Каждый раз, когда я иду по самой заброшенной части парка, краем моря, особенно в такую погоду - зимнее солнце сквозь туман, - я думаю: это счастье. Старый заросший парк, море сквозь деревья с высоты. This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/162092.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/701195.html

https://a-str.livejournal.com/700984.html

https://a-str.livejournal.com/700811.html

https://a-str.livejournal.com/700811.html

Записал собственную лекцию в отличную статью, немедленно наклюнулись еще парочка,
четыре серии на перевод,
городской квест в стадии обработки,
очередная Чашка уже нетерпеливо поерзывает,
нужно записать скелет эссе о разнице между северо-американским и латино-американским подходом к мистике.

Надо как-то остановиться и заработать денег, а то за перевод когда еще выплатят.
Но как же прекрасна эта чертова жизнь, когда набита так туго.

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/161654.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/700348.html

Записал собственную лекцию в отличную статью, немедленно наклюнулись еще парочка,
четыре серии на перевод,
городской квест в стадии обработки,
очередная Чашка уже нетерпеливо поерзывает,
нужно записать скелет эссе о разнице между северо-американским и латино-американским подходом к мистике.

Надо как-то остановиться и заработать денег, а то за перевод когда еще выплатят.
Но как же прекрасна эта чертова жизнь, когда набита так туго.

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/161654.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/700348.html

О Неверленде, откуда он взялся и как оказался на всех картах

Вся цивилизация Европы – а я говорю именно о ней, есть ведь еще Неверленд Востока, он развивался по другим законам, - это прежде всего наследие Римской цивилизации. Мы до сих пор пользуемся ее законами, ее городами, ее дорогами. И ее ценностями.
А одной из базовых ценностей Римской цивилизации была бесконечная, неудержимая экспансия. С тех самых пор, как Рим бесконечно открывал (и завоевывал) новые земли, прокладывал дороги, строил города, в нас живет этот дух странствий, и не просто странствий, а открытий неведомых земель и заселение их.
(Недавно в Китае была найдена географическая карта, на которой указано, что этот свиток – копия более древней карты 1418 года, на ней присутствуют все материки. Известно, что с 1405 по 1433 год адмирал Чжэн Хэ с флотилией из 250 кораблей совершил семь путешествий и доплыл до Африки. Но ни одна из открытых им стран не стала колонией Китая, а через пять лет после смерти адмирала новый император Поднебесной приказал не только уничтожить флот, но и чертежи кораблей. За ненадобностью. Совершенно другой подход.)
Я думаю, колонизацию Америки можно считать полностью завершенной к Бостонскому чаепитию, за которым последовала Война за независимость. То есть к 1775 году Земля была открыта вся, во всяком случае, ее пригодная к заселению часть, остались только полюса.
Экспансия и колонизация остановились, для них больше не осталось земель, которые можно было бы открывать, описывать и заселять.

И вот сто лет спустя, в 1865 году появляется на свет не просто новая книга, а новый способ экспансии, до сих пор человечеству неизвестный. Не обязательно плыть за моря, достаточно проскочить в кроличью нору – и окажешься в огромной стране, полной чудес и неожиданных открытий.
В книгах Кэррола еще нет Неверленда, так хорошо нам известного, в его волшебных странах живут персонажи песенок и детских стишков, колода карт и шахматные фигуры. Зато в них есть способ перемещения. Вернее, СПОСОБ. В этой стране можно ОКАЗАТЬСЯ, причем когда угодно, войти и выйти, не выходя из дома или из собственного сада. Возникает понятие портала-перехода, возникает и остается практически во всех книгах, которые впоследствии будут иметь свой, особый жанр: фэнтези.

Второй поход к волшебным берегам был предпринят довольно скоро, в 1904 году появляется Питер Пэн и возникает название – Неверленд. (У нас он переводился как Нетландия, остров Нет-и-не-Будет, может быть, как-то еще, но суть одна.) И одновременно же появляется новая структура Волшебной страны, гораздо ближе к небезызвестным Полым холмам с его любителями плясать под луной и морочить людям головы. А основой мира, на которой все держится, объявляется магия.
Почти одновременно с пьесой Барри появляется еще одна книга, которой только предстоит стать культовой, потому что именно ей мы обязаны всем наследием Лавкрафта и Говарда.
«Боги Пеганы» Лорда Дансени.
Эдвард Дансени, ирландский аристократ, почти всю жизнь прожил у самой Тары, в родовом средневековом замке. Тара - это возвышенность в самом сердце Ирландии, известковый холм, поросший травой, со множеством мегалитов. Место коронации Верховных королей, древняя столица, святилище.
И Дансени, не раз бродивший, я думаю, среди камней на изумрудных холмах, наделяет литературную Волшебную страну еще одной чертой, которая потом останется навсегда: древними богами, богами другого мира, живущими по своим, непонятным смертным, законам.

Итак, начало было положено. Где-то рядом, за зеркалом в твоей комнате, у тебя в саду под ногами, за открытым окном твоей спальни, появились порталы, через которые можно было пройти в иной мир, полный магии, неведомых богов, чудовищ и древних народов.
Не хватало, конечно, только героя, не обязательно наделенного магией (и как правило, не наделенного), зато с тягой к приключениям в неведомых землях. И он появился довольно быстро.

Тут, наверное, нужно немного отступить и сказать два слова о том, почему весь тот огромный, очень востребованный пласт литературы появился именно в Англии. Вот эти два слова: Артур и Мерлин.
Я не буду сейчас углубляться в историю возникновения артурианского цикла, это отдельная тема. Главное, что нас сейчас интересует, это то, как причудливо реализовалась потребность в экспансии и колонизации, смешавшись с легендами Полых холмов.
На тронах в Кэр-Пэравеле сели четыре монарха человеческого рода. При этом Нарния полна магии, древних народов и древних богов.
Королем Гондора и Арнора становится человек. При этом Средьземелье полно магии, древних народов и древних богов.
Артур, по преданию – верховный король Британии, давший отпор угрозе саксов, мудрый и сильный правитель, несомненно христианской веры. При этом учитель его и советник – принц Мерлин, маг, чародей, живущий в лесу или пещере, то есть в исконной обители Волшебного народа.
(Существует, кстати, поэма, приписываемая Талиесину, о путешествии Артура в Аннун, загробный мир. От нее очень мало что сохранилось, но основная идея ясна: был в аду, пришел с добычей.)
Этот образ, человека-короля с магом-наставником, мудро и твердо правящего землей, полной магии, древних народов и еще более древних богов, известен любому британцу с пеленок. Ничего удивительного, что когда Волшебной стране понадобился не просто исследователь-ребенок, но правитель – он моментально возник именно в английской литературе.
(Интересно тут еще вот что: у Льюиса в Нарнии этот образ объединен – его Питеры Пэны становятся королями, и ведет их Аслан, сын бога. А у Толкина ребенок- исследователь и правящий король разделены на двух героев, хотя маг-наставник у обоих (и у всего предприятия) один.)

Итак, две основные линии Другого Мира определены: магия и древние боги, - и прототип героя, который в состоянии колонизировать эти земли, вполне имеется, прорыва ждать недолго.
Центром прорыва становится Оксфорд. Здесь, в пабе "Орел и дитя" ("Птичка с младенцем", как его называли члены общества) по вторникам, и по четвергам - на профессорской квартире Льюиса в колледже Магдалины происходят собрания «Инклингов», члены группы - в основном профессорский состав Оксфорда. Основная тема собраний - литература.
«Инклинг» в переводе с английского озачает «намек», но если брать корень «ink» в значении «чернила», то получаются «Те, кто от чернил», «Из чернильного рода», и да, их перо и чернила совершили в этом мире переворот не меньший, чем все войны двадцатого века.
На собраниях, среди прочего, зачитывались и обсуждались неоконченные произведения участников.
Сам клуб был не совсем литературным, скорее теологически-литературным. Но нас, конечно же, интересует результат. А результатом этих собраний стали «Властелин Колец» и «Хроники Нарнии», а также («также») фэнтези как один из полноправных жанров мировой литературы.
А сошлись два друга – Льюис и Толкин – на скандинавской мифологии. Второй темой их бесконечных разговоров и споров была религия, и лично мне и Нарния, и Средьземелье кажется прежде всего этим самым спором-разговором, который все продолжается и продолжается, несмотря на то, что оба друга-спорщика давно прекратили дозволенные речи.

Именно в результате этих абсолютно бескорыстных разговоров и литературных трудов (первый успех к обоим друзьям пришел в самом конце сороковых, а «Инклинги» существовали с 1930-го) появился «Властелин Колец», который, несомненно, сам по себе стал порталом в Волшебную страну – для поколений и поколений как читателей, так и авторов.

Теперь немного о географии.
Остров Питера Пэна не имеет точного положения на картах нашего мира, «направо — второй поворот, и прямо, пока не настанет рассвет». Точно так же не имеют четких карт Страна Чудес и Зазеркалье, в них главное – войти.
Некую карту уже имеет «Нарния», но все еще за пределами известного нам мира.
А вот Средьземелье уже вполне размещено на глобусе. В «Перебранке Локи» (Старшая Эдда) упоминается Мирквуд, «пограничный лес где-то на юге». И Мирквуд же – эльфийский лес близ Эребора, полноценный участник событий «Хоббита». То есть пространство Средьземелья вполне конкретно «подшито» к мифологическому (по крайней мере) пространству Эдды.
Неверленд потихоньку переходит из пространства «нигде» в пространство «никогда», а как раз «где» у него вполне начинает проступать.

