Глава 2

Рано утром, в четверть восьмого, я стоял на кухне и взбивал вилкой омлет в старой эмалированной кастрюльке. Опыт, приобретенный еще давным-давно, в маленькой однокомнатной квартире, позволял это делать практически беззвучно, я лишь один раз брякнул вилкой о дно кастрюльки.
Взбивая омлет я пытался вспомнить, откуда у нас эта кастрюлька с облупившейся кое-где эмалью и жизнерадостными желтыми утятами на боку. Это ведь не Светланино приданое. Я в этой кастрюльке готовил еще в студенчестве. И она была не новая, мне ее мама дала, когда снимал первую квартиру...
Да ей же лет пятьдесят, как минимум… А то и больше. Эта кастрюлька помнит СССР и товарища Брежнева. Я, можно сказать, не помню, а она – вполне. А может и Хрущева? И Карибский кризис? И Великую Отечественную…
Нет, это я загибаю. Не может быть.
Однако удержаться было уже невозможно! Я посмотрел на кастрюльку сквозь Сумрак. Содержимое укоризненно отсвечивало желтоватыми отблесками, напоминая, что и яйца, и молоко – продукты животного происхождения. Ну извините, невылупившиеся цыплята и обделенные молоком телята, мы, люди, – хищники…
Я отвлекся от ауры пищи и попытался прочесть ауру кастрюльки. Это штука сложная, пожалуй, Иному второго-третьего уровня в принципе недоступная…
У меня получилась. Недостаток опыта я скомпенсировал силой, бухнув в память металла столько энергии, сколько когда-то тратил за неделю.
Из этой кастрюльки ели. Много и вкусно, как говорится. В ней почему-то (из-за веселенького утенка на эмали?) много готовили детям. В том числе и мне.
А сделали ее не в годы войны, конечно, но в самом начале пятидесятых. И в переплавленном металле было железо разбитых танков, там до сих пор полыхало что-то черно-оранжевое, дымное, ревело и тряслось, плавилось и стонало…
Как хорошо, что ауру вещей не видят не только люди, но и большинство Иных…
- Папа?
Я поднял глаза. Надя стояла в дверях кухни, с любопытством смотрела на меня. Судя по школьной форме (она учится в лицее, там с этим строго), она собиралась на занятие.
- Что, доча? – спросил я. Попытался размешивать омлет дальше, но вилка почему-то не двигалась.
- Ты что делаешь? Так полыхнуло, я думала, ты портал открываешь.
- Я готовлю омлет, - сказал я.
Надя демонстративно втянула носом воздух.
- По-моему, ты его уже приготовил. И он подгорел.
Я посмотрел в кастрюльку.
- Да, есть немного.
Несколько мгновений дочь улыбалась, глядя на меня. Потом посерьезнела.
- Папа, что-то случилось?
- Нет. Хотел прочитать историю кастрюльки. Переборщил с силой.
- А так – все в порядке?
Я вздохнул. Пытаться что-то скрыть от Нади было бесполезно. Лет с семи, пожалуй.
- Ну не совсем. Я волнуюсь из-за этой вампирши… Постой, ты куда собралась?
- В школу. Ну я пошла, да?
- Мама еще в душе! Подожди!
Надя занервничала.
- Ну пап! Мне пройти три двора! Мне пятнадцать лет!
- Не три, а четыре. Не пятнадцать, а четырнадцать с небольшим.
- Я округляю!
- Не в ту сторону.
Надя топнула ногой.
- Пап! Ну прекрати! Я – абсолютная…
- Абсолютная кто? – поинтересовался я.
- Волшебница, - буркнула Надя. Разумеется, она понимала, что этот спор ей не выиграть.
- Вот и хорошо, что волшебница, а не дура. Ты можешь быть безгранично сильной, но обычный камень, которым тебя ударят со спины…
- Папа!
- Или обычный вампирский зов, когда ты не будешь к этому готова…
Надя молча подошла ко мне, отобрала кастрюльку. Села за стол и стала есть вилкой, служившей для размешивания.
- Надя, я не самодур, - сказал я. – Подожди маму. Или пойдем, я тебя провожу.
- Пап, когда я иду по улице, за мной следят трое Иных.
- Двое, - поправил я. – От Ночного и от Дневного Дозоров.
- И третий – от Инквизиции. У него артефакт мощный, ты его не замечаешь.
Вот оно как…
- Ну разве они допустят, чтобы на их драгоценную Абсолютную Волшебницу напала сбрендившая вампирша?
- Я все понимаю, - согласился я.
- Папа, на мне семь амулетов! Из них три особо заточены против вампиров!
- Знаю.
Надя вздохнула и принялась ковырять омлет. Пробормотала:
- Соли мало.
- Соль вредна для здоровья.
- И подгорел.
- Активированный уголь полезен для здоровья.
Надя прыснула. Отставила кастрюльку.
- Ладно, сдаюсь. Пусть мама меня проводит… только никому не показывается. Если в классе увидят, что меня родители до школы провожают…
- Тебя волнует их мнение? – спросил я, доставая сковородку. Мудрить с омлетом уже не хотелось. Сделаю глазунью…
- Да!
- Это хорошо, - сказал я. – Многие Иные, которые осознали себя в детстве, очень быстро перестают обращать внимание на людей. Хорошо, что ты не такая…
- Папа, а та девочка, которую покусали последней…
- Ну?
- Она сама попросила стереть ей память?
Я кивнул. Разбил яйцо над сковородкой.
- Сама. Умная девочка. Даже если бы она упросила нас оставить ей воспоминания, ей было бы тяжело с ними жить.
- Наверное, - согласилась Надя. – Но я бы не смогла. Это как убить себя.
- Какая у меня умная дочь…
- Вся в жену, - сказала Светлана, входя. - Вы тут не ссоритесь?
- Нет! – хором ответили мы с Надей.
- Какие-то… остаточные энергии… - Светлана неопределенно повела рукой.
- Это папа готовил омлет, - сказала Надя и хихикнула.

Разумеется, вчера я рассказал все своим девочкам. И про нападения. И про свои догадки. И про содержимое картонной коробки из-под "магнитофона катушечного стереофонического НОТА-202", который добрая Элен под завязку набила нужными мне документами.
К сожалению, никакого беспокойства мой рассказ не вызвал. И ладно бы у Нади – я понимаю, что юность беспечна и безрассудна.
Но и Света к моему рассказу отнеслась со скепсисом.
Она согласилась с тем, что в именах жертв зашифровано послание мне. Но при этом наотрез отказалась считать угрозу серьезной: "те, кто на самом деле хочет зла, о своих планах не информируют".
Да и мое предположение, что на людей нападала вампирша, которую когда-то упокоили с моей подачи, Света отвергла. Во-первых, пусть я не работаю постоянно на улицах, но мне довелось обидеть немало вампиров и вампирш. Во-вторых, у обиженных могли бы подруги, "сестры по крови" - у вампиров все это довольно серьезно, хоть и не настолько, как в голливудских фантазиях. Ну и в третьих, в большинстве случаев кровососы не таят обиду долгие годы, не мстят в духе графа Монте-Кристо. Они довольно приземленные существа. Практичные.
Иначе при их образе жизни… э… точнее – послежизни, долго не… долго не просуществовать.
В общем, мое вчерашнее беспокойство было обозвано "пещерными комплексами главы семейства". Я на такой неприкрытый феминизм обиделся, ушел на кухню и сел работать с документами. Потом Света с Надей, посмотрев какой-то свой сериал, пришли на кухню пить чай – и я перебрался в "кабинет". Увы, квартира у нас хоть и просторная, но не настолько, чтобы у меня была отдельная комната для работы на дому, поэтому кабинет я себе оборудовал в застекленной лоджии. И все бы ничего – там было и тепло, и места хватало, но оказалось, что работать с видом на двор, на людей и машины, я толком не могу. Не сосредотачиваюсь – все время поворачиваю голову к окну, как нерадивый школьник на скучном уроке…
Однако я честно просидел остаток вечера над документами, разложил их на несколько групп. Потом тяжелым и сложным заклинанием вынудил себя понимать венгерский и датский язык – назвать результат словом "выучил" я бы не рискнул. Снова пересортировал документы. Прочитал статью Аманды Касперсен "О терпеливости кровососов и ее пределах". Понял, что либо в момент написания Дневной Дозор в Дании был очень слаб, либо нравы в начале двадцатого века были гораздо проще. Фру Касперсен банально пытала нескольких захваченных Ночным Дозором в плен вампиров, подвергала вивисекции (опять же – если термин применим к живым мертвецам) и все это скрупулезно протоколировала. Даже меня, и даже при полном отсутствии симпатии к кровососам, замутило.
Сжигание… замораживание… нарезание фрагментами… лишение органов… отравление… Даже экзотическая по тем временам радиация – Аманда пичкала пленных вампиров радием в чудовищных дозах!
Я полез в биографическую справку госпожи Касперсен, выяснил, что она с пятнадцати лет, то есть еще с конца девятнадцатого века, работала в Ночном Дозоре. Больше ничего там не говорилось, но, возможно, у нее были личные причины ненавидеть вампиров?
Однако работать после всего прочитанного мне расхотелось и я пошел спать.
А вот сегодня, отправив дочь в сопровождении жены в школу, я спокойно вернулся к бумагам. То, что явно не относилось к вопросу или было прочитано, складывал обратно в коробку из-под древнего магнитофона (и как они сохранились в нашем архиве, заклинание, что ли, кто-то наложил?)
Увы, документы Аманды Касперсен, при всей их основательности и свирепости, мне ничего не дали. Трудолюбивая датская девушка выяснила, что вампиры очень, очень, очень прочные, убить их нелегко, повреждения они восстанавливают быстро. Самыми надежными способами (не считая магическое упокоение), Аманда признала отрубание головы с захоронением ее на расстоянии не менее двух с половиной метров от тела (я даже не решился уточнять, как была выбрана дистанция), сжигание "дотла, с просеиванием золы на ветру" и "помещение в бочку с водкой, джином, самогоном или иным алкогольным напитком таковой крепости, дабы он поддерживал горение".
Ну, про то, что вампиры не переносят алкоголя, знают даже дети…
Сложив все документы Аманды (там, кстати, были не только копии, но и несколько оригиналов – каким ветром занесло?) в ящик я вычеркнул ее фамилию из распечатки. Аманда убедительно доказала, что если вампира взять да и хорошенько помучать, то он умрет окончательно и никому мешать уже не будет. Я открыл для себя много нового в женских характерах и национальных датских обычаях. Понял, почему датчане разрезали на кусочки перед детьми бедного жирафенка Мариуса. Заподозрил, что уже не смогу прежними глазами смотреть на "Лего".
Но ничего нужного мне в документах не было.
Что ж, оставался Чаба Орош.
Венгрия никогда не слыла местом особого разгула вампиризма. Легендарный Дракула, который, кстати, был не вампиром, а просто жестоким человеком, жил по соседству, в Румынии. Сами венгры, народ в целом добродушный, любящий вино, мясо и что-нибудь вкусненькое, к поеданию себя вампирами относились нетолерантно. К тому же они всегда были настолько нецивилизованны, что в отличие от англичан или американцев в вампиров верили.
Так что на территории Венгрии вампиры влачили довольно жалкое и скрытное существование. Даже без вмешательства Ночного Дозора.
После увлекательных девичьих записей о вивисекции вампиров я даже не сразу понял тональность Чабы Ороша.
Но факт оставался фактом – Чаба Орош вампирами восхищался!
Я отыскал библиографическую справку по Орошу. Он был Светлым, седьмого уровня. Инициировали его довольно поздно, в шестьдесят лет. Работавший провинциальным аптекарем Орош был в восторге от открывшихся перспектив – поездил по миру, добравшись даже до Австралии и Северной Америки. Потом поселился в Будапеште. Стал работать в местном Ночном Дозоре, на какой-то мелкой канцелярской должности.
Светлый, без всякого сомнения. Но – поклонник вампиров!
Прочитав все статьи Ороша и несколько более поздних публикаций о нем (что смешно – об Ороше писали в основном Темные) я решил, что понял его мотивы.
Он стал Иным слишком поздно. Возраст назад не отмотаешь – он мог придать себе вид молодого человека, мог укрепить здоровье, мог рассчитывать на многие десятилетия и даже века полноценной жизни. Но молодость – настоящая – уже ушла навсегда.
А ему хотелось юности.
Вампиры и ведьмы – вот две крайности. Вампиры всегда молоды, пусть это молодость нежити, трупа. Ведьма всегда стары, хотя мало кто настолько полон жизнью, как ведьмы.
Орош восхищался вампирьей молодостью. Лоском. Манерами. Всем тем фальшивым блеском, гламуром, который вампиры выработали как маскировку, как средство завлечения жертв. И вроде как бывший аптекарь из города Секешфехервар все это понимал – но восхищался.
Что ж, о вкусах не спорят.
Чаба Орош, конечно, не пил кровь и не старался обелить вампиров. Сущность их он вполне понимал. Но восхищение физическими кондициями кровососов, их крепостью, выносливостью, отличной от других Иных магией – все это скоро превратило его в очень странного персонажа. Будучи Светлым, работая в Ночном Дозоре, Орош непрерывно писал о вампирах, собирал о них информацию, изучал. Вампирам, похоже, это льстило. Они с ним общались (ну а почему бы законопослушному вампиру, соблюдающему Великий Договор, не пообщаться с законопослушным Светлым Иным). Рассказывали о себе. Даже позволяли проводить какие-то эксперименты (куда более щадящие, чем у датской девушки, конечно).
Всем нравится быть объектом внимания. Говорят, самые жуткие маньяки, когда их наконец схватят, с восторгом начинают рассказывать о своих злодеяниях. Вампиры не исключение.
В общем, Чаба Орош стал собирателем вампирского фольклора. Получил какой-то Знак Гильдии Вампиров, с которым принялся путешествовать по миру. Тут я первый раз удивился, ибо знал несколько попыток вампиров создать общую структуру, но ничем серьезным они не кончались – вампиры индивидуалисты, признают лишь… кхм… кровное родство. Либо семейные узы, либо узы инициации…
Но Орош со своим Знаком Гильдии и впрямь собирал фольклор повсюду. Снова много колесил по свету. Опять вернулся в Будапешт. И выпустил, одну за другой, пятитомную энциклопедию "ВСЕ ОБ ИНЫХ, ИМЕНУЕМЫХ ВАМПИРАМИ".
Вот тут и разразился конфуз (называть его скандалом не стоило, слишком много было хохота).
Иные – Светлые и Темные, читали энциклопедию и обнаруживали, что она наполнена туфтой. Некоторое количество общеизвестных фактов было густо замешана на таких удивительных байках, что бумага готова была покраснеть от стыда.
Чаба Орош на полном серьезе писал, что вампиры – это самые первые Иные, и уже от них потом пошли оборотни ("развращенные вампиры" по его терминологии), Светлые и Темные маги…
Чаба Орош живописал, что когда-то давным-давно, на заре человечества, к первому Иному (вампиру, разумеется) явился Двуединый – Бог Света и Тьмы, который дал ему вкусить божественной крови и тем подарил силы Сумрака.
Чаба Орош рассказал библейскую легенду о потопе, только в его версии потоп случился из-за того, что вампиры в своей гордыне решили сделать всех людей на свете вампирами (деликатный вопрос о том, на ком они станут кормиться Чаба не обошел – вампиры в его легенде решили пить кровь животных и… собственных детей, то есть вначале на них кормиться, потом превращать в вампиров – эдакий безотходный цикл). И вот за эту гордыню Бог Света и Тьмы и наказал вампиров потопом, спасся лишь Ной с семьей… и один вампир, младенец, которого родители-вампиры положили в деревянный ящик и пустили по водам, потом ящик подобрала жена Ноя… Ну, вы понимаете, да, что можно сделать из Библии, если у тебя нет тормозов в голове, специфическое чувство юмора и желание все объяснить с точки зрения вампиров?
Чаба Орош поведал также о куче других событий, представив их в новом свете. Вампирами были Орлеанская Дева и Тур Хейердал, Эмиль Золя и Томас Эдисон. Тесла тоже был вампиром, конечно же. Вампиром его сделала жена президента Рузвельта, Элеонора (которую сделал вампиром сам Рузвельт).
Все известные люди были вампирами. Или хотя бы сочувствовали им.
Когда я, уже бегло проглядывая энциклопедию Ороша узнал, что вампиром был также и Иосиф Сталин, я едва не прослезился от восторга. Как жаль, что в российских либеральных СМИ не читали эту энциклопедию! Они бы на нее ссылались…
Хотя как по мне – так в этих СМИ самые настоящие вампиры и собрались.
…Я отложил последний пятый том. Вздохнул.
Бедолага Орош пал жертвой своей сверхценной идеи. Как я понял, ему попалась компания вампиров-шутников (бывают, бывают…) которые с удовольствием навешали ему лапши на уши. И про обычаи вампиров, и про мировую историю с их точки зрения…
Наверное, среди массы фантазий, шуток и розыгрышей, которые он доверчиво записывал и пересказывал, были и здравые зерна. Только как их найти?
Пожалуй, единственное, что касалось возможности оживления вампиров – это история о Вечном Вампире, очень вольно переработанная с истории Вечного Жида. Вечный Вампир, правда, обидел не Христа, а Мерлина – но с похожими последствиями. Отныне он должен был бродить вечно, но не мог выпить крови – она жгла его огнем, поэтому терпел немыслимые муки, а питался в основном вином (что было крайне странно и непоследовательно, учитывая непереносимость вампирами алкоголя).
Впрочем, я вдруг подумал, что все известные мне рецепты предлагали обливать вампиров крепкими спиртными напитками. Может быть, вино они способны пить?
Да ну, бред какой-то!
Было еще упоминание о том, что самые доблестные (ох и слово подобрал венгр!) и отважные вампиры могут быть оживлены Богом Света и Тьмы после упокоения. Но тут даже Орош не особо фантазировал.
Проглядев последние документы я узнал, как Орош закончил свою жизнь. Нет, его не выпил вампир, и его не застрелили советские солдаты, чего я смутно боялся, увидев дату смерти. Плевать ему было на политику, а вампиры его не трогали. Орош простыл, гуляя в осеннем парке, заболел менингитом, к целителю сразу не обратился, а человеческий врач не справился.
Нелепая смерть!
Я сложил все документы в коробку и пошел на кухню. Заварил чай. Тут как раз и вернулась Светлана – с двумя пластиковыми пакетами исполинского размера.
- Ну могла бы предупредить, - упрекнул я ее. – Съездили бы в магазин вместе.
- Увлеклась, - сказала Светлана. – Не собиралась так нагружаться. Проводила Надьку, а потом думаю – загляну в "Ашан"…
- Что-то ты долго, - я глянул на часы, разгружая набитую овощами сумку. – Четыре часа салат выбирала?
- Я вначале покрутилась вокруг школы, - призналась Светлана без стеснения. – Ты, конечно, зря паникуешь. Но я все-таки посмотрела, как там и что…
- И? – я закончил с первой сумкой и взялся за вторую.
- Охраняют, - усмехнулась Светлана. – Один наш, двое из Дневного Дозора, один серый, из Инквизиции.
- Серый? – удивился я.
- По происхождению он Светлый, - сказала Светлана. – Но у них у всех такой оттенок… общий…
Я хмыкнул. Я таких деталей в ауре инквизиторов не замечал. Хотя и чувствовал какую-то общность у них всех…
А потом мои мысли стремительно понеслись в другом направлении.
- Один Светлый, двое Темных и Инквизитор? – переспросил я.
- Да, - Светлана сразу напряглась, почувствовав мой тон.
- Не может быть. Паритет нарушен. Либо двое наших, либо один Темный.
- Они могли засчитать инквизитора… как Светлого… - растерянно сказала Светлана. Она сама себя сейчас уговаривала, ей ведь надо было и самой сразу понять, что расклад невозможен. Но Светлый-Инквизитор сбил ее с толку. Она приплюсовала его "на нашу" сторону и успокоилась.
- Про Инквизитора никто не знал, - сказал я, захлопывая холодильник и глядя Светлане в глаза. – Его только Надя чувствовала. Я – нет. И Дозоры про него не знали. Надя говорила про одного Светлого и одного Темного…
Через секунду мы уже были в подъезде и бежали вниз по лестнице. Скорее всего, можно было не спешить – если ничего не произошло за четыре часа, то уже ничего, скорее всего, не случится. Но мы бежали. Провешивать портал было бы дольше, даже в машину садиться и ехать – дольше. Бежать, через дворы – две минуты.
И мы бежали, зная, что либо можно не спешить вообще, либо мы уже давно опоздали.

