни (в отличие от странного мира философских мысленных экспериментов) мы можем подойти к вопросу неопределенности радикальной интерпретации (см. эссе Дэвида Льюиса "Радикальная Интерпретация" в том же выпуске Synthese). Мы можем вообразить двух наблюдателей, которые без устали следуют за каждым шагом Филби, записывая за ним каждое слово, просматривая все его секретные документы, подслушивая его разговоры во сне и даже (теперь мы опять в области философских экспериментов) регистрируя электрическую активность его мозга. И мы можем видеть, что основываясь на одних и тех же данных, эти наблюдатели могут с убежденностью прийти к двум противоположным заключениям: Филби - лояльный британец; нет, он советский шпион. Разумеется, нет никакого смысла спрашивать самого Филби: оба наблюдателя прекрасно знают, как именно он ответит на такой вопрос, и каждая из их противоположных теорий дает этому замечательное объяснение (похожий аргумент был приведен мной в обсуждении убеждений "Эллы" в "Real Patterns", 1991). Без сомнения крайне маловероятно, чтобы в подобной ситуации ни одна из интерпретаций никогда не дала сбоя, но (настаивает Куайн) не невозможно. Вероятно, в любой реальной ситуации две такие диаметрально противоположные интерпретации событий целой жизни балансировали бы на острие ножа лишь в течение короткого времени, после чего одна уступила бы другой, но нам не стоит совершать ошибку, полагая, что в этом есть метафизическая неизбежность, которую гарантирует некоторый специальный внутренний факт, который разрешает противоречие. Исходя из этого, мы даже можем рассмотреть ситуацию, в которой Филби сам задается вопросом, кто же он на самом деле, и оказывается не в состоянии на него ответить. Перед такой же проблемой оказался бы билингв, которого спросили бы, какой из двух словарей дает правильный перевод.
Он мог бы быть поражен тем фактом, что не в состоянии сказать, который является "правильным", и в этом случае, настаивает Куайн, не было бы никакого существенного факта разрешающего то, который является правильным. Оба предоставляли бы в одинаковой степени хорошие переводы, и это все, что можно было бы в таком случае сказать.

Если смысл всего этого по-прежнему ускользает от вас, возможно сможет помочь упрощенный вариант того же феномена - мои "Куайновские кроссворды". Составить кроссворд, у которого есть два в одинаковой степени хороших решения, непросто, но вот пример. Какое из решений настоящее? Никакое, поскольку я так сделал намеренно. В принципе возможно составить кроссворд больших размерностей, этакого Филби, вся структура которого и история, и текущие предрасположенности в одинаковой мере подвержены двум интенциональным интерпретациям. Практически - невозможно, но мы не должны на основании этого подразумевать существование категории внутренних фактов, которые разрешили бы любую ситуацию.

--------------------------------------------------------------------------------------------------

В качестве ссылки на самого Куайна предложу Indeterminacy of Translation Again. В данном случае нельзя не оценить тот факт, что оригинальный текст сопровождается двумя разными переводами на русский язык, видимо, в попытке наглядно продемонстрировать излагаемый принцип невозможности сказать, какой из двух переводов "правильный" или хотя бы лучше :)

Задача, которую я приводил ранее, разумеется, была нацелена на демонстрацию принципа неопределнности радикального перевода Куайна в технической системе. С одной стороны речь не идет о переводе с одного естественного языка на другой. С другой стороны, оказывается, что осмысление данных возможно только с привлечением внешнего контекста, и одни и те же данные могут иметь две совершенно различные правильные интерпретации - в полном соответствии с духом принципа неопределенности.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5029.html

Из книги Д.Деннета "Breaking the Spell", 2006.

В 1951 году, Ким Филби, старший офицер британской разведки (SIS), попал под подозрение, что он является двойным агентом, высокопоставленным предателем, работающим на КГБ. SIS провела тайный трибунал, на котором Филби на основании представленных свидетельств был признан невиновным. Хотя SIS не смогла осудить его, она по понятным причинам отказалась восстановить его в прежней деликатной позиции. Он подал в отставку и переехал в Ливан, где стал работать журналистом. В 1963 году в Лондоне советский перебежчик подтвердил, что Филби действительно был двойным агентом, и, когда SIS прибыла за ним в Бейрут, он сбежал в Москву, где провел остаток своей жизни, работая на КГБ.

