Polina_Ukhanova все записи автора В колонках играет - Радио7
Как невидима и легка нить времен. Вот, кажется, какое-то событие произошло только вчера, а минуло уже много лет. Время не стоит на месте. Мудрость гласит - что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, но иногда можно почувствовать на своей коже мимолетный, почти неуловимый запах прошлого и тихое медленное движение часов вспять…

…………………………………………………

Они сидели на кухне и болтали. О жизни, о парнях, о снах, просто ни о чем, как часто делают девушки. Две, из находившихся в квартире, были сестрами, а третья - их хорошей подругой. Веселая щебечущая троица напоминала маленьких, неугомонных птичек, рассказывающих друг другу о том, как сладко светит солнце и обнимает добрый воздух. Такие посиделки Таня, Ася и Алина устраивали часто. Они любили бывать вместе, болтать, смеяться, строить планы, мечтать... Мечтать о счастье, о любви, о будущей прекрасной жизни, которая их ждет. Алина с Таней дружили еще со школы, где сидели за одной партой и вот уже не один год оставались лучшими подругами. Никогда не ссорились, не ругались, а наоборот делились друг с другом самым сокровенным. Со временем в этот узкий дружеский круг вступила и Ася, младшая сестра Татьяны. И всегда во время этих милых, чистых бесед в доме царила добрая, ласковая и дружеская атмосфера, поскольку девушки искренне уважали и любили друг друга. Но в этот зимний, морозный день смех Тани, Аси и Алины слишком гулко звучал в стенах небольшой московской квартирки, одиноко забирался по цветастым шторкам на потолок, бегал среди миниатюрных цветов, украшавших вазы. И была в этом нежном, свежем воздухе искренности, дружбы и молодости одна странность. Как только девушки на мгновение умолкали, во всем доме, точнее во всей квартирке на четвертом этаже многоэтажного дома, воцарялась странная, жуткая в своей неестественности гнетущая тишина. И это мгновение превращалось в минуты глубокого и ясного предчувствия.
- «Странно» - наконец, произнесла Татьяна, - «такая тишина! Прямо затишье перед бурей».
- «Да, ощущение тревоги есть» - поддержали ее Алина с Асей.
И еще одна минута предчувствия прокатилась по квартире. Неслышными шагами прошла по пустынным комнатам, как бы ожидающим чего–то, и чувством невообразимой тревоги разлилась по всем членам девушек. Стало страшно.

