Часть I
Часть II
— Цифровизация в том виде, в котором она развивается, предполагает ограничение доступа огромной части населения к знанию?
— Да, поскольку эксистские структуры, имеющие доступ (access) к информации, знают о людях намного больше, чем люди знают о них, то есть они (стоящие у врат «доступа» во «дворцы информации») лишают огромную часть мирового населения доступа к знанию. Неслучайна их любовь к «экосистемам». Вспомним «Сбер», который заполучил огромные права на модификации в сфере российского образования, — воплощённое отсечение огромной части населения от реального знания. Очень символично, что люди из «Сбера» (само уже это название — дикость, как жаргонное «чел» вместо слова «человек») притащили на Санкт-Петербургский форум тиктокера, существо по имени Даня Милохин. Это зримый символ уровня массовки, которая нужна эксистам, чтобы подмять под себя всё.
— А на один из форумов Греф привёл бородатого йога из Индии. Видимо, самое значимое разделение проходит теперь между теми, кто имеет «карту реальности», приближенную к действительности, и всеми остальными, которых погружают в лженауку, лжетеории и прочий бред.
— Что-то мне подсказывает, что йогнутый гуру, который окормлял (и окормляет?) Грефа, вполне тянет на агента британской разведки. Это вообще в английском стиле — использовать такие кадры.
— Людей в чалме.
— Да-да. Кстати, роман Киплинга «Ким» (любимый роман Аллена Даллеса) посвящён как раз использованию в качестве разведчиков разного рода пандитов, садху, лам-путешественников. Они, в частности, обеспечивали британцев исчерпывающей картографической информацией о Северной Индии.
— Русский мир теперь тоже оказался объектом этих манипуляций. Опасность цифрового закабаления очевидна. Что же делать дальше? Есть ли слабые места в этой системе? Похоже, что уже идёт процесс её деформации. Цифровые заправилы удержат равновесие?
— Шваб и Маллере в вышедшей в 2020 году книге написали о двух вещах, которые могут ограничить обнуление, связываемое ими с «зелёной» экономикой и цифровизацией («четвёртой производственной/промышленной революцией»): растущее сопротивление низов в ответ на «блицкриг» и пассивность части мировых элит в отношении планов «эксистов». И, добавлю от себя, трампизм, хотя пока это рыхлая, неоформленная идеология. Шваб опасается социального взрыва. Правильно опасается. Протесты против локдаунов и насильственной вакцинации (биоцифровизации) в Европе, Австралии, Америке, безусловно, есть, — тот самый рёв классов, над которыми готовы сомкнуться волны «прогресса», и который болезненно давит на ультраглобалистские уши.
По Швабу, если хотя бы одно крупное государство (читай — Россия, КНР, США) выйдет из проекта обнуления (reset), то он не состоится вовсе. Поэтому им так важно было свергнуть Трампа, спровоцировав криминальную волну «чёрного фашизма» — BLM. Да и вся история с «пандемией», от которой сегодня пытается частично откреститься ВОЗ, имеет сильный криминальный душок.
Вообще, нужно сказать, что любой новый строй по отношению к старому возникает как в значительной степени криминальная система. Фернан Бродель хорошо показал это в книге «Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV–XVIII веков», описывая тогдашнюю Европу как социальный ад. Любая социальная система на её ранней стадии — максимально агрессивный и жестокий хищник, а часто просто людоед. Насколько цивилизуется позже тот или иной новый «людоедский» строй, зависит от сопротивления ему, от того, сколько у нового людоеда будет вырвано зубов. В Англии XVI–XVII веков, в отличие от Германии и Франции, сопротивление было слабое. Конечно, Великобритания стала гегемоном капиталистической системы, владычицей морей, однако жизнь её низов даже в начале ХХ века была весьма тяжела — намного тяжелее и беспросветнее, чем жизнь французских и немецких низов. Сопротивление последних новым порядкам в XVII–XVIII веках и даже в начале XIX века было достаточно сильным, чтобы ослабить мировой потенциал Франции и затормозить формирование единого германского государства, однако жизнь низов в этих странах была легче, чем британцев. И неслучайно, что именно во Франции и Германии, соответственно, Наполеон III и Бисмарк, реализовали так называемый государственный социализм. Именно их имели в виду Маркс и Энгельс, говоря, что подчас «реакция выполняет программу революции».