Буквально при нас появились две книги: «Гарри Поттер» и «Джонатан Стрендж и мистер Норрел», которые более чем положили конец «никогда». Действие романа Кларк происходит в Англии в эпоху Наполеоновских войн, более того, нынешний облик Европы – в большой степени результат колдовства придворных магов.
Действие романов Роулинг происходит СЕЙЧАС. Да, для того, чтобы попасть в Волшебную страну, все еще необходим портал, но он превратился скорее в формальность, потому что нужно же как-то отгораживаться от маглов, испугаются еще, а так мы, вообще-то тут под боком, и в центре Лондона слепой дракон сторожит магический клад – ну, да, что в этом такого, так принято.
Здесь же можно упомянуть «Задверье» Геймана, в котором описан магический мир, расположенный под Лондоном вокруг станций метро, действующих и заброшенных.
(Я, если честно, не могу удержаться от ехидного вопроса к госпоже Роулинг: скажите, пожалуйста, а вот Дамблдор упоминает, что у него под коленкой имеется шрам в виде точной схемы лондонского метро – это вы с Гейманом так друг друга с Пасхой, что ли, поздравляли? Но вряд ли когда-нибудь его задам, хотя мысль чрезвычайно богатая.)

Итак, за какие-то сто лет с возникновения идеи, Страна Нигде-и-Никогда из острова, схожего с таинственным Авалоном, превращается в земли, вполне находящиеся здесь и сейчас – с точными адресами, паролями и явками.
Говорят, в Чаринг-кросс госпитале, что близ вокзала Кингс-кросс, уже есть выделенный диагноз, которым, чтобы долго не описывать, именуют шишку, набитую энтузиастами – ну как вы думаете, где? На платформе 9 и 3/4, при попытках пройти сквозь колонну.

Александр Шуйский

Имеющие фейсбук - отзывайтесь, пожалуйста, там, я хочу раскачать эту площадку как можно сильнее.

https://a-str.livejournal.com/699698.html

О Неверленде, откуда он взялся и как оказался на всех картах

Вся цивилизация Европы – а я говорю именно о ней, есть ведь еще Неверленд Востока, он развивался по другим законам, - это прежде всего наследие Римской цивилизации. Мы до сих пор пользуемся ее законами, ее городами, ее дорогами. И ее ценностями.
А одной из базовых ценностей Римской цивилизации была бесконечная, неудержимая экспансия. С тех самых пор, как Рим бесконечно открывал (и завоевывал) новые земли, прокладывал дороги, строил города, в нас живет этот дух странствий, и не просто странствий, а открытий неведомых земель и заселение их.
(Недавно в Китае была найдена географическая карта, на которой указано, что этот свиток – копия более древней карты 1418 года, на ней присутствуют все материки. Известно, что с 1405 по 1433 год адмирал Чжэн Хэ с флотилией из 250 кораблей совершил семь путешествий и доплыл до Африки. Но ни одна из открытых им стран не стала колонией Китая, а через пять лет после смерти адмирала новый император Поднебесной приказал не только уничтожить флот, но и чертежи кораблей. За ненадобностью. Совершенно другой подход.)
Я думаю, колонизацию Америки можно считать полностью завершенной к Бостонскому чаепитию, за которым последовала Война за независимость. То есть к 1775 году Земля была открыта вся, во всяком случае, ее пригодная к заселению часть, остались только полюса.
Экспансия и колонизация остановились, для них больше не осталось земель, которые можно было бы открывать, описывать и заселять.

И вот сто лет спустя, в 1865 году появляется на свет не просто новая книга, а новый способ экспансии, до сих пор человечеству неизвестный. Не обязательно плыть за моря, достаточно проскочить в кроличью нору – и окажешься в огромной стране, полной чудес и неожиданных открытий.
В книгах Кэррола еще нет Неверленда, так хорошо нам известного, в его волшебных странах живут персонажи песенок и детских стишков, колода карт и шахматные фигуры. Зато в них есть способ перемещения. Вернее, СПОСОБ. В этой стране можно ОКАЗАТЬСЯ, причем когда угодно, войти и выйти, не выходя из дома или из собственного сада. Возникает понятие портала-перехода, возникает и остается практически во всех книгах, которые впоследствии будут иметь свой, особый жанр: фэнтези.

Второй поход к волшебным берегам был предпринят довольно скоро, в 1904 году появляется Питер Пэн и возникает название – Неверленд. (У нас он переводился как Нетландия, остров Нет-и-не-Будет, может быть, как-то еще, но суть одна.) И одновременно же появляется новая структура Волшебной страны, гораздо ближе к небезызвестным Полым холмам с его любителями плясать под луной и морочить людям головы. А основой мира, на которой все держится, объявляется магия.
Почти одновременно с пьесой Барри появляется еще одна книга, которой только предстоит стать культовой, потому что именно ей мы обязаны всем наследием Лавкрафта и Говарда.
«Боги Пеганы» Лорда Дансени.
Эдвард Дансени, ирландский аристократ, почти всю жизнь прожил у самой Тары, в родовом средневековом замке. Тара - это возвышенность в самом сердце Ирландии, известковый холм, поросший травой, со множеством мегалитов. Место коронации Верховных королей, древняя столица, святилище.
И Дансени, не раз бродивший, я думаю, среди камней на изумрудных холмах, наделяет литературную Волшебную страну еще одной чертой, которая потом останется навсегда: древними богами, богами другого мира, живущими по своим, непонятным смертным, законам.

Итак, начало было положено. Где-то рядом, за зеркалом в твоей комнате, у тебя в саду под ногами, за открытым окном твоей спальни, появились порталы, через которые можно было пройти в иной мир, полный магии, неведомых богов, чудовищ и древних народов.
Не хватало, конечно, только героя, не обязательно наделенного магией (и как правило, не наделенного), зато с тягой к приключениям в неведомых землях. И он появился довольно быстро.

Тут, наверное, нужно немного отступить и сказать два слова о том, почему весь тот огромный, очень востребованный пласт литературы появился именно в Англии. Вот эти два слова: Артур и Мерлин.
Я не буду сейчас углубляться в историю возникновения артурианского цикла, это отдельная тема. Главное, что нас сейчас интересует, это то, как причудливо реализовалась потребность в экспансии и колонизации, смешавшись с легендами Полых холмов.
На тронах в Кэр-Пэравеле сели четыре монарха человеческого рода. При этом Нарния полна магии, древних народов и древних богов.
Королем Гондора и Арнора становится человек. При этом Средьземелье полно магии, древних народов и древних богов.
Артур, по преданию – верховный король Британии, давший отпор угрозе саксов, мудрый и сильный правитель, несомненно христианской веры. При этом учитель его и советник – принц Мерлин, маг, чародей, живущий в лесу или пещере, то есть в исконной обители Волшебного народа.
(Существует, кстати, поэма, приписываемая Талиесину, о путешествии Артура в Аннун, загробный мир. От нее очень мало что сохранилось, но основная идея ясна: был в аду, пришел с добычей.)
Этот образ, человека-короля с магом-наставником, мудро и твердо правящего землей, полной магии, древних народов и еще более древних богов, известен любому британцу с пеленок. Ничего удивительного, что когда Волшебной стране понадобился не просто исследователь-ребенок, но правитель – он моментально возник именно в английской литературе.
(Интересно тут еще вот что: у Льюиса в Нарнии этот образ объединен – его Питеры Пэны становятся королями, и ведет их Аслан, сын бога. А у Толкина ребенок- исследователь и правящий король разделены на двух героев, хотя маг-наставник у обоих (и у всего предприятия) один.)

Итак, две основные линии Другого Мира определены: магия и древние боги, - и прототип героя, который в состоянии колонизировать эти земли, вполне имеется, прорыва ждать недолго.
Центром прорыва становится Оксфорд. Здесь, в пабе "Орел и дитя" ("Птичка с младенцем", как его называли члены общества) по вторникам, и по четвергам - на профессорской квартире Льюиса в колледже Магдалины происходят собрания «Инклингов», члены группы - в основном профессорский состав Оксфорда. Основная тема собраний - литература.
«Инклинг» в переводе с английского озачает «намек», но если брать корень «ink» в значении «чернила», то получаются «Те, кто от чернил», «Из чернильного рода», и да, их перо и чернила совершили в этом мире переворот не меньший, чем все войны двадцатого века.
На собраниях, среди прочего, зачитывались и обсуждались неоконченные произведения участников.
Сам клуб был не совсем литературным, скорее теологически-литературным. Но нас, конечно же, интересует результат. А результатом этих собраний стали «Властелин Колец» и «Хроники Нарнии», а также («также») фэнтези как один из полноправных жанров мировой литературы.
А сошлись два друга – Льюис и Толкин – на скандинавской мифологии. Второй темой их бесконечных разговоров и споров была религия, и лично мне и Нарния, и Средьземелье кажется прежде всего этим самым спором-разговором, который все продолжается и продолжается, несмотря на то, что оба друга-спорщика давно прекратили дозволенные речи.