(продолжение следует)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/532503.html

Заметили вы или нет, но Россия за последние месяцы прошла по лезвию бритвы.

"Проект украина", так неожиданно и резко обострившийся полгода назад, ставил перед собой две цели, две возможные линии событий.

1. Россия ограничивается гневными нотами, протестами, созывами СБ ООН. Украина переходит под власть олигархата, сопротивление задавлено, Крым зачищают, русский флот из Севастополя выгоняют. Следствие - резкое падение доверия к власти в России, подпитка либерастических и ультранационалистических сил (украинский сценарий), давление на "российских" олигархов, требование к Путину уйти в отставку. Далее - демонтаж России и поглощение отдельных частей благодарными участниками процесса (под руководством США, разумеется).
2. Россия вводит войска, оккупирует Украину. Вой западных СМИ, массовое осуждение России, санкции "по полной программе", недовольство народа властью, подпитка либерастических и ультранационалистических сил... далее - как в варианте 1. Разумеется, при этом повышался риск полномасштабных военных действий в Европе, но США были готовы рискнуть.

Вы заметили, как упорно пытались нас толкнуть на второй путь?
Как провоцировали? Как убивали людей в Одессе - подло, под камеру, под День Победы, давя на все эмоции и чувства, что есть в русском народе?
Вы заметили, как верещат хунтовские шестерки, продажные борзописцы и провокаторы?
Как работают, не покладая клавиатуры, "дочери офицеров"?
Как же им хотелось, чтобы Россия не выдержала. Дала повод...

Сейчас, когда Путин в Пекине подписывает те документы, которые он подписывает, можно выдохнуть и расслабиться. Действия России (и мужество жителей Крыма - я готов низко поклониться им за ту решимость, что они продемонстрировали) позволили перевести нынешнюю Большую Игру на новые рельсы.

Большой войны не будет. Маленькие гадости будут и непрерывно... во всяком случае, пока наша власть не решится на следующий необходимый шаг. Но я надеюсь, что встречи с китайскими товарищами помогут понять важность и полезность для страны некоторых непростых решений. В конце концов путь в тысячи ли начинается с того, что кто-то садится на самолет. :)

Но это все была преамбула.
Другое интересно!

С чего вдруг "проект украина" стартовал так резко, так неподготовлено и провально? Я не склонен недооценивать противника по Большой Игре. Такие действия для него совершенно несвойственны.

Единственное объяснение - Большой П., о приближении которого так любят порассуждать блоггеры, действительно на подходе. Уже слышна мягкая поступь его лап. Уже повис в воздухе сладкий пряный запах его дыхания. Уже взлетели и носятся истерически в воздухе птицы. Большой П. идет. Он уже совсем рядом - и много, много поясов будет туго затянуто в следующие годы...

Украина - тот маленький кус, которым можно было отсрочить приход Большого П., и Россия - та туша, которой он наелся бы на многие-многие годы, во славу Золотого Миллиарда, а уж если быть точнее - Золотого Миллиона, который любит уговаривать своих холопов: "Да это вы у меня золотые!" И, видимо, часы пошли совсем уж быстро, метроном застучал, таймер засбоил и "проект украина" начали "по готовности" - причем "готовность" рассчитали на глазок.

Не вышло.

И теперь у нас (и у дружественного Китая, конечно) есть хороший шанс посидеть на берегу Великой Реки и посмотреть на мусор, который будет проносить течение.

Улыбаемся и машем. У России получилось. А остальные могут выкручиваться как хотят, в конце концов - каждый кузнец своему счастью, некоторым нравится поскакать по команде и кто мы такие, чтобы их удерживать?

http://dr-piliulkin.livejournal.com/532372.html

Вы, голубчики, наверное и не заметили - а у нас вчера Путина свергали. На манежной площади майдан учиняли. Привезли сто тысяч покрышек. Подожгли. Заварили "майданный чаек", от которого становится весело-весело, не страшно - не страшно, а хочется слушать фюрера на трибуне, орать и бежать - пока товарищи не выстрелят тебе в спину. Бабушки - божии одуванчики, умудренные еще чтение "Граней" и солженицина в перепечатках, пекли блинчики. Девочки бегали с плакатами "Хочу кружевные трусики и Обаму!" Омону запретили разгонять толпу. Все СМИ закричали "хотим свободы и демократии как в 90! Мы соскучились по тем веселым временам!" Ходорковского на руках внесли в Кремль, а Путин убежал в Северную Корею. Вице-президент США приехал в Москву и назначил кабинет министров. Олигархи воспряли и быстренько поделили Россию на кормовые угодья. Крым выпороли и вернули Украине, добавив за беспокойство еще пару областей.

Во всяком случае, именно этого ждали наши душевнобольные сограждане и не слишком адекватные соседи. Думаю, вы натыкались на их ор и призывы. Меня так вчера гордо спрашивал какой-то ботвой мыслящий укроп - "Почто не на Манежке? Испугался лично разгонять майдан! То-то же!"

Но как известно, от любого майданного чайку бывает отходнячок. :)



За одно можно сказать "спасибо" украинским событиям. И это "одно" даже не Крым. :)

Спасибо за то, что у нас народ поумнел, наблюдая за вашим гопаком на граблях.

Даже разгонять никого не надо.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/532087.html

Ездил по делам - слушал в машине "Эхо Москвы". Я его только там и слушаю. Мне получаса в неделю хватает, чтобы быть бодрым.
Сегодня наткнулся на передачу о культурке.
Кто-то, деятель культуры, рассказывал о том, как благодаря политике Путина и Мединского деятели культуры все навострились на Запад. Что там у них будут перформансы, инсталяции и выставки. А Россия понесет безвозвратную потерю.

Я, в общем, даже не о том, что среди наших деятелей не то что Бродского, среди них Аверченко-то поискать придется. И что тех деятелей культуры, что действительно чего-то стоили, советская власть сама выпихивала из страны - а они цеплялись и рыдали, хоть власть и не любили. А те, кто сами радостно уехали - потом скакали по экранам в виде "русской мафии", надували гондоны и раскрашивали их под Палех, лепили скульптуры из дерьма... и, в общем, востребованы оказались только в России после перестройки, слава Горбачеву, Ельцину слава...

Я не о том.

Я просто попытался понять, чей из деятелей нашей культуры отъезд на Запад меня огорчит и станет для страны безвозвратной потерей.

Не смог никого назвать. Ради справедливости скажу - никто из придворных деятелей культуры мне достоянием республики тоже не кажется. Но оппозиционные надуватели гондонов под Гжель - уж точно.

Пускай едут, если есть желание. Свобода передвижения - огромное завоевание человека.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/531882.html

У нас хороший двор. Ну, так уж исторически сложилось. Я не помню, постил ли фотографии с Масленицы, когда у нас во дворе сжигали чучело и танцевал медведь. С новогодней елки, когда приходил Дед Мороз, кажется постил пару лет назад.
А на все лето у нас во дворе ставят батут. Небольшой, метра два-три в диаметре, закрытый сеткой. Дети возраста от года и до старше-подросткового в восторге (хотя как-то вечером наблюдал здоровых лбов, забравшихся туда и прыгающих - батут, слава Богу, выдержал).
Сегодня заехали в гости друзья с Надиной ровесницей. Обеим девочкам сегодня прокалывали ушки и вдевали сережки. А потом пошли они гулять во двор. Ну и к батуту, ясное дело - надо же огорчение от уколов как-то "запрыгать".
А там прыгает мальчик лет пяти. Прыг-прыг. Рядом мама стоит. Молодая.
Наши встали, ждут. Мамы объясняют девочкам, что "сейчас, мальчик попрыгает..."
Мальчик прыгает. Прыг-прыг. Мама мальчика стоит рядом. Проходит минут пять.
- Извините, - говорит моя жена. - А вы не пустите нас немножко попрыгать? Мы маленькие, мы недолго.
Прыг-прыг...
(Да, я не про майдан и "кто не скачет"... Все еще интереснее).
- А вы запускайте, - говорит мама мальчика. - Мы не агрессивные!
- Да как мы их запустим? - поражаются наши. - Дело не в агрессивности! Просто вашему ребенку пять или шесть лет. А нам по полтора. Он их случайно собьет или прыжками уронит.
- Тогда стойте и ждите, - говорит мама мальчика.
Наши стоят и ждут. Еще пять минут.
- Вы вообще откуда? - спрашивают они маму мальчика.
- Отсюда.
- Мы вас раньше не видели.
- Я год жила в Нью-Йорке! - гордо заявляет женщина.
Вообще-то, в нашем дворе хвастаться тем, что год жила в Нью-Йорке - это сильно переоценивать себя и Нью-Йорк и недооценивать соседей и Москву. Ну ладно...
Прыг-прыг. Девочки начинают хныкать. Им хочется на батут. Они маленькие, им по полтора года.
- Может вы все-таки дадите нашим детям попрыгать? - спрашивают мамы. - Скажите сыну, что время...
- У нас что, по времени?
- Нет, не по времени, но...
- Вы требуете, чтобы я врала своему сыну? - возвышает женщина голос.
- Да зачем же врать? Но вы объясните, что девочки тоже хотят прыгать...

И тут происходит самое чудесное.
Женщина гневно сверкает глазами.
Женщина обращается к ребенку. Прыг-прыг.
- Сеня!* Сенечка, ты слышишь - это русский язык! Это язык репрессий! Язык сталинизма! Вокруг русские! Пойдем, Сеня!

Фейспалм.

- Что ж тогда вернулись из Нью-Йорка, если у нас так плохо? - спрашивает жена. Мама мальчика гордо молчит.
Сеня сходит с батута. Девочки лезут попрыгать.
- Ой-ей-ей... - говорит наша няня, глядя на женщину. - Ой-ей-ей...

Самое смешное, что через пять минут во двор вышел папа. Выслушал возмущенный рассказ жены, вздохнул, стал объяснять сыну, что надо пускать маленьких девочек поиграть. Мне почему-то вспомнился финал фильма "О чем еще говорят мужчины-2"...

Так вот, что я вам хотел сказать... :)
Это вовсе не наезд на Нью-Йорк и американцев. Более того, я убежден, что любая нормальная американка в такой ситуации радостно бы воспользовалась возможностью объяснить сыну, что надо уступать младшим, особенно девочкам. :)
Это - говно в наших, российских головах. Отдельно взятых головах, разумеется.
Я бы предпочел, чтобы эти граждане, с таким мировозрением, навсегда покинули страну, где говорят на языке репрессий. И уехали на свою доисторическую, историческую или постисторическую родину.
К моему глубочайшему сожалению, эти граждане в большинстве своем не нужны и там. Поэтому иногда они возвращаются.

И нам придется приложить очень, очень много усилий к тому, чтобы они поняли свою неправоту. Никакой президент или премьер нам тут, к сожалению, не помощник. Путин - не Аркадий Паровозов. :) Но нас все-таки много. Нас - подавляющее большинство.
И если придется это объяснять на языке репрессий - так тому и быть.

