Автор -
telemax_spbВенецианский план захвата Голландии и Англии заключался в тайном перемещении колоссальных финансовых ресурсов и богатств, полученных при разграблении Второго Рима - Константинополя в 1204 году и финансировании войн в Европе, и создания Пятых тайных венецианских колонн агентов влияния с использованием своей разведки.
Хотя письменный текст не способен передать всей полноты воздействия такой драмы, правильный подход к прочтению этих текстов должен представить бесценную возможность проникнуть в суть того, что определяет текущую историю.
Заметьте, я не утверждаю, что вы обнаружите здесь ценную «информацию», скорее именно понимание метода. Итак: прочтите это произведение в один присест. Оно задумано политиком и экономистом Линдоном Ларушем как единое целое, подобно классической драме Шекспира или Шиллера.
ЗАХВАТ ВЛАСТИ В АНГЛИИ ВЕНЕЦИЕЙ
Цивилизация современного мира находится ныне на краю гибели. Это результат непоправимой ошибки, совершенной в 1509 году, когда Венеция, разгромленная международными силами Камбрейской лиги, была, казалось, обречена. Тогдашняя папская власть боялась боевых действий иностранцев на итальянской территории: раньше не раз бывало, что эти войска расчленяли Италию на части. Антивенецианский альянс распался.
Венеция, которая вместе с турками создала оплот ростовщичества и работорговли, устояла — на беду множества поколений и народов.Время Папы Пия II и Николая Кузанского, противопоставивших языческой идее «человек есть зверь» концепцию Человека как imago Dei (образа и подобия Божьего) и capax Dei имеющего способности Божьи), было периодом самого быстрого прироста населения в человеческой истории. Идеи возрождения были костью в горле работорговцев: Человек, фундаментально отличный от Зверя, не мог быть объектом торговли.
Ключевой фигурой в войне венецианцев против христианства был Гаспаро Контарини, выпускник университета в Падуе. Он произошел из одного из древнейших венецианских семей. О нем говорили, что он настолько изучил Аристотеля, что мог бы воспроизвести все его тексты, будь они уничтожены полностью.
Почему же идеи Аристотеля оказали такое влияние на западную цивилизацию? Ведь труды Аристотеля почти не поддаются прочтению. Но они представляют собой сквозную апологию олигархической модели общества.
Это более всего проявилось в его книге «Политика». Целью политики, по Аристотелю, являются сохранение неравенства. Государство должно выполнять и сохранять этот принцип. Отношения «хозяин-раб» Аристотель считает «естественным», «природным». «Необходимо подчинение одних другим... Одни от рождения созданы править, другие — повиноваться... Одни по природе своей свободны, другие — рабы». Фраза вырвана из контекста, но весь контекст в том же духе. В действительности и Платон признавал рабовладение, однако строил свой идеал государства на Идее Справедливости. В диалоге с Тразимахом Платон доказывает, что сам базис его «Республики» универсален, а только универсальные идеи первопричинны. Идея Республики в его философии построена на базисе Добра.
Поскольку Аристотель работал в философской среде, созданной Платоном, он не мог полностью отвергнуть концепцию универсалий. Вместо этого он помещает универсалии в сферу vita contemplativa (созерцательной жизни). Универсалии не могут восприниматься органами чувств, значит, мы можем, мол, только предполагать их существование. У Платона идеи Добра и Справедливости не «созерцательны» и непознаваемы, а причинны. Эти прирожденные идеи, показанные Платоном на примере раба, их высказывающего, — сама первооснова Республики.
Вернее всего, Аристотель именно потому стал популярен в Венеции, что это было рабовладельческое общество, построенное по олигархическому принципу. Христианство эпохи Возрождения было антитезой «звериной» концепции олигархизма. Идея Человека, oтрицающая рабство и ростовщичество, ставила под вопрос само существование венецианской олигархии, и она ответила с холодной твердостью зла.
В ранних работах Контарини писал: «По существу я понял, что даже если я полностью покаюсь в своих грехах и даже более того, это ничуть не поможет мне заслужить себе счастье или даже удовлетворение от того, что грехи отпущены... Я пришел к твердому убеждению, что никто не в состоянии оправдаться собственным трудом или очиститься от желаний своего сердца». В другом письме он сравнивает человека с червяком. Радикальный протестантизм и контаринианский католицизм — это аристотелевское расчленение vita cоntemplativa (созерцательной жизни — области Веры) и vita activa (деятельной жизни — области Дел).