Иными словами, чем больше будет конструктивного сопротивления возникающему хищному строю, пусть хоть тридцать раз прогрессивному (прогресс — это всегда за чей-то счёт и на чьём-то горбу; к тому же, как говаривал Ежи Лец, «если людоеды начинают пользоваться вилкой и ножом — это прогресс?»), тем этот новый строй «будет мягше, а на вопросы смотреть ширше». Разумеется, насколько любой эксплуататорский строй может быть мягким. То, что строй, который Зубофф определила как НК (надзорный капитализм), в потенции является зверским, сомнений не вызывает, и цифровизация будет одним из его орудий. Видимо, России нужно разрабатывать собственную цифровизацию, альтернативную глобалистской, поскольку изоляционизм — очень плохой ответ на глобализацию. Как говорил тот же Ежи Лец, «в смутные времена не уходи в себя, там тебя легче всего найти».
— Необходимо создавать контригру.
— Я бы выразился так: в руках Антихриста цифровизация становится антихристовой, но сама по себе она — нейтральный процесс. Техника — штука нейтральная. Советская промышленность служила народу, капиталистическая — буржуинам, антисоветская — новым хозяевам, антисоветчикам криминально-коррупционного разлива.
Короче говоря, нельзя отдавать цифровизацию геополитическому и цивилизационному противнику, надо его бить его же оружием.
— Как нельзя отдавать и европейскость?
— Да. Я не устану повторять: Россия не должна сдавать европейскость Западу. Русские — безусловно, европейцы, но другие, не западоиды. Запад был не единственной Европой: была античная Европа и ромейская (византийская), есть наша — русская, северо-восточная. Постзапад европейскость утратил. Традиционные европейские ценности сохраняются в РФ, однако, как и во всём сегодня в РФ, здесь много непоследовательности. В РФ провозглашается примат традиционных ценностей, а с экрана кривляются элгэбэтэшники, Ельцин-центр проводит недели «гордости» за них. В РФ есть несколько образовательных структур, которые получают гранты от Министерства просвещения, типа сетевого журнала «Мел», ряд рекомендаций которого родителям вполне подпадают под закон, запрещающий пропаганду ЛГБТ среди несовершеннолетних. Практика показывает: недостаточно иметь хороший закон, надо применять его по всей строгости, а с учётом того, что живём мы в условиях гибридной войны — по законам военного времени и поведения в прифронтовой полосе. И самое главное — не включаться в чужие проекты, в чужие игры. В них нет козырей и не только нельзя выиграть, но в них гарантировано поражение.
— Вы имеете в виду какой-то конкретный проект?
— И конкретно, и в общем плане. Конкретно можно сказать о концепции, я бы даже сказал, об идеологической мантре, о заклинании — «четвёртой производственной/промышленной революции», провозглашённой Швабом как панацеи, как единственно возможном средстве решения проблем человечества. Серьёзные эксперты разнесли эту схему, самой мягкой характеристикой был «миф». Суть критики сводится к следующему.
Первая промышленная революция (уголь, завод, телеграф) длилась 50–60 лет, обеспечила прирост ежегодной производительности труда на 2,1–2,2%; она позволила увеличить прибавочный (точнее, добавочный) продукт без значительного усиления эксплуатации. Вторая промышленная революция (двигатель внутреннего сгорания, нефть, конвейер) длилась 35–40 лет, рост производительности труда — 2,2–2,3% в год. Третья — самая короткая и слабая, конец которой в вялотекущем режиме мы наблюдаем, дала средний рост производительности труда менее 2%. При этом показатели 2011–2019 годов хуже таковых 2001–2010 годов, а эти последние — хуже 1981–2000 годов. Налицо затухание процесса; к тому же, если из нынешних «менее 2%» вычесть сферу обращения и госуслуги, то выходит 0,4%. Ни о какой новой (четвёртой) промышленной революции речи в таких условиях идти не может, впереди — стагнация, причём сам Шваб говорит о снижении темпов развития, снижении потребления и сулит более развитым странам «японификацию», то есть падение до уровня Японии, на котором она находится с 1990-х годов после ударов США, а менее развитым — «патагонизацию», то есть уровень жизни суровых и наименее развитых районов Аргентины.