Я так думаю. :)

* разумеется, имя мальчика изменено.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/531487.html

Утром обдумывал прочитанную вчера книгу Мэтью Грина. Значит, точно понравилась. :)

Дальше под катом все будет один большой спойлер, так что учитывайте этот факт, если решите прочитать. :)

1. Сама идея - "настоящесть" :) вымышленных друзей, их разнообразие, их образ жизни и отличия - прекрасна.


2. Сам сюжет - достаточно банален. Но годится.

3. Раздражает фекальная тема. Раздражают физиологизмы - как мальчик не любит какать вне дома, какая у него какашка... Это еще у Кинга раздражает, у того герои вечно срут, блюют, сморкаются и чешут в паху грязными пальцами с траурной каймой под ногтями, после чего внимательно обнюхивают руку... Вам стало противно? Мне тоже. А у Кинга это часто. И в "Воспоминаниях вымышленного друга", пусть и не в той мере, но чуть-чуть есть.
В жопу физиологизмы, коллеги и читатели!
Физиологизм - это самый легкий путь придания реалистичности событиям и фиксации читательского внимания. Физиологизм - это автор поленился или не хватило мастерства. Тогда врубаем анально-фекально-сексуальные темы и вперед. Если же с налетом извращения - еще лучше работает. (Немногие вспомнят, на какую планету попали Кей Дач и Артур Кертис в начале путешествия, но все запомнили, что Артур мастурбировал в ванной, а Изабелла Каль (кстати, я ее так назвал, потому что ненавижу виноград сорта "Изабелла" и вино из него) наблюдала за ним и тоже мастурбировала. Впрочем, нет. Что мастурбировала Изабелла никто не запомнил - верно? Запомнили Артура, ибо нарушено табу. :) )
В общем, в "Воспоминаниях вымышленного друга" физиологизмы немного пережаты. Ну хотя бы не стоило педалировать тему, как герой покакал на голову хулигана. :)

4. Главный герой (имею в виду живого мальчика, Макса) не интересен. Не потому, что он аутист и в силу этого малоэмоционален и инертен. Просто главный герой (вымышленный) слишком яркий и живой.

5. Несмотря на всю силу (пардон за понятную читавшим двусмысленность) "Освальда-Великана", он - типичный "Бог из машины". Он же "рояль в кустах". Каким бы уникальным он ни был, но вымышленный друг, способный двигать предметы в реальном мире - это нарушение самим же автором заданных правил игры. Резкое нарушение, ломающее все очарование книги. Мне, читателю, долго доказывают, что есть железное ограничение, что НЕЧТО сделать нельзя НИКАК. И вдруг, когда приперло, говорят... ОЙ! ВЫ ЗНАЕТЕ, ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ, НО ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ... В УСЛОВИЯХ ПРИБЛИЖЕННЫХ К БОЕВЫМ ЗНАЧЕНИЕ КОСИНУСА МОЖЕТ ДОСТИГАТЬ ЧЕТЫРЕХ...
И ведь был другой вариант, который автор сам же и нащупал - но испугался. Коммуникация одного вымышленного друга - с другим вымышленным другом. А уже посредством того - с живым, настоящим ребенком. Который мог бы и позвонить в полицию, и сам отправиться спасать Макса...
Вот это, пожалуй, самый сильный провал в книге. :( Я почему-то уверен, что автор уровня Кинга его бы не совершил. Эх...

6. Концовка тоже смущает. Автор дергался между неизбежным трагичным финалом и желанием хэппи-энда. У него была легкая и правильная возможность трагедии. У него были четкие пути к хэппи-энду. Куда попадают вымышленные друзья, когда в них перестают верить? Может ли вымышленный друг "перейти" от одного ребенка к другому, может ли тот "передать" его, как эстафетную палочку? Может ли случиться "казус Пиноккио", "был поленом, стал мальчишкой", то есть может ли вымышленный ребенок стать настоящим, родиться человеком, перейти в сознание человека находящегося в коме (создатель Освальда, к примеру). Вариантов - тьма!
Автор их смял.
"Будо Великий" умер. А дальше? Встретил Ди? Попал в рай? Нет и не может в этой книге быть рая и ада, автор уже ввел нас в другую реальность.
В общем - недотянуто. Жаль!

И в целом. :)
Честно говоря, очень надоедают дети-аутисты в американской культуре. Нация аутистов? Да не верю. Просто очень легко и приятно списывать родительское невнимание и все проблемы на дизлексию, аутизм и т.д. Психологам-психиатрам тоже, разумеется, выгодно длить этот миф и ставить как можно больше таких диагнозов.

Еще поражает сам феномен "вымышленного друга". Голубчики! Мальчики и девочки, от пяти до девяносто пяти лет от роду!
У вас был в детстве вымышленный друг?
Такой - вот чтобы всерьез в него верить?
Или вы знали людей, у кого он был?

Я - вот никого не встречал, честное слово. И у моих детей нет. И у окружающих, у их друзей-приятелей.
Это что, чисто американское? Какие-то комплексы народа, выражающиеся в субкультуре? Очень любопытно...

Ну и под конец, традиционно. :)
Я подумал, что США - это и есть самый большой и показательный вымышленный друг. :) Вот только в отличие от Будо он никогда и никому не придет на помощь, жертвуя собой. Наоборот, предпочтет, чтобы верящие в него - сидели под замком в чулане, перекладывали кубики "Лего" и никогда не вырастали.
Ибо когда дети вырастают - вымышленные друзья исчезают.
И не все из них удостаиваются такой награды - попасть в рай.
Потому что "может быть, мы все для кого-нибудь дьяволы" (с) Мэтью Грин.

P.S. Я тоже, разумеется.

P.P.S. Как вы догадываетесь, если я посвятил книжке два поста - она меня и впрямь зацепила. Так что коммент вроде "Лукьяненко ругает чужие книжки" буду считать маркером идиота.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/531232.html

Но в новом дизайне ЖЖ стал глупее. Даже записи в топе прибавили в идиотизме.

Блин. Попробуйте уж дустом, что ли...

http://dr-piliulkin.livejournal.com/530949.html

Я нечасто завидую чужим идеям. Правда. Не потому, что чужих хороших книг мало - их дофига. Но просто большая часть - "не мои". Я не завидую книгам Пелевина или Джорджа Мартина, потому что я не стал бы их писать. Я не завидую тому, что "Круто! Какая идея!" Я завидую тем сюжетам, которые отозвались мыслью "Блин! Ведь это мог должен был написать я!"
Вот Роулинг могу слегка позавидовать. Кингу могу (чуть-чуть). Желязны капельку. Азимову или Кларку не могу - хотя очень их люблю. Ну и так далее...

А сегодня позавидовал вот этой книжке: Мэтью Грин "Воспоминания воображаемого друга".



Блин, ведь на поверхности же!
Но Грин успел раньше. :)

P.S. Посмотрите на обложку американского издания - и вы поймете, почему американский художник - молодец, а наш - ремесленник и халтурщик.
Или не поймете?
А?

Все видят, в чем разница?

http://dr-piliulkin.livejournal.com/530859.html

Несколько раз за последние дни получал письма типа "забанен у вас, за что?" или "получил у вас когда-то бан, поспорили по вопросу толкований Святого Августина, сейчас разделяю вашу позицию, сняли бы бан..."

Поэтому сразу признаю: 1. в горячке флейма бан может просвистеть в лоб случайному человеку. 2. я могу быть запальчив излишне. 3. люди меняются, взгляды меняются, это нормально.

Еще мне рассказывали про удивительные ситуации вроде "человека не банил, а он оказался в бане" или "ЖЖ сам расфрендил моего друга". Понапраслину на электронный разум возводить не будем, но мало ли...

В общем - если обнаружили, что не можете оставить комментарий, что вы в бане, но не понимаете с какой стати - просто пишите в личку или комментом с другого аккаунта. Я бан сниму.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/530498.html

В Днепропетровске сегодня вечером бойцы нацгвардии расстреляли и сожгли, как они думали, дом народного депутата и лидера движения "Юго-Восток" Олега Царева. Это оказался дом соседей, которых, по счастливой случайности, не было дома.

Боевики в черной форме приехали на микроавтобусе, выпустили несколько очередей из автоматов по окнам, потом разгромили все внутри дома битами и подожгли коктейлями Молотова, пишет "Русская весна".

P.S. Я прошу меня извинить - я честно старался закончить с темой "многострадальной" (с) Но это выше моих сил. Клоунада в масштабах некогда страны - ну как можно не отвлекаться на это?

P.P.S. Мои соболезнования соседу Олега Царева. Я думаю, он теперь стал ярым сторонником киевской власти, верно? :)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/530217.html

- Зачем и то, и другое?
- Ну, она сильно была напугана, - Иван позволил себе улыбнуться. – К твоему сведению, большинство людей, на которых кормится вампир, пугаются… Основная опасность была в большой кровопотери, шоке и морозе. Она могла потерять сознание, упасть где-нибудь в темной подворотне и замерзнуть насмерть. Хорошо, что вышла к людям. Хорошо, что ее привезли к нам – меньше работы по зачистке. А так – здоровая крепкая девочка.
- Полицая не обижайте, - попросил я. – Это наш полицай. Хороший!
- Я знаю. Водителю память подтер.
- Водителю можно…
Пару минут мы просто гоняли чаи. Потом Иван спросил:
- Что тебя тревожит? Банальность же. Вампир с катушки слетел. Но хоть не убивает никого…
- Там есть одна странность, - уклончиво сказал я. – Если без деталей – у меня есть основания полагать, что это один знакомый мне вампир.
Иван нахмурился.
Потом спросил:
- Это… Константин Савушкин?
Я вздрогнул.
Ну да. Конечно. История с той вампиршей и случилась давно, и шума особо не наделала. Светлана, Высшая, затмила собой парочку незадачливых вампиров и едва не сожранного ими пацана.
А вот про Костю, ставшего Высшим и едва не обратившего в Иных всех людей в мире, знал каждый Иной.
- Нет, Иван. Костя погиб. Сгорел. Совсем другая история, другой вампир… вампирша. Скажи, ты не сталкивался с тем, чтобы вампиры оживали?
- Они и так ожившие мертвецы, - спокойно сказал целитель.
- Ну да. В какой-то мере. Но вот чтобы упокоили вампира – а он ожил?
Иван задумался.
- Кажется, что-то слышал, - неохотно признал он. – Поспрашивай в архиве, быть может в прошлом что-то случалось… Кстати, о прошлом. Я тут один сериальчик посмотрел, про коллегу своего. Про Мишку.
- Какого Мишку? – спросил я.
- Ну про Булгакова же! – сказал Иван таким тоном, что стало понятно – он говорит о человеке, знакомством с которым очень гордится.
А я и не знал, что Иван был близок со знаменитым писателем. Может он причастен к тому, что Булгаков начал писать всяческую мистику и фантастику?
- Похож?
- Есть что-то, - к моему удивлению сказал Иван. – Занятно сняли, никогда такого от бритов не ожидал! Молодой паренек играл, начинающий наверное, но очень старался. С таким удовольствием Мишку вспомнил! А вот другой сериал глянул…
Ему хотелось поговорить - и не о вампирах. На работе он явно скучал.
Конечно, есть всякого рода иные болезни – от сумеречной ангины (и не надо смеяться, там правда очень холодно!) и до пост-заклинательной депрессии (связана с резким перепадам магической энергии у Иного).
И еще есть обычные, человеческие болезни, которые он тоже лечил.
Но все-таки целителю второго уровня в нашем офисе не так уж и много работы. А по доброй воле врачей навещают редко.
- Извини, пойду я, девочку навещу, - сказал я, вставая. – Спасибо за чай… Так что, можно отпускать?
- Конечно, - кивнул Иван. – Если хочешь, я сам почищу ей память.
Это было дружеское предложение. Шикарное. Стирать память, да еще молоденькой девчонке – очень стыдно. Даже ради ее же блага. Ведь по сути, такой чисткой мы что-то убиваем в человеке.
- Спасибо, Иван, - кивнул я. – Но я, наверное, сам. Не буду перекладывать…
Он кивнул.
Он тоже все понимал.
Оставив Ивана в кабинете (Или как это у врачей называется? Приемная? Ординаторская?) я пошел в палату.
Девочка Оля Ялова уже не спала. Сидела по-турецки на кровати и смотрела на дверь, будто ожидая, кто войдет. Выглядело это так похоже на предвиденье, что я насторожился и посмотрел на ее ауру.
Нет. Увы, но нет! Человек. Ни малейшего потенциала Иной.
- Здравствуй, Оля, - сказал я, придвигая стул и садясь перед ней.
- Здравствуйте, - вежливо сказала она. Чувствовалось, что она напряжена, но старается выглядеть как можно спокойнее.
В принципе, ничто не выглядит более умиротворяюще, чем юная девушка, одетая в пижаму чуть большего размера, чем требуется.
Так, повторим-ка еще раз мысленно, что ей пятнадцать лет…
- Я друг, - сказал я. – Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Через полчаса я посажу тебя в такси и отправлю домой.
- А я и не беспокоюсь, - сказала девушка, расслабляясь. Была она от силы на год старше Надюшки, но это был тот самый год, который превращает ребенка во взрослого.
Ну ладно, не во взрослого. В не-ребенка.
- Ты что-нибудь помнишь о вчерашнем вечере? – спросил я.
Девушка подумала. Потом кивнула.
- Да. Я шла… - пауза была едва заметна, - в гости. И вдруг услышала… какой-то звук. Будто песня… - у нее слегка затуманились глаза. – Я пошла… там узенький переулок, с одной стороны какой-то магазин, с другой огороженный двор… там стоял… стояла...
- Девушка? - предположил я.
Обычно оставшаяся в живых жертва вампира помнит само нападение, но совершенно не запоминает хищника. Даже пол. Это что-то вроде защитного механизма, выработанного кровососами за тысячи лет охоты на людей.
Но в случае с Олей был нюанс – вампир (вампирша, если я прав) кормился слишком долго. В таком состоянии вампиры пьянеют и плохо контролируют себя.
Девочка помедлила и кивнула.
- Да. Девушка… Лица не помню. Молодая, кажется. Волосы темные, короткие. Я к ней подошла, как во сне. Она махнула рукой и я сняла шарф. Тогда она, - Оля сглотнула, - она оказалась рядом. Как-то сразу. И…
Она молчала. Но я не останавливал, мне хотелось узнать детали.
Дьявол – он в деталях, как известно.
- Она укусила меня в шею и стала пить мою кровь, - сказала Оля. – Долго. Она так подергивалась, стонала… и… - девушка запнулась на миг. – И лапала меня за грудь. Не как парень… но еще противнее. Мы однажды на сборах с подружкой дурачились… ну, даже было немножко приятно. Я не лесби, не думайте. Мы дурачились. А тут была какая-то мерзость. Она не женщина, и не мужчина. Она не человек вообще, вампир…
Девочка-девушка Оля очень серьезно посмотрела мне в глаза.
- Она мертвая, да?
- Мертвая, - кивнул я. – Это такая особенная смерть… не окончательная. Не переживай, ты не превратишься в вампира.
- Доктор сказал вчера, - кивнула Оля. – А теперь вы заставите меня все забыть?
Я не стал врать. Кивнул.
- Наверное, я могла бы попросить вас оставить мне память, - задумчиво сказала Оля. – Но… но я не стану. Во-первых, вряд ли вы согласитесь. А во-вторых – я не хочу этого помнить. Я не хочу знать, что на свете есть вампиры.
- Есть еще и те, кто их ловит, - сказал я.
- Это хорошо, - кивнула девушка. – Но все равно, я не хочу это помнить. Я же не могу стать одной из вас?
Я покачал головой.
- Тогда пусть я все забуду, - решила девушка. – Пусть думаю, что провела время… у подруги. Да, еще…
У нее была какая-то потрясающая откровенность. Такую иногда видишь в поезде, когда напиваются в хлам совершенно незнакомые люди, сведенные на день-два вместе дорогой – и знающие, что никогда больше не увидятся. Еще так откровенны бывают люди, знающие, что жить им осталось совсем недолго.
Но, собственно говоря, так ведь оно и было. Нынешняя Оля Ялова исчезнет навсегда, ведь двенадцать часов ее жизни окажутся стерты. Появится новая Оля. Версия 1.1. Улучшенная, с вычищенными ошибками.
- Я шла к парню, - продолжала Оля. – У нас должен был быть секс. Первый раз. Он вышел меня встречать. И встретил. И когда я пошла к вампирше, он шел следом и спрашивал, чего я, куда я иду… А потом… когда ее увидел… Она улыбнулась Олежке, и у нее клыки блеснули. Тогда он повернулся. И убежал.
Я молчал.
Хорошо, что девочка сказала про парня. Значит…
- У него не забудьте стереть память, - продолжала девушка. – И пусть забудет, что у нас была любовь. И я тоже хочу это забыть.
- Ты не слишком сурова? – спросил я.
- Он убежал. Понимаете? Бросил меня! Отдал чудовищу!
- Оля, - я взял ее за руку, надеясь, что жест выглядит дружеским, или отеческим, а не заигрыванием. – Зов вампира, также как его взгляд или запах, действуют на любого человека, даже самого сильного. Ты не могла не прийти. Твой друг не мог не убежать. Она велела – и он убежал. Я не думаю, если честно, что это любовь всей твоей жизни, но не будь к парню слишком сурова.
Девушка подумала с минуту. Вздохнула, но, кажется, с облегчением.
- Хорошо. Тогда пусть он думает, что испугался толпы хулиганов. И я пусть тоже так думаю. Что мы убежали, но в разные стороны. Пусть ему все-таки будет стыдно, и я на него немножко обижусь. Ну, так… на неделю-другую…
- Какие же вы, женщины, коварные существа! – не выдержал я. – Коварнее любого вампира!
И Оля наконец-то расслабилась, улыбнулась широко и искренне.
- Да! Мы такие!
- Тогда спи, - сказал я.
И она, конечно, уснула.

