TEMERA (Fragment_Community) все записи автора ДЖАРМУШ ОДНАЖДЫ СКАЗАЛ МНЕ: "Быстро, дешево и хорошо - из этих трех вещей нужно всегда выбирать две. Если быстро и дешево - это никогда не будет хорошо. Если это дешево и хорошо, то это никогда не получится быстро. А если хорошо и быстро, то никогда не выйдет дешево. Но помни: из трех всё равно придется всегда выбирать два".

TEMERA (Fragment_Community) все записи автора Майкл Талбот
Книга "Голографическая Вселенная"
Отрывок из главы "Неизведанная сторона души"

Д-р Джоэл Уиттон, профессор психиатрии Торонтского университета, также использовал гипноз для выяснения бессознательных сторон психики. Однако вместо того, чтобы задавать перципиентам вопросы о будущем, Уиттон — эксперт в лечебном гипнозе и специалист в области нейробиологии — расспрашивал их о прошлом, а точнее, об их далеком прошлом. В течение нескольких десятилетий Уиттон методически собирал доказательства, свидетельствующие о реинкарнации.

Реинкарнация — тема весьма непростая. О ней было сказано столько глупостей, что люди не воспринимают ее всерьез. При этом, как правило, они не догадываются, что наряду с сенсационными на этот счет заявлениями знаменитостей вроде историй о «реинкарнированных Клеопатрах», на которые так падки средства массовой информации, в этом направлении проводится довольно много серьезных исследований. За последние десятилетия небольшая, однако неуклонно растущая группа достаточно авторитетных исследователей получила внушительные данные, подтверждающие существование этого феномена. Уиттон входит в эту группу.

Имеющиеся свидетельства в пользу реинкарнации, впрочем, не являются абсолютно бесспорными, для меня в том числе. Действительно, в данном случае трудно представить себе неопровержимое доказательство на этот счет. Я приведу здесь лишь некоторые интригующие факты, которые имеют отношение к нашей теме. Другими словами, мы попытаемся их рассмотреть по возможности беспристрастно.

Значение этого феномена, конечно, вызывает множество жарких споров. Многие исследователи заявляют, что такие воспоминания — всего лишь фантазии, сфабрикованные подсознанием, и что часто они приходят во время гипнотического сеанса, или «регрессий», проводимых неопытным гипнологом, еще не овладевшим в совершенстве методикой, что якобы и провоцирует всевозможные фантазии. Но существует также множество других случаев, когда под руководством опытных профессионалов индивидуумы продуцируют воспоминания, не похожие на фантазии. Свидетельства, собранные Уиттоном, относятся к этой категории.

Для своего исследования Уиттон собрал группу примерно из тридцати человек. Это были представители разных слоев общества и разных профессий, от водителей грузовиков до программистов; некоторые из них верили в реинкарнацию, другие нет. Затем он гипнотизировал их поодиночке и тщательно записывал каждое их слово о прошлых воплощениях.

Даже в самых общих чертах полученная информация была крайне любопытной. Отмечалось соответствие между высказываниями всех субъектов. Все говорили о множестве прошлых жизней, у некоторых их число доходило до двадцати — двадцати пяти, хотя практический предел был достигнут, когда Уигтон «регрессировал» их до «пещерного состояния», то есть когда прошлые жизни сливались в одну. Все отмечали, что пол не является важным для души и что каждый прожил по крайней мере одну жизнь как существо противоположного пола. Кроме того, все отметили, что смыслом каждой жизни было развитие и обучение и что реинкарнация ускоряла этот процесс.

Но самым замечательным открытием Уиттона была регрессия субъектов в промежуток между инкарнациями — сверкающую, полную света область, в которой не было «ни времени, ни пространства в том виде, в каком мы их знаем». Согласно рассказам участников эксперимента, попутной целью их пребывания в этой области было спланировать следующую жизнь, буквально набросать важнейшие события и обстоятельства, с которыми они столкнутся в будущем. Этот процесс не был, однако, сказочным путешествием в страну исполнения желаний. Уиттон обнаружил, что когда индивидуумы оказывались в области между инкарнациями, они входили в особое состояние, характеризующееся острым самосознанием и необычно высокими нравственными требованиями, не только не оправдывая те или иные свои неблаговидные поступки, а напротив, давая им самую строгую оценку. Такое состояние сознания Уиттон назвал «метасознанием».