Что это? Когнитивный диссонанс? Психосоциальная шизофрения? Старт деменции? Ни то, ни другое, ни третье. Используя термин «производственная/промышленная революция», Шваб вкладывает в него совсем другой смысл, чем тот, которым определяются три промышленные революции XIX–XX веков, и имеет в виду совершенно другое. Вот что он пишет: «Четвёртая насильственная (forced) производственная революция отличается тем, что она не меняет то, что вы делаете. Она меняет вас. Если вы, например, применяете что-то, что меняет ваш геном, то вы являетесь модифицированным. И, конечно, это оказывает влияние на вашу идентичность».
Принципиально иной характер «четвёртой промышленной революции» по сравнению с первыми тремя не позволяет говорить, что она — четвёртая, а с точки зрения прежней шкалы — что она вообще революция и промышленная. Однако по своей сути это действительно революция, но только не промышленная, а биосоциальная, поскольку она направлена на изменение генома человека, причём реализуется она — Шваб не скрывает — насильственно (forced, force). Новый социальный строй, рекламируемый Швабом и планируемый его хозяевами, предполагает изменение природного естества человека. По сути, это и социоборчество, и природоборчество, и, с точки зрения верующих, богоборчество. Создаётся впечатление, что доминанта цифровизаторов-трансгуманистов — ненависть (к человеку, к естеству, к семье), в основе которой — страх перед жизнью в её целостности, включая смерть. Швабовская цифровизированная «новая нормальность» — это хроника объявленной смерти человека как вида и его цивилизации, «небытизация», «ничтоизация» всего этого. В лучшем случае — превращение полноценной жизни в артхаусный театр мёртвых кукол, изготовленных по руководству «сделай сам» новоявленными карабасами-барабасами, как бы они ни назывались — цифровизаторы, новонормальщики, дианетики, «методологи» или инклюзивисты.
— Выходит, «четвёртая промышленная революция» — это ширма для переделки человека?
— Именно так. Суть швабовской «революции» — биоцифровизация, за которую с не меньшим усердием, чем за «зелёную» повестку и права ЛГБТ-меньшинств, ратуют глобалисты Всемирного экономического форума (ВЭФ). В биоцифровой революции `a la Шваб/ВЭФ ультраглобализм соединяется с нацизмом — с его новым мировым порядком и биологическими опытами над человеком.
С одной стороны, новый мировой порядок ультраглобалистов-цифровизаторов и «зелёных» — наследник Третьего рейха по прямой. Только теперь рейх — пятый по счёту — планируют построить не в одной стране и не в целой Европе, а в мировом масштабе: глобальный рейх. Родство ультраглобализма и нацизма (равно как таковое гитлеровского евросоюза и нынешнего) отлично показал в фигуре господина Герхарда — бывшего нациста на службе ультраглобализма — Юрий Козлов в романе «Новый вор».
С другой стороны, ультраглобализм — наследник троцкизма, неслучайно среди ультраглобалистов хватает бывших троцкистов. Прав был Сталин, сказав, пойдёшь направо — придёшь налево, пойдёшь налево — придёшь направо: диалектика. Ультраглобализм как бы растворяет в себе и нацизм, и троцкизм, его цель — раса полубогов на классовой основе. Такой симбиоз оказался возможен в силу сходства метафизических оснований — изменение природного и социального естества человека как средство создания нового (посткапиталистического, постсовременного, пост/трансчеловеческого) строя. Метафизическое сходство ультраглобалистов, нацистов и троцкистов объясняет их ненависть к Сталину, вставшему когда-то на их пути и отодвинувшего реализацию их плана более чем на полстолетия.