Олю, мирно посапывающую на кровати, я препоручил заботам Ивана. Пусть приводит ее в порядок, переодевает, усаживает в такси, отправляет домой. Он доктор, в конце концов. Про юношу Олега, к которому Оля шла на свидание, я тоже ему рассказал – полномочий Иного четвертого уровня хватит на то, чтобы отправить к парню патруль для зачистки памяти.
А я пошел в архив.
Огромная часть наших документов и накопленных Дозором сведений переведена в электронную форму. Конечно, она доступна только во внутренней компьютерной сети, никакого доступа в интернет нет и в помине.
Куда большая часть документов и сведений остается в бумажной форме.
А также папирусной, пергаментной и, даже, чуть-чуть в глиняной.
Гесер когда-то говорил, что это связано с безопасностью – куда проще наложить защитные заклинания на материальный носитель, чем на… как сказать-то? на гигабайты и терабайты информации? Но мне кажется, что он лукавит.
Большую часть этой информации в электронный вид просто не перевести. Или же неимоверно сложно.
Вот, к примеру, ведьмовская книга заклинаний. Написана детской кровью на страницах из кожи девственниц. Гадкая вещь, не спорю. Но врага надо знать...
Детскую кровь, как мы выяснили, можно заменить кровью стариков. Или взрослых людей. Или свиной кровью. Никакой разницы.
А вот если написать заклинания кровью Иного – они перестанут работать при прочтении. И если собачьей или коровьей кровью – тоже.
Но куриная и кошачья годятся!
При этом кожа девственниц – вообще не обязательна, ее можно заменять на любую кожу, любой пергамент и даже любую бумагу. Хоть на туалетную или наждачную. У ведьм так много рецептов с кровью, кожей, слезами и фрагментами тел девственниц только потому, что большинство ведьм – старые страхолюдины. Омолаживающие заклинания у них не работают, только маскировочные. Поэтому ведьмы и ненавидят молодых красивых девушек, и делают им гадости при каждом удобном случае. Комплексы…
Но кровь – действительно нужна. Как и почему – ученые так и не выяснили до конца. Но копировать такую книгу заклинаний на компьютер бессмысленно, она работать не станет. Заклинаниям из нее не научишься!
Или рецепты целителей. Светлая магия, никаких ужасов… как правило. Но берем, к примеру, популярный рецепт эликсира от мигреней – и обнаруживаем, что пять ингредиентов из семи не записаны, а обозначены запахами! То есть надо понюхать указанные страницы в сборнике рецептов!
И – да, вы совершенно правы – если вместо запаха написать "ваниль", "каштановый мед" и "ржаной хлеб" - эликсир не сработает.
Составляя его, целитель должен понюхать ингредиенты. Даже "толченый мел", который ничем особенным не пахнет. Даже "родниковую воду", которая совсем уж запаха не имеет!
…Тут ученые, кстати, почти единодушны – запахи активируют у Иного гиппокамп, кору височных областей – и это каким-то образом влияет на заклинание.
Но каким?
А что говорить о магических предметах? Или о методиках, которые требуют тактильного контакта? Описать, конечно, можно. Но ценность описания будет очень условной.
Так что в компьютере (а я, конечно, начал с этого), в электронной базе данных оказалась лишь короткая информационная строка:
"ВАМПИРЫ, ОЖИВЛЕНИЕ (некорректное, правильно – ПОВТОРНАЯ ПСЕВДОВИТАЛИЗАЦИЯ) – процесс восстановление псевдожизнедеятельности вампиров после окончательного развеивания (см), конечного упокоения (см) или полного физического уничтожения. Описано Чаба Орош (Ч.Орош, 1732-1867), индекс 097635249843, Аманда Ранди Гру Касперсен (А.Р.Г. Касперсен, р. 1881), индекс 325768653166"
С этой распечаткой я и спустился на минус шестой этаж, где после поста охраны (посерьезнее, чем охрана лазарета, двое Иных) меня, наконец-то, впустили в кабинет архивариуса.
Элен Киллоран была ирландкой – случай для московского Ночного Дозора редкий. У нас, конечно, полным-полно выходцев со всех республик бывшего Советского Союза. Поляк есть. Кореец.
Стажеры по обмену опытом вообще бывают отовсюду. Но они ненадолго приезжают, на год-два.
Когда-то, лет десять назад, приехала в Москву и Киллоран. Черноволосая, неторопливая, пунктуальная, застенчивая, непьющая – в общем, совершенно не похожая на ирландок, как их представляет массовая культура. Она была Иная пятого уровня, что ее ничуть не смущало и не волновало. Ее страстью была древность. Не будь она Иной – все равно проводила бы всю жизнь в архивах, магия стала для нее лишь изюминкой в пироге из старых документов и артефактов.
Элен Киллоран обожала систематизировать. И Москва стала для нее раем, давно уже недостижимым в Европе.
Нет, у нас хорошие архивы. Там ничего не пропадает. Там все надежно лежит.
Столетиями.
Я смутно помнил, что до Киллоран архивом заведовал веселый общительный мужчина, у которого был один недостаток – он ничего не мог найти. Разве что случайно. А так – большее, на что мог рассчитывать посетитель, это открытая дверь и мощный фонарик, потому что проводка барахлила и в любой момент можно было остаться посреди огромного зала в полной темноте.
Элен за год навела в архиве порядок - точнее то, что мы готовы были признать порядком. Потом она каталогизировала и классифицировала все, включая неразобранные материалы - таких оказалось девяносто процентов. После чего сообщила Гесеру, что работы здесь на сорок-пятьдесят лет, поэтому она примет российское гражданство и заключит контракт с Ночным Дозором. Гесер вытаращил на нее глаза, сказал, что в качестве бонуса Дозор купит ей квартиру рядом с офисом. Элен смутилась и сказала, что ничего покупать не надо, достаточно оплачивать аренду. Гесер резонно объяснил, что за полвека стоимость аренды составит несколько квартир, после чего приставил меня к Элен - помочь ей в прохождении бюрократических препон.
Как по мне - так надо было Элен на все формальности наплевать. И на гражданство, и на квартиру. Она все равно в нашем архиве практически жила, выбираясь раз-два в неделю - при архиве предусмотрительно была жилая комнатушка с санузлом. Но я честно помог ей справиться с московской бюрократией, после чего мы стали приятелями (в той мере, в какой можно было быть приятелем Элен, если ты не древний манускрипт).
Открыв дверь архива, я вошел в огромный темный зал, уставленном стеллажами от пола до высоченного потолка. Таких залов в подвале было несколько десятков, но Элен всегда работала в первом, наверное, даже ей было здесь одиноко. Покашляв, чтобы как-то обозначить свое появление, я двинулся сквозь полутьму к ослепительному конусу света в центре зала. Элен сидела за столом, на котором высилась огромная картонная коробка из-под телевизора "Горизонт-112" и перебирала сложенные в коробку тоненькие школьные тетрадки. Над головой архивариуса горела одна-единственная мощная лампа в металлическом абажуре. На Элен были затертые джинсы и теплая вязаная кофта – отопление не могло согреть огромный подвал.
Моему появлению Элен искренне обрадовалась. Мне был предложен чай (от которого я вежливо отказался, что, впрочем, не помогло) и любая необходимая помощь. В качестве ответной любезности я побеседовал с Элен о творчестве Констебля и Тернера (моим вкладом в мини-лекцию было внимательное слушание и поддакивание) и выпил полкружки чая.
Мысленно я сделал себе заметку - надо организовать среди сотрудников дежурство по архиву и лазарету. Пусть периодически заходят с вопросами и делами к тем нашим сотрудникам, что закопались в своих берлогах. Кроме доктора и архивариуса наверняка есть еще кто-то. Ученые в научном отделе. Оружейники… хотя нет, вот к ним заходят часто и охотно.
И все-таки надо будет направлять молодежь к нашим затворникам. И им веселее будет, и начинающим Иным – польза.
- Зачем такая редкая информация, Антон? – спросила Элен, проглядывая мой запрос. Тут же спохватилась: – Если это не секрет, конечно.
Мой уровень и положение в Дозоре позволяли мне, в принципе, запрашивать любую информацию без всяких объяснений. Но ничего плохого в том, чтобы посоветоваться с Элен, я не видел.
- Произошла серия нападений вампира на людей, - сказал я. - Жертвы все живы.
- А сколько их?
- Семь, - сказал я. И повторил. – Все живы.
Элен приподняла бровь, глядя на меня.
- Александр Погорельский, - начал перечислять я. - Николай Рё. Татьяна Ильина. Оксана Шемякина. Нина Лисицына. Геннадий Ардов. Оля Ялова.
- Ты назвал имени и фамилии, - задумчиво сказала Элен. – Ты не назвал возраст, род занятий, обстоятельства нападения. Это первая странность. Среди жертв – мужчины и женщины, хотя обычно кровососы гендерно специализируются… в вампиризме очень много сексуального. Это вторая странность. Все жертвы живы, значит вампир хорошо контролирует себя. Но в таком случае, как Дозору стало известно о нападениях? Нет ничего сложного в том, чтобы скрыть преступление, если жертва жива! Просто стереть память, а недомоганию человек придумает какое-то объяснение… грипп… И это третья странность.
Я кивнул. Я искренне наслаждался беседой.
Конечно, Элен не оперативник и никогда ей не была.
Но я ведь уже сказал, что ей нравится систематизировать?
- И четвертая странность – зачем ты все рассказал мне, - закончила Элен. – Видимо хочешь либо подтверждения своим догадкам, либо моего совета… что странно, конечно… О, нет! Есть еще и пятая странность. С какой стати ты, Высший маг, занимающийся обучением начинающих Иных, вообще занялся этим делом?
- Браво! – сказал я.
- Версия первая, - продолжала Элен. – Ты решил… или Гесер решил… что я засиделась в архиве. Тебя самого когда-то вытащили из компьютерного центра и отправили патрулировать улицы. Мне не нравится эта версия, я очень люблю ваш архив!
- Элен, - я прижал руку к груди. – Клянусь, что не собираюсь вытаскивать тебя из уютного архива на шумные московские улицы!
- Тогда вторая версия. Ты ждешь совета, - Элен достала из кармана джинсов потёртую записную книжку и огрызок карандаша. Быстро записала что-то на чистую страницу.
Потом кивнула.
- Ага. Ты не зря назвал мне имена. Александр-Николай-Татьяна-Оксана-Нина-Геннадий-Ольга. Берем первые буквы. А-Н-Т-О-Н-Г-О… Антон Городецкий. Вампир намекал, что ему нужен ты. Вампир лишь нападал, но не убивал, потому что ему было нужно, чтобы о преступлениях узнали в Дозоре. Вампиру было плевать, кого кусать – маленькую девочку или пенсионера, лишь бы буковки совпали. Очевидно, все это понял и Гесер – потому и поручил тебе расследование. Этот вампир – это из твоего прошлого вампир… так?
- Все так, - сказал я. – Только не вампир, вампирша.
- Кто-то запомнил? – удивилась Элен.
- Последняя жертва, Оля. Вампирша на ней насосалась до безобразия, память не затерла. Но дело даже не в этом.
Несколько секунд Элен молчала. Потом вновь посмотрела в блокнот.
- Ну да, - сказала она. – Конечно. Погорельский, Рё, Ильина, Шемякина, Лисицына, Ардов, Ялова. П-Р-И-Ш-Л-А-Я. Пришлая.
- Или "Пришла я".
- Или так, - кивнула Элен, разглядывая блокнот. – Все равно – тетка… Интересно. Что ж она собиралась написать… этими укусами… А Гесер заметил?
- Кто ж его знает? Вряд ли шеф глупее меня.
- Но что тебе от меня нужно, вот загадка, - пробормотала Элен. Совершенно беззастенчиво стала грызть ноготь. – Материалы я тебе и так все найду. Совет? Ну приятно, если так…
- Совет, - подтвердил я. – У тебя склад ума такой… своеобразный. Если ты в этом бардаке навела порядок, то и в этих данных сумеешь.
- Это какая-то вампирша из твоего прошлого, - сказала Элен. – Судя по запрошенной информации – ты ее упокоил… но предполагаешь, что она вернулась.
- Не я упокоил. Инквизиция. Но ее действительно упокоили, Гесер проверил.
- Я найду все документы, - пробормотала Элен. – Но вот чем еще помочь… ты же не дурак, ты сам все заметил.
- Подумай, Элен, - попросил я. – Я эту историю не хочу выносить на публичное обсуждение…
- Да что тут думать? – Элен закрыла блокнот. – Все, что можно, ты из этих ФИО уже получил… ведь получил? Из всего?
Мы уставились друг на друга.
Потом Элен усмехнулась.
- Ты! Русский человек! У вас, русских, есть уникальная вещь – отчество. И ты не подумал, что если имя и фамилия что-то значат, то надо проверить и…
Я уже ее не слушал. Я закрыл глаза и вспоминал. В молодости, готовясь к экзаменам, я был уверен, что у меня плохая память. Но способности Иного – они творят чудеса…
- Александр Зиновьевич. Николай Алексеевич. Татьяна Тимофеевна. Оксана Владимировна. Нина Олеговна. Геннадий Евгеньевич. Ольга Игоревна.
- З-А-Т-В-О-Е-И, - произнесла Элен то, что я понял уже и сам. И что боялся услышать.
- Пришла я… - произнес я послание, составленное из первых букв фамилий.
– За твоей… - сочувственно продолжила Элен. – Как я понимаю, в русском языке нет отчеств на "и краткое"?
- Антон Го… - закончил я. – Вот же мразь дохлая… За моей женой? За моей дочерью?
- Успокойся, - миролюбиво сказала Элен. – Как насчет "за твоей жизнью"? Или "за твоей кровью"? Или "за твоей головой"?
Зачастившее было сердце стало биться спокойнее.
- Да. Так гораздо лучше, - сказал я. – Спасибо, Элен, ты и впрямь увидела то, что я проглядел.
- Это потому, что я не русская и смотрю со стороны, - наставительно сказала ирландка. – Антон, ты же Высший Иной. И жена твоя – тоже. А дочь – Абсолютная. Что может против вас одна вампирша? Даже если она ожила? Даже если она стала Высшей?
Я не ответил. Все было так… вот только неприкрытая дерзость нападений, этот открыто брошенный вызов – он словно вопил "не все так просто".
- Не все так просто, - сказал я.
- Посиди, Антон, - вздохнула Элен. Взяла мою распечатку, из ящика стола достала огромный фонарь. – Пошла я за твоими документами.
- Почему ты ходишь по архиву с фонарем? – спросил я.
- Некоторые документы не любят света, - ответила Элен. – Они могут испугаться и исчезнуть на несколько дней… или лет.
Она сделала шаг из конуса света в темноту и пропала. Через миг ее голос донесся до меня уже издалека – она шла по залу, не зажигая фонаря.
- А еще в темноте здесь не так страшно, Антон! Многого не видно…