Таким образом, когда субъекты планировали свою следующую жизнь, они делали это руководствуясь прежде всего чувством морального долга. Они выбирали рождение среди людей, которых обидели в предыдущей жизни, чтобы иметь возможность загладить свою вину. Они планировали приятные встречи с «братьями по духу» — теми, с кем на протяжении многих жизней уже установлены дружеские и взаимно обогащающие отношения; планировали «случайные» события, чтобы осуществить другие задачи и цели. Один человек признался, что во время планирования своей следующей жизни видел «нечто вроде часового механизма, в котором можно заменить некоторые детали, ведущие к определенным последствиям».

Эти последствия не всегда были приятными. Женщина, изнасилованная в возрасте 37 лет, после регрессии в метасознательное состояние призналась, что планировала это событие перед данной инкарнацией. По ее словам, ей было Из данных, полученных Коксом, следует, что наше подсознание постоянно предвидит будущее и делает выводы на основе этой информации: некоторые из нас предпочитают избегать неприятностей, другие — как женщина, пожелавшая перенести личную трагедию, или мужчина, выбравший болезнь почек, — выбирают негативные ситуации, чтобы осуществить подсознательные проекты. «Сознательно или бессознательно, но именно мы выбираем то, что с нами произойдет, — говорит Уиттон. — Послание метасознания состоит в том, что жизненная ситуация каждого человека не является ни случайной, ни бессмысленной. Каждый жизненный опыт — еще один урок в школе вселенной».

Существование таких подсознательных программ не означает, что наши жизни жестко детерминированы и наши судьбы неизбежны. Тот факт, что многие из субъектов Уиттона просили убрать их воспоминания, активизированные в состоянии гипноза, означает, что будущее определено лишь в общих чертах и доступно изменениям.

-Otherwise- (Fragment_Community) все записи автора " - Я никогда не жалел о том, что отдавал добровольно.
Дорого обходится лишь то, что крадешь."

Француаза Саган "Немного света в холодной воде"

-Otherwise- (Fragment_Community) все записи автора "Адриан всегда полагал, что человек, научившийся говорить на двадцати трех языках и читать на сорока, скорее всего и должен был бы скопить в процессе обучения некоторое количество полезных ему книг. Трефузис же относился к книгам крайне неодобрительно.
– Пустая трата деревьев, – сказал он однажды. – Дурацкие, некрасивые, неуклюжие, тяжелые штуковины. Чем скорее техника отыщет им надежную замену, тем лучше.
<....>
– Книги – это не святые реликвии, – сказал в тот раз Трефузис. – Слова могут быть моей религией, но, когда дело доходит до богослужения, я предпочитаю церковь самую низкую. Храмы и кумиры мне не интересны. Суеверное идолопоклонство, присущее буржуазной одержимости книгами, досаждает мне до чрезвычайности. Подумайте, сколько детей забросило чтение лишь потому, что какой-то ханжа выбранил их за слишком небрежно перевернутую страницу. Мир полон людей, любящих повторять, что к книгам «следует относиться с уважением». Но говорил ли нам кто-нибудь, что с уважением следует относиться к словам! Нас с ранних лет учат почитать лишь внешнее и видимое. Совершенно жуткие литературные типы бормочут нечто бессвязное о книгах как об «объектах». Да, это первое издание. Еще и подарок Ноэля Аннана. Но уверяю вас, грязная, желтая livre de poche[Книга карманного формата (фр).] принесла бы мне пользу не меньшую. Разумеется, я признаю щедрость Ноэля. Однако книга – это всего лишь продукт технологии. Если людям нравится собирать их и платить за ту или иную немалые деньги – тем лучше. Пусть они только не притворяются, что это призвание более высокое и разумное, чем коллекционирование табакерок или картинок из упаковок жевательной резинки. Я могу читать книгу, могу использовать ее в качестве пепельницы, пресс-папье, дверного стопора или даже орудия, которое можно метнуть в глупого юнца, отпустившего бессмысленное замечание."