Похоже, кто-то в начале XXI века действительно посчитал, что настали сроки создания того мира, за который боролись нацисты и Гитлер, и который уничтожили русские и Сталин, — и это ещё одна причина ненависти мировой верхушки и её приказчиков на местах и к русским, и к Сталину. Сталин для всех них — глобалистов, нацистов, троцкистов — смерть и образ смерти одновременно. Ненависть к Сталину — это одновременно ненависть хищных верхов к народу и его вождю и страх перед ними — нутряной, из позвоночника страх. Показательна также активная неприязнь, если не враждебность, ультраглобалистской верхушки — как и нацистской — к христианству и её повышенное внимание либо к восточным традициям (буддизм, конфуцианство), либо к гностицизму или, например, к ереси катаров. Нередко антихристианство продвигают под видом толерантности к исламу.
От проектов ультраглобалистов следует не просто держаться как можно дальше; им, учитывая конечные цели: трансгуманизм, новая биоидентичность и т.п., — нужно всячески противодействовать. Тем более это касается РФ, которая устами президента провозглашает курс крепкого государственного суверенитета, умеренного консерватизма и защиты традиционных ценностей, провозглашает в теории.
— А в реальности?
— А в реальности — «Жалует царь, да не жалует псарь». Чиновники, причём высокопоставленные, действуют так, будто ни о традиционных ценностях, ни о курсе на их уничтожение вкупе с госсуверенитетом в «новой нормальности» ультраглобалистов и их «генштаба» — ВЭФ — ничего не знают.
В октябре 2021 года вице-премьер Д.Н. Чернышенко провёл заседание наблюдательного совета АНО «Цифровая экономика». Вот что он сказал: «Миллиард устройств интернета вещей к 2025 году. Это позволит нам через четыре года превысить среднемировые показатели проникновения интернета вещей и насытить платформы данными, необходимыми для успешной цифровой трансформации важных отраслей».
5 направлений:
1. Цифровая трансформация компаний.
2. Безопасная открытая инфраструктура.
3. Кадры для цифровой экономики.
4. Эффективное регулирование.
5. ВЭФ и международное сотрудничество.
Отдельно (см. телеграм-канал «Правительство России») было сказано о четвёртой промышленной революции. В РФ создаётся Центр четвёртой промышленной революции (должен был начать работу с 15 октября на базе АНО «Цифровая экономика»). По планам чиновников, он позволит выстроить совместную работу российских IT-компаний, государственных и международных структур с экспертными сообществами из разных стран мира. Центр станет общей площадкой для реализации глобальных проектов ВЭФ, изучения новейших IT-разработок и способов их внедрения в России.
Как отметил Д.Н. Чернышенко, «основная цель создания российского Центра четвёртой промышленной революции — повышение узнаваемости России в мировом экспертном сообществе и возможность обмена с ВЭФ и его партнёрами по всему миру накопленным опытом и экспертизой. В 2022 году совместно с ВЭФ будут развёрнуты проекты по применению искусственного интеллекта и интернета вещей в сферах беспилотного транспорта, медицины и обработки данных».
По-видимому, очень хочется заработать «на цифре» — доллар мутит разум; сил нет, как хочется посотрудничать с ультраглобалистами, а потому на ценности можно «забить». А вот англосаксы придерживаются диаметрально противоположной точки зрения. Недавно Чатем-Хаус (Chatham House), т.е. британский Королевский институт международных отношений — пожалуй, главная стратегическая «фабрика мысли» англо-американского мира — опубликовал многостраничный доклад «Мифы и ложные концепции дискуссий о России. Как они влияют на политику Запада и что можно сделать» (Myths and misconceptions in the debate of Russia: How they affect Western policy and what can be done). Документ, в частности, призвал Запад сопротивляться соблазну идти на компромисс(ы) с Россией, жертвуя интересами и ценностями ради сотрудничества с ней, то есть ценности (и интересы) выше сотрудничества. Ещё один призыв: безопасность должна всегда быть выше экономической выгоды.