(продолжение в пятницу)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529965.html

- Зачем и то, и другое?
- Ну, она сильно была напугана, - Иван позволил себе улыбнуться. – К твоему сведению, большинство людей, на которых кормится вампир, пугаются… Основная опасность была в большой кровопотери, шоке и морозе. Она могла потерять сознание, упасть где-нибудь в темной подворотне и замерзнуть насмерть. Хорошо, что вышла к людям. Хорошо, что ее привезли к нам – меньше работы по зачистке. А так – здоровая крепкая девочка.
- Полицая не обижайте, - попросил я. – Это наш полицай. Хороший!
- Я знаю. Водителю память подтер.
- Водителю можно…
Пару минут мы просто гоняли чаи. Потом Иван спросил:
- Что тебя тревожит? Банальность же. Вампир с катушки слетел. Но хоть не убивает никого…
- Там есть одна странность, - уклончиво сказал я. – Если без деталей – у меня есть основания полагать, что это один знакомый мне вампир.
Иван нахмурился.
Потом спросил:
- Это… Константин Савушкин?
Я вздрогнул.
Ну да. Конечно. История с той вампиршей и случилась давно, и шума особо не наделала. Светлана, Высшая, затмила собой парочку незадачливых вампиров и едва не сожранного ими пацана.
А вот про Костю, ставшего Высшим и едва не обратившего в Иных всех людей в мире, знал каждый Иной.
- Нет, Иван. Костя погиб. Сгорел. Совсем другая история, другой вампир… вампирша. Скажи, ты не сталкивался с тем, чтобы вампиры оживали?
- Они и так ожившие мертвецы, - спокойно сказал целитель.
- Ну да. В какой-то мере. Но вот чтобы упокоили вампира – а он ожил?
Иван задумался.
- Кажется, что-то слышал, - неохотно признал он. – Поспрашивай в архиве, быть может в прошлом что-то случалось… Кстати, о прошлом. Я тут один сериальчик посмотрел, про коллегу своего. Про Мишку.
- Какого Мишку? – спросил я.
- Ну про Булгакова же! – сказал Иван таким тоном, что стало понятно – он говорит о человеке, знакомством с которым очень гордится.
А я и не знал, что Иван был близок со знаменитым писателем. Может он причастен к тому, что Булгаков начал писать всяческую мистику и фантастику?
- Похож?
- Есть что-то, - к моему удивлению сказал Иван. – Занятно сняли, никогда такого от бритов не ожидал! Молодой паренек играл, начинающий наверное, но очень старался. С таким удовольствием Мишку вспомнил! А вот другой сериал глянул…
Ему хотелось поговорить - и не о вампирах. На работе он явно скучал.
Конечно, есть всякого рода иные болезни – от сумеречной ангины (и не надо смеяться, там правда очень холодно!) и до пост-заклинательной депрессии (связана с резким перепадам магической энергии у Иного).
И еще есть обычные, человеческие болезни, которые он тоже лечил.
Но все-таки целителю второго уровня в нашем офисе не так уж и много работы. А по доброй воле врачей навещают редко.
- Извини, пойду я, девочку навещу, - сказал я, вставая. – Спасибо за чай… Так что, можно отпускать?
- Конечно, - кивнул Иван. – Если хочешь, я сам почищу ей память.
Это было дружеское предложение. Шикарное. Стирать память, да еще молоденькой девчонке – очень стыдно. Даже ради ее же блага. Ведь по сути, такой чисткой мы что-то убиваем в человеке.
- Спасибо, Иван, - кивнул я. – Но я, наверное, сам. Не буду перекладывать…
Он кивнул.
Он тоже все понимал.
Оставив Ивана в кабинете (Или как это у врачей называется? Приемная? Ординаторская?) я пошел в палату.
Девочка Оля Ялова уже не спала. Сидела по-турецки на кровати и смотрела на дверь, будто ожидая, кто войдет. Выглядело это так похоже на предвиденье, что я насторожился и посмотрел на ее ауру.
Нет. Увы, но нет! Человек. Ни малейшего потенциала Иной.
- Здравствуй, Оля, - сказал я, придвигая стул и садясь перед ней.
- Здравствуйте, - вежливо сказала она. Чувствовалось, что она напряжена, но старается выглядеть как можно спокойнее.
В принципе, ничто не выглядит более умиротворяюще, чем юная девушка, одетая в пижаму чуть большего размера, чем требуется.
Так, повторим-ка еще раз мысленно, что ей пятнадцать лет…
- Я друг, - сказал я. – Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Через полчаса я посажу тебя в такси и отправлю домой.
- А я и не беспокоюсь, - сказала девушка, расслабляясь. Была она от силы на год старше Надюшки, но это был тот самый год, который превращает ребенка во взрослого.
Ну ладно, не во взрослого. В не-ребенка.
- Ты что-нибудь помнишь о вчерашнем вечере? – спросил я.
Девушка подумала. Потом кивнула.
- Да. Я шла… - пауза была едва заметна, - в гости. И вдруг услышала… какой-то звук. Будто песня… - у нее слегка затуманились глаза. – Я пошла… там узенький переулок, с одной стороны какой-то магазин, с другой огороженный двор… там стоял… стояла...
- Девушка? - предположил я.
Обычно оставшаяся в живых жертва вампира помнит само нападение, но совершенно не запоминает хищника. Даже пол. Это что-то вроде защитного механизма, выработанного кровососами за тысячи лет охоты на людей.
Но в случае с Олей был нюанс – вампир (вампирша, если я прав) кормился слишком долго. В таком состоянии вампиры пьянеют и плохо контролируют себя.
Девочка помедлила и кивнула.
- Да. Девушка… Лица не помню. Молодая, кажется. Волосы темные, короткие. Я к ней подошла, как во сне. Она махнула рукой и я сняла шарф. Тогда она, - Оля сглотнула, - она оказалась рядом. Как-то сразу. И…
Она молчала. Но я не останавливал, мне хотелось узнать детали.
Дьявол – он в деталях, как известно.
- Она укусила меня в шею и стала пить мою кровь, - сказала Оля. – Долго. Она так подергивалась, стонала… и… - девушка запнулась на миг. – И лапала меня за грудь. Не как парень… но еще противнее. Мы однажды на сборах с подружкой дурачились… ну, даже было немножко приятно. Я не лесби, не думайте. Мы дурачились. А тут была какая-то мерзость. Она не женщина, и не мужчина. Она не человек вообще, вампир…
Девочка-девушка Оля очень серьезно посмотрела мне в глаза.
- Она мертвая, да?
- Мертвая, - кивнул я. – Это такая особенная смерть… не окончательная. Не переживай, ты не превратишься в вампира.
- Доктор сказал вчера, - кивнула Оля. – А теперь вы заставите меня все забыть?
Я не стал врать. Кивнул.
- Наверное, я могла бы попросить вас оставить мне память, - задумчиво сказала Оля. – Но… но я не стану. Во-первых, вряд ли вы согласитесь. А во-вторых – я не хочу этого помнить. Я не хочу знать, что на свете есть вампиры.
- Есть еще и те, кто их ловит, - сказал я.
- Это хорошо, - кивнула девушка. – Но все равно, я не хочу это помнить. Я же не могу стать одной из вас?
Я покачал головой.
- Тогда пусть я все забуду, - решила девушка. – Пусть думаю, что провела время… у подруги. Да, еще…
У нее была какая-то потрясающая откровенность. Такую иногда видишь в поезде, когда напиваются в хлам совершенно незнакомые люди, сведенные на день-два вместе дорогой – и знающие, что никогда больше не увидятся. Еще так откровенны бывают люди, знающие, что жить им осталось совсем недолго.
Но, собственно говоря, так ведь оно и было. Нынешняя Оля Ялова исчезнет навсегда, ведь двенадцать часов ее жизни окажутся стерты. Появится новая Оля. Версия 1.1. Улучшенная, с вычищенными ошибками.
- Я шла к парню, - продолжала Оля. – У нас должен был быть секс. Первый раз. Он вышел меня встречать. И встретил. И когда я пошла к вампирше, он шел следом и спрашивал, чего я, куда я иду… А потом… когда ее увидел… Она улыбнулась Олежке, и у нее клыки блеснули. Тогда он повернулся. И убежал.
Я молчал.
Хорошо, что девочка сказала про парня. Значит…
- У него не забудьте стереть память, - продолжала девушка. – И пусть забудет, что у нас была любовь. И я тоже хочу это забыть.
- Ты не слишком сурова? – спросил я.
- Он убежал. Понимаете? Бросил меня! Отдал чудовищу!
- Оля, - я взял ее за руку, надеясь, что жест выглядит дружеским, или отеческим, а не заигрыванием. – Зов вампира, также как его взгляд или запах, действуют на любого человека, даже самого сильного. Ты не могла не прийти. Твой друг не мог не убежать. Она велела – и он убежал. Я не думаю, если честно, что это любовь всей твоей жизни, но не будь к парню слишком сурова.
Девушка подумала с минуту. Вздохнула, но, кажется, с облегчением.
- Хорошо. Тогда пусть он думает, что испугался толпы хулиганов. И я пусть тоже так думаю. Что мы убежали, но в разные стороны. Пусть ему все-таки будет стыдно, и я на него немножко обижусь. Ну, так… на неделю-другую…
- Какие же вы, женщины, коварные существа! – не выдержал я. – Коварнее любого вампира!
И Оля наконец-то расслабилась, улыбнулась широко и искренне.
- Да! Мы такие!
- Тогда спи, - сказал я.
И она, конечно, уснула.