Аристотелизм есть ненависть как к Богу, так и к человеку. И хотя между Контарини и Лютером по существу нет никакой разницы, Контарини и другие венецианские аристократы обеспечили создание Комиссии, которая объявила войну протестантской Реформации.
Взгляды Контарини лежали в основе движения «Спиритуали», которое оказывало доминирующее влияние на верхушку венецианской олигархии.
Контарини был представителем Венеции при Ватикане, а позже — послом при дворе Карла V. Затем он назначается в Совет Десяти, позже в Совет Трех — высший орган управления в Венеции, который контролирует все судебные дела и заказывает убийства, от которых невозможно было спастись. Как это ни поразительно, из Совета Трех Контарини попадет... в кардиналы. Как Кардиналу, ему поручают сформировать комиссию по реформе для Тридентского Собора. В ней большинство образуют представители движения Спиритуали, в которое входит и он сам. Он был назначен на переговоры с лютеранами в Регенсбурге от имени габсбургского императора Карла в 1541 г. В Регенсбурге венецианская игра раскрывается. В так называемой пятой статье он обнаруживает свои лютеранские воззрения. Кажется поразительным, что Кальвин воздает должное пятой статье в Регенсбурге. («Вы будете приятно удивлены, прочитав пятую статью... оказывается, наши противники признали свое поражение... Там нет ничего, что мы не пишем сами».) Затем, в типично венецианской манере, Контарини создает аристотелианскую (фидеистскую) фракцию внутри Церкви, которая заявляет, что протестантов и католиков ничто в принципе не разделяет, кроме вопроса о Магистерии.
Теперь видно, что произошло с Ренессансом. Венеция манипулирует как Реформацией, так и контрреформацией, что приводит к серии войн, топящих наследие Николая Кузанского и Пия II в море крови. Кульминация — Тридцатилетняя война, в ходе которой численность населения Европы катастрофически падает. Создаются предпосылки истребления христианства, воцарения такого же культурного пессимизма, какой доминировал в Европе после Первой мировой войны.
Теперь венецианское зло должно было опуститься на Англию.
Стратегический замыселКакова была стратегическая цель Венеции? Слабым местом испанских Габсбургов была стратегически важный морской путь через Ла Манш. Испания нуждалась в Голландии из-за большой суммы налоговых сборов за использование этого пути: нужно было содержать испанскую армию. Понимая, насколько важны для них хорошие отношения с Англией, испанцы выдали замуж свою принцессу Катарину за короля Генриха Восьмого. Венеции, чтобы достичь успеха, требовалось разрушить связь Генриха с Испанией.
«Венецианская партия» в Англии победила, когда Генри Восьмой пал — из-за того, что попался на сексуальную наживку, подсунутую ему венецианцами. Эту женщину звали Анна Болейн. Она была внучкой лидера английских венецианцев — Томаса Говарда, герцога Норфолкского, представителя влиятельной родовитой семьи Говардов. Эта семья очень долго выполняла роль венецианской агентуры влияния, возможно даже, выполняет ее по сей день, хотя и является в некотором смысле жертвой венецианцев. Другие знатные английские фамилии — Расселлы, Херберты, Кавендиши — также стали постоянными носителями венецианского вируса.
Настойчивое желание Генриха развестись с Катариной Арагонской и жениться на Анне Болейн привело к отставке его премьер-министра кардинала Вулси. Вулси очень хорошо знал, какое зло представляет собой Венеция и по крайней мере однажды сказал об этом в лицо послу Венеции. Место Вулси занял технократ из «венецианской партии» — Томас Кромвель, который изучал венецианскую систему на месте, работая казначеем у Реджинальда Пола, хорошо знакомого с лидерами Спиритуали. Кромвель фактически управлял английским правительством, пока сам не был свергнут и казнен в 1540 году.
