Иной раз существенна не "фактурка", а послевкусие и желание сравнить впечатления. Причем не только от картин и алтарных конх с мозаиками, но и от самого факта перемещения по Италии, способного превратиться в роман о жизни внутри странной, ни на что не похожей вненаходимости.

Список индивидуальных достижений у всякого свой. Есть среди них такие, какими намечаешь быть более матери-истории ценен: дом-дерево-сын (отчего дочь не котируется?) Есть вещи сиюминутные и преходящие, которые однако отчего-то имеют для тебя значение: переплыть Берингов пролив, подняться на Эльбрус, посетить тридцать пять итальянских городов и о всяком рассказать что-нибудь интересное, прочесть все, номинированное на Большую книгу в текущем году.

Так получилось, что италийский травелог-рекордсмен Дмитрия Бавильского стал завершающей книгой моего нынешнего БК-марафона вообще и тринадцатой книгой чертовой дюжины ее короткого списка. А зачем, все-же, человек совершает эти бессмысленные геройства, которых никто не оценит, в лучшем случае пожмут плечами, скажут: "Ну вот такой он..." Причин много, основных две. 1. Потому что не может не делать. 2. Потому что может это сделать. Предикат возможности (кто понимает) - совпадение необходимого и достаточного условий.

Итак, что собой представляет "Желание быть городом"? Меня учили, что хороший вопрос содержит в себе половину ответа, в данном случае так оно и есть, название объясняет: "Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах" Не многовато? В самый раз, В Большой книге тоже четыре десятка романов, что не помешало мне все их прочесть, о большинстве рассказав. Да и будет о себе любимой.

Посвященная памяти художника Бориса Бергера - друга, который умирал в то время, как автор был в роли раба, прикованного на галере своего вожделенного-вымечтанного-до мелочей продуманнгого путешествия, книга навеяна "Образами Италии" Павла Муратова, имя спутницы которого, Нины Берберовой тотчас взметнуло ворох ассоциаций: биограф Чайковского, жена Ходасевича, сбежала с из России с ним, состоящим в браке, будучи любовницей. Прекрасная Нина и в итальянском путешествии в статусе конкубины, может оттого Павел Павлович ограничивается рассказом о достопримечательностях. Много увиденного при полном отсутствии смотрящих.

Времена меняются, сегодняшнему читателю. избалованному мультижанровостью и разного рода постмодернистскими штучками со сломом четвертой стены интересно не только "что ты видишь и как умеешь об увиденном рассказать" (желательно в режиме реального времени) , но и "кто ты будешь такой?" Как добирался до этого места, где остановился на ночлег, сколько заплатил за посещение галереи, а за постой, а за продукты в супермаркете?

И не говорите, что это не стоящие внимания мелочи, из мелочей складывается жизнь. Наша, обычных людей, которые мечтают путешествовать, видеть, слышать, обонять, осязать мир во всем его многообразии, но вечно держит ввязаность в кучу обязательств дом-семья-работа. Да и финансово, не будем лукавить, российскому провинциалу с зарплатой в неплохом случае 500 евро, подробность о том, что подсветка в музеях для удачной съемки обойдется в сумму от пятидесяти центов до одного юро, поможет в планировании путешествия.

Итак, первая утилитарная составляющая книги налицо. Но если бы только за тем - не стоило бы и огород городить. На самом деле, книга не о том. И даже не про Твиттер, куда автор ежедневно выкладывает по дюжине коротких заметок. Хотя уверена, что Твиттер Бавильского место более осмысленное, чем у Александра, скажем, Пелевина.

Структурно "ЖБГ" выстроено как серия заметок в процессе осмотра очередной достопримечательности. Затем несколько более развернутый, но достаточно компактный рассказ о впечатлениях, набитый на телефон тут же, но уже не на бегу, а примостившись в каком-нибудь закуте. После, вечернее подробное резюме. И совсем потом, домашние размышления на какую-то из тем.

Так вот, книга и не о картинах-фресках. То есть, о них, конечно, и рассказывает ДБ с раздражающей эрудицией. Да, вот именно это ощущение, все никак не могла понять, отчего злюсь, читая, пока не поняла, что завидую ему чернейшей завистью. Даже не тому, что он там, а я здесь, но тому, сколько всего знает о художниках, скульпторах архитекторах, как свободно рассуждает о картинах, фресках, статуях, зданиях - материях, в которых чувствую себя изрядным профаном. Но, познавшая изысканные радости потребления в другой, литературной сфере (салют, Виктор Олегович), не могу не понимать, чего лишена здесь и сейчас, будучи не собеседником, а слушателем, не всегда поспевающим за вольной мыслью докладчика.

Так было до Павии, где могила Боэция, где Бавильский рассказывает о своем знакомстве с "Утешением философией", а я вспоминаю свою встречу с великим трактатом, и наши избранные цитаты совпадают, и я понимаю, что теперь уже люблю его со всем пылом, какой читатель вообще способен испытывать в отношении автора.

А потом очень скоро Венеция, которую знает и любит, и даже написал о ней книгу. Физически ощущаешь, как бурлацкая лямка взятых на себя добровольно обязательств падает с него, плечи распрямляются, дыхание перестает быть экономными вдохами марафонца на дистанции. И, вместе с ним, чувствуешь себя жеребенком на луговых травах. И там Глеб Смирнов, которого любишь читать в Фейсбуке. И венецианское биеннале - ух ты, как он рассказывает про современное искусство! И все вообще хорошо, жаль - кончается.

Отличная книга, которая может помочь при планировании итальянского путешествия, а может подарить Италию сидящему за домашним компьютером соотечественнику - великое благо интернета позволяет, читая, увидеть то, что видел автор.

Зато какое здесь, в разноязыкой толпе, гротескное и наполненное одиночество...