Съездила я со своим бывшим шефом в гости к грифам. Шеф мой долгое время был был директором заповедника, национального парка Эйн-Авдат. За 20 лет он порядком озверел от идиотов-посетителей, нашел себе тихую работу и удрал из заповедника. Тихая работа - ездить по Югу Израиля, собирать в скотоводческих хозяйствах павшую скотину и... кормить грифов.

Грифы, они, конечно падальщики, но если им не хватает натуральной еды, они летят на помойки, наедаются там какой-нибудь неподходящей гадости и дохнут за милу душу. А поскольку их поголовье восстанавливается крайне медленно - они приносят в год одного, максимум двух птенцов, лучше их кормить, чем оплакивать.

 Места кормежек этих грифов (нЕшеров) располагаются в потрясающе красивых местах, на большом удалении и от человеческого жилья, и от мест, где вообще появляются люди. Это больая везуха вообще попасть туда! И вот шеф, счастливый от отсутствия над ним начальства, от отсутствия у него подчиненных, катается и развозит туши дохлых коров и верблюдов, блаженствуя от тишины и одиночества.
 Иногда мне удается уговорить его взять меня с собой (с фотоаппаратом). Причем пользуюсь я при этом таким подлым приемом: я ему рассказываю, что выкладываю фотографии заповедных уголков Израиля в интернете, таким образом рекламируя туризм и улучшая имидж Израиля)))) Не знаю, может ли вид дохлых коров улучшить  имидж моей страны, но факт, что эта гнусная провокация с моей стороны неизменно срабатывает!

По извилистому серпантину мы спустились в кратер Большого Махтеша.

Солнце садилось, делая пустынные пейзажи плоскими, поэтому я поэкспериментировала со своими солнечными очками, используя их в качестве светофильтра.

 Потом мы долго петляли по каким-то горным, ужасно трясучим дорогам, и, наконец прибыли к цели нашего путешествия: одной из площадок, на которых кормят грифов (нЕшеров). Нешеров мы не увидели - все, что было привезено ранее, на тот момент было слопано подчистую. На каменистой площадке перед обрывом красовались несколько коровьих обглоданных скелетов, поктытых высохшей, мумифицированной кожей. Видок у всего этого жутковатый и несколько сюрреалистический.

На краю высоченного обрыва покоятся эти несчастные коровьи мумии, а дальше - фантастический вид на пустыню Арава. Где-то левее, чуть на север от нас расположена южная оконечность Мертвого Моря. Но от нас она не видна.

Солнце за моей спиной медленно клонилось к закату. Тени от глубоченного обрыва вытягивались и надвигались на расположенную внизу нас пустыню Арава. Вот уже золотится в последних лучах вытянутая полоса горы Цин, еще освещены горы Иордании на противоположной стороне долины.

Где то там, внизу, в направлении взошедшей Луны, находился тот самый библейский Содом (Сдом). Именно тут все и проистекало... А сейчас там стоит завод Фосфаты, производящий удобрения.

Когда стоишь на краю такого обрыва, чувствуешь теплые потоки воздуха от разогретой внизу земли. Именно поэтому кормушки для нешеров расположены в подобных местах. Птица гриф-нешер прожорливая до крайности. Отяжелев от еды, она просто подходит к краю пропасти, расправляет крылья и ложится на восходящие воздушные потоки. Как и все хищники-падальщики, нешеры непревзойденные планеристы, способные часами лежать на воздухе, практически не шевеля крыльями.

Симпатюшечками или милашками их назвать как-то язык не поворачивается, но птицы эти живут тут с незапамятных времен. Пусть себе и дальше живут!

В сафари Рамат-Гана я щелкнула деток на фоне витрины со скелетом такого самого нешера - очень познавательно. Впечатляют размеры птички, особенно, когда видишь рядом среднестатистических человеческих детенышей.

 И вот опять космические, марсианские пейзажи пустыни Арава:

Горы потихоньку окутывает вечерняя дымка.

А вот и торжественный момент. Мой бывший шеф выгружает из грузовика очередную порцию дохлятины - здоровенную коровищу.

Вот туда ее, на съедение птицам...

За это время тени вытянулись еще дальше, подствпая к Иордании. Надвигается ночь.

Мы уезжаем. И последнее, что я вижу - это светящая нам в спину огромная полная Лунища.

Завтра утром здесь начнется пир горой...