Именно в результате этих абсолютно бескорыстных разговоров и литературных трудов (первый успех к обоим друзьям пришел в самом конце сороковых, а «Инклинги» существовали с 1930-го) появился «Властелин Колец», который, несомненно, сам по себе стал порталом в Волшебную страну – для поколений и поколений как читателей, так и авторов.

Теперь немного о географии.
Остров Питера Пэна не имеет точного положения на картах нашего мира, «направо — второй поворот, и прямо, пока не настанет рассвет». Точно так же не имеют четких карт Страна Чудес и Зазеркалье, в них главное – войти.
Некую карту уже имеет «Нарния», но все еще за пределами известного нам мира.
А вот Средьземелье уже вполне размещено на глобусе. В «Перебранке Локи» (Старшая Эдда) упоминается Мирквуд, «пограничный лес где-то на юге». И Мирквуд же – эльфийский лес близ Эребора, полноценный участник событий «Хоббита». То есть пространство Средьземелья вполне конкретно «подшито» к мифологическому (по крайней мере) пространству Эдды.
Неверленд потихоньку переходит из пространства «нигде» в пространство «никогда», а как раз «где» у него вполне начинает проступать.

Буквально при нас появились две книги: «Гарри Поттер» и «Джонатан Стрендж и мистер Норрел», которые более чем положили конец «никогда». Действие романа Кларк происходит в Англии в эпоху Наполеоновских войн, более того, нынешний облик Европы – в большой степени результат колдовства придворных магов.
Действие романов Роулинг происходит СЕЙЧАС. Да, для того, чтобы попасть в Волшебную страну, все еще необходим портал, но он превратился скорее в формальность, потому что нужно же как-то отгораживаться от маглов, испугаются еще, а так мы, вообще-то тут под боком, и в центре Лондона слепой дракон сторожит магический клад – ну, да, что в этом такого, так принято.
Здесь же можно упомянуть «Задверье» Геймана, в котором описан магический мир, расположенный под Лондоном вокруг станций метро, действующих и заброшенных.
(Я, если честно, не могу удержаться от ехидного вопроса к госпоже Роулинг: скажите, пожалуйста, а вот Дамблдор упоминает, что у него под коленкой имеется шрам в виде точной схемы лондонского метро – это вы с Гейманом так друг друга с Пасхой, что ли, поздравляли? Но вряд ли когда-нибудь его задам, хотя мысль чрезвычайно богатая.)

Итак, за какие-то сто лет с возникновения идеи, Страна Нигде-и-Никогда из острова, схожего с таинственным Авалоном, превращается в земли, вполне находящиеся здесь и сейчас – с точными адресами, паролями и явками.
Говорят, в Чаринг-кросс госпитале, что близ вокзала Кингс-кросс, уже есть выделенный диагноз, которым, чтобы долго не описывать, именуют шишку, набитую энтузиастами – ну как вы думаете, где? На платформе 9 и 3/4, при попытках пройти сквозь колонну.

Александр Шуйский

Имеющие фейсбук - отзывайтесь, пожалуйста, там, я хочу раскачать эту площадку как можно сильнее.

https://a-str.livejournal.com/699698.html

Занятость, настоящая, азартная, вынимающая и дающая, хороша со многих сторон.
Во-первых, да, мне всегда нужно отвлекаться. И стравливать излишки, не то я порвусь.
Вот, кстати, неглупо было бы сообразить мои этапы по тому интервью Полунина. И возможность делить эти этапы с кем бы то ни было.
Сбор информации, формирование прото-облака, фантазирование - отличный этап, я хорошо его знаю.
Это я могу разделить только с теми, кто заинтересован именно в этом этапе.
(Большая ошибка была считать, что его можно и нужно делить с теми, кто заинтересован в результате. Они же в результате заинтересованы. Что им мое прото-облако, если результата они еще не видят, а я, по их мнению, застрял на этапе, когда до результата еще очень, очень далеко.)
Сбор команды. И это я тоже уже знаю, и драйв от этого этапа знаю тоже, и с разделением этого этапа тоже более-менее все ясно.
Вот тут важный момент - да, нытиков и циников вон. Я уже в том возрасте и уровне, когда на этом этапе мне критика не нужна, а ничего другого от них нет, я только потрачу время на сопротивление обесцениванию.
Приготовление места - тоже закрытый этап и тоже только на выбранную команду, и вот аналог этого мне пока что нужно сообразить, и у меня это, видимо, включает изучение того, как это делалось теми, у кого получилось нечто подобное. Как готовилась площадка, что на этой площадке делалось. Тут, конечно, главное не увлечься изучением, потому что захватывает сильно. Вообще сильно захватывает рассматривать мастерские, люблю я это дело.
Планирование - ух, ну вот собраться и расписывать, когда, что, кто что двигает, это вообще сладчайшая вещь. Когда то, что у вас в руках, начинает прирастать от каждого жеста, даже если это спор.
Очерчивание конкретного фронта работ. Вот это, кажется, первый этап, на который можно привлечь волонтеров. Когда можешь дать конкретное задание и воспользоваться результатом.
И вот тут очень важное: это можно отдавать тем, кого хочешь обнять. Не обязательно они в твоей команде с самого начала, не обязательно они вообще понимают масштаб и конечный результат, сюда приходят те, кому нужен кусочек того драйва, который уже бьет из всех щелей. Но да, это должны быть люди, которых хочешь обнять, хотя бы мысленно. Великолепное определение, должен сказать.
И получение результата. Любого конечного результата, который можно отпустить и больше не думать, как он там, он уже без тебя будет носиться, как солнечный зайчик по стенам.
И вот к этому этапу может подойти кто угодно, знакомый, незнакомый, нытик, циник, - все, вылетевшей и состоявшейся штуке уже никто ничем не помешает.
И вот только этот этап хорош для критики извне. Никакой из предыдущих - нет, рано, все, что касается процесса, от критики извне должно быть свободно.

Так вот, самое замечательное именно в этом этапе: его можно выставить вместо себя, как ушебти, пусть отвечает (или не отвечает) за тебя, перед кем угодно, перед циником, перед нытиком, перед обесценивателем. Он отвечает, а ты занят тем, что действительно нуждается в тебе.
Потому что, если начистоту, ни критику, ни нытику, ни цинику ты как ты не нужен. Им нужно свое об что-то оббить, почесать то, что зудит, они никогда о тебе, они о себе. Просто на твоей стороне драйв, а подхватить они его могут только так - их прет с нытья, критики, обесценивания. Почему их с этого прет, почему они могут брать энергию именно таким образом - совершенно неважно.
Главное - не допускать их до процессов.

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/161218.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/699612.html

Насколько я понимаю, закончится все только в четверг, но конкретно работа с одной выбранной целью закончена.
А до четверга предложено следующее.
Вот мы все тут месяц концентрированно шпорили конкретную цель, удерживали внимание и прочая и прочая, и предполагалось, что эта цель у нас - основная.
А теперь пробуем представить, что на самом деле - есть значительно более основная цель, в рамках которой вот эта, на месяц, была просто техническим шагом, как является техническим шагом надеть ботинки прежде, чем выйти на улицу.

Мне и пробовать не нужно, у меня такая цель есть.
Для того, чтобы она пошла набирать обороты, мне нужно раскачать кучу всего, сделать еще штук двадцать проектов, написать с пяток книг, сделать с пяток выставок, получить имя - и вот под него уже стягивать ресурсы, потому что ресурсы нужны очень немалые.

Но вот что было действительно интересно. Осознанная работа с конкретной долгосрочной целью, для которой еще требуется куча учебы (как выяснилось), сначала привела меня в полное смятение и невозможность с нею работать, а потом довольно быстро - к необходимости четко и точно определить всю иерархию моих ценностей, причем как внешнюю, которую я готов предъявлять, так и внутреннюю, которую я предъявлять готов весьма косвенно.
Я нарочно взял цель, с которой мне было очень трудно (и абсолютно необходимо) работать, и за эти четыре недели досконально выяснил, а почему, собственно, так трудно.
Трудности остались, но став понятными, стали преодолимыми.

Словом, я доволен, хорошо получилось.
Не говоря уже о том, что начат и запущен еще один проект, большой, надолго, лет на десять ближайших точно.

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/160781.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/699310.html

Друзья мои и просто читающие, мы тут узким кругом затеяли некий проект, названный нами "Перелетный чердак" - площадку для того, чтобы читать интересное, рассказывать об интересном, играть, рыть - и все в основном вокруг книг, городов, и, думаю, до некоторой степени картин и праздников.
База у проекта - фейсбук.
вот он: Перелетный чердак

В связи с этим у меня вопрос.
Давать сюда ссылки или полностью дублировать контент? Сразу скажу, я пока, например, не знаю, как дублировать сюда видео с фейсбука (вероятно, скоро узнаю). Но я отдаю себе отчет в том, что фейсбук есть не у всех и просто ссылки могут быть не всем удобны.
Отзовитесь, пожалуйста, по тому, как вы отзоветесь, я буду решать, как поступить.

https://a-str.livejournal.com/699094.html

Из шляпы выпал сборник "Сказки и истории", и он - очень подходящий повод, чтобы продолжить тот разговор, который начался у нас еще при обсуждении "Дара Шаванахолы".
Разговор о дружбе.
О том, в какие дали можно дойти, когда идешь за друга - сам за себя никогда бы не пошел, а тут - гляди-ка.
О том, какие перемены могут поймать тебя - только оттого, что ты встретился с кем-то, кто одновременно похож на тебя и одновременно же совершенно другой.
О том, как может измениться судьба, настичь призвание, отступить смерть - на глазах у настоящей дружбы.
О том, какое это наказание и везение - настоящий друг.