Стивен Фрай "Лжец"

Freak_Of_The_Week (Fragment_Community) все записи автора

"Секс, как он однажды про себя отметил, в некотором роде сродни кулинарии. Люди им увлекаются, периодически покупают книги с замысловатыми рецептами и интересными картинками, иногда, особо проголодавшись, устраивают в своем воображении настоящие банкеты, но в конце дня с удовольствием соглашаются на обычную яичницу с чипсами. А если к этому еще добавить половинку помидора, то ужин считается совсем уж роскошным." Т. Пратчетт "Пятый элефант"

большой_генри (Fragment_Community) все записи автора — А какие надо книги писать, я знаю, — вдруг сказал Деляга. Тут мы все удивились, не ожидали. Но Деляга, оказывается, историю одну знал, произошла она с дальним его родственником, седьмая вода на киселе, но когда-то виделись они, и рассказал. Человек этот сидел уже два раза и на воле тогда опять был временно, сам это понимал, потому что крал у государства не задумываясь, просто случая пока не было покрупней, а по мелочи он брезговал, такой был тип. И на дне жизни постоянно обретаясь, он единственное что в себе нетронутым сохранил — жуткую любовь к чтению. Читал запоем. А до встречи с Делягой незадолго он женился, этот человек. Миша. Но семейная жизнь его не склеилась. Верткая бабенка из торговли проявила бывалость куда большую, чем была в нем самом, вдоволь навидавшемся всякого по обе стороны колючей проволоки. А еще он постоянно читал, а ее раздражали его книги, лучше бы ты пил, говорила она, было бы все как у людей. А его она тоже чем-то неуловимо раздражала, с каждым днем все сильнее, что уж там о месяцах говорить. И они бы все равно разошлись, в доме вспыхивали ссоры все чаще, но однажды случилось вот что — притом в безоблачный в смысле раздоров вечер. Он лежал уже, поздно было, и читал какую-то книгу. А она раздевалась, напевая, долго мазала лицо кремом, волосы на что-то наматывала, сверху наскоро покрыв косынкой, чтобы уберечь, долго стригла ногти на ногах, а потом их алым лаком покрыла и полюбовалась, встав на цыпочки, чтоб издалека, и тогда только легла с ним рядом. Он читал. Книга захватила его целиком и сейчас делала с его душой все, чего хотел, очевидно, автор: замирала, вспыхивала и металась его душа. Плюхнувшаяся рядом женщина спросила:

— Ну так ты что — не будешь? Я тогда буду спать. Очень резок, очевидно, был контраст (диссонанс, если хотите, дисгармония), потому что Миша этот, чуть помедлив, сказал вдруг — очень тихо и спокойно сказал:

— Вставай.

Но она подлила масла в огонь, что всегда случается при душевном разительном несходстве. Чуть осклабясь (металлические зубы блеснули), она сказала:

— Да ты что же — стоя, что ли хочешь?

— Ты вставай и иди спать в ту комнату, — сказал он по-прежнему спокойно, ибо не занимать ему было опыта в умении себя держать в руках, хотя все у него внутри сейчас дрожало от ненависти и омерзения. — А завтра я уйду. И не мешай мне сейчас, пожалуйста.

Потом с полчаса, не шелохнувшись, он смотрел в книгу, не читая, пока женщина то кричала, то плакала, осыпая его грязными оскорблениями, замолкала, ожидая ответа, и начинала снова. После она хлопнула дверью, он вздохнул, устраиваясь поудобней, и уже читал, читал, не отрываясь и до самого конца.

Игорь Губерман. "Прогулки вокруг барака".

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «Блаженны нищие духом, Матфей, глава восемнадцатая, стих третий. Вот в чем секрет: нищие духом. Ибо им принадлежит Царствие Небесное. Стоит человеку прочесть с полдюжины книг, как – бум! – все рушится. Будь прокляты интеллигенты! Интеллигенты ненавидят сами себя, брат Гаспар, и из этого глубокого и безутешного недуга черпают силы, чтобы отнять желание жить у каждого христианина с помощью своего хитроумного анализа, своего безграничного и чванливого пессимизма, в конце концов, с помощью своей безмерной гордыни. Все-то им хочется разложить на составные части! И за каким дьяволом они нам нужны? Лучше быть слегка туповатым, тебе не кажется? По крайней мере, так утверждает Евангелие, но эти людишки, я в этом не сомневаюсь, с таким упорством славят печатное слово, что, полагаю, так просто мы от них не отделаемся. Блаженны нищие духом, брат Гаспар, блаженны нищие духом». Антонио Аламо «Ватикан».

