Лулу_Прада все записи автора

Каждому известно, что Париж – не только модная столица, но и центр культурной жизни писателей. Не случайно этот город также называют "литературной столицей". Имена многих великих творцов связаны со здешними местами: они писали о городе и проводили самые интересные часы своей жизни именно в Париже.

У каждого времени и каждого человека свой Париж. Сегодня поговорим о Париже почти столетней давности воспоминаниями писателя Эрнеста Хемингуэя.
1921-й год. За плечами двадцатидвухлетнего Хэмингуэя - ранение на первой мировой и репортерская работа. Он приезжает в Париж с молодой женой.



"Если тебе повезло, и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж — это праздник, который всегда с тобой"(Из письма Эрнеста Хемингуэя другу 1950 г.)

"Праздник" начался с отеля Anglettere. Здесь молодой Эрнест провел первую ночь со своей, тогда еще будущей, первой женой Хэдли. Сюда же они вернулись вместе через несколько месяцев после свадьбы, чтобы надолго оккупировать комнату номер 14. Ее до сих пор сдают всем желающим, но сотрудники отеля признались – от оригинала мало что осталось: ремонт с тех пор делали несколько раз, мебель, соответственно, тоже меняли, превратив возможное место паломничества начитанных интеллектуалов в унифицированное – для сна. В то время месяц проживания на 44 rue Jacob в 6-м округе обходился паре в $30.



"Hotel d'Angleterre" (ранее он назывался "Hôtel Jacob"). Именно в этом отеле в 1921 году Эрнест и Элизабет Хедли провели свою первую ночь в Париже, в комнате номер 14.
До сих пор, эта комната доступна для бронирования.
Решив, что отдавать почти месячную зарплату среднестатистического американского рабочего за какой-то отель слишком расточительно, пара переехала в дом №74 по rue du Cardinal Lemoine, о чем даже имеется памятная табличка – единственная в Париже, за исключением украшавшей вход в бар отеля Ritz. Здесь внизу был танцпол, куда пара наведывалась вечерами. Сейчас – просто очередное бистро.
"Нашим домом на улице Кардинала Лемуана была двухкомнатная квартирка без горячей воды и канализации, которую заменял бак, что не было таким уж неудобством для тех, кто привык к мичиганским уборным во дворе. Зато из окна открывался чудесный вид. На полу лежал хороший пружинный матрац, служивший удобной постелью, на стенах висели картины, которые нам нравились, и квартира казалась нам светлой и уютной."
("Праздник, который всегда с тобой")

"... адрес же, который я ей назвал,-- улица Кардинала Лемуана, 74,-- говорил только о бедности."



В Париже Хэмингуэй поменяет еще несколько адресов, но лишь на этом доме, сейчас - памятная доска.
Это было их первое жилье в Париже - маленькая неотапливаемая квартирка на третьем этаже. Она была слишком мала, чтобы оборудовать там кабинет, а потому Хэм снимал комнату для работы на улице Декарта, 39, на самом верхнем этаже.


"...гостиница, где умер Верлен и где у меня на самом верху был номер, в котором я работал. На верхний этаж вело шесть или восемь лестничных маршей, там было очень холодно, и я знал, сколько придется отдать за маленькую вязанку хвороста -- три обмотанных проволокой пучка коротких, длиной с полкарандаша, сосновых лучинок для растопки и охапку сыроватых поленьев,-- чтобы развести огонь и нагреть комнату".
(“Праздник, который всегда с тобой”)

Если Америка сделала из Хемингуэя журналиста, то в Париже он сформировался как писатель. Здесь он научился превращать свои наблюдения в прозу.
“Праздник, который всегда с тобой” — это сборник заметок о жизни автора в Париже. Он не успел выбрать из тонны черновиков (88 рассказов и статей за парижский период) красивые введение и заключение, не смог упорядочить главы, но атмосферы это не убавило.
Интересно, что парижская география Хемингуэя, подробно описанная в "Празднике, который всегда с тобой", — это исключительно Левый берег Сены. Правого берега с Елисейскими Полями и Лувром в его Париже как бы не существует. Париж Хемингуэя — это улочки Латинского квартала, бульвар Сен-Жермен, Монпарнас, Люксембургский сад, музей Клюни, мимо которого он постоянно ходит.