Об этом много чего найдется во всех книгах Фрая, так что спрашивать, я думаю, можно не только по "Сказкам и историям" - если, конечно, будет что спросить, какие уж тут вопросы.

А на сайте сейчас 228 Чашек Фрая.

https://a-str.livejournal.com/698694.html

Я: У нас есть вопросы, и все вокруг понятия "безупречность". Хотя, с моей точки зрения, рассматривать безупречность нужно не столько как понятие, сколько как событие. Тем не менее.
"Для меня безупречность это действие, совершаемое целиком всем существом, без тёмных мест, неосознаваемых мотивов и противоречий.
Стало быть невозможно действовать безупречно без тотального принятия себя, хотя бы на то время, пока совершается это самое действие. А от тотального принятия один шаг до следования своей природе. Мне даже кажется даже что это одно и то же.
Но искреннее принятие, как оказалось, пугающая штука, потому как взламывает привычные и удобные границы себя и мира. А оттуда глядишь и недалеко до осознания себя чем-то большим, чем то, что по привычке называют человеком. Страшно. Но как иначе?
Собственно вопрос - насколько это так?"

М. Ф: Ну да, примерно так - когда это не просто разговоры. Но если реально страшно, то может и не только разговоры. Это очень понятный, естественный страх.



Я: "И ещё один - если безупречное действие это действие, порождённое истинной природой существа, то может ли результат этого действия являться ошибкой?"

А это вот то, что я ненавижу в разговорах, все эти хитрые мансы: может ли всемогущий господь сотворить камень, который он не сможет поднять?
Правильный ответ на такие вопросы: а вы расширяйте сознания до того уровня, когда "да" и"нет"одновременны и друг другу не противоречат. И хорош трындеть.
На самом деле, понятие "ошибка" всегда контекстуально. Любое действие может быть ошибочным с точки зрения личного благополучия и правильным для получения опыта. И наоборот, полезным в хозяйстве, но ошибочным, то есть, надолго заводящим в тупик опытом. Так часто бывает, на самом деле, и каждый наверняка может припомнить в своей биографии такой эпизод.


И еще один вопрос, и он видится мне весьма хорошим: "Есть ли формализуемый способ определить границу, когда уже достаточно? Один мой друг говорил - или цитировал, не знаю - что законченность дела определяется по его звуку, как целостность бокала проверяют по звону его чаши. Метод в целом годный, но какой-то уж очень интуитивный. А более формализуемые есть? Особенно на те случаи, когда есть основания не слишком доверять своим чувствам - например, знаешь, что прямо сейчас очень устал и восприятие сильно искажено?

Нету никаких формализуемых методов.
И не может быть.
И не должно.
Это какая-то очень наивная потребительская позиция - будто под любое дело можно подобрать кнопку. И жить-не тужить.

Вот. Я почему говорю, что это хороший вопрос. Потому что в нем ясно и четко проступает одна штука, которая часто в головах связана с безупречностью накрепко: страх, что это не она. И вот эта связка, на мой взгляд - одна из самых тяжелых и мешающих.

Вот пока есть страх, это точно не она.

Важный момент, как мне кажется, тут вот в чем - и это напрямую относится к книжке, - разница между безупречностью и совершенством. Это то, обо что спотыкаются все.
У огромного количества людей в головах сидит как гвоздь: это одно и то же. А оно - нет. И в этом соль, по-моему.

Да, конечно оно - нет.

Для начала - редактурой достигается только второе.
(Примерно так же, конечно, как Ахиллес достигает черепахи, ага, но это реплика в сторону.)

Очень точное замечание про редактуру.
Вообще, грубо говоря, "совершенство" - это о результате, подлежащем оценке.
"Безупречность" - образ действия. Состояние во время действия. Вектор, в конце концов.
То есть, вещи несопоставимые! Вообще.


Тут очень долго можно про красоту в глазах смотрящего и прочие вещи. Но суть, на самом деле, в самом слове. Без упрека. Без оценки. Откуда бы то ни было, ни снаружи, ни изнутри.

Да. Сто, двести, триста раз да.

То есть для того, чтобы дотянуться до состояния безупречности нужно для начала выйти из состояния оценки.
Потому что миры мертвого морока - это очень четкое и внятное "двойка тебе, автор".

Именно так (ну или одновременно, как это бывает с некоторыми счастливчиками в состоянии просветления, но одно без другого точно никак).

Писатель: Я писатель! Читатель: а по-моему ты говно!

Вот и поговорили.
Я сегодня, кстати, по другому поводу (и уже не в первый раз) сформулировал: у читателя на самом деле очень сложные отношения с писателем.
Потому что, по большому счёту, писатель замахивается (не всегда удачно; почти никогда не удачно, но замах именно таков) на роль демиурга. И даже, не побоюсь этого слова, Творца с большой буквы.
Не то чтобы таково писательское намерение. Обычно нет, мы не настолько психи.
Но со стороны выглядит именно так. Эта сука (писатель) придумывает какую-то свою альтернативную реальность, где всё происходит по его воле. А мы (читатели), как дураки это читаем, уделяем ему внимание (и не всегда можем оторваться); ДА ХТО ОН ТАКОЙ?!
Я смеюсь, конечно. Но я совсем не смеюсь.
Потому что на каком-то бессознательном уровне именно так и воспринимается писательский труд.
Отношения читателя (в том числе критика) и писателя - отношение твари и творца.
Никто (почти никто) этого не понимает, не осознаёт, скажи ему, будет возмущаться: да вы чо?
Но меня не обманешь, оно именно так.
Я, кстати, по этой причине бесконечно люблю хороших, то есть благодарных читателей и думаю, что они соль земли. Не потому что лично меня любят, а потому что демонстрируют (делом, делом!) бесценное для твари умение строить отношения с творцом. Благодарность и увлечённость процессом бытия уравнивает тварь с творцом, вот в чём фишка. Они в этот момент становятся соавторами. И идут дальше плечом к плечу.
Открываю секрет: на отношении к писателям (не всем подряд! некоторым! любимым! всеядность никому не нужна) этот навык очень легко тренируется. Вот просто нараз.
Чтение художественной литературы по многим причинам духоподъёмное занятие, и это - одна из основных.
Но, будешь смеяться (хотя ты не будешь), так мало кто умеет - просто, так тупо и бездуховно, в смысле, неинтеллектуально любить и благодарить.
В большинстве случаев на писателя ОБРУШИВАЕТСЯ (капслок для понимания масштабов катастрофы).

Ну, непростые отношения с творцом - это очень известная вещь. Многовековая, я бы сказал.

Что именно обрушивается, это уже не особенно важно. На самом деле, обрушивается всё. От снисходительной интонации похвалы (это самый простой вариант, его выбирают, в общем, добродушные люди - одобрить, одновременно приопуская вниз) до копошения в его жизни, чтобы собрав коллекцию писательских житейских несчастий и ошибок, успокоиться: не, всё-таки просто человек, ещё и похуже меня.
В этом смысле, критики, критикующие текст, самые приличные люди. Им правда, по-честному не нравится! И они даже способны объяснить, почему. А некоторые - подсказать, как можно сделать иначе. Правы они или нет, значения сейчас не имеет, я просто хочу сказать, что просто критики (включая молодого-глупого Шаванахолу) - это ещё вполне ничего.

Вот, кстати, хорошая подсказка для первого шага выхода из оценки. Начать с того, чтобы подвергать критике не того, кто сделал, а хотя бы то, что сделано.


Да. Это минимальное требование. Чтобы просто получить право (по большому, вселенскому счёту) начать говорить.

И тут же сразу ставлю: одновременно это подход к праву на ошибку. Без которого безупречность вообще невозможна. Я понимаю, что это звучит, как парадокс, но это так. Безупречность, из которой выключено право на ошибку, становится пыточным инструментом для всех. Особенно в творчестве.

Что касается права на ошибку, оно же у нас (у всех, кто живёт в человеческом теле) врождённое! Можно сказать привилегия. Человек именно в этом смысле царь зверей: он может (почти) сколько угодно ошибаться и оставаться в живых. В дикой природе этот номер не прокатит.
Что касается безупречности, она подразумевает, что у нас есть право на вообще всё.
"Есть право" в том смысле, что мы взрослые ответственные люди без нездоровых фантазий и знаем, что за нами не придёт палач.
То есть, это такой минимальный минимум, с которого вообще начинается - даже не сама безупречность, а возможность рассуждать о ней.