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «Агония этого дома была незаметна случайному взгляду, но она видела, сколько нерастраченной мощи было в облупившихся колоннах, которые всем своим видом показывали, что еще могут, еще очень долго могут сопротивляться высокому и почерневшему от скорби и грязи потолку. Слышала, как стонала под ногой доска старинного паркета… Дом знал о своем приговоре, но отказывался умирать. Майя шла по изуродованным мелочной перепланировкой залам и испытывала острое сожаление. Бессловесные старые постройки были для нее беззащитнее увечных людей, ей казалось, что они, как обездвиженные существа, томятся накануне смертного часа и никак не могут объяснить, что хотят жить, что их ребра целы и позвоночник не надломлен». Этери Чаландзия "Архитектор снов"

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «…она думала о привилегии возраста, дающего чувство уверенности в себе и своих силах. Молодость была ранима и беззащитна. Зрелость радовала сочетанием красоты и опыта. Старости Карина не боялась. Она, как здравомыслящий человек, понимала, что ее самый главный противник сильнее, и что она все равно проиграет. Принимая смертность как данность, она использовала все существующие возможности на пользу себе, своей внешности, здоровью, успеху и не спешила сокрушаться о будущем. К нему она относилась миролюбиво и доброжелательно. Карина была из тех людей, которые преспокойно покупают себе место на кладбище и заказывают гроб при жизни. Что толку пускать все на самотек и делать вид, что этого никогда не произойдет? Лучше устроить все самой». Этери Чаландзия "Архитектор снов"

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора "К тому времени я уже знала, что человек подобен айсбергу и что мы позволяем рассмотреть только малую его часть: все мы прячемся, все время, у всех есть тайна, в которой невозможно признаться. И конечно, когда живешь вместе, образ другого обычно становится все более плоским, словно айсберг тает в теплом море повседневности. И зачастую вскоре супруг наш начинает представляться нам двухмерным, некой бесконечно повторяющейся калькой, суженным и уплощенным образом человека, так что в конце концов становится неимоверно скучно. Это один из способов покончить с браком – двое смотрят друг на друга, а видят только плоские головы, как на почтовой марке".

TEMERA (Fragment_Community) все записи автора

«Равик смотрел в окно. О чём еще думать? У него уже почти ничего не осталось. Он жил, и этого было достаточно. Он жил в неустойчивую эпоху. К чему пытаться что-то строить, если вскоре всё неминуемо рухнет? Уж лучше плыть по течению, не растрачивая сил, ведь они – единственное, что невозможно восстановить. Выстоять! Продержаться до тех пор, пока снова не появится цель. И чем меньше истратишь сил, тем лучше, - пусть они останутся про запас. В век, когда все рушится, вновь и вновь, с муравьиным упорством строить солидную жизнь? Он знал, сколько людей терпело крах на этом пути. Это было трогательно, героично, смешно… и бесполезно. Только подрывало силы. Невозможно удержать лавину, катящуюся с гор. И всякий, кто пытается это сделать, будет раздавлен ею. Лучше переждать, а потом откапывать заживо погребенных. В дальний поход бери легкую поклажу. При бегстве тоже…»

«Конечно, со стороны очень легко укоризненно покачивать головой и призывать к благоразумию. Будь оно трижды проклято, это благоразумие! Всё не так просто! Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много. От неё можно отказаться – это нехитро. Но разве одновременно не отказываешься и от мести, от всего, что ежедневно, ежемесячно высмеивается, оплевывается, над чем глумятся, что зовется верой в человечность и человечество? Эта вера живет вопреки всему. Хоть она и пуста, твоя жизнь, но её не выбросишь, как стреляную гильзу! Она ещё сгодится для борьбы, когда настанет час, она ещё понадобится. Не ради себя самого, и даже не во имя мести – как бы слепо ты ни жаждал её, - не из эгоизма и даже не из альтруизма – так или иначе, но всё равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи, и пусть ты вытащишь его хоть на вершок – всё равно важно, что ты непрестанно боролся, просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу. Но ожидание разъедает душу. Быть может, оно вообще безнадёжно. К тому же в глубине души живет страх, что, когда пробьет час, ты окажешься разбитым, подточенным, истомлённым этим нескончаемым ожиданием, слишком выдохшимся, и не сможешь встать в строй и зашагать в одной шеренге с другими! Не потому ли ты пытался вытоптать в своей памяти всё, что гложет нервы, безжалостно вытравить всё это сарказмом, иронией и даже какой-то особой сентиментальностью, бежать, укрыться в другом человеке, в чужом «я»? И всё же снова и снова тобой овладевает бессилие, отдавая тебя на милость сна и призраков прошлого.»