"Во второй половине дня я ходил разными улицами к Люксембургскому саду и, пройдя его насквозь, заходил в Люксембургский музей, где висела замечательная живопись, теперь по большей части перенесенная в Лувр и в "Же-де-Помм". Я ходил туда чуть не каждый день ради Сезанна, Мане, Моне и других импрессионистов, с которыми познакомился в Чикагском художественном институте. У живописи Сезанна я учился тому, что недостаточно писать простыми правдивыми фразами, если хочешь придать рассказу глубину, к которой я стремился".
(“Праздник, который всегда с тобой”)


В Люксембургском саду

(музей du Luxembourg, rue de Vaugirard, Paris, 1924 )
В Люксембургском саду он любил гулять летом. Неподалеку - в художественном музее подолгу разглядывал картины художника Сезанна - эти полотна, по признанию начинающего литератора, научили его писать объемно и глубоко, в чем ниже мы убедимся.

"Я прошел мимо лицея Генриха Четвертого, мимо старой церкви Сент-Этьен-дю-Мон, по продутой ветром площади Пантеона, свернул направо и вышел наконец на подветренную сторону бульвара Сен-Мишель и по нему, мимо Клюни и бульвара Сен-Жермен, добрался до площади Сен-Мишель, где знал хорошее кафе".


вероятно, что "хорошее кафе на площади Сен-Мишель" - это и есть нынешнее Le Départ Saint Michel.
"Это было приятное кафе, теплое, чистое, приветливое, и я повесил свой плащ сушиться, положил свою поношенную шляпу на полку над скамьей и заказал кофе с молоком. Официант принес кофе, я вынул из кармана блокнот и карандаш и начал писать. Я писал о Мичигане, и, поскольку день был холодный, дождливый, ветреный, такая же погода была в рассказе. И в детстве, и в юности, и взрослым я видел, как кончается осень, и писать об этом в одном месте было лучше, чем в другом. Это называется пересадить себя, так я думал, и людям иногда это так же необходимо, как другим растущим организмам. Но в рассказе ребята пили, мне тоже захотелось, и я попросил рома "Сент-Джеймс". Он показался вкусным в этот холодный день, и я продолжал писать, мне было хорошо, и добрый мартиникский ром согревал тело и душу".


"В кафе вошла девушка и села отдельно за столик у окна. Она была хорошенькая, со свежим, как только отчеканенная монета, лицом, с гладкой благодаря дождю кожей и черными как вороново крыло волосами, наискось срезанными над щекой.
Я смотрел на нее, она меня беспокоила и очень волновала. Мне хотелось поместить ее в рассказ или еще куда-нибудь, но она села так, чтобы наблюдать и за улицей, и за входом, — я понимал, что она кого-то ждет. И продолжал писать.
Рассказ писался сам собой, и мне было трудновато поспевать за ним. Я заказал еще рома «Сент-Джеймс» и посматривал на девушку всякий раз, когда отрывался от письма или затачивал точилкой карандаш, с которого на блюдце под моим стаканчиком опадала кудрявая стружка.

Я увидел тебя, красотка, думал я, и теперь ты моя, кого бы ты ни ждала, и пусть я больше никогда тебя не увижу, ты принадлежишь мне, и Париж принадлежит мне, а я принадлежу этому блокноту и этому карандашу.

Я вернулся к письму, глубоко погрузился в рассказ и потерялся в нем. Теперь писал я, он не сам писался, и я уже не отрывал глаз от бумаги, забыл о времени, о том, где я, и больше не заказывал рома «Сент-Джеймс». Потом рассказ закончился, и я почувствовал сильную усталость. Я прочел последний абзац, поднял голову и посмотрел, где девушка, но ее уже не было. Надеюсь, она ушла с хорошим человеком, подумал я. Но мне было грустно."
("Праздник, который всегда с тобой")

Руководствуясь указаниями классика, сложно пропустить хотя бы одно кафе, где Хемингуэй с приятелями пили вино и беседовали о вечном или создавали лучшие свои произведения.
Этих кафе можно насчитать пару десятков.



Но любимым кафе Эрнеста Хемингуэя был La Closerie de Lilas.
La Closerie des Lilas на бульваре Монпарнас находится неподалeку от дома, в котором снимал квартиру Эрнест Хемингуэй. Здесь же было написано его произведение "И восходит солнце" ("Фиеста").
La Closerie de Lilas вообще можно назвать литературной штаб-квартирой. Здесь в разные годы в качестве посетителей кафе отметилось множество культовых писателей и художников, в их числе Пикассо, Поль Сезанн, Оскар Уайльд, Эмиль Золя, Жан-Поль Сартр, Бодлер, Верлен, Метерлинк, Жан-Эдери Алье, Джойс, Сэмуэль Беккет, Том Вулф, Скотт Фитцжеральд...
А поэт Поль Фор использовал кафе в качестве офиса редакции журнала "Поэзия и проза"..
К некоторым столам прикреплены металлические таблички с именами знаменитостей.
В меню ресторана даже присутствует блюдо под название "Филе говядины, жаренное на сковороде в стиле Хемингуэя" (около 40 евро).