Кромвель культивировал «гуманистов», выступающих за разрыв с Римом, и в Кембриджском университете возникла «маленькая Падуя», возглавляемая Томасом Смитом. Смит стал ректором Кембриджа, вернувшись из Падуи в 1544. Наиболее известна его книга об английском правительстве, в которой делается вывод, что короли чересчур могущественны. Другие ведущие фигуры «малой Падуи» — Роджер Эшем, Джон Чик и Уильям Сесил. Они воспитывали протестантских детей Генриха Восьмого — Эдуарда и Елизавету.
Следует также упомянуть печально известного Франческо Зорзи. Это был советник Генриха VIII по половым вопросам. Это Зорзи подготовил официальную версию для Венеции, вычитав в каком-то древнееврейском манускрипте, что Папа не имел права позволить Генриху жениться на Катарине. Таким образом, венецианцы утверждали, что брак Генриха с Катариной не был законным. Для Генриха это означало заключение союза с Венецией против Испании.
Недвусмысленность венецианских намерений раскрывает Томас Старки, также участник Спиритуали, путешествовавший в Венецию с Реджинальдом Полом. Сам Пол был из рода Плантагенетов и по существу мог бы претендовать на английский престол. Позже Пол станет главным советником Марии Тюдор, которая сменит в Англии Генриха Восьмого. Еще раньше его едва не избрали Папой. Старки, один из главных шпионов Томаса Кромвеля пишет в художественном «Диалоге Томаса Лапсета и Реджинальда Пола»: «...По этой причине большинство мудрых людей, правильно оценивающих как природу человека, так и природу государей, считают наиболее удобным смешанное государство для того, чтобы сохранить власть. В г. Венеции нет большого желания становиться Герцогом, поскольку он ограничен в полномочиях. Так и должны обстоять дела с нашем королем, если его власть будет смягчена в вышеописанной манере...»
Эта тесно связанная между собой группа венецианских аристотелианцев организует разрыв Генриха с Римом. Этот разрыв обеспечивает свободу для венецианских операций в Англии.
Паоло СарпиСледующая фаза этих операций, однако, будет более разрушительной. Она будет развернута знаменитым Паоло Сарпи. Вот в этой фазе у англичан и отнимут мысль и душу, и страна станет бастионом Новой Эпохи (New Age). Следует пояснить, что задумывал Паоло Сарпи и кто стоял за ним в Венеции.
1583 год в истории Венеции ознаменовался борьбой между Джовани (молодые дома) и Векки (старые дома). Победили радикалы. Джовани понимали, что могуществу Венеции приходит конец, что как военная держава она утрачивает свое значение. Для Джовани единственным способом защиты Венеции была отчаянная попытка одновременно уничтожить и папство, и Габсбургов, отдав Германию на откуп протестантам с помощью Франции.
Векки просто хотели контролировать папство и оставаться внутри «нейтрализованной» католической церкви. Джовани не согласны. Они устраивали протестантское восстание и, кажется, готовы даже уничтожить само христианство.
Дальнейший план заключался в перемещении части финансовых накоплений из обширных запасов из кладовых церкви Святого Марка в кальвинистскую Голландскую республику и Англию.
В этот период покорение Англии было поручено Паоло Сарпи. Номинально это был обычный монах, впрочем, чрезвычайно одаренный. Он становится ведущим организатором Джовани. Из их салонов и тайных обществ произошло то, что впоследствии под именем масонства разрушало христианство.
В книге о Сарпи современный историк Вутон доказывает, что Сарпи был создателем эмпиризма и обучил Фрэнсиса Бэкона его так называемому научному методу. Автор книги приходит к выводу, что Сарпи, номинально католик-монах, в своих философских трудах оказывается радикальным атеистом. Сарпи пытался обосновать идею о том, что вера в промысел Божий, религия, предназначенная для обучения большинства людей моральным ценностям, вообще не нужна. Он исходил из того, что вера в Бога иррациональна, поскольку нет необходимости объяснять существование физической вселенной актом творения. Вот откуда пошел бэконовский эмпиризм. Впоследствии выяснилось, что Сарпи был гомосексуалист и богохульник, считавший Библию чем-то вроде сборника фантастических рассказов. Он особенно осмеивал идею о том, что Моисей получил от Бога десять Заповедей Божьих. Поскольку за богохульные воззрения можно было оказаться на костре, он не публиковал собственные философские труды. Однако известно, что именно ему принадлежит сравнение Папы с Антихристом.
