Tisulya все записи автора

Представляю вашему вниманию последние новости из Тайланда. Начальник моего мужа вернулся в прошлые выходные из отпуска с ярким фоторепортажем..

 

Кровь на Каосан

 

На этот раз начну свой отчет  с конца, пока еще свежи воспоминания. Это рассказ о последнем дне моей поездки по восточному Таиланду, Лаосу и Камбодже.  Проделав круг по Индокитаю, я возвращаюсь в БКК. Здесь планирую пробыть три дня перед вылетом в нашу Рашу. Этого должно хватить на то, чтобы походить по городу, отдохнуть и накупить подарков… Так я думаю.

Краснорубашечников в Бангкоке стало еще больше. Центральные улицы практически все блокированы ими и перекрыты.

Таксист, который везет меня от Восточного автобусного терминала в исторический центр Бангкока, на улицу Каосан, говорит, что работать стало совсем тяжело.

Туристов в центре поубавилось. Вот уже целую неделю закрыт торговый центр Сиам Парагон.

Ну а ездить по городу приходится окольными путями. Центральные магистрали перекрыты бастующими людьми.

То, что работать таксистам стало тяжко, я понимаю уже через несколько минут. Машина выписывает круги по каким-то боковым улочкам и подворотням.

Пару раз приходится разворачиваться перед пикетами «красных»  и искать пути объезда.

В эти дни Бангкок буквально кипит. С одной стороны баррикад «красные» – это те, кто поддерживают опального, свергнутого несколько лет назад премьер-министра Таксина Чиннавата и требуют его возвращения…

…с другой стороны – армия, которая пока еще на стороне действующего правительства, которое всеми силами старается не допустить возвращения экс-премьера.

Последний день перед отъездом. 10 апреля. Утро. Я отправляюсь за подарками на рынок Чатучак (огромный рынок на севере  Бангкока). Однако бродить по жаре вскоре становится в напряг, и я выдвигаюсь назад в отель. Практически единственным моим приобретением становится пластиковая корзинка для фруктов.

Добравшись на BTS до станции Сиам, я направляюсь к клонгу Сан Сап, чтобы пересесть на речной трамвайчик и быстренько доехать до старого города.

О том, что противостояние достигло предела, понимаю уже с первых шагов: людей в красных майках стало в несколько раз больше; пикеты усилились; развешанные по улицам динамики надрываются от призывных криков; митингующие что-то скандируют и поют.

…

…

12.00.  Вылезаю из лодки на конечной, у моста на пути к вату Сакет.

Через минуту оказываюсь прямо напротив  монумента Демократии.

Это форпост «красных» в старом городе. Все боковые въезды на центральный проспект Ratchadamnoen, который ведет к королевскому дворцу, блокированы.

Народ начинает стягиваться к блокпостам, и тут прямо надо мной проносится военный вертолет.

Толпа вспыхивает: люди что-то кричат в сторону вертолета, размахивают кулаками…

…достают огромные зеркала и начинают «бомбардировать» вертолет солнечными зайчиками.

…

…

А вертолет все кружит и кружит над площадью…

Немного покумекав, начинаю понимать, что летает вовсе не из спортивного интереса. Кто-то на верху оценивает ситуацию на площади и координирует действия военных. А это значит, что вот-вот что-то начнется. И что, пока не поздно, с площади Демократии надо валить. Обе противоборствующие стороны фарангов не обижают, но в случае штурма разбираться, кто ты и зачем ты, вряд ли будут.

Я начинаю продвигаться в сторону Каосан, но дойти до улицы не успеваю. Сзади слышатся какие-то крики. Я поднимаю голову и вижу, как сверху из пикирующего прямо на меня вертолета летят газовые гранаты.

Гранаты рвутся, и людей накрывает облако газа.

…

…

Я пытаюсь удрать на подветреную сторону, но мне не удается.  Ветер резко меняется, и меня накрывает до боли знакомый запах “черемухи”. Глаза вылезают из орбит, легкие просто рвет на части. Я плюхаюсь на колени, прижимаю к груди камеру и ползу к палатке с водой.

К счастью, «красные» работают оперативно. Кто-то сует мне маску, а кто-то льет мне на руки и на лицо воду. Промываю глаза, мочу маску и натягиваю её на физиономию. (Сфотографировали меня случайные товарищи по несчастью.)

На одной из боковых улочек слышны крики, но вскоре они затихают.

Первая попытка солдат оттеснить «красных» с площади не удалась.

…

Первые трофеи…

…и первые пострадавшие.

В развернутый прямо на улице медпункт начинают сносить раненых.