"Когда мы жили над лесопилкой в доме сто тринадцать по улице Нотр Дам де Шан, ближайшее хорошее кафе было "Клозери де Лила".
Работать можно было бы и в других кафе, но до них было неблизко, а это кафе стало моим родным домом. Я не хотел, чтобы меня выжили из "Клозери де Лила".
("Праздник, который всегда с тобой")




На сегодня он остается одним из посещаемых
"Когда экономишь на еде, необходимо лучше владеть собой, иначе погрязнешь в голодных мыслях. Голод — хороший воспитатель, на нем учишься, но можешь и что-нибудь придумать. И пока они не понимают, ты опередил их. Ну да, подумал я, уже настолько опередил, что не можешь питаться регулярно. Хорошо бы, они слегка тебя нагнали.

Я знал, что должен написать роман. Но это казалось непосильным делом, когда с большим трудом высиживаешь абзац, который мог быть выжимкой того, что хватило бы на роман. Необходимо было писать более длинные рассказы, как тренируются для более длинных дистанций. Когда я писал прошлый роман, тот, что пропал с украденным чемоданом на Лионском вокзале, у меня была юношеская лирическая легкость, такая же обманчивая и хрупкая, как юность. Я понимал, что, может быть, и к лучшему эта потеря, но понимал также, что должен написать роман. Буду откладывать, пока потребность не станет сильнее меня. Будь я неладен, если примусь писать роман только для того, чтоб мы могли регулярно обедать. Я примусь за него тогда, когда невозможно станет заниматься ничем другим, когда у меня не будет выбора. Пусть он набухает. Я пока напишу длинный рассказ о чем-нибудь таком, что лучше всего знаю.

А что я знал лучше всего, о чем не писал и что упустил? О чем знал по-настоящему, и что волновало больше всего? Тут и выбирать не приходилось. Выбрать надо было только улицы, которые быстрей всего приведут тебя к рабочему месту. Я пошел по улице Бонапарта к Гинеме, потом к улице Аса и через улицу Нотр-Дам-де-Шан в "Клозери де Лила".

Я сел в углу, так что предвечерний свет падал из-за моего плеча, и стал писать в блокноте. Официант принес мне café crème, я дал ему остыть, выпил половину, отставил чашку и продолжал писать. Когда писать перестал, мне еще не хотелось расставаться с рекой, где я видел форелей в бочаге и воду, вздувавшуюся от напора на деревянные сваи моста. Рассказ был о возвращении с войны, хотя война в нем не упоминалась".
("Праздник, который всегда с тобой")


Квартира Гертруды Стайн. Источник: artchive.ru

Гертрудa Стайн
"Мы с женой ходили к Гертруде Стайн; она и подруга, жившая с ней, были очень приветливы и сердечны, и нам полюбилась их большая студия с прекрасными картинами. Она напоминала один из лучших залов в хорошем музее, с той разницей, что там был большой камин, было тепло и уютно и вас угощали вкусной едой, чаем и водками из красных слив, желтых слив или малины. Эти бесцветные ароматные напитки разливались из хрустальных графинов по рюмкам, и, будь то quetsche, mirabelle или framboise, все отдавали теми плодами, из которых их гнали, они слегка жгли и развязывали язык, согревая тебя".
("Праздник, который всегда с тобой")
* * *
Дружба с Гертрудой Стайн вспыхнула намного горячей: в марте Хемингуэй писал Андерсону, что они видятся "чуть не каждый день".
Немного информации о самой Гертруде:
Стайн переехала из США в Париж к брату-искусствоведу в 1903 году, а первый роман, "Три жизни", опубликовала в 1909-м; и славилась новаторским подходом к литературе, а также коллекцией картин и "салоном". Андерсон писал о знакомстве с ней: "Представьте же мою радость и изумление, когда вместо томной дивы я встретил женщину необычайной жизненной силы, с мощным и утонченным интеллектом, понимающую в искусстве больше, чем любой известный мне американец или американка, к тому же обаятельную и блестящую собеседницу". Блеск салону придают знаменитости, но ничто так не радует хозяйку, как возможность открыть новую звезду: взять под опеку, учить писать, одеваться, жить.