Или все было не так? Когда Филби впервые появился в Москве, по всем данным, КГБ подозревал его в том, что он был засланным британским шпионом - тройным агентом, если угодно. Был ли он им на самом деле? Многие годы в кругах разведки циркулировали истории на эту тему. Идея заключалась в том, что когда SIS "оправдала" Филби в 1951 году, они нашли блестящий способ как справиться с деликатной проблемой доверия:
"Старина Ким, наши поздравления! Мы никогда не сомневались в твоей лояльности. И в качестве твоего следующего задания мы хотим, чтобы ты "притворился", что уходишь в отставку - в расстройстве, что мы не можем восстановить тебя в той же позиции, понимаешь? - и уехал в Бейрут поработать журналистом. В нужный момент мы дадим тебе повод "сбежать" в Москву, где ты наконец будешь полностью оценен своими товарищами, потому что сможешь выдать много относительно безвредной инсайдерской информации, которую ты и так уже знаешь. Мы обеспечим тебя последующей тщательно контролируемой информацией (и дезинформацией), которую русские будут счастливы принять, даже если у них будут сомнения. Когда ты установишь свою позицию среди них, мы хотим, чтобы ты сообщал нам все, что сможешь, об их действиях, о том, какие вопросы они тебе задают, и так далее." После выдачи таких инструкций SIS перестала беспокоиться. Не было никакой разницы в том, действительно ли он был британским патриотом, притворяющимся обиженным агентом, или настоящим лояльным советским агентом, притворяющимся лояльным британским агентом (притворяющимся обиженным...). Он вел бы себя одинаково в обоих случаях; его действия были бы интепретируемы и прогнозируемы с точки зрения каждой из двух зеркальных позиций. В первом случае он глубоко убежден, что британский идеал достоин того, чтобы за него рисковать жизнью, а во втором случае он свято верит, что у него есть превосходная возможность стать Героем Советского Союза, притворяясь, что он глубоко убежден, что британский идеал достоин того, чтобы за него рисковать жизнью, и так далее. КГБ в то же время без сомнения придет к тому же заключению и не будет ломать голову действительно ли Филби двойной агент или на самом деле он тройной агент или четверной. Филби, согласно этой истории, был искусно превращен в своего рода человека-телефон, простой передатчик информации, который обе стороны могли бы использовать для любых целей, расчитывая, что он надежно передаст любую данную ему информацию, без необходимости беспокоиться о его истинной лояльности.

В 1980, когда позиция Филби в Москве судя по всему улучшилась, я оказался в Оксфорде на позиции приглашенного сотрудника в колледже All Souls, и в это же время другим приглашенным сотрудником был Морис Олдфилд, бывший глава MI6, агенства ответственного за контрразведку за пределами Великобритании, один из руководителей, ответственных за траекторию Филби (Сэр Морис Олдфилд был прототипом "M" в новеллах Яна Флеминга про Джеймса Бонда). Один раз после ужина я спросил его, действительно ли история, которую я слышал, имела место, и он с раздражением ответил, что все это чепуха. Он хотел бы, чтобы бедного Филби оставили наконец в покое доживать свои дни в Москве. Я сказал, что меня вполне удовлетворяет его ответ, но мы обы должны понимать, что если бы история была правдива, то его ответ был бы тем же самым! Сэр Морис пронзил меня взглядом и ничего не сказал.

Философы провели несколько десятилетий пытаясь придумать мысленный эксперимент, который бы доказал или опроверг принцип неопределенности радикального перевода сформулированный философом Куайном (1960): удивительное утверждение, что в принципе возможно получить два различных перевода одного естественного языка в другой, и при этом не иметь никаких свидетельств в отношение того, какой перевод является правильным (сам Куайн настаивал на том, что в подобной ситуации, вообще, нет правильного перевода: каждый перевод оказывается настолько же правильным как и другой, и не будет никаких других фактов способных перетянуть весы на одну сторону). На первый взгляд это кажется невероятным. Разве человек в полной мере владеющий обоими языками не в состоянии всегда распознать, какой из двух переводов некоторого предложения одного языка в другой лучше? Как может такое быть, чтобы не было более чем достаточно свидетельств в пользу того или иного перевода?