«- Да, - сказал он. – Человек может многое выдержать.”

Эрих Мария Ремарк/Erich Maria Remarque
“Триумфальная Арка”
Перевод с немецкого И.Шрайбера м Б.Кремнева

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора "Осень – это не время года, а состояние души.
Давно позади весна, о которой вспоминается теперь с улыбкой.
Закончился сумасшедший сумбур лета: июль, отхлынув, оставляет на песке полустертые следы, и мы понимаем, как хорошо бывает, когда удается хоть ненадолго вновь стать молодыми.
Еще не наступила пора холодных и жестоких разговоров, свойственных зиме, когда заведомо обнажается все то, что можно было бы, наверное, в иное время завуалировать, обойти, счесть второстепенным. Зима – это время не прикрытых милосердием истин, каждая из которых может ранить на всю жизнь. Зимой мы безжалостно сводим счеты с обстоятельствами, которые находятся внутри нас самих, но эти времена еще впереди, потому что на дворе – осень.
Осень смягчает сердце неявной грустью, позволяя определить, кого же мы действительно любим. В эту пору начавшихся легких холодов нас тянет к человеку, на которого обращена наша любовь, или к своей семье и близким, когда вечером хочется вместе погреться у потрескивающей печки, прижавшись друг к другу плечами и глядя на огонь.
И если положить на одну чашу весов те горечи и обиды, которые несет нам жизнь, а на другую – такой вот тихий вечер вместе с близкими, становится понятно, насколько больше для нас значит простое человеческое тепло.
Осенью проявляется наше истинное отношение к миру, когда очевидным представляется, что же мы оставим после себя: детей, которых сумели воспитать и направить на верный путь; дело, в которое вложили свой труд; любовь, отданную тем, чьи имена мы часто повторяем во сне, - не всегда вспоминая об этом утром. Вот почему именно осенью следует прислушиваться к собственной душе, чтобы отличить главное от второстепенного. В иные времена ответов на заданные самому себе вопросы можно и не услышать". Сергей Андреев "Ангел"

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «…люди, как правило, считают счастье чем-то вроде мгновенной вспышки, чем-то, что может возникнуть в их жизни вдруг, как хорошая погода, если сильно повезет. Однако счастье возникает совсем иначе. Это не что иное, как следствие работы над собой. Мы должны бороться за счастье, стремиться к нему, упорствовать и порой даже пускаться в путешествие на другой конец света в его поисках. Принимать постоянное участие в достижении собственного счастья. А приблизившись к состоянию блаженства, прикладывать могучие усилия, чтобы вечно двигаться вверх на волне счастья, удерживаться на плаву. Стоит чуть расслабиться – и состояние внутренней удовлетворенности ускользает от нас». Э. Гилберт «Есть. Молиться. Любить».