У Гертруды Стайн был уникальный дар определять в гостях таланты и оберегать их от громких провалов своей язвительной поучающей критикой. Она в один момент могла создать или разрушить репутацию любого автора. Внимание к деталям, скрупулёзность и способность предугадать ту или иную тенденцию - вкусу Гертруды завидовали многие критики, а её мнение пытался узнать каждый гость. Американские писатели начала XX века пересекали океаны, чтобы лишь раз посетить знаменитый салон - сугубо художественное общество обрело новые горизонты в лице далеко не заурядных писателей.
"Таким был Париж в те далекие дни, когда мы были очень бедны и очень счастливы".


Гертруда Стайн c крестником Бемби, сыном Хемингуэя
Скотт и Зельда Фицджеральды и Эрнест Хемингуэй были особенно почитаемыми гостями. Последний и вовсе в знак крепкой дружбы сделал Гертруду крёстной матерью своего сына. Писатели нередко приносили свои рассказы или передавали их через друзей, выслушивали строгую критику и получали своё право на успех. Гертруда Стайн смогла перенаправить "потерянное поколение" и воспитать в них особую любовь к искусству.

Благодаря Стайн еще одна завязавшаяся дружба - с Сильвией Бич, а с ней - доступ к европейской литературе на английском языке.
Бич, американка, перебралась в Париж в ранней юности, в 1902 году изучала литературу, в 1919-м открыла книжный магазин-библиотеку "Шекспир и компания"; Эрнест стал клиентом библиотеки. Сильвия охарактеризовала его как "хорошо образованного молодого человека": "Несмотря на некоторую ребячливость, он был очень умен". Женщины продолжали видеть в нем "малыша" — Сильвия, как и Гертруда, взяла его под опеку, выслушивала жалобы, не отказывала в советах. "Я не знаю никого, кто был бы ко мне так добр", — писал Эрнест; она была "умна, весела, интересна, и любила пошутить и посплетничать". Взнос Сильвии в творческое развитие Хемингуэя неизмерим: она давала ему читать книги (бесплатно или в долг). И тут ему открылось безбрежное море европейской литературы.



Сильвия Бич в дверях своего магазина англоязычной книги "Шекспир и Компания".
В 1922 она под маркой своего магазина опубликовала роман Дж. Джойса "Улисс", отпугивавший британских и американских издателей, и несколько раз переиздавала его позднее; в 1929 выпустила сборник материалов о книге Джойса "Work in Progress" (позже названной "Поминки по Финнегану"). В магазине постоянно бывали Шервуд Андерсон, Гертруда Стайн, Джуна Барнс, Клод Каон, Беренис Эббот, Эзра Паунд, Т. С. Элиот, Генри Миллер, Торнтон Уайлдер, Алистер Кроули, Джордж Гершвин, Ман Рэй, Ф. С. Фицджеральд, Эрнест Хемингуэй (не раз вспоминающий Сильвию Бич в книге "Праздник, который всегда с тобой"), Олаф Булль, Андре Жид, Валери Ларбо, Жюль Ромен, Жан Полан, Поль Валери, Жак Лакан, Анри Мишо. В тридцатые годы лавка испытывала серьёзные финансовые трудности и существовала лишь благодаря поддержке дружеского круга Сильвии Бич.
"Шекспир и компания" был закрыт в 1941 после того, как хозяйка отказалась продать немецкому офицеру последний экземпляр "Поминок по Финнегану". Сильвия Бич провела шесть месяцев в концлагере в Виттеле, затем вернулась в Париж, но магазин, все книги и материалы которого сохранились, больше не открывала.


Эрнест Хемингуэй и Сильвия Бич перед магазином “Шекспир и компания”.
"С тех пор как я открыл библиотеку Сильвии Бич, я прочел всего Тургенева, всего, что было, Гоголя на английском, Толстого в переводах Констанс Гарнет и английские переводы Чехова. В Торонто, до того как мы приехали в Париж, мне говорили, что хорошие и даже замечательные рассказы писала Кэтрин Мэнсфилд, но читать ее после Чехова было все равно что слушать манерные истории молодой старой девы после выразительных рассказов знающего врача, который был хорошим и простым писателем. Мэнсфилд была как безалкогольное пиво. Лучше пить воду. Но от воды в Чехове была только прозрачность.