Вот. Тут начинается основная развилка между "есть право" и "я прав".
Нужно, наверное, немного вернуться назад и отметить точку страха.
Каким образом она исчезает к моменту "есть право". Видимо, имеет смысл развернуть, что у нас лежит под этим "есть право". Потому что это - что? Ощущение, что кроме тебя - некому? То есть по сути-то - "есть обязанность".

Я, положа руку на сердце, вообще не понимаю этой постановки вопроса.
Что значит - "есть право"? Оно всегда есть, если законодательство территории на которой мы проживаем, не утверждает обратного.
Но поскольку речь у нас всё же о творчестве, о законодательстве вряд ли идёт речь.
Право - на что вообще? Делать что вздумается, и будь что будет? Оно у всех есть; другое дело, что мало кто решается взять.

Ну да. Что означает "есть право" в творчестве. Могу, хочу, хватит навыков или нет - там посмотрим?

Так я же говорю: врождённое оно! По праву факта бытия.
Отдельный вопрос, почему такую простую штуку приходится как-то отдельно объяснять.

И мало кто решается взять. Потому что где-то маячит возможность оценки.

И вот почему. В каждом человеке, хочет он того или нет, просто по факту рождения есть, условно говоря, ангел и скот. Ну или ангел и обезьяна. Над-человеческая и, скажем так, до-человеческая составляющие. В разных пропорциях, но они есть.
Не то чтобы до-человеческая часть вовсе не нужна.
Она полезная штука.
Она заведует, в частности, самосохранением. Следит, чтобы мы не ели цианистый калий после 18:00, иногда спали и не совали пальцы в розетку.
Но если не держать эту часть себя под контролем, она выходит из берегов и начинает творить страшные вещи.
Например, подсказывать нам, что окружающие (включая наших близких, или даже начиная с них) опасны. Им надо угождать и нравиться. Или, если хватает силёнок, ими манипулировать и заставлять их действовать в наших интересах. Обычно и то, и другое, в разнообразных пропорциях.
И вот тут начинается настоящий лютый ужас.
Потому что жизнь современного сытого человека, ограждённого от подавляющего числа опасностей, существующих в дикой природе, превращается в кошмар, какой никакому мелкому травоядному не снился.
Потому что КРУГОМ ВРАГИ.
И обычно это не осмысленное решение, которое можно, обдумав, оспорить и пересмотреть. А смутное, потаённое ощущение, которое диктует наше поведение - во всём.
Пока оно подсказывает нам, что не следует плевать в лица прохожих и совать им под нос свой пламенеющий голый зад - ладно, пусть будет. Наблюдения показывают, что многие люди находятся на таком уровне развития, что только страх перед обществом понуждает их сдерживать агрессию. Боятся наказания и особо не вредят друг другу. Хорошо, предположим, это и правда так.
Однако существует сфера, в которой до-человеческой части делать вообще, совершенно точно нечего. Её туда на сто километров нельзя подпускать. И эта сфера - творчество. Вовсе не обязательно творчество высокого уровня. Любое. Любительское в том числе.
Когда ребёнок делает человечка из сырой картошки и спичек, желая услышать похвалу от родителей, он встал на неправедный путь.

Так уж сразу и неправедный?

Для меня это просто смешная фраза. Смешная именно потому, что такая пафосная, а на самом деле, мы на этот неправедный путь иногда трижды в день встаём! Сами того не заметив.
Потому что делать человечка из картошки и спичек имеет смысл для того, во-первых, чтобы своими руками создать то, чего раньше не было. Создавать то, чего раньше не было - лучшее, что может случиться с человеком на этой земле, даже когда ему четыре года, и он из лукошка картошку упёр.
А во-вторых, делать человечка из картошки и спичек имеет смысл ради придумывания для него истории - кто он такой? Откуда пришёл, что с ним случилось? О чем с ним можно поговорить?
И вот это уже высшая октава творчества - когда кроме объекта мы своими руками творим новую реальность. Высшая октава того самого лучшего, которое может случиться с человеком на этой земле.
Но можно, конечно, всё испортить - побежав с этим, будем честны, угрёбищем к взрослым за похвалой. И, возможно, её получить, а возможно, услышать: это что за ужас? Ты зачем картошку упёр?

Но ведь у ребенка в четыре года совершенно точно нет той мотивации, которая дает радость творчества как таковую.

Есть.
Ты чего.
Ещё как есть.
В этом возрасте (и раньше, и у некоторых позже) это одна из главных движущих сил вообще - весь мир вокруг себя перепридумать и населить чудовищами, и с каждым чудовищем лично поговорить.
Нам бы всем сейчас столько этой мотивации, сколько было тогда.

Так. Давай тогда сразу рассматривать двух детей. Того, который мотивирован родительской похвалой, и того, кого мотивирует творчество как таковое. При каких обстоятельствах возникает та и другая ситуация - вот это точно обсуждать мы не будем. Но вот есть два ребенка. И один уже пошел в дебри оценки, а второй - творит, пока не устанет. Вообще, если совсем честно, я думаю, что в каждом из нас живут оба этих ребенка.

Ну так конечно да.
В данном случае речь вообще не о детях, а о способах поведения.

И один как раз нацелен на выживание, а второй - на творчество.

Да, именно так. Каждый из нас в своей жизни опробовал оба способа, и не по разу!


Слушай, вот тогда получается действительно красиво. Безупречность лишена страха, потому что ей нет дела до выживания, а страх и выживание спаяны сильнее, чем... не знаю, что, всего на свете.

Именно об этом весь мой спич и был!
Мне как раз хотелось подвести к тому, что звериную часть, занятую выживанием, в творчество допускать нельзя.
Да, так вот. Возвращаясь к ребёнку с картофельным человечком, которого мы выдумали для поучительного примера, не могу не заметить, что обычно "хорошим" родительским поведением считается деточку похвалить, а "плохим" - обругать за испорченную картошку и недостаточную близость созданного деточкой произведения к эстетике прерафаэлитов. Так вот, на самом деле оба варианта поведения одинаково плохи. Хороший вариант - спросить деточку, как этого картофельного человека зовут, откуда он пришёл, и будет ли с нами ужинать. То есть, поощрить творчество творческим же процессом. Вне зависимости, идёт ли речь о настоящем ребёнке с картошкой, или о нашем внутреннем художнике, пришедшем к нашему же внутреннему критику. Не хвалить, не ругать, а раздувать огонь.
И если мы говорим о безупречности художника - она, в первую очередь, в том, чтобы поддерживать этот огонь. Всеми доступными средствами. И редактирование должно быть частью этого процесса по поддержанию творческого огня.
Вот так редактировать можно. Скажу больше, нужно редактировать так.
Вот почему - возвращаясь к обсуждаемой книжке - мне бесконечно симпатичны ребята, редактировавшие Книгу Несовершённых Преступлений. Они наводили пущую красоту ради самой красоты. Им не надо было нести книжку в издательство. Строго говоря, они вообще никому её не могли показать. Но всё равно хотелось сделать её идеальной, вычеркнув банальные сюжеты. Ради самой книжки, ну и кончено ради процесса, который их весьма развлекал.

Забавно, кстати, что эти ребята действительно отнеслись к инструменту, весьма рабочему, как к литературе. Голод, судя по всему, не тетка.

Ну вот не повезло родиться с душами беллетристов в месте, где худлита нет!
Казалось бы, магический мир, живи да радуйся!

И все равно прорвалось!

Ну да, настоящий художник всегда найдёт способ. В случае чего, будет просто строить замки из песка и населять их дохлыми крабами. И всё равно расскажет свою историю, хоть ты что.

Интересно, можно ли эту историю, насколько я понимаю, случившуюся сразу после эпидемии анавуайны, считать началом ухода страха из Мира. Потому что ребята действовали совершенно бесстрашно.

Я думаю, всё понемножку шло.
В первые же годы Кодекса страх начал уходить, просто постепенно и незаметно.
Ребята же как-то выросли сначала - в каких-то определённых условиях, в каких-то семьях.
Нужны были определённые условия, чтобы сформировать кучу такого народу.
Там же есть ещё, условно, похожие люди - не в этой конкретной книжке, а во всём цикле.
Те же Нумминорих и его жена примерно такие же.

Кстати. Вот сейчас я подумал, что творчества - всякого, и такого, и эдакого, - в хрониках становится заметно больше, а в сновидениях - так и вовсе потоком.
Пока боишься - не очень-то до творчества.

Ну, с отменой большинства запретов на магию с творчеством точно стало получше - просто по техническим причинам. Тот же Малдо ничего бы не сделал при старых порядках. Тот же Маленький Оркестр наверняка поехал бы выступать по провинциям, чтобы не вышло чего.
Но так по упоминаниям мельком видно, что у них там с поэзией всё более чем хорошо.
И с оперой - мало ли, что Максу не нравится, у него просто оперной культуры нет.

Поэты - самые бесстрашные существа на свете.

Это да.
Мне вообще кажется (романтическая версия), что поэты- настоящие проводники между состояниями сознания, включая посмертные. То есть, я правда не удивлюсь, если кому-нибудь (и даже многим) очень помогли с хорошим перерождением крутящиеся в голове стихи.

Так вот, возвращаясь после того, как мы все это сказали, к вопросу, где остановиться. Ответ - не останавливаться.