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «…итальянцы веками писали и читали на местных диалектах, совершенно не понимая друг друга. Ученый из Флоренции едва ли мог вести беседу с сицилийским поэтом или венецианским купцом (только на латыни, а латынь национальным языком не считалась). В шестнадцатом веке группа итальянских ученых собралась и решила, что такая ситуация абсурдна. На итальянском полуострове должен быть итальянский язык, хотя бы письменный, одинаковый для всех. И вот эта группка интеллектуалов совершила беспрецедентный поступок в европейской истории: они просто выбрали самый красивый из местных диалектов и окрестили его новым итальянским языком.
А чтобы найти самый красивый диалект, когда-либо звучавший на территории Италии, ученым пришлось вернуться на двести лет назад, во Флоренцию четырнадцатого века. Собрание ученых умов решило, что итальянским стоит сделать тот язык, на котором говорил великий флорентийский поэт Данте Алигьери. Автор «Божественной комедии», повествующей о путешествии через Ад, Чистилище и Рай, шокировал литературный мир, написав свое произведение не на латыни. Латынь виделась Данте гниющим языком элиты, а использование латыни в серьезной прозе, по его словам, «превратило литературу в продажную девку». Универсальное ремесло писателя становилось уделом богачей, обладающих привилегией аристократического образования. Данте же вышел на улицы, послушал живой флорентийский язык, бывший в ходу у городских жителей (среди них были столь блестящие его современники, как Боккаччо и Петрарка), и использовал этот язык в своей поэме.
Его шедевр был написан на просторечии, которое он окрестил «сладкоречивым новым стилем» (dolce stil nuovo), и непосредственно во время написания этот язык менялся…
Выходит, что современный итальянский – вовсе не диалект Рима или Венеции, хотя оба города были могущественными в военном и торговом отношении. Это даже не флорентийский диалект в чистом виде. Грубо говоря, это язык Данте. Ни одному европейскому языку не свойственна такая поэтичность. И ни один из них не может быть более идеальным средством выражения человеческих эмоций, чем флорентийский диалект четырнадцатого века, увековеченный одним из величайших поэтом западной цивилизации. «Божественная комедия» Данте написана терцинами – цепочкой рифм, повторяющихся трижды каждые пять строчек, из-за чего образное флорентийское просторечие сложилось в «каскадный ритм», как его называют ученые. Этот ритм до сих пор слышен в ступенчатых поэтичных каденциях, которыми в Италии изъясняются таксисты, мясники и чиновники даже сегодня. Последняя строка «Божественной комедии», в которой Данте предстает перед ликом самого Бога, отражает чувство, хорошо знакомое любому, кто имеет представление о так называемом современном итальянском языке. Данте пишет, что Бог – это не просто ослепительный образ яркого света, но прежде всего l'amor che move il solve e l'altre stelle…
Любовь, которая движет солнце и прочие звезды.
Ничего удивительного, что мне так хочется выучить именно этот язык». Э. Гилберт "Есть. Молиться. Любить"

Afterword (Fragment_Community) все записи автора -Дядя Гастон, говорят, что в наше время можно разделаться с деньгами двумя способами. Один из них - копить деньги, а затем потерять их во время инфляции, другой - потратить их.Как тебе живётся?

-А что такое свобода?
Кларфе улыбнулся.
-Я тоже не знаю. Знаю только одно: свобода - это не безответсвенность и не жизнь без цели. Легче понять, какой она не бывает, чем какая она есть.

Наверное, этого почти никто не знает,-думала она.- Ведь каждый человек живёт при одной-единственной декорации; он свято верит, что только она существует на свете, не ведая. что декорациям нет числа. Но он живёт на фоне своей декорации до тех пор, пока она не становится старой и потрёпанной, а потом эта рваная серая тряпка покрывает его, подобно серому савану, и тогда человек снова обманывает себя, говоря, что наступила мудрая старость и что он потерял иллюзии. в действительности он просто так ничего и не понял.


-Как ни странно, - сказала она,- но, пока ты помнишь о беспрестанном падении, ещё ничего не потеряно. Видимо, жизнь любит парадоксы; когда тебе кажется, будто всё в абсолютном порядке. ты часто выглядишь смешным и стоишь на краю пропасти, зато, когда ты знаешь, что всё пропало, - жизнь буквально задаривает тебя. Ты можешь даже не пошевелить пальцем, удача сама бежит за тобой, как пудель.

-По-моему, понятие времени весьма растяжимо, Борис. Это я узнала здесь, внизу. Человек, которому предстоит долгая жизнь, не обращает на время никакого внимания; он думает, что впереди у него целая вечность. А когда он потом подводит итоги и подсчитывает,сколько он действительно жил, то оказывается, что всего-то у него было несколько дней или в лучшем случае несколько недель. Если ты это усвоил,то две-три недели или два-три месяца могут означать для тебя столько же, сколько для другого значит целая жизнь.