…

…

…

…

А вертолет продолжает барражировать над центром, а это значит, что за первой попыткой последует и вторая…

Одна машина такси, скорее всего случайно оказавшаяся в эпицентре событий, пытается прорваться за кордон. Тачку останавливают просто – вот так, с помощью бейсбольной биты. Испуганный таксист смотрит на обступивших его мужиков ошалелыми глазами и едва не плачет.

Еще одного попытавшегося «удрать с поля боя» тук-тукера стаскивают с сиденья и начинают лупить. Разгневанные революционеры тычут кулаком чуваку прямо в физиономию, однако, увидев стоящего рядом фаранга, народ успокаивается и мужика волокут в штаб обороны.

Добравшись до Каосан, вижу, что и здесь скоро что-то начнется.

Боковой выход на Каосан со стороны улицы Tanao перекрыт пикетом «красных», а метрах в 20 уже выстроилась колонна бронетехники.

Вертолет вновь пикирует на толпу, и Каосан накрывает облако газа.

Шашки падают прямо на дома, и из квартир буквально вываливаются люди…

…

…

У водяного шланга собирается толпа людей, переживших газовую атаку.

А в это время на Каосан уже рычат моторы и усиливается шум толпы.

Колонна бронетехники срывается с места, но уже через минуту машины замирают: под колеса бросаются люди, и солдаты-водилы жмут на тормоза.

Едва бронетранспортеры встают, их буквально накрывает красное покрывало тел. Люди молотят машины битами, монтировками и арматурой.

Стекла не выдерживают и лопаются, хлопают пробитые кем-то колеса, машины «клюют носом» и замирают окончательно.

…

Офицеры что-то кричат, и волны “красных” и “зеленых” расходятся.

…

…

На какое-то время страсти утихают.

Стороны начинают переговоры, побежденную бронетехнику оттаскивают с улицы.

…

…

…

Солдаты  перегруппировываются и, отступив на 40 метров, образуют новую линию.

…

Между двумя противоборствующими сторонами -  50 метров нейтральной территории.

…

Я собираюсь с силами и двигаю в отель. В номере бросаю весь свой сувенирный хлам, лезу под душ, переодеваюсь и вновь двигаю на Каосан.

Над этим маленьким туристическим заповедником Бангкока продолжает кружить военный вертолет, а это значит, что еще ничего не кончено.

21.00. На въезде на Каосан вновь рвутся газовые шашки.

…

Зеленые шеренги солдат вновь пытаются прорвать кордоны «красных». На этот раз им это удается.

И тут несколько газовых гранат, сброшенных с вертолета, попадают прямо в толпу солдат. А так как противогазов на мальчишках нет, то они «рвут»  подальше от облака газа, прямо на меня. Я бросаюсь в маленький проулок и слышу за собой топот сапог.

Обернувшись, вижу бегущих  солдат, теряю равновесие и падаю, а когда пытаюсь поднять голову – вижу занесенную над головой дубину-демократизатор. Я пытаюсь прикрыть голову и что-то ору. В самый последний момент сержант понимает, что перед ним фаранг, и пытается отвести свой удар, но вскользь мне все же достается…

Получив демократизатором по «чайнику»,

Я не обиделся, а приговаривал:

«Ах, какая же ты близкая и ласковая,

тайская сторона моя, сторона моя тайская!»

 

Еще через пару минут солдаты в «брониках» высыпают на Каосан, оттеснив небольшую группу «красных» в глубь улицы.

Начинается хаотичная пальба. Один из забастовщиков падает.

Зеваки-туристы бросаются врассыпную, кто-то оттаскивает раненого краснорубашечника в глубь улицы.

На асфальте остается только кровавый след, на который люди боятся наступать.

В конце улицы вновь стреляют.

Стоящей около меня девушке становится плохо. Девчонка как подкошенная падает на асфальт и начинает биться в конвульсиях. Из зажатой на обочине толпы туристов выскакивает доктор и делает девушке массаж сердца.

Несколько человек хватают пострадавшую под руки и волокут в какой-то проулок, а уже через минуту на улицу врывается скорая помощь, девушку грузят в машину, и тачка срывается с места…

Отвалив от толпы, я перебираюсь на другую сторону улицы и оказываюсь прямо перед шеренгой солдат, перекрывших Каосан.

Судя по всему, 17-летние пацаны и молоденький офицер получили приказ во время проведения операции прикрывать собравшихся на улице туристов.

Мальчишки-солдаты выстраиваются в шеренгу прямо у Макдоналдса. Сзади стреляют, и они ошарашено смотрят по сторонам. Прикрывать туристов – это значит стоять здесь до конца…

При этом сзади пальба становится все сильней, а со стороны Каосан, прямо из толпы туристов, с которой перемешались демонстранты, в солдат летят бутылки с зажигательной смесью.