Паоло Сарпи — фактический основатель модернизма и Просвещения. Он создавал языческий культ, позднее названный масонством, до сих пор доминирующий в Англии. Из этого салона вышел Джордано Бруно, Галилей (с ним дело сложнее), орден розенкрейцеров, а также Тридцатилетняя война.
Эта фаза началась с запрета, наложенного Папой на Венецию в 1606 году. Предмет спора формально заключался в двух юридических положениях, касавшихся права Рима судить двух провинившихся прелатов, а также собирать пожертвования в Венеции. Сарпи писал памфлет за памфлетом, отстаивая право Государства против права Папы. Посол Англии в Венеции Генри Вутен немедленно отправил все труды Сарпи в Англию для перевода на английский. В результате этого противостояния Сарпи становится европейской знаменитостью. Папа сдался, не добившись своей цели и не подчинив себе Венецию. Сарпи вышел победителем. Уже когда запрет был снят, неизвестный пытался убить Сарпи, но тот остался жив. В попытке покушения, естественно, заподозрили «руку Папы», в результате чего Сарпи прослыл героем и в Англии, и во всей Европе.
В «Истории интересов» и более известной «Истории Тридентского Собора» Сарпи подвергает сомнению саму необходимость существования Церкви. Вторая из книг, посвященная королю Якову Первому, впервые публикуется в Англии. Поразительно: католик Сарпи организует по всей Европе радикальную протестантскую оппозицию. Но это же Венеция...
Джовани сознательно выращивали свою фракцию в английской аристократии. Англия должна была контролироваться полностью. При этом короли, однако, были ненадежны: они стремились вести себя независимо от стратегических замыслов венецианцев. Поэтому Джовани больше рассчитывали не на королей, а на контролируемый протестантами купеческий класс. Об этом недвусмысленно говорит создание лордом Лестером Венецианской компании. Лестер был спонсором пуританского движения в Англии. Это ему Венеция пожаловала некоторые торговые маршруты. В 1581 году под контролем Венеции была создана также Турецкая торговая компания. Эти две компании в дальнейшем сливаются в одну — Левантийскую, на базе которой в 1600 возникает печально известная Ост-Индская компания. Ее первый управляющий Томас Смайт изучал юриспруденцию в Падуе. Создавая богатый купеческий класс, Венеция одновременно создает рычаг давления на короля, подрывая его авторитет и влияние. В так называемый период Английской республики Англию захватывают радикальные протестантские секты.
Пройдет еще 80 лет до полного утверждения в Англии «венецианской партии», но «интеллектуальная империя» воцаряется здесь необратимо. Сарпи создает розенкрейцеровский культ, синкретическую религию, из которой возникает масонство. Когда этот процесс завершен, Англия станоЁвится оплотом язычества, оплотом ростовщичества и работорговли. Отрицание Человека как образа Божьего закладывается в основу «Новой Эпохи». Это и была программа и замысел Сарпи. Этим по существу завершилось разрушение английской души. Венеция, венецианские методы были перенесены в Англию.
ЛЕЙБНИЦ И СВИФТ ПРОТИВ ВЕНЕЦИАНЦЕВ
В декабре 1688 войска голландского принца Вильгельма Оранского вторгались в Англию, прервав гоббсовский кошмар, пережитый страной в период правления развратного Карла II и его брата Якова II. Но когда Вильгельм захватил трон Якова, начался еще более жуткий кошмар, поскольку Вильгельм воплощал еще более концентрированный яд, выработанный венецианцами на трупе Голландской республики. Эта прямая узурпация на британско-венецианском диалекте лицемерно именуется «Славная» революцией — ясно, сколь безразличны эти круги к правде.
Понятие о «правах и свободах англичан» быстро обнаружило свою фальшь в период вильгельмовского диктаторского правления. Когда король Яков II бежал во Францию, правопреемником английского трона осталась его старшая дочь Мария, брак которой с Вильгельмом был вынужденным: Вильгельм был заведомым гомосексуалистом. Претензия Вильгельма на трон не подкреплялась решением парламента даже ради внешней «конституционности». Ему пришлось созвать специальный «съезд», который даровал ему абсолютную власть, а не просто ранг супруга королевы.