Олю, мирно посапывающую на кровати, я препоручил заботам Ивана. Пусть приводит ее в порядок, переодевает, усаживает в такси, отправляет домой. Он доктор, в конце концов. Про юношу Олега, к которому Оля шла на свидание, я тоже ему рассказал – полномочий Иного четвертого уровня хватит на то, чтобы отправить к парню патруль для зачистки памяти.
А я пошел в архив.
Огромная часть наших документов и накопленных Дозором сведений переведена в электронную форму. Конечно, она доступна только во внутренней компьютерной сети, никакого доступа в интернет нет и в помине.
Куда большая часть документов и сведений остается в бумажной форме.
А также папирусной, пергаментной и, даже, чуть-чуть в глиняной.
Гесер когда-то говорил, что это связано с безопасностью – куда проще наложить защитные заклинания на материальный носитель, чем на… как сказать-то? на гигабайты и терабайты информации? Но мне кажется, что он лукавит.
Большую часть этой информации в электронный вид просто не перевести. Или же неимоверно сложно.
Вот, к примеру, ведьмовская книга заклинаний. Написана детской кровью на страницах из кожи девственниц. Гадкая вещь, не спорю. Но врага надо знать...
Детскую кровь, как мы выяснили, можно заменить кровью стариков. Или взрослых людей. Или свиной кровью. Никакой разницы.
А вот если написать заклинания кровью Иного – они перестанут работать при прочтении. И если собачьей или коровьей кровью – тоже.
Но куриная и кошачья годятся!
При этом кожа девственниц – вообще не обязательна, ее можно заменять на любую кожу, любой пергамент и даже любую бумагу. Хоть на туалетную или наждачную. У ведьм так много рецептов с кровью, кожей, слезами и фрагментами тел девственниц только потому, что большинство ведьм – старые страхолюдины. Омолаживающие заклинания у них не работают, только маскировочные. Поэтому ведьмы и ненавидят молодых красивых девушек, и делают им гадости при каждом удобном случае. Комплексы…
Но кровь – действительно нужна. Как и почему – ученые так и не выяснили до конца. Но копировать такую книгу заклинаний на компьютер бессмысленно, она работать не станет. Заклинаниям из нее не научишься!
Или рецепты целителей. Светлая магия, никаких ужасов… как правило. Но берем, к примеру, популярный рецепт эликсира от мигреней – и обнаруживаем, что пять ингредиентов из семи не записаны, а обозначены запахами! То есть надо понюхать указанные страницы в сборнике рецептов!
И – да, вы совершенно правы – если вместо запаха написать "ваниль", "каштановый мед" и "ржаной хлеб" - эликсир не сработает.
Составляя его, целитель должен понюхать ингредиенты. Даже "толченый мел", который ничем особенным не пахнет. Даже "родниковую воду", которая совсем уж запаха не имеет!
…Тут ученые, кстати, почти единодушны – запахи активируют у Иного гиппокамп, кору височных областей – и это каким-то образом влияет на заклинание.
Но каким?
А что говорить о магических предметах? Или о методиках, которые требуют тактильного контакта? Описать, конечно, можно. Но ценность описания будет очень условной.
Так что в компьютере (а я, конечно, начал с этого), в электронной базе данных оказалась лишь короткая информационная строка:
"ВАМПИРЫ, ОЖИВЛЕНИЕ (некорректное, правильно – ПОВТОРНАЯ ПСЕВДОВИТАЛИЗАЦИЯ) – процесс восстановление псевдожизнедеятельности вампиров после окончательного развеивания (см), конечного упокоения (см) или полного физического уничтожения. Описано Чаба Орош (Ч.Орош, 1732-1867), индекс 097635249843, Аманда Ранди Гру Касперсен (А.Р.Г. Касперсен, р. 1881), индекс 325768653166"
С этой распечаткой я и спустился на минус шестой этаж, где после поста охраны (посерьезнее, чем охрана лазарета, двое Иных) меня, наконец-то, впустили в кабинет архивариуса.
Элен Киллоран была ирландкой – случай для московского Ночного Дозора редкий. У нас, конечно, полным-полно выходцев со всех республик бывшего Советского Союза. Поляк есть. Кореец.
Стажеры по обмену опытом вообще бывают отовсюду. Но они ненадолго приезжают, на год-два.
Когда-то, лет десять назад, приехала в Москву и Киллоран. Черноволосая, неторопливая, пунктуальная, застенчивая, непьющая – в общем, совершенно не похожая на ирландок, как их представляет массовая культура. Она была Иная пятого уровня, что ее ничуть не смущало и не волновало. Ее страстью была древность. Не будь она Иной – все равно проводила бы всю жизнь в архивах, магия стала для нее лишь изюминкой в пироге из старых документов и артефактов.
Элен Киллоран обожала систематизировать. И Москва стала для нее раем, давно уже недостижимым в Европе.
Нет, у нас хорошие архивы. Там ничего не пропадает. Там все надежно лежит.
Столетиями.
Я смутно помнил, что до Киллоран архивом заведовал веселый общительный мужчина, у которого был один недостаток – он ничего не мог найти. Разве что случайно. А так – большее, на что мог рассчитывать посетитель, это открытая дверь и мощный фонарик, потому что проводка барахлила и в любой момент можно было остаться посреди огромного зала в полной темноте.
Элен за год навела в архиве порядок - точнее то, что мы готовы были признать порядком. Потом она каталогизировала и классифицировала все, включая неразобранные материалы - таких оказалось девяносто процентов. После чего сообщила Гесеру, что работы здесь на сорок-пятьдесят лет, поэтому она примет российское гражданство и заключит контракт с Ночным Дозором. Гесер вытаращил на нее глаза, сказал, что в качестве бонуса Дозор купит ей квартиру рядом с офисом. Элен смутилась и сказала, что ничего покупать не надо, достаточно оплачивать аренду. Гесер резонно объяснил, что за полвека стоимость аренды составит несколько квартир, после чего приставил меня к Элен - помочь ей в прохождении бюрократических препон.
Как по мне - так надо было Элен на все формальности наплевать. И на гражданство, и на квартиру. Она все равно в нашем архиве практически жила, выбираясь раз-два в неделю - при архиве предусмотрительно была жилая комнатушка с санузлом. Но я честно помог ей справиться с московской бюрократией, после чего мы стали приятелями (в той мере, в какой можно было быть приятелем Элен, если ты не древний манускрипт).
Открыв дверь архива, я вошел в огромный темный зал, уставленном стеллажами от пола до высоченного потолка. Таких залов в подвале было несколько десятков, но Элен всегда работала в первом, наверное, даже ей было здесь одиноко. Покашляв, чтобы как-то обозначить свое появление, я двинулся сквозь полутьму к ослепительному конусу света в центре зала. Элен сидела за столом, на котором высилась огромная картонная коробка из-под телевизора "Горизонт-112" и перебирала сложенные в коробку тоненькие школьные тетрадки. Над головой архивариуса горела одна-единственная мощная лампа в металлическом абажуре. На Элен были затертые джинсы и теплая вязаная кофта – отопление не могло согреть огромный подвал.
Моему появлению Элен искренне обрадовалась. Мне был предложен чай (от которого я вежливо отказался, что, впрочем, не помогло) и любая необходимая помощь. В качестве ответной любезности я побеседовал с Элен о творчестве Констебля и Тернера (моим вкладом в мини-лекцию было внимательное слушание и поддакивание) и выпил полкружки чая.
Мысленно я сделал себе заметку - надо организовать среди сотрудников дежурство по архиву и лазарету. Пусть периодически заходят с вопросами и делами к тем нашим сотрудникам, что закопались в своих берлогах. Кроме доктора и архивариуса наверняка есть еще кто-то. Ученые в научном отделе. Оружейники… хотя нет, вот к ним заходят часто и охотно.
И все-таки надо будет направлять молодежь к нашим затворникам. И им веселее будет, и начинающим Иным – польза.
- Зачем такая редкая информация, Антон? – спросила Элен, проглядывая мой запрос. Тут же спохватилась: – Если это не секрет, конечно.
Мой уровень и положение в Дозоре позволяли мне, в принципе, запрашивать любую информацию без всяких объяснений. Но ничего плохого в том, чтобы посоветоваться с Элен, я не видел.
- Произошла серия нападений вампира на людей, - сказал я. - Жертвы все живы.
- А сколько их?
- Семь, - сказал я. И повторил. – Все живы.
Элен приподняла бровь, глядя на меня.
- Александр Погорельский, - начал перечислять я. - Николай Рё. Татьяна Ильина. Оксана Шемякина. Нина Лисицына. Геннадий Ардов. Оля Ялова.
- Ты назвал имени и фамилии, - задумчиво сказала Элен. – Ты не назвал возраст, род занятий, обстоятельства нападения. Это первая странность. Среди жертв – мужчины и женщины, хотя обычно кровососы гендерно специализируются… в вампиризме очень много сексуального. Это вторая странность. Все жертвы живы, значит вампир хорошо контролирует себя. Но в таком случае, как Дозору стало известно о нападениях? Нет ничего сложного в том, чтобы скрыть преступление, если жертва жива! Просто стереть память, а недомоганию человек придумает какое-то объяснение… грипп… И это третья странность.
Я кивнул. Я искренне наслаждался беседой.
Конечно, Элен не оперативник и никогда ей не была.
Но я ведь уже сказал, что ей нравится систематизировать?
- И четвертая странность – зачем ты все рассказал мне, - закончила Элен. – Видимо хочешь либо подтверждения своим догадкам, либо моего совета… что странно, конечно… О, нет! Есть еще и пятая странность. С какой стати ты, Высший маг, занимающийся обучением начинающих Иных, вообще занялся этим делом?
- Браво! – сказал я.
- Версия первая, - продолжала Элен. – Ты решил… или Гесер решил… что я засиделась в архиве. Тебя самого когда-то вытащили из компьютерного центра и отправили патрулировать улицы. Мне не нравится эта версия, я очень люблю ваш архив!
- Элен, - я прижал руку к груди. – Клянусь, что не собираюсь вытаскивать тебя из уютного архива на шумные московские улицы!
- Тогда вторая версия. Ты ждешь совета, - Элен достала из кармана джинсов потёртую записную книжку и огрызок карандаша. Быстро записала что-то на чистую страницу.
Потом кивнула.
- Ага. Ты не зря назвал мне имена. Александр-Николай-Татьяна-Оксана-Нина-Геннадий-Ольга. Берем первые буквы. А-Н-Т-О-Н-Г-О… Антон Городецкий. Вампир намекал, что ему нужен ты. Вампир лишь нападал, но не убивал, потому что ему было нужно, чтобы о преступлениях узнали в Дозоре. Вампиру было плевать, кого кусать – маленькую девочку или пенсионера, лишь бы буковки совпали. Очевидно, все это понял и Гесер – потому и поручил тебе расследование. Этот вампир – это из твоего прошлого вампир… так?
- Все так, - сказал я. – Только не вампир, вампирша.
- Кто-то запомнил? – удивилась Элен.
- Последняя жертва, Оля. Вампирша на ней насосалась до безобразия, память не затерла. Но дело даже не в этом.
Несколько секунд Элен молчала. Потом вновь посмотрела в блокнот.
- Ну да, - сказала она. – Конечно. Погорельский, Рё, Ильина, Шемякина, Лисицына, Ардов, Ялова. П-Р-И-Ш-Л-А-Я. Пришлая.
- Или "Пришла я".
- Или так, - кивнула Элен, разглядывая блокнот. – Все равно – тетка… Интересно. Что ж она собиралась написать… этими укусами… А Гесер заметил?
- Кто ж его знает? Вряд ли шеф глупее меня.
- Но что тебе от меня нужно, вот загадка, - пробормотала Элен. Совершенно беззастенчиво стала грызть ноготь. – Материалы я тебе и так все найду. Совет? Ну приятно, если так…
- Совет, - подтвердил я. – У тебя склад ума такой… своеобразный. Если ты в этом бардаке навела порядок, то и в этих данных сумеешь.
- Это какая-то вампирша из твоего прошлого, - сказала Элен. – Судя по запрошенной информации – ты ее упокоил… но предполагаешь, что она вернулась.
- Не я упокоил. Инквизиция. Но ее действительно упокоили, Гесер проверил.
- Я найду все документы, - пробормотала Элен. – Но вот чем еще помочь… ты же не дурак, ты сам все заметил.
- Подумай, Элен, - попросил я. – Я эту историю не хочу выносить на публичное обсуждение…
- Да что тут думать? – Элен закрыла блокнот. – Все, что можно, ты из этих ФИО уже получил… ведь получил? Из всего?
Мы уставились друг на друга.
Потом Элен усмехнулась.
- Ты! Русский человек! У вас, русских, есть уникальная вещь – отчество. И ты не подумал, что если имя и фамилия что-то значат, то надо проверить и…
Я уже ее не слушал. Я закрыл глаза и вспоминал. В молодости, готовясь к экзаменам, я был уверен, что у меня плохая память. Но способности Иного – они творят чудеса…
- Александр Зиновьевич. Николай Алексеевич. Татьяна Тимофеевна. Оксана Владимировна. Нина Олеговна. Геннадий Евгеньевич. Ольга Игоревна.
- З-А-Т-В-О-Е-И, - произнесла Элен то, что я понял уже и сам. И что боялся услышать.
- Пришла я… - произнес я послание, составленное из первых букв фамилий.
– За твоей… - сочувственно продолжила Элен. – Как я понимаю, в русском языке нет отчеств на "и краткое"?
- Антон Го… - закончил я. – Вот же мразь дохлая… За моей женой? За моей дочерью?
- Успокойся, - миролюбиво сказала Элен. – Как насчет "за твоей жизнью"? Или "за твоей кровью"? Или "за твоей головой"?
Зачастившее было сердце стало биться спокойнее.
- Да. Так гораздо лучше, - сказал я. – Спасибо, Элен, ты и впрямь увидела то, что я проглядел.
- Это потому, что я не русская и смотрю со стороны, - наставительно сказала ирландка. – Антон, ты же Высший Иной. И жена твоя – тоже. А дочь – Абсолютная. Что может против вас одна вампирша? Даже если она ожила? Даже если она стала Высшей?
Я не ответил. Все было так… вот только неприкрытая дерзость нападений, этот открыто брошенный вызов – он словно вопил "не все так просто".
- Не все так просто, - сказал я.
- Посиди, Антон, - вздохнула Элен. Взяла мою распечатку, из ящика стола достала огромный фонарь. – Пошла я за твоими документами.
- Почему ты ходишь по архиву с фонарем? – спросил я.
- Некоторые документы не любят света, - ответила Элен. – Они могут испугаться и исчезнуть на несколько дней… или лет.
Она сделала шаг из конуса света в темноту и пропала. Через миг ее голос донесся до меня уже издалека – она шла по залу, не зажигая фонаря.
- А еще в темноте здесь не так страшно, Антон! Многого не видно…

(продолжение в пятницу)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529965.html

ШЕСТОЙ ДОЗОР

Данный текст обязателен для прочтения силами Света.
Ночной Дозор.

Данный текст обязателен для прочтения силами Тьмы.
Дневной Дозор.


Часть первая
Вынужденные действия

Пролог

Пятнадцать лет – это большой срок.
За пятнадцать лет человек успевает родиться, потом учится ходить, говорить и пользоваться компьютером, потом – читать, считать и пользоваться унитазом, совсем потом – драться и влюбляться. А в завершение, порой, производит на свет новых людей или отправляет во тьму старых.
За пятнадцать лет убийцы проходят все круги ада в тюрьмах для особо опасных преступников – и выходят на свободу. Иногда – без капли тьмы в душе. Иногда – без капли света в сердце.
За пятнадцать лет самый обычный человек несколько раз радикально меняет свою жизнь. Уходит из семьи и заводит новую. Меняет две-три-четыре работы. Богатеет и становится нищим. Посещает Конго, где занимается контрабандой алмазов – или селится в заброшенной деревушке в Псковской области и начинает разводить коз. Спивается, получает второе высшее образование, становится буддистом, начинает принимать наркотики, обучается пилотировать самолет, едет в Киев на Майдан, где получает дубинкой по лбу, после чего уходит в монастырь.
В общем – много чего может случиться за пятнадцать лет.
Если ты человек.
…Впрочем, если ты девочка пятнадцати лет от роду – то ты твердо знаешь, что ничего интересного с тобой не происходило.
Ну почти совсем ничего.
Оля Ялова, если бы кто-то сумел поговорить с ней по душам (еще лет пять назад это получилось бы у мамы, года три назад у бабушки, но сейчас – ни у кого), рассказала бы про себя три интересные вещи.
Первая – как же она ненавидит свое имя и фамилия!
Оля Ялова!
Нарочно не придумаешь!
В детстве ее дразнили "Оля-Яло", как девочек из старого-престарого детского фильма. Но это еще было ничего. В конце концов фильм был хороший (по мнению семилетней Оли), на тех девочек-близняшек она даже немного походила. Оля-Яло? Ну и прекрасно.
А вот классе в четвертом кто-то из одноклассников… ну да уж, "кто-то"… хорошо, когда ты уже в десять лет – красавчик, блондин, отличник, родители богатые и тебя обожают, а фамилия твоя – Соколов… так вот, кто-то из одноклассников решает посмотреть в интернете, какая фамилия что значит…
И ты узнаешь, что "Ялова" - это всего лишь корова без теленка. Бесплодная корова. И это "бесплодная корова" становится твоим прозвищем с четвертого по шестой класс. Иногда сокращаясь до "коровы", иногда даже до "бэ-ка". И от обиды и слез ты начинаешь сидеть дома, читать книжки и лопать чай с печеньем – пока и в самом деле не обретаешь фигуру "коровы"…
Второе, что было главным в жизни Оли Яловой (или Оли-Яло, как она себя мысленно называла) – это хоккей. Настоящий хоккей с шайбой. Женский. Ну или девичий – в секцию она пошла совершенно случайно, когда однажды ей вдруг приснился мерзавец Соколов, перед которым она почему-то стоит совершенно голая – и красавчик Соколов (к тринадцати годам он стал высоким и уж совсем неприлично красивым мальчишкой) морщится, закрывает ладонью глаза и цедит сквозь зубы: "корова…"
То ли время пришло, то ли хоккей был именно тем, что требовалось – но весь лишний жир стек с Оли за полгода, а через год – в четырнадцать – она была звездой юношеской сборной России.
И внезапно оказалось, что под пухлыми щеками и толстыми бедрами пряталась высокая (к пятнадцати Оля перегнала всех в классе, а тренер, оглядев ее, мрачно сказал: "В баскетбол не отпущу!") крепкая (ситуация-то была шутейная, ну – дурацкий спор вышел… но Оля и сама не заметила как уронила двух одноклассников – и те, сидя на полу, испуганно смотрели на нее и боялись встать) девушка (именно девушка, выходя из душа Оля бросала на себя взгляд в зеркало – и улыбалась, потому что знала – никакой дурачок, чьего имени она и знать не хочет, при виде нее не зажмурится).
А третье, что было в жизни Оли главным, только должно было случиться. Засунув руки в карманы (был мороз, а перчатки надевать не хотелось), Оля шла мимо Олимпийского стадиона, за которым высились недостроенные минареты главной городской мечети, мимо небольшой православной церкви. Был ранний вечер, фонари горели вовсю, но народу на улицах было немного, несмотря на центр города. Отвыкла Москва от настоящих русских морозов, всего-то минус пятнадцать – а все разбегаются по домам или прячутся в машины…
Вот сейчас через улочку, в подземный переход, на другую сторону проспекта Мира. Там по переулку, где грохочут на путях трамваи, в высотный жилой дом с массивным стилобатом (три года запойного чтения книг не прошли даром, оставив в голове у Оли массу случайных слов и знаний). В этом доме жил мерзавец Соколов. Красавчик Соколов. Ее и только ее Олежка Соколов!
Они встречались уже полгода, но этого никто не знал. Ни в школе, ни в спортивной секции. И мама с бабушкой тоже не знали.
Как-то уж слишком долго Оля Ялова и Олег Соколов враждовали.
Но теперь… нет, не теперь… завтра Оля ничего скрывать уже не собиралась. Завтра они придут с Олегом в школу вместе.
Потому что сегодня она останется у него ночевать. Родители Олега в отъезде. Бабушка и мама уверены, что Оля после тренировки останется у подруги.
А она останется у Олега.
Они уже все решили. Раньше они только целовались… ну… в общем тот вечер на последнем ряду в кино не считается, хоть Олег и дал волю рукам…
Теперь все будет серьезно. Им уже по пятнадцать лет, кому сказать, что еще не занимался сексом – позор! Засмеют! Допустим, девчонки из команды не занимались, но у них просто времени и сил нет. А в школе сейчас столько занятий… Но вообще-то в пятнадцать лет девственников и девственниц практически нет.
Это Оля знала точно, потому что прочитала об этом в интернете, а три года запойного чтения дают не только лишние знания, но и излишнюю веру в печатное слово.
Где-то в глубине души (которая сейчас, вероятно, пряталась в животе) у Оли бился маленький холодный страх. И даже сомнение.
Олежка ей нравился. И целоваться с ним было здорово. И обниматься. И… и хотелось большего. Она прекрасно знала, как все бывает… как должно быть… ну, интернет же…
И в общем-то Оле этого хотелось.
Она только не могла понять – сейчас или потом? С Олегом или с кем-то другим?
Но она уже пообещала прийти. А Оля Ялова не любила нарушать свои обещания.
…Переулок встретил ее холодным ветром, дующим со стороны Трех Вокзалов и неожиданной тьмой. Неожиданной, потому что горели фонари, светились окна жилых домов, вывески магазинов. Но их свет почему-то не разгонял тьму – крошечные огоньки зависли в ночи, яркие, но беспомощные, будто далекие звезды в небе.
Оля даже остановилась на миг. Оглянулась.
Ну что за чушь? Ей идти – три минуты. А если бежать – то одну. И у нее рост метр семьдесят пять, а мышцы – получше чем у многих парней. Она в центре Москвы, времени – семь часов вечера, вокруг полно людей, возвращающихся домой.
Чего она боится?
Да она просто к Олегу идти боится!
Она не хозяйка своего слова. Наобещала – и испугалась, как маленькая девочка. А она взрослая женщина… почти уже взрослая… почти уже женщина…
Оля поправила вязаную шапочку с помпоном, перекинула через плечо поудобнее спортивную сумку (полотенце, чистые трусики и пачка женских прокладок – Оля подозревала, что завтра они ей понадобятся) и ускорила шаг.