У Достоевского было то, чему можно было поверить, и то, чему невозможно было, но кое-что настолько правдивое, что меняло тебя, пока ты читал; о хрупкости и безумии, пороке и святости, о сумасшествии азартной игры ты узнавал так же, как о дорогах и пейзажах у Тургенева, о передвижениях войск, топографии, об офицерах и солдатах и о боях у Толстого. По сравнению с Толстым то, как описывал гражданскую войну Стивен Крейн, кажется блестящими фантазиями больного мальчика, который никогда не видел войны, а только читал хронику, и описания боев, и смотрел фотографии Брэйди, — то, что я читал и видел в доме деда. До «Пармской обители» Стендаля я ничего не читал о настоящей войне, кроме Толстого, и прекрасный кусок о Ватерлоо у Стендаля — скорее вкрапление в изрядно скучной книге. Набрести на целый новый мир литературы, располагая временем для чтения в таком городе, как Париж, где можно было хорошо жить и работать, даже если ты беден, — это как будто тебе досталось целое сокровище. Это сокровище можно было взять с собой в путешествие, и в горах Швейцарии и Италии, где мы жили, пока не открыли для себя Шрунс в высокогорной долине в австрийском Форарльберге, всегда были книги, так что ты жил в новооткрытом мире снегов, лесов, ледников, с его зимними трудностями, в горной хижине или деревенской гостинице "Таубе", а вечером мог жить в другом, чудесном мире, который тебе открыли русские писатели. Сперва были русские, потом все остальные. Но долго были только русские".
("Праздник, который всегда с тобой")
Именно "этих русских" Хемингуэй безоговорочно признавал своими учителями.


так выглядит сегодняшний книжный магазин
P.S. "Шекспир и Компания". Первый был открыт Сильвией Бич 19 ноября 1919 года на улице Дюпюитрен, 8, а затем, в 1922 году, перенесён в более просторное помещение на улице Одеон, 12 Магазин закрылся во время немецкой оккупации в Париже.
В 1951 году англоязычный магазин под названием "Лё Мистраль" был открыт на левом берегу Парижа американцем Джорджем Уитмэном. Помещением для него послужило здание монастыря 16го века, по адресу: улица Бюшри, 37, рядом с площадью Сан Мишель и в паре шагов от Сены, Собора Парижской Богоматери (если будете там, обернитесь, напротив собора). Подобно "Шекспиру и Компании", магазин стал очагом литературной культуры в богемном Париже. После смерти Сильвии Бич в 1964 году, Уитмэн переименовал свой магазин в "Шекспир и Компания".

* * * * *
Судьбоносная встреча со Скоттом Фицджеральдом


Zelda Fitzgerald meets Hemingway outside of the Dingo Bar and restaurant in 1925.
Dingo Bar (10 Rue Delambre). Здесь Хемингуэй впервые встретился с Фицджеральдом. Бар стал популярен у писателей "Потерянного поколения", потому что это было одно из немногих мест, открытых всю ночь (да, они тоже любили вечеринки до утра). Сегодня в этом месте работает итальянский ресторан L’Auberge de Venise. Но оригинальный бар сохранился. Вы можете прийти сюда и представить, что выпиваете вместе с "Папой Хэмом".


A Этот знаменитый бар появился в Париже в 1911 году благодаря американскому жокею Тоду Слоану и его партнеру по фамилии Клэнси, чье имя так и осталось загадкой для историков. Открывать Harry's New York Bar им помогал шотландский бармен Гарри МакЭлхоун, он же перекупил его в 1920-е, и именно тогда бар стал по-настоящему культовым. В США в то время действовал "сухой закон", и американская богема потянулась в Париж, облюбовав именно Harry's New York. Здесь тоже встречались Эрнест Хемингуэй и Фицджеральд, а Джордж Гершвин, если верить легенде, разломал фортепиано в нижнем барном зале, сочиняя свою симфоническую поэму "Американец в Париже"…
Потомки Гарри управляют Harry's New York Bar по сей день, и кажется, что в этом месте до сих пор живет дух старого Парижа.
Перекусить можно простыми блюдами американской и европейской кухни, а самым большим спросом у гостей пользуются фирменные хот-доги, ведь именно Harry's New York Bar стал первым парижским заведением, где их начали готовить, но сюда приходят, конечно, не за ними...
На первом этаже всегда оживленно и шумно, если хочется уединения, советуем спуститься в piano bar. О нем не все знают, он не такой людный, и атмосфера в нем камерная. Здесь часто проходят живые концерты и выступления французских пианистов.



