Люстрация и грядущий бунт детей (текстовая верия)

Суббота, 28 Мая 2022 г. 15:55 + в цитатник

После видео и аудио - текст.

О люстрации и бунте детей

Сегодня мне хотелось бы сказать об одной вещи, о которой в России многие умные люди либеральных взглядов давно говорят, и об одной вещи, о которой я вообще не слышал, чтобы кто-то говорил. Первая вещь – это будущая русская люстрация. Люстрация – это когда при резком изменении политического строя происходят тотальные проверки профессиональных групп, входящих в прошлую политическую элиту. В возможным запретом на профессию или с поражением в праве избираться. В России это должно означать полную проверку судей, прокуратуры, следкома, сотрудников ФСО, Росгвардии, разумеется, ФСБ. Проверять вообще придется много кого: членов избиркомов, директоров школ и профессуру, и, конечно, журналистов. А вот вторая тема - это сегодняйший конфликт в России между отцами и детьми, когда старшие очень часто поддерживают войну, а их дети им говорят: "Вы сошли с ума!". Так происходит не во всех семьях, но происходит часто.

Эти две темы связаны друг с другом плотнее, чем вы думаете. Люстрация – штука хорошая, и прекрасно, что русская оппозиция, пусть и разбросанная по по миру, думает о ней. Если бы демократы задумались о люстрации заранее, возможно, и сегодня ФСБ над Россией не простирал б совиные крыла.

Проблема, однако, в том, что вокруг люстрации в России сложилась масса прекраснодушных мифов, и главный миф в том, то люстрация будто бы штука техническая, ну, она действует как лекарство, которое достаточно ввести в организм. В современной России вообще очень популярен технократический подход. Это как Чубайс приватизацию проводил: "не важно, как распределена собственность, важно, что она распределена". Но технократический подход действует отнюдь не всегда. Я говорю об этом уверенно только потому, что знаю, что случилось с приватизацией и с Чубайсом, но и потому, что в Западной Германии, где люстрация под именем "денацификация" началась сразу после Второй мировой, - люстрация тогда скорее провалилась, чем удалась.

Один из отцов той денацификации – чудом спасшийся филолог по профессии и еврей по происхождению Виктор Клемперер. Клемперер, например, считал, что избавление от геббельсовского языка ненависти очищает нацию, и внимательно следил, чтобы слова ненависти не попадали в послевоенную немецкую прессу. И он был прав, однако он и близко не предполагал, как не быстро это работает. Подъем вообще всегда медленнее падения. И денацификация в Западной Германией - она, в общем, после войны провалилась.

Она провалилась даже технически, потому что для прохождения через комиссии по денацификации, достаточно было оправдательных свидетельств – например, от жертв нацизма, которые тут же были прозваны Persilscheine, "отмывайками", по имени стирального порошка. В итоге тысячи судей, преподавателей, политиков с нацистским прошлым вернули себе прежние должности. И уже в конце 1950-х 2/3 сотрудников министерства внутренних дел ФРГ были бывшими членами национал-социалистической партии.

И тогдашняя люстрация, что хуже, провалилась ментально, поскольку западные немцы молчали, Гитлера не прославляли, но их молчание очень часто означало "а что мы еще могли?", "мы выполняли приказ", "время было такое".

И когда в 1956-м доктор Менгеле из Аушвица, любивший проводить эксперименты над живыми детьми, бежавший после войны в Аргентину, вернулся погостить в Германию, пусть и под чужим паспортом, в его в родном Гюнцбурге его никто не выдал, хотя все про него все знали.

В романах нобелевского лауреата, Генриха Белля – в "Женщинах у берега Рейна", в "Глазами клоуна", в "Бильярде в половине десятого" сюжеты развиваются как раз на фоне провалившейся люстрации: никто ни за что не наказан, все просто молчат. И американцы смотрели на это сквозь пальцы, потому что если не брать на работу бывших нацистов, то кого ж тогда брать, там все были Гитлером заляпаны, как сегодня заляпаны Путиным.

Но этот послевоенный провал не означает, что денацификация Германии была не нужна. Потому что люстрация с ее пусть и формальным, но осуждением прошлого в итоге повлияла на тех, кого тогда в расчет вообще не принимали: на немецких бэби-бумеров, послевоенных детей. И эти дети, повзрослев, показали своим родителям такую кузькину мать, что мама не горюй. Вплоть до красного террора в 1960-х. И то, что сегодня в Германии находят и привлекают к суду бывших нацистских исполнителей, которым уже под сто лет – это следствие как раз той второй люстрационной волны. Смысл которой не в том, чтобы упрятать за решетку 100-летнюю старуху, когда-то служившую секретаршей в концлагере "Штуттгоф". А в том, чтобы вынести моральный приговор за преступления, не имеющие срока давности (это такое отзеркаливание идеи "такое никогда не должно повториться").

И с нынешними путинскими преступниками будет то же самое. Так что те, кто думают сейчас о будущей люстрации, думают в правильном направлении.

И я предостерегаю нет от идеи, а лишь от нетерпения в ожидании результата. То, что люстрация, депутинизация, дешовинизация, дефашизация России однажды сработают, у меня сомнений нет. Потому что там тикает очень мощный механизм: биологический. Дети и подростки с трудом мирятся с чужим враньем. И взросление – это такой процесс, в результате которого ребенок потихоньку учится к некоторому количеству привыкать. А взросление в таких странах, как гитлеровская Германия или послевоенная Россия, сводится к полному принятию, что правда – это ложь, а мир – это война. Но стоит вектору политического движения развернуться9 в другую сторону, как новое поколение предъявит своим родителям, ударенных по голове пусть даже формальной, пусть даже провалившейся люстрацией, предъявит родителям на правду такие права, какие голодный тигр может предъявить на кусок дымящегося мяса. То, что мы видим в России сейчас, этот конфликт отцов и детей по отношению к войне – это, в общем, пока еще мягкая репетиция грядущей бойни.

LiveInternetLiveInternet

-Подписка по e-mail

-Поиск по дневнику

-Постоянные читатели

-Статистика

Перейти к полной формеБыстрая запись