То, что, вписываясь в проект цифровизации в ВЭФовском (швабовском) варианте, РФ прямо и явно ставит под угрозу свой госсуверенитет и свои ценности — очевидно: кто не слеп, тот видит. Или кто-то пытается сознательно поставить государство и народ под удар. Удивительно, как внуки победителей германского нацизма, вообще фашизма, считают нормальным встраиваться в проект, который по сути является попыткой создания глобального фашизма. И уж эта версия фашизма постарается взять реванш над Россией, как бы она ни называлась, за то, что, во-первых, наши отцы и деды в 1945 году сломали хребет вермахту и не позволили Гитлеру стереть основную массу русских и других коренных народов России из Истории, превратив то, что осталось, в колонию; во-вторых, за то, что в 1917 году наши деды и прадеды сорвали попытку Великобритании и США превратить Россию в их колонию, о чём предупреждали столь разные люди, как Михаил Осипович Меньшиков и Иосиф Виссарионович Сталин.
РФ весьма похожа на полуколониальную позднюю Российскую империю, которую политика клики Николая II подвела к пропасти, за которой маячило превращение в колонию. Полуколониальный статус РФ де-факто признал вице-премьер А.Р. Белоусов. Говоря о западных инвестициях в экономику РФ, вице-премьер сказал: «Рабочие места от этих инвестиций где создаются? Там (т.е. на Западе. — А.Ф.). А спрос на машины, оборудование, подрядные мощности где создаются? Тоже там. Возникает вопрос: а наша страна что получает? Компания получает прибыль, но и её могут оставить за рубежом. Тогда возникает вопрос: а нам это зачем? Это полуколониальный способ развития. Здесь будем ресурсы добывать, а доходы будем вкладывать в иностранную экономику. Мне казалось, мы прошли уже этот период нашего развития» (см. интервью «Коммерсанту» от 18.10.2021).
Сказано более чем осторожно: «казалось». Реальность, однако, кричит: не казалось, всё так и остаётся. Более того, цифропереход, при котором РФ, как выразился Д.Н. Чернышенко, начнёт реализовывать глобальные проекты ВЭФ (направленные, ещё раз напомню, в том числе на обнуление суверенитета национальных государств), как, кстати, и энергопереход, для которого — прав Павел Пряников — у РФ нет ни инженерной школы, ни адекватной материально-технической базы, в лучшем и менее вероятном случае законсервирует полуколониальный статус, а с большей вероятностью превратит её в колонию Цифровой матрицы, в один из дальних бараков цифрового концлагеря, где бывшим высокопоставленным «чиноклеркам» будет в лучшем случае отведена роль капо.
Цифровизация нужна, но не в качестве пикника на обочине ВЭФ. Остаётся надежда, правда, очень слабая, что эти игры — нечто вроде современного издания операции «Трест» или демонстрация младшепартнёрской дружбы с Постзападом на манер поведения московских князей XIV века по отношению к Золотой Орде, их игр с мурзами. Однако не заиграться бы, особенно с учётом того, что высшие сто тысяч семей считают себя частью Запада, а дети и внуки не только либералов и «криминалов», но и чекистов-силовиков учатся на Западе, пропитываются им, его ценностями — «вот тебе, бабушка, и консервативный день». А как говорил Эдмунд Бёрк, «скажи мне, какие настроения превалируют в умах молодых людей, и я скажу тебе о характере следующего поколения».
Повторю ещё раз: ВЭФ — это таран ультраглобалистов, стремящихся отменить, обнулить национальное государство с его суверенитетом, традиционные ценности, наконец, человека в его нынешнем виде.