В венецианском багаже Вильгельма Оранского присутствовал философ Джон Локк, который стал главным проповедником навязывания этой несчастной стране господства Английского банка (1694). Это не тот банк, в который обращаются за денежной ссудой. Это гаргантюанское венецианское жульничество, которое быстро создало первый для Англии национальный долг, чтобы финансировать войну на истощение в Европе, навязало кредитный кризис путем урезания почти вдвое циркулирующего объема валюты, и обложила новыми налогами уже коллапсирующую экономику. Главным архитектором банка стал лидер «венецианской партии» Чарльз Монтегю, новый канцлер государственного казначейства, позднее получивший более выгодный пост британского посла в Венеции. Монтегю поручил вызывающему умилению сэру Исааку Ньютону надзирать за жульничеством с выпуском новых монет, и Ньютон взамен оказал ему любезность, отдав в любовницы Монтегю свою родную племянницу.
Сочинитель реклам для Английского банка Джон Локк более известен как популяризатор гнусного представления о человеческом разуме как «чистом листе», пассивном регистраторе животных ощущений. Он определенно больше уважал счетчик казны, чем человека, и открыто защищал ростовщичество как необходимый институт для защиты интересов тех, чьи состояния «вложены» в деньги. Его теория государственного управления напоминает суждения владельца казино, для которого закон — это условия для того, чтобы озверевшие игроки дрались за денежные суммы, размер которых затем определит из значимость в обществе. «Свобода» Локка существует во имя «собственности». Его понятие «социального договора», которое определяет права игроков посещать казино, фактически служило оправданием узурпации трона Вильгельмом Оранским. Фактически Яков II обвинялся в том, что он якобы отказал своим наиболее «спекулятивным» подданным в этих правах, тем самым «нарушая контракт». Локк доказывал, что венецианская клика поэтому должна заключить новое соглашение.
В 1697 г. заговор венецианцев в Англии одержал почти абсолютную победу, и его организаторы заполнили «государственный корабль» Вильгельма от носа до кормы. Теперь они устремили взоры к новой проблеме — к английским колониям Северной Америки. Им не давало покоя стремление поселенцев построить независимое государство. Это стремление взбесило венецианцев еще в 1630-х годах, когда была основана колония у залива Массачусетс. В 1701 году Джон Локк, будучи членом Британского совета по торговле, выступил за отмену всех хартий самоуправления североамериканских поселений, взятие под королевский контроль их экономической деятельности, и запрет на производство любых готовых товаров.
Деятельность ЛейбницаНо хотя венецианцы и вкушали плоды очевидной победы, возникла оппозиция — мощная республиканская оппозиция, вырастающая вокруг более возвышенного взгляда на природу и предназначения человека, которая и вдохновляла последующее основание Соединенных Штатов и практически открыла к нему путь. Ее возглавил немецкий ученый и государственный деятель Готфрид Вильгельм фон Лейбниц. Эту оппозицию можно назвать движением к счастью — конечной цели свободы, отраженной в американской Декларации независимости.
Перед лицом нового венецианского наступления в Англии Лейбниц сформулировал свое представление о человеческом счастье, исходя из постулата о создании Человека как образа Божьего. В труде «О понятиях правоты и справедливости» Лейбниц в 1693 г. дает определение милосердия как «универсальной добродетели», которую он называет «привычкой любить», то есть «рассматривать счастье другого человека как свое собственное». Первое приближение этого счастья, утверждает он, проявляется, например, при созерцании великолепных полотен Рафаэля тем, кто «переживает это, даже если это не приносит выгоды, таким образом, что испытывает восторг и не может оторвать глаз — как от символа любви».
Когда предмет восхищения «в то же время сам способен переживать счастье, его чувство переходит в настоящую любовь», утверждает Лейбниц. «Но небесная любовь превыше других любовей, поскольку Господа можно любить с наибольшим результатом: нет ничего счастливее Бога, и нет ничего красивее и достойнее счастья». И, поскольку Бог обладает высшей мудростью, «мы лучше всего удовлетворим человеческие представления, если скажем, что мудрость — это наука счастья», пишет Лейбниц.