..всё на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существовать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, - все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга....

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора «Легче всего удавалось очаровать североамериканцев. Начав четыре года назад преподавательскую деятельность, он первое время поражался этим представителям рода человеческого, которые все время ходили в кроссовках и непрестанно жевали резинку, так что было даже странно, как у них еще не склеились челюсти. На самом деле они не так уж много повидали на свете, как мог бы вообразить себе Габриэль Анхелико, но зато у них, судя по всему, полностью отсутствовало любопытство, которым, как правило, отличаются другие люди. Именно у них смесь грамматики и юмора, которой пользовался профессор, имела самый большой успех. Запугать североамериканцев не стоило и пытаться, они рождались на свет с чувством превосходства и отсутствием страха перед окружающим миром. Зато рассмешить их было проще простого. Все, что требовалось от Габриэля Анхелико, - это учить их испанскому языку и для этого щекотать их слух глаголами и союзами, используя в качестве основного инструмента ненавязчивый юмор.
Он не был в восторге от своих учащихся. Время от времени Габриэль Анхелико забывал о том, что они тоже люди. Иногда на его лицо набегала тень при мысли о том, что американцы во многом виноваты в тех бедах и неурядицах, которые переживает его родина. При мысли о хищнической эксплуатации южноамериканского континента Соединенными Штатами, правда о которой, как он хорошо знал, всячески замалчивалась и сглаживалась в студенческих учебниках, откуда молодежь черпала знания, он невольно думал, что хорошо бы услышать от студентов хотя бы слово сочувственного сожаления. Мысль, конечно, глупая. А так, в общем и целом, они были симпатичные ребятки. Наивные, но симпатичные. Они не умели одеваться, чувство стиля у них отсутствовало начисто, но зато были дружелюбны и вежливо слушали, что он им говорил».

TEMERA (Fragment_Community) все записи автора Насчет того, сделал ли я все, что мог, не думаю, что это можно знать наверняка. Я уверен в том, что мы прокляты и обречены всегда думать, что можно было сделать немного лучше, даже когда добиваемся всего, чего хотели.

Ander_Eender (Fragment_Community) все записи автора - В общем-то, мы оба отлично понимаем, что люди, которые пишут инструкции, совершенно правы. Сначала надо узнать, с чем мы имеем дело, а потом уж делать выводы. Ведь ставка - не только мы, ставка - и другие люди, которые придут после нас, и те, с кем мы войдем в контакт, когда вернемся домой. Я не хотела бы занести на Землю какой-нибудь дикий вирус.

- И нам помогает то, что планета нам не нравится, - закончил Павлыш.

- Может быть, - согласилась Салли. - Давай как-нибудь совершим с тобой восхождение на это дерево, как на горы.

- Я об этом второй день мечтаю, - сказал Павлыш.

Они поднялись выше, метров на двести, к нижней кромке облаков. Там переплетались ветви, в широкой развилке уместилось озерко воды и даже несколько небольших деревьев.

- Идиллический уголок, место для пикника, - сказал Павлыш.

- Не дразнись, - сказала Салли, положив руку на локоть Павлыша. - Ты же знаешь, что я хотела бы устроить пикник. Только не здесь. Здесь водятся скорпионы.

- Мы в скафандрах.

- Что за пикник в скафандрах?

* * *

- Мы живем в тисках необходимости, - сказал Сергеев. - Мы живем всегда между двух зол, между трех зол, между множества зол. И остаемся людьми, потому что всегда думаем.

- И теперь мы не идем помочь Марьяне!

- Да помолчи ты! - вдруг рассердился Старый. - Ты думаешь, Сергееву легко так рассуждать? Ты уже взрослый, ты наш наследник. Наследник нашего маленького царства. На тебя мы надеемся. А ты споришь с нами, как мальчишка. Ты влюблен в Марьяну...

- Что? - Олег искренне возмутился. - Ничего такого нет!

- Это видно, - улыбнулся Старый, - только ты сам об этом долго не догадывался. А теперь, по-моему, догадался, потому и возмущен.

- Ладно, чего спорить, - сказал Сергеев, поднимаясь. - Раскричались на весь поселок.