Да. Не останавливаться никогда.


От себя же о безупречности хочу добавить вот что.
Предлагаю вам сыграть в одну игру.
Что если попробовать применять этот термин не к результату? Несмотря на то, что именно это распространено повсеместно. "Безупречный" - это что-то конечное, что-то, что состоялось, некая вещь, некое событие. Но ведь безупречных вещей не бывает, а необходимость сделать безупречной именно вещь убивает как раз то самое право на ошибку, о котором говорилось выше.
Собственно, что такое право на ошибку – это право на обучение. Если условием создания чего бы то ни было является отсутствие ошибок, бесполезно пробовать, раздумывать над вариациями, бесполезно делать черновики и эскизы. По сути, это прямой путь к бесконечному стрессу либо полной остановке. Того, кому запрещено ошибаться, будет преследовать страх, и вреднее этого мало что можно придумать. Не говоря уже о такой вещи, как субъективность. Всякая вещь существует в контексте, и достаточно перестать его учитывать (прежде всего для себя), чтобы обесценить все, что угодно.
Я здесь не буду расписывать прелести обесценивания снаружи и внутри, но эти волки могут загрызть кого угодно до полной неподвижности.
Так вот, если применять его не к результату, а к процессу, то безупречность будет фактически равна действию в потоке.
Действие в потоке – довольно расплывчатое определение, но я попробую его немного оформить.
Во-первых, оно характеризуется вдохновением. То есть состоянием, когда задействованы все навыки, все таланты, весь опыт – соединенные в фокусе с желанием сделать что-то новое. Что-то, что еще не делал, но в том поле, в котором чувствуешь себя достаточно уверенно, то есть, повторяю, навыки и опыт есть.
Будет ли это новое новым лично для вас или новым для всего мира – на самом деле неважно. Главное, что это новое для вас. Хотя задачу можно ставить разными способами, в том числе и задачу создания чего-то, чего еще никогда не было.
Во-вторых – отсутствием страха. В самом деле, если у нас есть право на ошибку и вдохновение, то чего нам бояться? Что задуманное не получится? Да, может не получится, но это заложено в задачу. Вместо страха ошибиться - у нас право ошибиться, право пробовать так и эдак, менять условия по ходу дела, словом, действовать вдохновенно.
В-третьих, взаимодействием с нашей личной ценностью. Потому что именно взаимодействуя с ценностью мы легко вызываем состояние вдохновения. И процесс взаимодействия неизменно вызывает состояние счастья. Нам это нужно, у нас это получается, мы реализуемся.
(Это на самом деле вообще очень важный момент, определение своих ценностей не только ради смысла жизни, потому что именно во взаимодействии с ценностями мы его получаем, но и ради получения опыта действия в потоке. Хотя бы ради одного этого имеет смысл постараться эти ценности определить.)
Так вот, самое интересное в действии в потоке именно в том, что оно – безупречно. Любое. Более того, абсолютно понятно, что постоянно в потоке находиться нельзя, это попросту невозможно.
Но тут есть секрет. И он заключается вот в чем.
Войдя в состояние потока заново, вы будете продолжать тот же самый жест, который отпустили, когда в прошлый раз из потока вышли. Потому что поток и есть этот жест, это вы в него входите и выходите, а он – всегда есть и остается.
А пока вы в потоке – вы безупречны. Просто потому, что упреков в нем не существует, и если вы попытаетесь их туда пронести, вы просто не пройдете. Состояния потока не возникнет.
Вспомните себя хоть раз вдохновенно делающим что-то, прикусив от напряжения кончик языка, увлекшись, забыв о ходе времени.
Есть вам в этот момент хоть какое-то дело до упреков, замечаний и критики, что изнутри, что снаружи?
Вот это она и есть. Безупречность.



А на сайте сейчас 228 Чашек Фрая.

https://a-str.livejournal.com/698473.html

Я: У нас есть вопросы, и все вокруг понятия "безупречность". Хотя, с моей точки зрения, рассматривать безупречность нужно не столько как понятие, сколько как событие. Тем не менее.
"Для меня безупречность это действие, совершаемое целиком всем существом, без тёмных мест, неосознаваемых мотивов и противоречий.
Стало быть невозможно действовать безупречно без тотального принятия себя, хотя бы на то время, пока совершается это самое действие. А от тотального принятия один шаг до следования своей природе. Мне даже кажется даже что это одно и то же.
Но искреннее принятие, как оказалось, пугающая штука, потому как взламывает привычные и удобные границы себя и мира. А оттуда глядишь и недалеко до осознания себя чем-то большим, чем то, что по привычке называют человеком. Страшно. Но как иначе?
Собственно вопрос - насколько это так?"

М. Ф: Ну да, примерно так - когда это не просто разговоры. Но если реально страшно, то может и не только разговоры. Это очень понятный, естественный страх.



Я: "И ещё один - если безупречное действие это действие, порождённое истинной природой существа, то может ли результат этого действия являться ошибкой?"

А это вот то, что я ненавижу в разговорах, все эти хитрые мансы: может ли всемогущий господь сотворить камень, который он не сможет поднять?
Правильный ответ на такие вопросы: а вы расширяйте сознания до того уровня, когда "да" и"нет"одновременны и друг другу не противоречат. И хорош трындеть.
На самом деле, понятие "ошибка" всегда контекстуально. Любое действие может быть ошибочным с точки зрения личного благополучия и правильным для получения опыта. И наоборот, полезным в хозяйстве, но ошибочным, то есть, надолго заводящим в тупик опытом. Так часто бывает, на самом деле, и каждый наверняка может припомнить в своей биографии такой эпизод.


И еще один вопрос, и он видится мне весьма хорошим: "Есть ли формализуемый способ определить границу, когда уже достаточно? Один мой друг говорил - или цитировал, не знаю - что законченность дела определяется по его звуку, как целостность бокала проверяют по звону его чаши. Метод в целом годный, но какой-то уж очень интуитивный. А более формализуемые есть? Особенно на те случаи, когда есть основания не слишком доверять своим чувствам - например, знаешь, что прямо сейчас очень устал и восприятие сильно искажено?

Нету никаких формализуемых методов.
И не может быть.
И не должно.
Это какая-то очень наивная потребительская позиция - будто под любое дело можно подобрать кнопку. И жить-не тужить.

Вот. Я почему говорю, что это хороший вопрос. Потому что в нем ясно и четко проступает одна штука, которая часто в головах связана с безупречностью накрепко: страх, что это не она. И вот эта связка, на мой взгляд - одна из самых тяжелых и мешающих.

Вот пока есть страх, это точно не она.

Важный момент, как мне кажется, тут вот в чем - и это напрямую относится к книжке, - разница между безупречностью и совершенством. Это то, обо что спотыкаются все.
У огромного количества людей в головах сидит как гвоздь: это одно и то же. А оно - нет. И в этом соль, по-моему.

Да, конечно оно - нет.

Для начала - редактурой достигается только второе.
(Примерно так же, конечно, как Ахиллес достигает черепахи, ага, но это реплика в сторону.)

Очень точное замечание про редактуру.
Вообще, грубо говоря, "совершенство" - это о результате, подлежащем оценке.
"Безупречность" - образ действия. Состояние во время действия. Вектор, в конце концов.
То есть, вещи несопоставимые! Вообще.


Тут очень долго можно про красоту в глазах смотрящего и прочие вещи. Но суть, на самом деле, в самом слове. Без упрека. Без оценки. Откуда бы то ни было, ни снаружи, ни изнутри.

Да. Сто, двести, триста раз да.

То есть для того, чтобы дотянуться до состояния безупречности нужно для начала выйти из состояния оценки.
Потому что миры мертвого морока - это очень четкое и внятное "двойка тебе, автор".

Именно так (ну или одновременно, как это бывает с некоторыми счастливчиками в состоянии просветления, но одно без другого точно никак).

Писатель: Я писатель! Читатель: а по-моему ты говно!

Вот и поговорили.
Я сегодня, кстати, по другому поводу (и уже не в первый раз) сформулировал: у читателя на самом деле очень сложные отношения с писателем.
Потому что, по большому счёту, писатель замахивается (не всегда удачно; почти никогда не удачно, но замах именно таков) на роль демиурга. И даже, не побоюсь этого слова, Творца с большой буквы.
Не то чтобы таково писательское намерение. Обычно нет, мы не настолько психи.
Но со стороны выглядит именно так. Эта сука (писатель) придумывает какую-то свою альтернативную реальность, где всё происходит по его воле. А мы (читатели), как дураки это читаем, уделяем ему внимание (и не всегда можем оторваться); ДА ХТО ОН ТАКОЙ?!
Я смеюсь, конечно. Но я совсем не смеюсь.
Потому что на каком-то бессознательном уровне именно так и воспринимается писательский труд.
Отношения читателя (в том числе критика) и писателя - отношение твари и творца.
Никто (почти никто) этого не понимает, не осознаёт, скажи ему, будет возмущаться: да вы чо?
Но меня не обманешь, оно именно так.
Я, кстати, по этой причине бесконечно люблю хороших, то есть благодарных читателей и думаю, что они соль земли. Не потому что лично меня любят, а потому что демонстрируют (делом, делом!) бесценное для твари умение строить отношения с творцом. Благодарность и увлечённость процессом бытия уравнивает тварь с творцом, вот в чём фишка. Они в этот момент становятся соавторами. И идут дальше плечом к плечу.
Открываю секрет: на отношении к писателям (не всем подряд! некоторым! любимым! всеядность никому не нужна) этот навык очень легко тренируется. Вот просто нараз.
Чтение художественной литературы по многим причинам духоподъёмное занятие, и это - одна из основных.
Но, будешь смеяться (хотя ты не будешь), так мало кто умеет - просто, так тупо и бездуховно, в смысле, неинтеллектуально любить и благодарить.
В большинстве случаев на писателя ОБРУШИВАЕТСЯ (капслок для понимания масштабов катастрофы).