Как ведущий ученый и философ своего времени, Лейбниц был широко известен во всей Европе и за ее пределами, в том числе и среди республиканских лидеров Новой Англии. Его оценили Уинтропы и Мэдеры, а позднее, что наиболее важно, Бенджамин Франклин. Начиная с 1690-х годов, основным союзником Лейбница в Англии, Шотландии и Ирландии стал блестящий анти-венецианский полемист Джонатан Свифт, который подвергал убийственной критике бестиальную философию Бэкона, Гоббса, Декарта, Ньютона и Локка на протяжении более сорока лет.
Аристотелевский эмпиризм в модификации Декарта-Локка низводит сущность человека на уровень обычного животного, что вполне соответствует тому идеалу империи, которого венецианцы то и дело пытались достичь. Когда Джонатан Свифт стал сторонником Лейбница в борьбе с эмпиризмом, он высмеял своих врагов, изобразив их бесноватыми. «Экскурс в идиотизм» — так и писал он в 1696 году в «Сказке бочки». Древние и современные ему авторы «новейших философский схем», писал он, «толкут в ступе один и тот же бред в академиях нынешнего бедлама».
К 1701 году последнее поколение «венецианской партии» довело до вырождения целый набор олигархических фамилий, которые породнились со Спенсерами, Годольфинами, Черчиллями — вплоть до Джона Черчилля, будущего герцога Мальборо.
Черчилль вырос пажом при дворе Карла II, держась за юбку сестрицы Арабеллы, любовницы Якова II. Тогда за свои услуги Черчилль получил 10 тысяч фунтов от фаворитки Карла II.
Успешно устроив свои дела в Англии, венецианцы нацелились на следующую добычу — Францию. В бытность премьер-министром Жан-батиста Кольбера, покровителя академии наук в Париже, где в начале 1670-х работал и Лейбниц, Франция успешно развивала свою промышленность и инфраструктуру. И вот в 1701 г. Британия объявляет ей войну. Прошло более десятилетия кровопролития и разрушений — для населения обеих стран и их европейских союзниц. Это была еще одна договорная игра, в которой выиграть могла только Венеция. В любом грязном деле остаются свободные «ниточки». Королева Мария умерла в 1694 г., оставив Вильгельма без прямого наследника. Следующей претенденткой на трон была ее сестра Анна, но смерть ее единственного ребенка в 1700 г. привела к новому кризису престолонаследия. В 1701 г. был подписан Закон о престолонаследии. 71-летняя внучка Якова I, София, глава Ганноверского дома в Германии, стала наследницей Анны. Король Вильгельм умер в 1702 г., оставив Анну на троне.
Как и ожидала «венецианская партия», Анна пожаловала все придворные привилегии герцогу и герцогине Мальборо, которые плели сети влияния вокруг нее уже многие годы. Проблемой венецианцев было то обстоятельство, что главным советником Софии был Готфрид Вильгельм фон Лейбниц.
Поскольку Лейбниц был на расстоянии шага от руководства лондонской политикой, борьба с диктатурой венецианской партии в Англии разразилась не на шутку. Это был конфликт между идеалом стремления к счастью и вожделением империи.
Герцоги Мальборо прибегали к обману, убийствам и измене ради разрыва политических и даже личных связей между Королевой Анной и Софией Ганноверской. Свифт открыл шквальный огонь по Мальборо — как своей публистической деятельностью, так и негласными усилиями, пока не освободил двор Анны от господства венецианской банды. В конечном итоге, используя свое личное влияние на все окружение Анны, в 1710-1711 гг. он выставил герцога и всех его дружков из королевского двора.
Лондон отчаянно ринулся на подмогу, отправив против Лейбница сэра Исаака Ньютона, распространяя старую ложь о том, будто бы это он, а не Лейбниц, изобрел дифференциальное исчисление. Лейбниц и Свифт, в свою очередь, договорились поселить в Лондоне великого немецкого композитора Георга Фридриха Генделя, желая развить английскую музыкальную культуру.