Олег отвернулся от них. Влюблен или не влюблен - некрасивое слово, глупое - их это не касается. Он знал уже, что убежит ночью из поселка, убежит и сам их найдет. Пускай он будет идти пять дней, десять, пускай все чудовища леса встанут против него, но он найдет Марьяну и Казика. Ну, и Дика тоже. Только надо взять себя в руки и не спорить. На шаре он улететь не мог - не драться же ему с ними. Но уйти в лес - этому никто не помешает.

- Я обращаюсь к твоему разуму, которого у тебя, как оказывается, немного, - говорил Сергеев. Олег не хотел его слушать, но не мог не слушать. - Путь к кораблю известен и относительно, я повторяю, относительно безопасен. И этот путь - твой, Олег. Это и есть твоя судьба и отображение судьбы поселка. Если даже случилась трагедия с моей дочерью ("Он нарочно сказал "с моей дочерью", чтобы я понял", - подумал Олег)... и если никакой экспедиции нет и никто нас не найдет - будем готовы к худшему, - то остается корабль. И остаешься ты. Понял?

- Понял, - тупо сказал Олег, как на уроке.

- Ни черта он не понял, - сказал Старый. - Он не понимает, что принадлежит не себе. Что бывают моменты в жизни, когда человек не имеет права принадлежать только себе. Это бывает тогда, когда от его действий зависит судьба других людей.

Helene_Timonier (Fragment_Community) все записи автора

Куда  ни  глянь --  песок,  обступивший покатые  холмы.  И море.  Море.
Студеный воздух. Неуемный северный ветер благословляет угасающий день.
     Берег. И море.
     Мнимое совершенство, достойное божественного ока. Самочинный мир, немой
союз  воды и земли,  законченное, точное творение, истина. Истина.  И  снова
райский механизм заедает от  спасительной песчинки-человека. Довольно  самой
малости, чтобы  разладить надежное устройство неумолимой истины,  -- мелочи,
зароненной  в песок, едва  заметной  трещины  на  поверхности  канонического
образа,  пустячного  исключения  в  безукоризненной  цельности  необозримого
берега. Издалека это всего лишь черная  точка в  пустынном  пространстве  --
ничтожный человечек и простенький мольберт.

Читать далее...

Fruhling (Fragment_Community) все записи автора "До сих пор он пребывал в той поре безмятежной ранней юности, когда дорога, по которой шагаешь с детства, кажется бесконечной: годы текут медленно и легко, как-то незаметно. Шагаешь себе спокойно, с любопытством поглядывая по сторонам, и нет никакой надобности торопиться, никто тебе не наступает на пятки, никто не ждет; товарищи твои идут рядом так же бездумно, часто останавливаясь, чтобы пошутить, посмеяться. Взрослые с порога добродушно приветствуют тебя и с многозначительной улыбкой указывают куда-то за горизонт; и тут твое сердце начинает биться от сладостных мечтаний и предвкушения героических дел, ты уже предчувствуешь все то замечательное, что ждет тебя впереди; ничего пока еще не видно, нет, но ты уверен, ты абсолютно уверен, что придет время и все сбудется.
Долго ли еще идти? Нет, надо только через эту реку переправиться, вон она – внизу, и перевалить через те зеленые холмы. А может, мы уже на месте? Разве не к этим деревьям, не к этим лугам, не к этому белому дому мы стремились? На какое-то мгновение начинает казаться, что да, так оно и есть и надо остановиться. А потом нам говорят, что лучшее – впереди, и мы снова беззаботно трогаемся в путь.
Так и идем себе, в доверчивом ожидании лучшего, а дни длинны и спокойны, высоко в небе сияет солнце и, похоже, не собирается клониться к закату.
Но в какой-то момент, почти инстинктивно, мы оглядываемся назад и видим, что ворота у нас за спиной прочно закрыты и обратного пути нет. Вот тогда и замечаешь – что-то переменилось, солнце уже не кажется неподвижным, а быстро катится по небу: не успеешь полюбоваться на него, как оно, увы, уже стремительно приближается к горизонту; облака не плавают больше в лазурных заводях неба, а, торопливо наползая друг на друга, куда-то несутся; и тут начинаешь понимать, что время проходит и твоя дорога рано или поздно должна кончиться". Дино Буццати "Татарская пустыня"