…Младший лейтенант полиции Дмитрий Пастухов был не на службе. Он был даже не в форме, когда подняв руку ловил такси на углу Протопоповского и Астраханского переулка. Причина, почему в этот час Дима Пастухов был здесь, могла бы расстроить его жену, поэтому мы не будем вдаваться в детали. В защиту Димы можно сказать только то, что в руке у него был пакет, в котором лежала коробка конфет "Рафаэлло" и букет цветов из торгового автомата, купленные рядом, в дешевом супермаркете "Билла".
Цветы и конфеты Дима дарил жене не часто, раз-два в год. Что в данном случае, как ни странно, служит извиняющим фактором.
- Какие пятьсот? – темпераментно торговался Дима. – Да триста – красная цена!
- Ты на бензин цены знаешь? – так же темпераментно отвечал водитель-южанин из-за руля потрепанного "Форда". Несмотря на очень нерусскую внешность, речь у него была чистой и интеллигентной. – Вызови официальное такси – никто дешевле не повезет!
- Я потому и ловлю частника, - пояснил Дима. Вообще-то он был морально готов на пятьсот рублей – ехать было не близко, но привычка требовала поторговаться.
- Четыреста, - решил южанин.
- А поехали, - сказал Дима и, перед тем как нырнуть в машину, окинул взглядом улицу. Просто так.
Девочка стояла шагах в пяти. Покачиваясь и глядя на Диму.
Вообще-то девчонка была высокой, фигуристой, в полумраке сошла бы и за взрослую женщину, но сейчас свет фонаря падал ей прямо на лицо – а лицо было совсем детским.
Девочка была без шапки, волосы растрепаны. Из глаз у нее катились слезы. Шея была окровавлена. Нейлоновая горнолыжная курточка была чистой, а вот на светло-голубых джинсах тоже проступали потеки крови.
Пастухов бросил пакет и букет на сиденье и кинулся к девочке. За спиной у него затейливо выматерился водитель, тоже увидавший девчонку.
- Что с тобой? – закричал Пастухов, хватая девочку за плечи. – Ты как? Где он?
Почему-то он не сомневался, что девочка сейчас покажет "где он", и он догонит этого козла, и задержит, и в процессе задержания, если повезет, что-нибудь ему сломает или отобьет.
Но девочка тихо спросила:
- Вы полицейский, да?
Пастухов, который толком не осознавал отсутствие на нем формы, кивнул:
- Да. Да, конечно! Где он?
- Увезите меня, мне холодно, - жалобно попросила девочка. – Увезите меня, пожалуйста.
Насильника рядом не было. Водитель выбрался из-за руля, достав откуда-то бейсбольную биту (как известно, в России почти никто не играет в бейсбол, но вот бит продается сопоставимо с США). Идущая по Астраханскому семейная парочка увидела девочку, Пастухова, водителя – и юркнула в супермаркет. А вот двигавшийся по Протопоповскому пацан с ранцем напротив – остановился и издал восхищенный возглас – так радостно, что Пастухов подумал о воспетой в Библии пользе телесных наказаний для воспитания детей.
- Тебе нельзя сейчас покидать место происшествия… - начал было Пастухов.
И осекся.
Он увидел, откуда текла кровь.
Два крошечных отверстия на шее девочки.
Два следа от укусов.
- Пошли, - решил он и потащил девочку к машине. Та не сопротивлялась, будто приняв решение довериться ему – вовсе перестала о чем-то думать.
- Эй, в милицию ее надо… - сказал водитель. – Или в больницу… Эй, тут же Склиф рядом, сейчас…
- Я сам полиция! – Пастухов одной рукой достал из кармана "корочку" и сунул водителю под нос. – Никакого Склифа. Гони на Сокол.
- Зачем на Сокол? – поразился водитель.
- Там офис Ночного Дозора, - сказал Пастухов, укладывая девочку на сиденье и подсовывая ей под голову ее же сумку. Ноги девочки он положил себе на колени. С высоких "зимних" кроссовок закапал грязный тающий снег. А вот шея не кровоточила. Хорошо, что слюна вампира останавливает кровь после еды.
Плохо, что вампиры не всегда останавливаются вовремя.
- Какой еще Ночной Дозор? – удивился водитель. – Я в Москве двадцать лет живу, не помню такого.
"Ты и не будешь помнить", - подумал Пастухов. Но говорить это вслух не стал. В конце концов, он и сам, когда доводилось заходить к Иным, не был до конца уверен, что ему оставят память.
Лучше не зарекаться.
- Ты быстро вези, - посоветовал он. – Я штуку заплачу.
Водитель красочно объяснил, куда Пастухов должен будет поместить свою тысячу и прибавил газа.
Девочка лежала закрыв глаза. То ли впала в забытье, то ли была в шоке. Пастухов искоса глянул на водителя – тот не отрывал глаз от дороги. Тогда, чувствуя себя насильником и извращенцем, Пастухов осторожно раздвинул девочке ноги.
Джинсы в промежности были чистые, не испачканные. По крайней мере ее никто не насиловал.
Хотя, если уж говорить начистоту, с точки зрения Пастухова – сексуальное насилие был бы куда меньшим злом. Привычным.

Глава 1

- Ты засиделся, - сказал Гесер.
- Где? – заинтересовался я.
- Не "где", а "на чем", - не отрывая взгляда от бумаг сказал шеф. – На заднице.
Раз уж шеф начал грубить без повода – то он чем-то очень сильно озадачен. Не разозлен – тогда он предельно вежлив. Не испуган – тогда он печален и лиричен. А именно озадачен.
- Что случилось, Борис Игнатьевич? – спросил я.
- Антон Городецкий, - продолжил шеф, не поднимая глаз. – Десять лет в отделе обучения и образования – многовато, не находишь?
Я задумался.
Что-то мне этот разговор напоминал. Но что?
- Есть претензии? – спросил я. – Работаю вроде хорошо… от оперативной работы тоже не уклоняюсь…
- А также периодически спасаешь мир, воспитываешь дочь – Абсолютную волшебницу и ладишь с женой – Великой волшебницей… - кисло сказал шеф.
- Еще терплю шефа – Великого, - в тон ответил я.
Гесер соизволил поднять глаза. Кивнул.
- Да. Терпишь. И будешь терпеть. Итак, Антон Городецкий. В городе орудуют незарегистрированные вампиры. За неделю – семь нападений.
- Ого, - сказал я. – Каждый день жрут, мрази… А что наши оперативники?
Гесер меня будто и не слушал. Перебирал бумаги.
- Первая жертва… Александр Погорельский. Двадцать три года. Продавец в бутике… неженат… бла-бла-бла… напали средь белого дня в районе Таганки. Вторая жертва – на следующий день. Николай Рё. Сорок семь лет. Инженер. Район Преображенки. Третья – Татьяна Ильина. Девятнадцать лет. Студентка МГУ. Район Чертаново. Четвертая – Оксана Шемякина, пятьдесят два года. Уборщица. Район Митино. Пятая – Нина Лисицына, школьница, десять лет…
- Вот мразь… - вырвалось у меня.
- Средь бела дня, район Матвеевский.
- На женщин перешел, - сказал я. – Распробовал. Теперь стал с возрастом экспериментировать…
- Шестая жертва – Геннадий Ардов. Шестьдесят. Пенсионер. Переулки в районе Арбата.
- Пара кровососов, что ли? – предположил я. – То на мужчин, то на женщин нападают…
- Седьмая, на данный момент – последняя. Оля Ялова, школьница, пятнадцать лет. Мещанский район, недалеко от японского посольства. Кстати, скажи спасибо своему знакомому, Дмитрию Пастухову. Он ее обнаружил и доставил к нам по горячим следам… что было очень полезно.
Гесер собрал все бумаги, подбил ладонью края, сложил их в папку.
- Кто-то из жертв выжил? – спросил я с надеждой.
- Да, - Гесер секунду помедлил, глядя мне в глаза. – Все выжили.
- Как все? – я даже растерялся. – А… но тогда… обращения?
- Нет. На них просто покормились. Немного. Последнюю девочку довольно сильно высосали, врач говорит о потере не менее литра крови. Но там все понятно – девочка шла к своему парню… и, видимо, у них намечался первый... э… коитус.
Как ни странно, но говоря это Гесер смутился. Впрочем, его смущение показал и использованный вместо слова "секс" медицинский термин.
- Понятно, - кивнул я. – Девчонка была полна адреналина и половых гормонов. Вампир, какого бы пола он ни был, опьянел. Это еще повезло, что вообще оторвался … Я все понял, шеф. Сейчас я подберу команду и отправлю…
- Это твоя работа, - Гесер толкнул папку через стол. – Охотиться на этого вампира… или вампиров будешь ты.
- Почему? – поразился я.
- Потому что он или они так хотят.
- Они выдвинули какие-то требования? Что-то передали через жертв?
На лице Гесера появилась ехидная улыбка.
- Никто из жертв ничего не помнит о нападавшем. Амнезия, как это обычно и бывает, но… Да, можно, сказать, что передали.
- Это как? – спросил я с подозрением. Гесер мой вопрос проигнорировал.
- Бери дело и иди. Кровь, если решишь работать классически, получишь на складе. Да… и позвони мне, когда до тебя дойдет.
- И вы мне скажете что-то умное, - мрачно сказал я, вставая и беря папку.
- Нет, я просто поспорил с Ольгой, сколько тебе времени потребуется, чтобы понять, Антон Городецкий. Она говорит про час, я – про четверть часа. Видишь, как я в тебя верю?
Из кабинета Гесера я вышел не попрощавшись.
А позвонил ему через полчаса, бегло просмотрев все документы, потом разложив их на столе и некоторое время вглядываясь в строки.
- Ну? – спросил Гесер.
- Александр. Николай. Татьяна. Оксана. Нина. Геннадий. Ольга. Следующую жертву звали бы, к примеру, Роман. Или Римма.
- Все-таки я был ближе к истине, - самодовольно сказал Гесер. – Полчаса.
- Интересно, как она собирается обойтись с "и кратким"? – спросил я.
- Она?
- Я уверен, что это девушка.
- Вероятно ты прав, - согласился Гесер. – Что до имени… В Москве немало иностранцев с необычными именами. Но знаешь, лучше бы нам не доводить дело даже до "цэ".
Я помолчал. Гесер не прерывал связь.
Я – тоже.
- Что хочешь спросить? – раздался, наконец, голос Гесера.
- Ту вампиршу… пятнадцать лет назад… которая нападала на мальчика Егора… Ее точно казнили?
- Ее упокоили, - холодно сказал Гесер. – Да. Через месяц после ареста.
- Точно?
- Я проверил сегодня утром.
Вот теперь Гесер прервал связь. Значит, сказал мне всё.
Всё что мне требовалось знать, конечно. А не всё, что могло понадобиться или всё, что он сам знал.
Великие никогда не говорят всё до конца.
И я тоже этому научился. Я тоже не сказал Гесеру всё.

Госпиталь у нас размещался в полуподвале, на том же уровне, где и гостевые комнаты. Ниже были хранилища, тюремные камеры, прочие помещения повышенной опасности, требующие охраны.
Госпиталь никто и никогда специально не охраняет. Во-первых он обычно пустует. Если кто-то из дозорных получает раны – целитель вылечит их за два-три часа. Если же не вылечит – то пациент, скорее всего, уже мертв.
Ну и во-вторых, любой целитель - это еще и очень квалифицированный убийца. Ведь стоит применить целительное заклинание "наоборот" - и результат будет фатален. Наших врачей защищать не надо, они сами кого угодно защитят. Как там говорил драчливый пьяный доктор в старой советской комедии? "Я врач! Я сломаю, я и вылечу!"
Однако сейчас, когда в госпитале был пациент, к тому же человек, пострадавший от Темного, у входа посадили охранника. Аркадий, недавно начавший работать в дозоре, раньше был школьным учителем. В полном соответствии с ожиданиями окружающих, он утверждал, что охотиться на упырей – куда легче, чем вести физику в десятом классе. Я его, конечно, знал – как и всех, обучавшихся в Ночном Дозоре за последние годы. Он меня – тем более.
Но у входа в госпитальный комплекс я, как положено, остановился. В соответствии с какими-то своими представлениями о подобающей форме для охранника, Аркадий был в строгом синем костюме (что в принципе логично), но при этом еще и встал из-за стола (к счастью для охраны, паранойя у нас не достигла той степени, чтобы заставлять охранников стоять с заклинаниями наизготовку), осмотрел меня в обычном мире и Сумраке, и только после этого открыл дверь.
Все по инструкции. Я бы тоже так себя вел еще лет пять назад.
- Кто там с девочкой? – спросил я.
- Иван. Как обычно.
Иван мне нравился. Был он не просто целитель, а целитель-врач. Вообще-то у Иных человеческая специальность и магическое призвание совпадают редко, например военные почти никогда не становятся боевыми магами. Но вот целители, как я по своей жене знаю, большей частью - врачи.
А врач он был хороший. Начинал еще земским врачом в конце девятнадцатого века. Работал где-то в Смоленской губернии. Там и был инициирован, стал Светлым, но с профессией врача не расстался. Был и в смоленском дозоре, и в пермском, и в магаданском – жизнь его помотала. После второй мировой даже осел в Австрии и там прожил десять лет – тоже работая врачом, потом жил в Заире, Новой Зеландии и Канаде. Потом вернулся в Россию и пошел в московский дозор.
В общем и жизненного опыта, и врачебного у него было хоть отбавляй. Да и выглядел он так, как положено врачу – плотный, лет сорока-пяти – пятидесяти на вид, седоватый, с короткой бородкой, в строгих очках, непременно в белом халате (в сумеречном образе – тоже) и со стетоскопом на груди. При виде его дети радостно кричали "Айболит!", а взрослые начинали честно выкладывать свой анамнез.
Единственное, чего он не любил – это обращения по имени-отчеству. То ли за рубежом привык откликаться на "Иван", то ли была еще какая-то причина.
- Рад видеть, Антон, - целитель встретил меня у входа в палату, выйдя из своего кабинета. – Тебе поручили?
- Да, Иван, - я мимолетно подумал, что наш разговор какой-то очень формальный, будто сцена из дурного романа или паршивого сериала. Вот еще надо спросить, как чувствует себя девочка… - Как себя чувствует девочка?
- Уже неплохо, - Иван вздохнул. – Пошли, чаю выпьем, что ли? Она пока спит.
Я глянул сквозь стеклянную дверь. Девочка и впрямь лежала под одеялом, закрыв глаза. То ли спала, то ли делала вид. Проверять, даже незаметно для нее, магически, мне показалось неправильным.
- Давай, - сказал я.
Чай Иван пить любил, причем самый банальный: черный с сахаром, лишь иногда с ломтиком лимона. Но чай этот был неизменно вкусен, каких-то необычных незнакомых сортов, но при этом без травок, которые так часто любят сыпать в чай пожилые люди.
- Я однажды встречал человека, который кидал в чай лепестки герани, - сказал Иван, наливая заварку. Он не читал моих мыслей, он просто был достаточно стар и опытен, чтобы понять, о чем я думаю. – Гадость была жуткая. К тому же эти лепестки его медленно отравляли.
- И чем кончилось? – спросил я.
- Умер, - пожал плечами целитель. – Машина сбила. Ты хотел расспросить про девочку?
- Да. Как она?
- Уже все в порядке. Ситуация была не критическая, доставили вовремя. Девушка, молодая, крепкая. Поэтому я не стал переливать кровь. Усилил гемопоэз, поставил капельницу с глюкозой, провел успокоительное заклинание и дал валерьянку с пустырником.
- Зачем и то, и другое?