Если вы считаете, что проблема разрешается просто, значит вы не прочитали, или не поняли, объемную философскую литературу, посвященную этой любопытной загадке. Хорошей отправной точкой, после прочтения Word and Object(1960) самого Куайна, был бы специальный выпуск Synthese 1974 года, посвященный проведенной в Университете Коннектикута конференции по вопросам интенциональности, языка и перевода, где Куайн выступил против своих наиболее выдающихся оппонентов, оставив вопрос в неразрешенном состоянии, в котором он и пребывает до сих пор.

В случае с Филби и его истинными убеждениями мы имеем пример того, насколько близко в реальной жизни (в отличие от странного мира философских мысленных экспериментов) мы можем подойти к вопросу неопределенности радикальной интерпретации (см. эссе Дэвида Льюиса "Радикальная Интерпретация" в том же выпуске Synthese). Мы можем вообразить двух наблюдателей, которые без устали следуют за каждым шагом Филби, записывая за ним каждое слово, просматривая все его секретные документы, подслушивая его разговоры во сне и даже (теперь мы опять в области философских экспериментов) регистрируя электрическую активность его мозга. И мы можем видеть, что основываясь на одних и тех же данных, эти наблюдатели могут с убежденностью прийти к двум противоположным заключениям: Филби - лояльный британец; нет, он советский шпион. Разумеется, нет никакого смысла спрашивать самого Филби: оба наблюдателя прекрасно знают, как именно он ответит на такой вопрос, и каждая из их противоположных теорий дает этому замечательное объяснение (похожий аргумент был приведен мной в обсуждении убеждений "Эллы" в "Real Patterns", 1991). Без сомнения крайне маловероятно, чтобы в подобной ситуации ни одна из интерпретаций никогда не дала сбоя, но (настаивает Куайн) не невозможно. Вероятно, в любой реальной ситуации две такие диаметрально противоположные интерпретации событий целой жизни балансировали бы на острие ножа лишь в течение короткого времени, после чего одна уступила бы другой, но нам не стоит совершать ошибку, полагая, что в этом есть метафизическая неизбежность, которую гарантирует некоторый специальный внутренний факт, который разрешает противоречие. Исходя из этого, мы даже можем рассмотреть ситуацию, в которой Филби сам задается вопросом, кто же он на самом деле, и оказывается не в состоянии на него ответить. Перед такой же проблемой оказался бы билингв, которого спросили бы, какой из двух словарей дает правильный перевод.
Он мог бы быть поражен тем фактом, что не в состоянии сказать, который является "правильным", и в этом случае, настаивает Куайн, не было бы никакого существенного факта разрешающего то, который является правильным. Оба предоставляли бы в одинаковой степени хорошие переводы, и это все, что можно было бы в таком случае сказать.

Если смысл всего этого по-прежнему ускользает от вас, возможно сможет помочь упрощенный вариант того же феномена - мои "Куайновские кроссворды". Составить кроссворд, у которого есть два в одинаковой степени хороших решения, непросто, но вот пример. Какое из решений настоящее? Никакое, поскольку я так сделал намеренно. В принципе возможно составить кроссворд больших размерностей, этакого Филби, вся структура которого и история, и текущие предрасположенности в одинаковой мере подвержены двум интенциональным интерпретациям. Практически - невозможно, но мы не должны на основании этого подразумевать существование категории внутренних фактов, которые разрешили бы любую ситуацию.

--------------------------------------------------------------------------------------------------

В качестве ссылки на самого Куайна предложу Indeterminacy of Translation Again. В данном случае нельзя не оценить тот факт, что оригинальный текст сопровождается двумя разными переводами на русский язык, видимо, в попытке наглядно продемонстрировать излагаемый принцип невозможности сказать, какой из двух переводов "правильный" или хотя бы лучше :)

Задача, которую я приводил ранее, разумеется, была нацелена на демонстрацию принципа неопределнности радикального перевода Куайна в технической системе. С одной стороны речь не идет о переводе с одного естественного языка на другой. С другой стороны, оказывается, что осмысление данных возможно только с привлечением внешнего контекста, и одни и те же данные могут иметь две совершенно различные правильные интерпретации - в полном соответствии с духом принципа неопределенности.

https://oleg-mazurov.livejournal.com/5029.html