"Когда я познакомился со Скоттом Фицджеральдом, произошло нечто очень странное. С Фицджеральдом вообще происходило много странного, но этот случай мне запомнился. Он вошел в бар "Динго" на улице Делямбр, где я сидел с какими-то никчемными людьми, представился сам и представил своего спутника, высокого приятного мужчину, знаменитого питчера Данка Чаплина. Я не интересовался принстонским бейсболом и никогда не слышал о Данке Чаплине, но он оказался чрезвычайно милым человеком, спокойным, неозабоченным, дружелюбным и понравился мне гораздо больше Скотта.

В ту пору Скотт выглядел скорее юношей, чем мужчиной, пригожим или, может быть, даже красивым. У него были очень светлые волнистые волосы, высокий лоб, живые глаза и нежный ирландский рот с длинными губами — рот красавицы, будь он девушкой. Подбородок хорошо очерченный, уши правильной формы и почти красивый нос без кожных изъянов. Этого не хватало бы для миловидности, но дело решали масть — очень светлые волосы — и рот. Рот тебя беспокоил, пока ты не узнавал Скотта ближе, и тогда беспокоил еще больше.
Скотт заказал шампанское, и мы с ним и с Данком Чаплиным, и, кажется, с этими никчемными типами выпили.

Он хотел, чтобы я прочел эту новую, "Великий Гэтсби", как только к нему вернется последний и единственный экземпляр, который он дал кому-то почитать. Слушая его, вы никогда бы не догадались, насколько она хороша, — разве что по смущению, которое проглядывает у не влюбленных в себя авторов, когда у них получилось что-то очень хорошее, и мне захотелось поскорее получить и прочесть эту книгу".
("Праздник, который всегда с тобой")
* * *
Знакомство с Фицджеральдом оказалось для молодого Хемингуэя очередной улыбкой судьбы. Ранее, в 1921 году, в Чикаго состоялась его встреча с Шервудом Андерсоном, которая завершилась рекомендательным письмом к Гертруде Стайн и Эзре Паунду; теперь же сам Фицджеральд глубоко впечатлился талантом начинающего писателя и представил его своему редактору, Максу Перкинсу, добавив, что Хемингуэй будет отличной находкой для издательского дома Scribner. Если Фицджеральд лично и не возвел звезду Хемингуэя на небосвод, по крайней мере, он ощутимо этому поспособствовал. В ближайший год Scribner опубликовывает дебютный роман Хемингуэя "И восходит солнце", который открыл его автору путь на вершину литературного Олимпа.

* * *


"Когда нас стало трое, а не двое, холод и непогода в конце концов выгнали нас зимой из Парижа. Одному вполне можно было привыкнуть. Я всегда мог пойти писать в кафе и все утро проработать за чашкой cafе; crèi;me, пока официанты протирали столы и подметали и в помещении постепенно становилось теплее. Жена могла пойти упражняться за фортепьяно, надев побольше свитеров, чтоб не замерзнуть за игрой, а потом вернуться домой и ухаживать за Бамби. Но брать маленького ребенка в кафе зимой не годилось — даже такого ребенка, который никогда не плачет, за всем наблюдает и никогда не скучает. Тогда бебиситтеров не было, и Бамби лежал счастливый в своей кроватке с высокой сеткой в обществе большого чудесного кота по имени Ф. Мур. Некоторые говорили, что опасно оставлять младенца с котом. Темные и суеверные говорили, что кошка может высосать дух из младенца и убить его. Другие — что может лечь на ребенка и задушить своей тяжестью. Ф. Мур лежал рядом с Бамби, в кроватке с высокой сеткой, желтыми глазами следил за дверью и никого не подпускал, когда нас не было дома, а Мари, femme de mènage, тоже надо было уйти. Нянька для малыша не требовалась — нянькой был Ф. Мур".
"Праздник, который всегда с тобой"

(Похоже, любовь Хемингуэя к кошкам начиналась в Париже).
________________________________________
"Мы отправились в Шрунс в земле Форарльберг в Австрии.
Поезд пересек Лихтенштейн, сделал остановку в Блуденце, а оттуда по ветке, проложенной по лесистой долине с фермами, вдоль речки с галечным дном, где водилась форель, мы приехали в Шрунс, солнечный торговый городок с лесопилками, складами, трактирами и хорошей, круглый год открытой гостиницей "Таубе", где мы и поселились.