(продолжение в следующем посте)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529875.html

Нет, освоить и полюбить "Мак" я еще смог.
Для сценариев освоить и оценить Fade In - тоже.

А вот изменить "Ворду" с "Пэйджем" - нет. Не срабатывает. Раздражает.
Могу писать, но застревает. :)
Вернулся к "Ворду".

...Это я как-то в дьюти-фри поймал себя на том, что если у стенда с вискарями еще застреваю, нюхаю и пробую (если дают, вот в Лондоне - всегда), читаю описания, прислушиваюсь к настроению... То подходя к коньякам стандартно беру "Мартель VSOP". Просто потому, что он мне нравится больше других марок и сортов, включая ХО. Вот нравится - и все тут. И уже не хочется ничего менять, пробовать, экспериментировать. Так выпьем же за то, чтобы стабильность... Тьфу. О чем это я!

Ушел работать в "Ворде".

P.S. А ведь это могла быть реклама "Ворда" и "Мартеля"! :)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529632.html

Заметил особенность "Сафари" в маке (причем у "Сафари" в айпаде ее не было). Периодически, когда открываю ту или иную страницу из закладок, параллельно открывается еще и закладка... с каким-нибудь магазином. :) Грешат этим делом "Е5", он же "Энтер", "Озон", еще какие-то конторы. Открываются либо на просмотренных товарах, либо от фонаря... кажется, в некой связи с поисковыми запросами.

На вирус это никак не похоже, скорее - некая свойственная "Сафари" фигня, которой пользуются интернет-магазины. У "Интернет эксплорера", как его ни ругай, такого глюка не было.

Кто-нибудь сталкивался? Как лечится?

Да, и еще... есть смысл ставить "Касперского" на мак? Я знаю точку зрения "На Маке вирусов нет", но не уверен, что это так. :)

P.S. Да! Не надо советов "Поставь "файерфокс", "хром" и т.д." Все браузеры в той или иной степени глючны и уродливы. Один уязвим, другой жрет память и т.д.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529298.html

Итак, украи...

Тьфу.
Итак, решил все-таки поставить "Ворд" на "Мак". Ну привычнее он - и, как мне кажется, все-таки удобнее "Пэйджа".
Зашел на сайт "Майкрософт офис" и что-то запутался.
На мак предлагаются всякие "Офис-365", "Офис для дома и бизнеса", "Офис для дома и учебы", "Офис персональный".

Но что меня смущает - они все предлагаются в некоем варианте "Подписки" - с платой помесячно, или за год. Это что еще за лизхолд такой??? Я хочу купить "Офис" (да по сути - только "Ворд") и не беспокоиться, что через год в самый ненужный момент он начнет отрубаться и требовать оплаты.
Или я чего-то не понимаю, и через год у "Офиса" просто отрубится поддержка и рюшечки? Хотя тоже неприятно...

И в любом случае свинство - "Офис" для "Винды" ничего такого не требовал, купил - и работает!

Народ, объясните, кто разбирается в этом вопросе!

http://dr-piliulkin.livejournal.com/529047.html

А сейчас я хотел бы поговорить с вами, дорогие соотечественники, об очень важном вопросе - как общаться с украинцами.
Многие из нас, читая высказывания украинцев в сети, общаясь с ними по телефону или встречаясь на нейтральной территории думают, что украинцы коллективно сошли с ума.
Это не совсем так. :)
Другие думают, что все украинцы поголовно продались Госдепу и Евросоюзу.
И это не совсем так! :)
И все те удивительные пенки о жизни в России, равно как не менее удивительные "письма простых россиян посетивших Львов (Киев, Ивано-Франковск) и восхитившихся увиденным" имеют под собой другое объяснение. Я вам сейчас его расскажу.

Четверть века назад средний украинец (то есть житель Украины) жил в твердой уверенности, что он кормит, учит и защищает одну шестую часть света. В основном, конечно, тупых кацапов, но также диких чурок и чукчей. В его системе мира Украина сама собой распухала территориями, прирастала заводами и ширилась научными институтами. Откуда-то, как дождь или снег, в Украину поступали газ, нефть, человеческие и материальные ресурсы. Это было естественно и источниками никто не интересовался. Украинец знал, что 1. Защитил СССР от ужасов фашизма. 2. Не смог интегрироваться в Европу в составе Третьего Рейха, потому что коварно помешал СССР в лице России. 3. Украинцев истребляли голодомором, отбирали территории, гнали в первых рядах на фашистов и ссылали в Сибирь. 4. Потому нынче Украина стала такая большая, а украинцев так много.

(Разумеется, были и нормальные малороссы, если хотите - украинцы. Но считать себя равным среди многих скучно, куда веселее быть одновременно и великим, и униженным. Для простоты тех украинцев, что выбрали себе эту судьбу мы далее будем звать украми, хохлоукрами и прочими обидными словами. Употребление украми слов "ватник", "колорад", "кацап" и "москаль" дает нам на это полное право. :) )

...В общем, мышление среднего укра всегда было шизофренично. Но нынешняя перемога головного мозга объясняется не этим, а событиями примерно двадцатилетней давности.

Итак, лет двадцать назад, когда Союз распался и наступила незалежность, среднестатистический хохол, работавший на заводе по производству Очень Важных Гаек обнаружил, что дома нечего жрать. Ибо Гайки раньше покупала Москва и прикручивала к каким-то Секретным Ракетам, а теперь Гайками выдают зарплату. Поэтому дома из еды только сало от кабанчика, который кум заколол, а хлеба почему-то нет, хотя хохол был уверен, что кормит весь Союз...

И вот наш условный укр взял ведро Гаек, отрезал себе шмат сала и поехал в Москву продавать товар и покупать жене черевички как у Наины Ельциной.

Трясясь в поезде и жуя сало, хохол въехал в Москву. Город был огромен, грязен и недобр. Мрачного вида мужик, ковыряющий в зубах складным ножом, указал как пройти на завод по производству Секретных Ракет. По пути на завод хохла три раза остановили менты и каждый съел немного сала. Потом хохол не удержался и сыграл в наперсток, потеряв все гривны. Потом он дошел до завода - и там ему сказали, что нынче везде мир, Секретные Ракеты никому не нужны и Гайки хохол может накрутить себе... вот куда захочет, туда пусть и накрутит.
Обалдевший хохлоукр зашел в "Макдональдс" и съел котлету с булкой. От этой чудовищной пищи у него подвело живот. Полдня он просидел в вокзальном сортире, где было грязно, вонюче и страшно. В кабинке слева ширялясь наркотой. В кабинке справа трахались малолетние лесбиянки. От ужаса хохол спустил в дыру обратный билет на поезд и ему стало совсем страшно.
На остатки денег хохол купил чая из веника и стал бродить по вокзалу, умоляя христа-ради купить у него ведро Гаек.
Наконец какой-то добрый интеллигент в очочках посмотрел на гайки, вздохнул, сказал: "Только из уважения к украинском народу... иначе ведь эти русские вас замучают" и поменял ведро с Гайками на билет в плацкарте до Харькова. "Там уж как-нибудь доберешься", - сказал он.
Хохол расцеловал благодетеля во впалые щеки и уехал из ужасной страшной грязной Москвы, сменяв последнее сало на китайские черевички (развалились, правда, на следующий день).
Потом на Украине все как-то не то, чтобы наладилось, но обрело формы. Россия вновь стала закупать Гайки. Заводик потихоньку работал. Кум откормил нового кабанчика. Газ-нефть так и продолжали браться неизвестно откуда и неизвестно почему.
Хохол порой с ужасом вспоминал пребывание в Москве, нервно пил горилку, рассказывал маленьким детям о пережитом и часто крестился. Укро-телевидение помогало ему, каждым репортажем из года в год укрепляя во мнении: "В России все плохо!" Потом хохол даже съездил в Турцию - понравилось. А начальник завода съездил в Италию и сказал, что в Европе еще лучше. Тем временем Россия рядом шумела, стреляла, ссорилась, чего-то зачем-то строила... но хохол этого и не замечал.

И вдруг, после милого традиционного митинга на Майдане, после постреляшек, после нормального, обыденного объяснения Юго-Востоку, что они ватники, колорады и быдло, начались странности.

Крым вдруг взял и ушел в Россию! А ведь этого быть не может! Хохол твердо знает, что в России - ужасно! Значит - Крым увели! Как кабанчика у кума увели на днях из хлева бойцы-правосеки. Так и Крым...

А теперь Донбасс и Луганск! Эти страшные экономические гири на ногах великой Украины! Тоже хотят отобрать!

Вот и пишет наш хохол в сети. Негодует. Упрекает негодяев-кацапов. Пышет злобой. Хватается за сердце, вспоминая ужасы Москвы.

...Ну а из Канады или Израиля твердо поддерживает его мнение старый знакомый, московский интеллигент, выручивший когда-то билетом до Харькова. У него там небольшой бизнес - ведро Гаек из платино-иридиевого сплава послужило хорошим стартовым капиталом. И он всей душой за независимость и величие Украины.

А вы говорите - шизофрения... на содержании...
Это надо быть украинским литератором, пишущим на кацапской мове, чтобы тебя местный олигарх взял на содержание. Или от природы шизофреником, причем совсем без должной медицинской помощи.

Основной же массе населения достаточно двадцатилетнего отставания от реальности и замечательного укро-ТВ.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/528669.html

Кстати.
Моя позиция относительно украинских территорий, путча, хунты, Крыма и России всем известна.
Но - не все так однозначно.
И я думаю, что жителям Крыма, Донецка, Луганска, а также прочих украинских территорий, следует кое-что знать...

Недавно друг ездил в Крым. И вот едет он там на такси. Сел, пристегивается. Водитель - веселый хороший парень, крымчанин, смеется: "Эй! Да что ты делаешь, кому это нужно?" Друг молчит. Водитель едет... и вдруг заворачивает через встречку под кирпич! Настала уже очередь друга вопить: "Эй! Да что ты делаешь!" "У нас можно!" - весело отвечает водитель. "Нет, это на украинских территориях можно", - отвечает друг. "А вы теперь в России. И так - нельзя".

Я вот к чему это говорю. Россия - она не Украина. :) И когда по укр-тв непрерывно орут о том, что в России беспредел, беззаконие, грязные сортиры и разруха на каждом шагу - это не совсем правда. А иногда даже совсем не правда.

Дело в том, что хоть мы и не Германия со Швейцарией (знаете, да и слава Богу, при всем уважении к этим достойным странам), но у нас порядка на порядок :) больше, чем на украинской территории. И это касается не возможностей орать матерно в адрес Путина или организовывать антивластные СМИ и демонстрации. С этим дерьмом, как раз, у нас полный либерализм.

Но жестокая тирания начинается в других вещах.

В покупке алкоголя в ночное время (да-да! нельзя когда захотелось!). В употреблении "легоньких наркотиков" (вы таки будете смеяться, но та беззаботность, с которой на украинских территориях курят травку и лижут синтетику в России не возможна. У нас желающие добавить себе дури вынуждены ныкаться). В уплате налогов (о, до американских стандартов мы не дошли, но...) В возможности безнаказанно поорать о необходимости уничтожить ту или иную группу населения. В необходимости пристегиваться за рулем и не ездить пьяными (о, вы знаете, гаишники так лютуют, а подкупить их нынче ТАК ДОРОГО - что люди пристегиваются, не пьют и соблюдают правила). У нас нельзя выйти и устроить майдан. Правда-правда! Вам не врут укро-сми, этой свободы в России не будет. Если вы решите запалить на площади сотню покрышек и поорать чего-нибудь - придет суровый ОМОН и вежливо настучит вам по голове. После чего влепят штрафы и по 15 суток.

Короче - мы Россия, да. Это факт и это ура. Но мы в очень многих вещах куда большая Европа, чем вы на украинской территории привыкли и чем укростан когда-либо мог бы стать.

И будет правильно, если вы это будете учитывать. Малороссийская вольница и гулянка, воспетая Бабелем и Паустовским, Булгаковым и Катаевым, все эти околобандитские одесские закидоны, вся эта бесконечная "Свадьба в Малиновке", красные-белые-зеленые грабящие и гробящие друг друга и населения - это не у нас. Это не к нам. БТР не раскатывают по улицам наших городов, постреливая вокруг. Экономика не рушится в дупу, под успокоительные рассказы о сотнях миллиардов безвозвратных кредитов, что сейчас принесут на блюдечке США и Европа. :)

И если вам 17 лет, и запах горелой резины приятно щекочет ноздри, бита с гвоздями кажется лучшим решением проблем, родители - дураки, своих детей нет, а мини-фюрер, похлопавший по плечу - носитель абсолютной истины - то вам на украинские территории. На дикие земли. Там, похоже, можно будет вдоволь убивать и умереть молодым. :(

А у нас надо жить и работать. Прелесть этого занятия не понятна, если вам всего 17-20 лет, или если вы прикормленный письмовник (письмовница) на оккупантском наречии, или если вы небольшой олигарх со свечным или нефтеперегонным заводиком, а запасное, оно же историческое гражданство у вас в кармане.

Но жить - это все-таки интересно и отчасти искупает необходимость пристегивать ремни безопасности и не вдыхать горелые покрышки.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/528405.html

Объяснял старшему сыну, что в русском языке нельзя сказать "победю". Ну нет первого лица единственного числа будущего времени у слова "победил". Может быть "побеждаю", но никак не "победю".
- А как тогда? - спросил старший.
- При помощи вспомогательного глагола. Например "я одержу победу".
Немедленно встрял младший:
- Да-да! При помощи вспомогательного глагола одержимости!
И не поймешь - всерьез ляпнул или пошутил. В свои шесть младший уже артист.
- А вот у множественного числа есть будущее время... - размышляет сын.
- Да. Победим, - соглашаюсь я.

И вдруг думаю, насколько же это красиво и правильно. В русском языке может быть личная победа - но только как свершившийся факт. А вот загадывать на нее, обещаться победить - нельзя. Можно - только если вместе.

Мы - победим.

Это язык. Он определяет сознание. Он определяет народ. Если в языке нет чего-то, что есть у других народов - это неспроста. И если есть что-то уникальное - тоже.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/528214.html

На самом деле, сепаратизм на Украине победил 23 года назад, отделив одну часть Русского Мира от другой.
Но как выяснилось - победил он временно. :) Зло вообще недолговечно, оно пожирает себя.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/528127.html