Ну, непростые отношения с творцом - это очень известная вещь. Многовековая, я бы сказал.

Что именно обрушивается, это уже не особенно важно. На самом деле, обрушивается всё. От снисходительной интонации похвалы (это самый простой вариант, его выбирают, в общем, добродушные люди - одобрить, одновременно приопуская вниз) до копошения в его жизни, чтобы собрав коллекцию писательских житейских несчастий и ошибок, успокоиться: не, всё-таки просто человек, ещё и похуже меня.
В этом смысле, критики, критикующие текст, самые приличные люди. Им правда, по-честному не нравится! И они даже способны объяснить, почему. А некоторые - подсказать, как можно сделать иначе. Правы они или нет, значения сейчас не имеет, я просто хочу сказать, что просто критики (включая молодого-глупого Шаванахолу) - это ещё вполне ничего.

Вот, кстати, хорошая подсказка для первого шага выхода из оценки. Начать с того, чтобы подвергать критике не того, кто сделал, а хотя бы то, что сделано.


Да. Это минимальное требование. Чтобы просто получить право (по большому, вселенскому счёту) начать говорить.

И тут же сразу ставлю: одновременно это подход к праву на ошибку. Без которого безупречность вообще невозможна. Я понимаю, что это звучит, как парадокс, но это так. Безупречность, из которой выключено право на ошибку, становится пыточным инструментом для всех. Особенно в творчестве.

Что касается права на ошибку, оно же у нас (у всех, кто живёт в человеческом теле) врождённое! Можно сказать привилегия. Человек именно в этом смысле царь зверей: он может (почти) сколько угодно ошибаться и оставаться в живых. В дикой природе этот номер не прокатит.
Что касается безупречности, она подразумевает, что у нас есть право на вообще всё.
"Есть право" в том смысле, что мы взрослые ответственные люди без нездоровых фантазий и знаем, что за нами не придёт палач.
То есть, это такой минимальный минимум, с которого вообще начинается - даже не сама безупречность, а возможность рассуждать о ней.

Вот. Тут начинается основная развилка между "есть право" и "я прав".
Нужно, наверное, немного вернуться назад и отметить точку страха.
Каким образом она исчезает к моменту "есть право". Видимо, имеет смысл развернуть, что у нас лежит под этим "есть право". Потому что это - что? Ощущение, что кроме тебя - некому? То есть по сути-то - "есть обязанность".

Я, положа руку на сердце, вообще не понимаю этой постановки вопроса.
Что значит - "есть право"? Оно всегда есть, если законодательство территории на которой мы проживаем, не утверждает обратного.
Но поскольку речь у нас всё же о творчестве, о законодательстве вряд ли идёт речь.
Право - на что вообще? Делать что вздумается, и будь что будет? Оно у всех есть; другое дело, что мало кто решается взять.

Ну да. Что означает "есть право" в творчестве. Могу, хочу, хватит навыков или нет - там посмотрим?

Так я же говорю: врождённое оно! По праву факта бытия.
Отдельный вопрос, почему такую простую штуку приходится как-то отдельно объяснять.

И мало кто решается взять. Потому что где-то маячит возможность оценки.

И вот почему. В каждом человеке, хочет он того или нет, просто по факту рождения есть, условно говоря, ангел и скот. Ну или ангел и обезьяна. Над-человеческая и, скажем так, до-человеческая составляющие. В разных пропорциях, но они есть.
Не то чтобы до-человеческая часть вовсе не нужна.
Она полезная штука.
Она заведует, в частности, самосохранением. Следит, чтобы мы не ели цианистый калий после 18:00, иногда спали и не совали пальцы в розетку.
Но если не держать эту часть себя под контролем, она выходит из берегов и начинает творить страшные вещи.
Например, подсказывать нам, что окружающие (включая наших близких, или даже начиная с них) опасны. Им надо угождать и нравиться. Или, если хватает силёнок, ими манипулировать и заставлять их действовать в наших интересах. Обычно и то, и другое, в разнообразных пропорциях.
И вот тут начинается настоящий лютый ужас.
Потому что жизнь современного сытого человека, ограждённого от подавляющего числа опасностей, существующих в дикой природе, превращается в кошмар, какой никакому мелкому травоядному не снился.
Потому что КРУГОМ ВРАГИ.
И обычно это не осмысленное решение, которое можно, обдумав, оспорить и пересмотреть. А смутное, потаённое ощущение, которое диктует наше поведение - во всём.
Пока оно подсказывает нам, что не следует плевать в лица прохожих и совать им под нос свой пламенеющий голый зад - ладно, пусть будет. Наблюдения показывают, что многие люди находятся на таком уровне развития, что только страх перед обществом понуждает их сдерживать агрессию. Боятся наказания и особо не вредят друг другу. Хорошо, предположим, это и правда так.
Однако существует сфера, в которой до-человеческой части делать вообще, совершенно точно нечего. Её туда на сто километров нельзя подпускать. И эта сфера - творчество. Вовсе не обязательно творчество высокого уровня. Любое. Любительское в том числе.
Когда ребёнок делает человечка из сырой картошки и спичек, желая услышать похвалу от родителей, он встал на неправедный путь.

Так уж сразу и неправедный?

Для меня это просто смешная фраза. Смешная именно потому, что такая пафосная, а на самом деле, мы на этот неправедный путь иногда трижды в день встаём! Сами того не заметив.
Потому что делать человечка из картошки и спичек имеет смысл для того, во-первых, чтобы своими руками создать то, чего раньше не было. Создавать то, чего раньше не было - лучшее, что может случиться с человеком на этой земле, даже когда ему четыре года, и он из лукошка картошку упёр.
А во-вторых, делать человечка из картошки и спичек имеет смысл ради придумывания для него истории - кто он такой? Откуда пришёл, что с ним случилось? О чем с ним можно поговорить?
И вот это уже высшая октава творчества - когда кроме объекта мы своими руками творим новую реальность. Высшая октава того самого лучшего, которое может случиться с человеком на этой земле.
Но можно, конечно, всё испортить - побежав с этим, будем честны, угрёбищем к взрослым за похвалой. И, возможно, её получить, а возможно, услышать: это что за ужас? Ты зачем картошку упёр?

Но ведь у ребенка в четыре года совершенно точно нет той мотивации, которая дает радость творчества как таковую.

Есть.
Ты чего.
Ещё как есть.
В этом возрасте (и раньше, и у некоторых позже) это одна из главных движущих сил вообще - весь мир вокруг себя перепридумать и населить чудовищами, и с каждым чудовищем лично поговорить.
Нам бы всем сейчас столько этой мотивации, сколько было тогда.

Так. Давай тогда сразу рассматривать двух детей. Того, который мотивирован родительской похвалой, и того, кого мотивирует творчество как таковое. При каких обстоятельствах возникает та и другая ситуация - вот это точно обсуждать мы не будем. Но вот есть два ребенка. И один уже пошел в дебри оценки, а второй - творит, пока не устанет. Вообще, если совсем честно, я думаю, что в каждом из нас живут оба этих ребенка.

Ну так конечно да.
В данном случае речь вообще не о детях, а о способах поведения.

И один как раз нацелен на выживание, а второй - на творчество.

Да, именно так. Каждый из нас в своей жизни опробовал оба способа, и не по разу!


Слушай, вот тогда получается действительно красиво. Безупречность лишена страха, потому что ей нет дела до выживания, а страх и выживание спаяны сильнее, чем... не знаю, что, всего на свете.

Именно об этом весь мой спич и был!
Мне как раз хотелось подвести к тому, что звериную часть, занятую выживанием, в творчество допускать нельзя.
Да, так вот. Возвращаясь к ребёнку с картофельным человечком, которого мы выдумали для поучительного примера, не могу не заметить, что обычно "хорошим" родительским поведением считается деточку похвалить, а "плохим" - обругать за испорченную картошку и недостаточную близость созданного деточкой произведения к эстетике прерафаэлитов. Так вот, на самом деле оба варианта поведения одинаково плохи. Хороший вариант - спросить деточку, как этого картофельного человека зовут, откуда он пришёл, и будет ли с нами ужинать. То есть, поощрить творчество творческим же процессом. Вне зависимости, идёт ли речь о настоящем ребёнке с картошкой, или о нашем внутреннем художнике, пришедшем к нашему же внутреннему критику. Не хвалить, не ругать, а раздувать огонь.
И если мы говорим о безупречности художника - она, в первую очередь, в том, чтобы поддерживать этот огонь. Всеми доступными средствами. И редактирование должно быть частью этого процесса по поддержанию творческого огня.
Вот так редактировать можно. Скажу больше, нужно редактировать так.
Вот почему - возвращаясь к обсуждаемой книжке - мне бесконечно симпатичны ребята, редактировавшие Книгу Несовершённых Преступлений. Они наводили пущую красоту ради самой красоты. Им не надо было нести книжку в издательство. Строго говоря, они вообще никому её не могли показать. Но всё равно хотелось сделать её идеальной, вычеркнув банальные сюжеты. Ради самой книжки, ну и кончено ради процесса, который их весьма развлекал.