В это время двое союзников Свифта стали королевскими губернаторами американских колоний. Назначение Роберта Хантера в Нью-Йорк, а Александра Спотсвуда в Вирджинию в 1710 г. открыло дорогу к будущей республике в Северной Америке. В том же 1710 году в Массачусетсе Коттон Мэдер опубликовал свою книгу о создании республики — «Очерк о добре», которая более чем на век укрепила в Америке лейбницевское понимание науки счастья. Бенджамин Франклин писал, что эта книга оказала влияние на всю его жизнь.
Свифт писал об этом периоде: «Вряд ли будет еще в истории время, настолько таинственное и любопытное для потомков». Венецианцы не любят рассказывать о влиянии Лейбница и Свифта на создание Американской Республики. В Британии, однако, после того как Англия в 1707 г. навязала Шотландии унию, стало ясно, что их война с «венецианской партией» была проиграна.
Покровительница Лейбница, София Ганноверская, объявленная наследницей Королевы Анны, умерла в мае 1714 г. в возрасте 84 лет. Наследником британского трона стал ее сын Георг. Его кумиром был Вильгельм Оранский, и герцоги Мальборо неоднократно оказывали ему знаки внимания. Буквально спустя два месяца после смерти Софии умерла и Анна, в возрасте 49 лет, по-видимому от отравления. Герцог Мальборо, много лет в ссылке строивший козни против нее, в тот же день очутился в Англии, и Георг Ганноверский был провозглашен королем Великобритании Георгом I. Джонатан Свифт был вынужден бежать в Ирландию, а Лейбниц вскоре был удален с ганноверского двора.
Серьезна ли была угроза, которую Лейбниц и Свифт представляли для заговорщиков-венецианцев? Стоит посмотреть хотя бы на их сатанинскую ненависть к умершей Королеве Анне, которая при всех своих грехах научилась искать в жизни кое-что лучшее, им вовсе неизвестное: не было ни публичной панихиды, ни официальных похорон; ее труп разлагался три недели, пока несколько слуг Георга I не захоронили ее тайком, ночью. Она покоится в Вестминстерском аббатстве, рядом со своей прапрабабушкой Марией, королевой Шотландии. По сей день ни камень, ни табличка не обозначает ее могилу.
Лейбниц умер в 1716 году. Джонатан Свифт продолжал борьбу уже в Ирландии. Там, будучинастоятелем Собора Св.Патрика в Дублине, он стал известным политическим деятелем в 1720-е годы, учредив массовое движение на принципах права на свободу, данного Богом, и права на национальный суверенитет, построенный на основе естественного закона. Продолжая дело Лейбница, он оказал неизмеримо большое влияние на республиканскую идею в Америке XVIII века.
Под правлением Георга I британский режим между тем начал деградировать. Ранее секретные колдовские общества, наподобие Хельфайр-клуба (Клуб Адского Пламени) теперь функционировали легально. Их легализации предшествовала публикация «Басни Пчел» Бернарда Мандевиля (1714). Мандевиль утверждал, что интересы государства — не более чем интересы максимального удовлетворения гедонистических потребностей его индивидуумов: больше частных пороков — больше общественного блага. Англия превращалась в венецианское торжище коррупции. В период премьер-министра Роберта Уолпола (начиная с 1721 года) Хельфайр-клубы не только размножились — они стали «внутренним святилищем» дегенерирующей британской элиты. Самый крупный из них, основанный в 1720 Лордом Уортоном, включал в обеденное меню: «Пунш адского пламени», «Пирожок святого духа», «Чертовы чресла» и «Груди Венеры» (украшенные вишенками вместо сосков). В 1760-х годах, когда американские колонии открыто порвали с Британией, большинство придворных короля были членами Хельфайр-клуба. Один из клубов возглавлял сэр Фрэнсис Дэшвуд — официальный начальник Бенджамина Франклина (так как Франклин в то время возглавлял почтовую службу)!
Убийственный груз развращенного режима всей тяжестью лег на английское население. Пока знать услаждала свои похоти, катастрофически падала рождаемость: с 1738 по 1758 было зарегистрировано только 297 тыс. рождений при 486 тыс. смертей. «Мораль» тогдашней Британской империи кратко выразил Роберт Уолпол: «Каждому человеку своя цена».
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://nandzed.livejournal.com/4322661.html