Горящий асфальт поливают из огнетушителей охранники Макдоналдса.

Пальба усиливается, но мальчишки в зеленых касках продолжают стоять. Они лишь затравленно озираются – не понимают, почему их все ненавидят, почему из толпы зевак в них летят «зажигалки»?

Еще через пять минут на «передовой» остаюсь практически я один да еще два охранника из Макдоналдса. Мужики прячутся за барной стойкой и время от времени подают воду солдатам.

Я же продолжаю тупо щелкать фотоаппаратом. Увидев вспышки, ко мне бросается молоденький офицер, начинает что-то орать и требует убрать фотоаппарат. Я делаю непонимающее лицо, твержу «май каутяй» (“не понимаю”) и продолжаю снимать.

С баррикад тащат раненого паренька…

Его перевязывают и уводят. В этот момент где-то за спинами у солдат вновь раздается то ли взрыв, то ли выстрел, и один из мальчишек падает на асфальт. К упавшему пацану кидаются двое солдатиков и пытаются его растормошить. Мы с охранниками помогаем затащить тело за барную стойку.

Я приподнимаю голову в каске и понимаю, что паренек уже мертв…

На противоположной стороне улицы солдаты тащат за ноги еще одно тело. Меня начинает бить дрожь.

Я выглядываю из-за стойки и вижу, как солдаты, пытавшиеся прорваться на проспект Ratchadamnoen, начинают отступать. В них летят «зажигалки», камни и пули. И вот последний солдат из армейской группы скрывается из вида.

На пустой Каосан остаются лишь несколько солдат-мальчишек. Они смотрят с ужасом по сторонам и понимают, что теперь отрезаны от своих. И что уже через пару минут, когда на улицу ворвутся «красные», всем им придет конец. В противоборстве с разгневанной толпой одна винтовка и 8 дубинок не сыграют никакой роли.

Мальчишка-солдат с винтовкой бросает оружие, срывает с себя каску, падает на колени и начинает кричать. Пацан-офицер поднимает винтовку и приказывает всем лечь во избежание шальных пуль. Восемь солдат, ставших пушечным мясом в чьей-то политической игре, остаются лежать на измазанной кровью Каосан…

Я вылезаю из-за стойки и машу рукой. Солдаты, свалив металлическое ограждение, бросаются ко мне.

Из-за угла выползает какой-то местный чувак и начинает, размахивая руками, что-то объяснять офицеру. Я понимаю, что он предлагает солдатам бежать в глубь Каосан к сквозному проходу, который ведет на параллельную Каосан улочку Rambuttri… Однако  делать этого делать никак нельзя. Мало того, что переулок забит туристами, там же прячутся и сторонники “красных”. Я дергаю командира за рукав и кричу ему в ухо: «Ноу, ноу, выход там!»

Офицер, еще недавно кричавший на меня, почему-то верит именно мне.  Он отодвигает в сторону мужика, мы поднимаемся, и я тащу паренька в глубь здания. Несколько лет назад я бродил здесь по закоулкам в поисках туалета, и в голове четко отпечатался сквозной выход на Rambuttri …. Через 40 метров мы уже на улочке, по которой в отличие от Каосан еще бродят туристы.

Кивнув мне головой, офицер бросается назад и зовет солдат.

Мальчишки поднимают тело убитого товарища и тащат его по узкому проходу среди сувенирных магазинов…

Я возвращаюсь на Каосан и снова прячусь за барную стойку. Сейчас на эту улочку высыпет другая толпа – разгоряченных боем людей, и что тогда будет – не знаю. Подтягиваю брошенную солдатиком каску и натягиваю ее на голову. Стягиваю измазанную кровью рубашку и на случай новой газовой атаки мочу её водой из брошенной солдатской фляжки. Так и сижу среди брошенных щитов, дубин и сломанных столиков.

Через пару минут на Каосан появляются первые оппозиционеры: «Ничего не бойтесь!» – кричит в рупор один из их лидеров. Из подворотен и закоулков начинают вылезать туристы.

Я снимаю каску и тихонько бреду по Каосан в сторону отеля: «Ну вот и все. Это не твоя война, Шариков, и тебе завтра домой…» Увидев у меня в руках военную каску, ко мне бросается какой-то коп, я поворачиваюсь к нему – и полицейский буквально шарахается от меня. Чувак, видимо, решил не связываться с полуголым, измазанным кровью фарангом…

Ну что, Каосан, теперь уж мы точно с тобой породнились. И я рад, что провел этот день именно с тобой, пусть даже и испачканной в крови…

Моя поездка закончена, и я обязательно  о ней напишу!

Автор: Владимир Шариков