Скрипнула старая дубовая дверь. И тутже вслед за этим уныло заныли половицы, встревоженные чьими–то тяжелыми шагами. Мгновение спустя в дверном проеме маленькой комнатухи появился он. Никогда еще Маруся не видела его таким страшным. Синее пропитое и обмороженное лицо излучало злобу, рот перекосился, а мертвенно–бледные мутные глаза сверкали как два угля. Девочка сжалась и устремила большие испуганные глаза на отчима.
- «Ты сделала домашнюю работу, Маришка ?!»
- «Да, батюшка, я все сделала, что вы приказали».
- «Врешь, лентяйка, опять ты все врешь!» - заорал страшный отчим; - «пол не вымыт, а в сенях полно грязи и отбросов!»
- «Ах, батюшка! Вы верно ошиблись, я прибралась в сенях и все полы в доме вымыла!» - оправдывалась несчастная падчерица, умирая со страху.
- «Ты хочешь сказать, что я лгу?! Придумываю, да?! Ах ты негодная, ленивая дрянь! Поди же в сени, сегодня ты будешь спать там!»
- «Но, батюшка, милый батюшка, в сенях ночью очень холодно, я замерзну насмерть!» - со слезами на глазах умоляла Маруся.
- «Мое слово закон, негодница, поди в сени!» - отчим схватил бедную девушку за ворот и грубо выставил за дверь.
Все еще всхлипывая, но уже смирившись с неизбежностью, Маруся побрела в холодные сени, кутаясь в старый пуховый платок, доставшийся ей от матушки. Оглядела убогое помещение, где ей предстояло провести целую ночь, и улеглась на голые доски, подложив под голову маленькие уже замерзающие ладошки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- «А давайте включим музыку и потанцуем», - предложила Алина: - «а то замерзла я что-то».
Девушки включили магнитофон, но танцевать почему-то не хотелось. Ноги не слушались, словно приросли к полу, а тело тупо ныло от тоскливого реального предчувствия.
Казалось, время остановилось. Отлучилось на мгновенье по своим делам и не смогло догнать самое себя. Навсегда застыло на той минуте, на которой покинуло свой пост…
Ничто и никто. Ничто не издавало звуков, огромный многоквартирный дом молчал. Молчали, обычно гудящие трубы, не тикали часы. Ничто и никто. Только тишина , звенящая тишина, которую не заглушали даже звуки веселых песен, льющиеся из магнитофона. От всевозрастающего чувства тревоги, души девушек не могли найти себе места и метались.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Прошло несколько часов. Маленькая Маруся совсем замерзла, дыхание ее стало тихим, почти неслышным, а тело недвижимым. И лишь по едва вздрагивающим ресницам можно было угадать, что в маленьком Марусином тельце еще теплится жизнь. Вдруг, жуткий грохот прорезал ледяной воздух. И крик – страшный, дикий, нечеловеческий крик ворвался в перепуганную душу девочки. А уже через мгновение, Маруся пожалела о холоде и морозе, поскольку в сени яркими злыми языками начал пробираться пожар. Маруся закричала, стала метаться, молить о помощи, но никто не отозвался на ее мольбы. А верные слуги пожара уже сопровождали его триумфальное шествие – сени наполнили дым и смрад, невыносимый жар своим дыханием обжигал лицо, руки, тело несчастной девочки…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- « Может зажжем свечу?» - голос Алины дрожал, - «у вас есть церковная свеча?»
- «Нет, но есть обычная, парафиновая. С нового года осталась», - ответила Ася.
И девушки зажгли свечу. Пламя колебалось, а сама свеча пускала черный, мрачный дым. Татьяна, Алина и Ася обошли со свечой всю квартиру, но упрямое пламя не успокоилось. Оно извивалось и кричало, и от зеленой парафиновой свечи по-прежнему валил черный, как-будто от пожара дым…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Страшная минута приближалась. Огонь все ближе и ближе подбирался к дрожащей, забившейся в угол Марусе. Бедная девушка уже поняла, что выхода у нее нет. И она сгорит в этом диком, адовом огне, сгорит заживо. Но не было страха в глазах маленькой девочки, как не было в них и безысходности. Только вера, вера и надежда на скорую встречу с давно умершей матушкой…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Что-то происходило в душах троих девушек. Непонятное, и оттого страшное и пугающее. Невообразимый страх сковал тела, и они, подобно маленьким пугливым пташкам, съежились и прижались друг к другу, чувствуя, что вот сейчас должно что–то произойти, вот сейчас случится что-то страшное, жуткое, непоправимое…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Огонь поглотил Марусю. Как восковая кукла расплавилась бедняжка под палящим огнем, распалась на части и погибла под обломками умирающего дома. Над бушующим пламенем поднялось маленькое белое облачко, покружило над пепелищем и медленно устремилось вверх, к блистающим звездам…
А было это 13 января 1899 года.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но ничего не случилось. Вдруг все ушло: и страх, и ужасное предчувствие, все…
- «Что это было?» - спросили друг друга девушки . - « Ведь что–то было?»
- «Наверное, нервы» - решили они.
А уже через пару минут снова веселые и радостные девушки болтали и щебетали как маленькие птички, обсуждающие свои насущные, птичьи дела. Все ушло. В пятницу 13 января 1999 года ничего не случилось.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Когда–то давно в окрестностях Москвы стояла деревенька. Маленькая, всего в несколько домов. И однажды ночью в одном из домов случился страшный пожар. Погибли двое – Маруся двенадцати лет отроду - доброе и трудолюбивое дитя, рано потерявшее мать, и ее отчим - злой и жестокий человек.
Минуло много лет. Москва разрослась, и на месте деревни вырос новый красивый район с большими домами и множеством жителей. А там где когда–то полыхало пламя, построили девятиэтажный дом, в одну из квартир которого поселилась большая, дружная семья – мама, папа и двое дочерей – Татьяна и Анастасия…

2002 г.