Комнаты в "Таубе" были просторные и удобные, с большими печами, большими окнами и большими кроватями с хорошими одеялами и перинами. Кормили просто, но вкусно; в столовой и в баре, обшитом деревом, было тепло и уютно. Широкая долина была открыта солнцу. Пансион стоил около двух долларов в день за троих.."


Мы с Хэдли полюбили лыжи сразу, впервые встав на них в Швейцарии, а потом в Кортина-д'Ампеццо в Доломитовых Альпах, — там ожидалось рождение Бамби, и врач в Милане разрешил ей продолжать кататься, если я пообещаю, что она не будет падать. Поэтому надо было тщательно выбирать рельеф и трассу и ездить очень аккуратно, но у нее были удивительно сильные красивые ноги, она прекрасно держалась на лыжах и ни разу не упала. Так же как не падала потом, когда спускалась по ледникам без страховки. Снег в любом состоянии стал нам привычен, и мы научились ездить по глубокому рассыпчатому снегу.

У нас был запас книг, которые Сильвия Бич позволила нам взять на зиму; мы играли с местными в кегли в коридоре, выходившем к летнему саду гостиницы. Раз или два в неделю в столовой с зашторенными окнами, за запертой дверью играли в покер. Тогда в Австрии азартные игры были запрещены, и я играл с герром Нельсом, хозяином гостиницы, герром Лентом, директором горнолыжной школы, с городским банкиром, прокурором и капитаном жандармерии".
("Праздник, который всегда с тобой")
_____________________________
"За последнюю нашу зиму в горах в нашу жизнь глубоко вошли новые люди, и все навсегда переменилось. Зима лавин была счастливой невинной зимой детства по сравнению с этой зимой и убийственным летом вслед за нею. Хэдли и я стали слишком уверены друг в друге и беззаботны в своей уверенности и гордости. В механике проникновения я не искал ничьей вины, кроме своей, и с каждым годом жизни это становилось яснее. Беспощадная расчистка трех сердец, чтобы сломать одно счастье и построить другое, и любовь, и хорошая работа, и все, что в результате получилось, — уже не из этой книги. Я написал об этом, но сюда не включил. Это сложный, ценный и поучительный сюжет. И как все кончилось в итоге, тоже не имеет к нынешнему рассказу отношения. Для единственной, на ком и не могло быть никакой вины, — для Хэдли — все кончилось хорошо, она вышла за человека лучше меня, с которым я даже не надеюсь сравняться, и счастлива, счастлива по праву, и это единственное хорошее и долговечное, чем разрешился тот год".
("Праздник, который всегда с тобой")


Полина Пфайфер, Хемингуэй, Хэдли
В 1926 году в Париже появилась Полина Пфайфер, 30-летняя американка из состоятельной семьи, приехавшая работать в журнале "Вог". Она была умна, остроумна, в кругу ее знакомых были Дос Пассос и Фитцджеральд. В Хемингуэя она влюбилась без памяти, и он не устоял. Сестра Полины, Джинни то ли нечаянно, то ли умышленно проговорилась Хедли об их связи. Кроткая Хедли совершила ошибку. Вместо того чтобы дать роману постепенно угаснуть, она попросила Эрнеста расстаться с Полиной на три месяца - проверить свои чувства. Конечно, в разлуке эти чувства только окрепли. Эрнест терзался, думал о самоубийстве, но в конце-концов, обливаясь слезами, погрузил вещи Хедли на тачку и перевез на новую квартиру. Хедли вела себя идеально. Маленькому Джеку она объяснила, что отец и Полина любят друг друга. В январе 1927 года супруги развелись.

"Когда два человека любят друг друга, когда они счастливы и веселы и один или оба создают что-нибудь по-настоящему хорошее, они притягивают людей также неотразимо, как яркий маяк притягивает ночью перелетных птиц. Если бы эти двое были так же прочны, то разбивались бы только птицы".
_____________________

В 30-х годах писатель вернулся в США уже знаменитым автором: его книги отлично продавались, несмотря на тяжелый экономический кризис. Уехал, чтобы увидеть родину, мир… и спустя два десятилетия вновь вернуться в родной Париж.