И под это подписываться? Налицо расстыковка между заявляемыми намерениями федерального центра и тем, что делают, позволяют себе отдельные ведомства. Возникают вопросы: у нас централизованное государство? У нас государство или совокупность отдельных конкурирующих ведомств, как в поздней Российской империи и позднем СССР? Соперничество этих ведомств (например, Минфина и МВД в поздней империи, КГБ и МВД в позднем Советском Союзе) стало важным фактором разрушения и империи, и СССР — бардак ещё никому не помогал, напротив: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мтф. 12:25). В чём дело? В неадекватности пониманий мировых реалий и, как следствие, в неадекватности этим реалиям? Я понимаю, существуют жёсткие классовые и административные рамки адекватности восприятия реальности. Как заметил (устами одного из героев «Зияющих высот») А.А. Зиновьев, «…начальству подлинная правда… нужна лишь в такой мере и с такой ориентацией, которые обеспечивают ему наиболее устойчивое пребывание у власти и наиболее благоприятные перспективы в отношении будущей карьеры». Но минимум чувства самосохранения должен же быть. За неспособность воспринимать негативную информацию о действительности Карл I, Людовик XVI и Николай II заплатили головой. В ситуации неадеквата любая мелочь может стать фатальной: в одном случае — случайный недостаток хлеба или ещё чего-то, в другом (я фантазирую) — перегнутая палка с насильственной вакцинацией. Надо помнить: в иных случаях соломинка может сломать хребет верблюду, а потому этих иных случаев следует не допускать.
Ситуация у нас странная. То ли власть играет и с нами, и с Постзападом в игры, то ли система просто идёт вразнос, и правая рука не знает, что делает левая, а на центр, как когда-то на Николая II и на Горбачёва, чиновники уже не обращают внимания. И первое, и второе вместе? Неужели непонятно, что цифровизация ВЭФовского типа — это то, чем будут сносить нынешнюю власть в крупнейших мешающих ультраглобалистам государствах: США, КНР и, конечно же, РФ?
Когда звонит колокол, не спрашивай, по ком он звонит, он звонит по тебе. Ныне колокол вовсю звонит по капитализму, нельзя позволить, чтобы он зазвонил по России.
— В качестве эпитафии и капитализму, и Постзападу уместно вспомнить стихотворение Юрия Витальевича Мамлеева: «Предсмертный рёв гиппопотама / Мне душу ранит по ночам…»
— Мне предсмертный рёв Постзапада душу не ранит — самоубийцам не помочь. Как говорил один непопулярный деятель, враг России, «люди, не способные собрать силы для битвы, должны уйти». Как люди позднего Рима, например. Меня больше заботит будущее России, в борьбе за которое требуются нестандартные ходы, неожиданное и смертельное для врага организационное оружие, психоисторический гиперболоид. В судьбоносные моменты в нашей истории такое оружие появлялось дважды: «гиперболоид инженера Грозного» — опричнина, и «гиперболоид инженера Ленина» — партия нового типа, т.е. профессиональных революционеров. Оба оружия выстрелили в цель — и в 1565 году, и в 1917-м. И неважно, что «партия Сталина» в 1927–1939 годах убрала «партию Ленина»: это был исторический императив, но без последней не было бы первой, революции пожирают не только своих детей, но и отцов. Сейчас Россия переживает новый судьбоносный момент, более опасный и острый, чем в середине XVI и в начале ХХ века, здесь требуется гиперболоид и социально намного более сложного и мощного, и технически такого типа, который может противостоять биоцифровизации, «снимая» её в себе, как система Эйнштейна сняла ньютоновскую, и разворачивая против врага. Вот что нужно разрабатывать, а не жевать сопли по поводу четвёртой промышленной революции или «зелёной» повестки как дороги в светлое будущее. В конце дороги той — не спасение, а, как пел Владимир Высоцкий, «плаха с топорами». Почему с топорами? А потому что «и ни церковь, ни кабак — ничего не свято!», т.е. дух слаб. Только духовное усилие пусть не каждого, но энного процента населения — модального типа личности — является необходимым условием разрушения строящегося Постзападом биоцифрового концлагеря. Достаточные условия выявятся по ходу дела.
Капитализм умирает, но нужно исходно подсечь тот строй, который идёт ему на смену, максимально его ослабить, вставить лом в колесо его истории, поскольку в мире этого строя ни России, ни русским, ни людям вообще места не предусмотрено. Его хозяева — наш враг: классовый, геополитический, цивилизационный и социобиологически видовой.
https://nandzed.livejournal.com/8813142.html
astroskop