Забавно, кстати, что эти ребята действительно отнеслись к инструменту, весьма рабочему, как к литературе. Голод, судя по всему, не тетка.

Ну вот не повезло родиться с душами беллетристов в месте, где худлита нет!
Казалось бы, магический мир, живи да радуйся!

И все равно прорвалось!

Ну да, настоящий художник всегда найдёт способ. В случае чего, будет просто строить замки из песка и населять их дохлыми крабами. И всё равно расскажет свою историю, хоть ты что.

Интересно, можно ли эту историю, насколько я понимаю, случившуюся сразу после эпидемии анавуайны, считать началом ухода страха из Мира. Потому что ребята действовали совершенно бесстрашно.

Я думаю, всё понемножку шло.
В первые же годы Кодекса страх начал уходить, просто постепенно и незаметно.
Ребята же как-то выросли сначала - в каких-то определённых условиях, в каких-то семьях.
Нужны были определённые условия, чтобы сформировать кучу такого народу.
Там же есть ещё, условно, похожие люди - не в этой конкретной книжке, а во всём цикле.
Те же Нумминорих и его жена примерно такие же.

Кстати. Вот сейчас я подумал, что творчества - всякого, и такого, и эдакого, - в хрониках становится заметно больше, а в сновидениях - так и вовсе потоком.
Пока боишься - не очень-то до творчества.

Ну, с отменой большинства запретов на магию с творчеством точно стало получше - просто по техническим причинам. Тот же Малдо ничего бы не сделал при старых порядках. Тот же Маленький Оркестр наверняка поехал бы выступать по провинциям, чтобы не вышло чего.
Но так по упоминаниям мельком видно, что у них там с поэзией всё более чем хорошо.
И с оперой - мало ли, что Максу не нравится, у него просто оперной культуры нет.

Поэты - самые бесстрашные существа на свете.

Это да.
Мне вообще кажется (романтическая версия), что поэты- настоящие проводники между состояниями сознания, включая посмертные. То есть, я правда не удивлюсь, если кому-нибудь (и даже многим) очень помогли с хорошим перерождением крутящиеся в голове стихи.

Так вот, возвращаясь после того, как мы все это сказали, к вопросу, где остановиться. Ответ - не останавливаться.

Да. Не останавливаться никогда.


От себя же о безупречности хочу добавить вот что.
Предлагаю вам сыграть в одну игру.
Что если попробовать применять этот термин не к результату? Несмотря на то, что именно это распространено повсеместно. "Безупречный" - это что-то конечное, что-то, что состоялось, некая вещь, некое событие. Но ведь безупречных вещей не бывает, а необходимость сделать безупречной именно вещь убивает как раз то самое право на ошибку, о котором говорилось выше.
Собственно, что такое право на ошибку – это право на обучение. Если условием создания чего бы то ни было является отсутствие ошибок, бесполезно пробовать, раздумывать над вариациями, бесполезно делать черновики и эскизы. По сути, это прямой путь к бесконечному стрессу либо полной остановке. Того, кому запрещено ошибаться, будет преследовать страх, и вреднее этого мало что можно придумать. Не говоря уже о такой вещи, как субъективность. Всякая вещь существует в контексте, и достаточно перестать его учитывать (прежде всего для себя), чтобы обесценить все, что угодно.
Я здесь не буду расписывать прелести обесценивания снаружи и внутри, но эти волки могут загрызть кого угодно до полной неподвижности.
Так вот, если применять его не к результату, а к процессу, то безупречность будет фактически равна действию в потоке.
Действие в потоке – довольно расплывчатое определение, но я попробую его немного оформить.
Во-первых, оно характеризуется вдохновением. То есть состоянием, когда задействованы все навыки, все таланты, весь опыт – соединенные в фокусе с желанием сделать что-то новое. Что-то, что еще не делал, но в том поле, в котором чувствуешь себя достаточно уверенно, то есть, повторяю, навыки и опыт есть.
Будет ли это новое новым лично для вас или новым для всего мира – на самом деле неважно. Главное, что это новое для вас. Хотя задачу можно ставить разными способами, в том числе и задачу создания чего-то, чего еще никогда не было.
Во-вторых – отсутствием страха. В самом деле, если у нас есть право на ошибку и вдохновение, то чего нам бояться? Что задуманное не получится? Да, может не получится, но это заложено в задачу. Вместо страха ошибиться - у нас право ошибиться, право пробовать так и эдак, менять условия по ходу дела, словом, действовать вдохновенно.
В-третьих, взаимодействием с нашей личной ценностью. Потому что именно взаимодействуя с ценностью мы легко вызываем состояние вдохновения. И процесс взаимодействия неизменно вызывает состояние счастья. Нам это нужно, у нас это получается, мы реализуемся.
(Это на самом деле вообще очень важный момент, определение своих ценностей не только ради смысла жизни, потому что именно во взаимодействии с ценностями мы его получаем, но и ради получения опыта действия в потоке. Хотя бы ради одного этого имеет смысл постараться эти ценности определить.)
Так вот, самое интересное в действии в потоке именно в том, что оно – безупречно. Любое. Более того, абсолютно понятно, что постоянно в потоке находиться нельзя, это попросту невозможно.
Но тут есть секрет. И он заключается вот в чем.
Войдя в состояние потока заново, вы будете продолжать тот же самый жест, который отпустили, когда в прошлый раз из потока вышли. Потому что поток и есть этот жест, это вы в него входите и выходите, а он – всегда есть и остается.
А пока вы в потоке – вы безупречны. Просто потому, что упреков в нем не существует, и если вы попытаетесь их туда пронести, вы просто не пройдете. Состояния потока не возникнет.
Вспомните себя хоть раз вдохновенно делающим что-то, прикусив от напряжения кончик языка, увлекшись, забыв о ходе времени.
Есть вам в этот момент хоть какое-то дело до упреков, замечаний и критики, что изнутри, что снаружи?
Вот это она и есть. Безупречность.



А на сайте сейчас 228 Чашек Фрая.

https://a-str.livejournal.com/698473.html

Пришел комментарий на старый постинг "об эмоциях, нарушении целостности и принятии себя" - This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/160405.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/697785.html

Благословенное у меня устройство: если не идет текст, можно сесть рисовать.

https://a-str.livejournal.com/697521.html

Благословенное у меня устройство: если не идет текст, можно сесть рисовать.

https://a-str.livejournal.com/697521.html

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/160234.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/697114.html

https://a-str.livejournal.com/696661.html

Обсуждали, чем ценность отличается от сверхценности.

Кстати, что вы думаете на эту тему? Можно готовые формулировки, можно мысливслух.

В моем понимании, сверхценность - это то, от чего не отказаться. То, что объявлено ценностью, является частью тебя (вернее, ты его частью, сверхценности обычно больше, чем люди), ты в состоянии с этим взаимодействовать, ставить цели и задачи и добиваться результативных действий, - вот если вот это все есть, то когда речь идет о сверхценности, легче умереть, чем отказаться от этой части, этого взаимодействия, от результатов.
Опасность тут совершенно очевидная: если у тебя нет возможности действовать в рамках сверхценности, приходится умирать. То есть возможность должна быть, иначе придется отказаться от взаимодействия.
Потому что взаимодействие на определенных условиях - это уже ценность. Которую можно двигать по шкале приоритетов, ставить в очередность и придавать большую или меньшую важность.
Со сверхценностями взаимодействие всегда на уровне "либо по-моему, либо никак, причем это никак включает и меня, если я не часть вот этого, активная, действующая, результативная, то меня нахрен нет, и справляйся, вселенная, как можешь".

Я что хочу сказать.
Одна из самых страшных вещей, на мой взгляд, которая может [со мной] случиться - это если я, взаимодействуя со своим сверхценным, кладя этот порог "либо я там/таков, либо проще умереть", оказываюсь в ситуации, что я не там или не таков. А умирать при этом - сюрприз! - не умираю.
То есть когда у меня на глазах то, что я декларировал как сверхценность и абсолютный смысл, превращается в - ну, да, неплохо бы.
Вот такие вещи о себе узнавать - очень страшно. Что то, что ты считал своей зоной сверхусилия - это просто "неплохо бы". А жизнь на это класть - нет, спасибо, с чего бы.
Вся жизнь немедленно превращается в "ну, сойдет", причем это в высших точках, узловых. Что ж там на ровном месте.
Никогда в жизни не соглашусь. Легче умереть.

This entry was originally posted at https://three-is-one.dreamwidth.org/159230.html. Please comment there using OpenID.

https://a-str.livejournal.com/695912.html