В августе 1944 года Хемингуэй, будучи военным корреспондентом, добился участия в освобождении Парижа. С группой французских партизан он вошел в город, где первым делом направился по ранее известному питейному адресу. Немецкие войска в спешке уходили из Парижа и отель "Ритц" они уже также покинули. К несказанной радости Хемингуэя, управляющий отеля сумел сохранить часть винных запасов. Захватив «в заложники» директора отеля и бармена, он принялся за резервы бара, выпив с друзьями 51 коктейлей Dry Martini, ознаменовав таким образом победу над Немецкими войсками, которые во время оккупации очень любили посещать этот бар. Это веселое событие вошло в историю отеля как "освобождение бара Ритца Хемингуем".

Став к этому времени известным и богатым, он уже останавливался только в отеле Ritz Paris.
В легендарном парижском отеле Ritz Paris теперь можно остановиться в особенном сьюте – Suite Ernest Hemingway. Отельеры попытались передать атмосферу, которая вдохновляла знаменитого писателя и ради которой он возвращался снова и снова.


В роскошном номере, находящемся над знаменитым Bar Hemingway, все располагает к созданию собственных шедевров. "Освободитель" Ritz Paris, Хемингуэй любил отель за необыкновенную парижскую атмосферу.
Номер Suite Ernest Hemingway, названого в честь знаменитого писателя и постоянного гостя отеля Эрнеста Хемингуэя, – 80 кв.м. В круглой гостиной с уютным диваном, солидным письменным столом, полками с книгами, фотографиями писателя и видом на сад словно переносишься в другое измерение, абстрагируясь от "праздника, который всегда с тобой"...

С подачи своего друга Фицджеральда Эрнест Хемингуэй в начале 1920-х гг. и влюбился в него с первого взгляда. В молодости он выкраивал из своих скромных средств небольшую сумму, чтобы раз в неделю зайти пропустить стаканчик в бар, в дальнейшем названный его именем. Позднее отель стал его парижским домом. Великий писатель хранил верность отелю Ritz Paris до конца своей жизни и говорил, что Париж – это Ritz! Стоимость номера от 5500 евро за ночь.
Всего в отеле Ritz Paris 71 номер и 71 люкс, из них 15 Prestige Suites, посвященных знаменитым гостям.




Отель Ритц и бар Хемингуэй в знаменитом отеле богат на истории. Вот только некоторые из них. С 1937 по 1971 годов здесь снимала сьют Коко Шанель. На соседней улице Карбон находился и находится и сейчас ее знаменитый бутик 31, Rue Cambon. Она сама декорировала апартаменты в своём стиле и согласно своему вкусу . Сейчас этот сьют можно снять за 25.000 € за ночь. Эрнест Хемингуэй в 30 х годах вместе со своим другом, другим известным американцем -Фицжеральдом, начал посещать бар в отеле, создав ему репутацию американского бара и введя моду на коктейль Bloody Mary.




Будем откровенны, более точного описания для столицы Франции не нашел еще никто. Сентиментальные романтики говорят: приехав в Париж единожды, будешь возвращаться в него до конца жизни.
Тексты Хемингуэя, посвященные Парижу, полны описаний. Для истинных ценителей города эта особенность бесценна — момент узнавания, ощущение, что нынешний путешественник ходит маршрутами великих, заставляет сердце биться сильнее. Париж Хемингуэя — это прибежище художников и писателей, нищей богемы, которая, впрочем, бедности своей не признает и кутит почти с таким же размахом, как и золотая молодежь Саган.


"Париж никогда не кончается, и воспоминания каждого человека, который жил в нем, отличаются от воспоминаний любого другого. Мы всегда возвращались туда, кем бы мы ни были, как бы он не изменился, независимо от того, насколько трудно или легко было до него добраться. Он всегда того стоит и всегда воздавал нам за то, что мы ему приносим".
"Праздник, который всегда с тобой"




Эрнест Хемингуэй. "Праздник, который всегда с тобой"
Читает Игорь Костолевский
......
P.S.
Некогда, в 1925-м, на пероне вокзала был утерян чемодан с рассказами и записями Хемингуэя. Спустя 20 лет находка была найдена в отеле "Риц" в хранилище потерянных вещей.
Книга была опубликована в 1964-м через три года после смерти писателя.

Источники:

http://inlovewithfrench.ru/sekretnye-mesta-frantsi...-frantsii/71-hemingway-s-paris
https://thevanderlust.com/ru/city/paris/afterdark/2110.html
https://slowsoul.ru/travel/parizh-heminguehya/
https://www.tripadvisor.ru/ShowUserReviews-g187147...ilas-Paris_Ile_de_France.html#
http://www.litblog.info/fitsdzherald-i-heminguey-obrechennyie-na-druzhbu/