kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора АРМЯНСКАЯ СКАЗКА

Однажды, когда царь сидел на троне, из дальних стран пришел к нему путник, очертил полосу вокруг его трона и молча стал поодаль. Царь ничего во всем этом не понял. Он вызвал своих приближенных, но и те ничего не могли понять. Для царя было большим позором, что во всей его стране не нашлось человека, кто бы мог разгадать, что это значит. Он издал строгий приказ, что казнит всех мудрецов своей страны, если они не решат этой загадки. Приближенные царя, искавшие мудреца, который мог бы разгадать эту тайну, случайно набрели на один дом. Войдя туда, они увидели в комнате колыбель, которая качалась, хотя вокруг никого не было. Вошли в другую комнату, там тоже стояла колыбель и качалась, хотя и тут не было людей. Поднялись на крышу дома — там нашли разостланную мытую пшеницу, а рядом с ней качался воткнутый в землю тростник и разгонял птиц, чтоб те не клевали пшеницу, хотя и не было ветра. Диву дались люди царя. Спустившись в нижнюю комнату, они увидели ткача за работой на станке. Ткач этот привязал одну нитку за основу, другую — за уток, а третью — за ремизку. В то время как он ткал, нитки двигались и качали обе колыбели и тростник на крыше.
— Вот так мастер, не хуже мудреца!
Рассказали ткачу люди царя о том, как один странник провел полосу вокруг трона царя и никто не может узнать, что хочет он сказать этим, а потом предложили ему пойти и разгадать эту тайну.
— Если ты разгадаешь, большие подарки получишь от царя, — прибавили они.
Ткач призадумался, взял две бабки и курицу и пошел с ними к царю. Придя во дворец и увидев странника, ткач бросил перед ним две бабки. Странник при виде этого достал из кармана горсть проса и посыпал наземь. Ткач же бросил курицу, которая стала быстро клевать просо. После этого странник мгновенно надел лапти и удалился.
— Что хотел сказать странник? — спросили у ткача. — Странник этот хотел сказать нашему царю, что его царь собирается прийти и осадить нашу землю, и хотел узнать, думает ли царь наш ему подчиниться или выйдет ему навстречу с войском. Я бросил перед ним бабки — дескать, вы перед нами дети, играйте лучше у себя дома в бабки и перестаньте думать о войне с нами. Странник насыпал просо, чтоб показать, что войску их числа нет. Я же, пустив курицу, ответил ему, что наш один воин разобьет все их войско.
Царь удостоил ткача больших почестей, богато наградил и хотел назначить его везиром, но ткач не согласился. За свою услугу он взял очень мало и на прощание сказал царю:
— Я бы хотел, царь, лишь одного: чтобы ты знал, что среди твоих слуг можно найти людей более умных, нежели твои везиры, и чтобы отныне ты считал за людей ткачей и лапотников.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КАМБОДЖИЙСКАЯ ПРИТЧА

Один человек нёс на продажу помпельмусы, привязанные к двум концам коромысла. Его путь лежал мимо суда. Человек зашёл в него и присел отдохнуть в зале.
Через несколько минут послышался какой-то шум. Судья спросил:
— Что это за звуки?
— Господин, — отозвался продавец помпельмусов, — это шум катящейся повозки.
— Нет, — возразил судья, — это не повозка.
Человек упорствовал:
— Это, безусловно, повозка.
— Если это окажется не повозка, то какое наказание ты готов понести? — спросил судья.
— Если это не повозка, господин судья, можете отрубить мне голову! Но если это действительно повозка, то что вы дадите мне, господин?
— Я дам тебе денег.
Шум приближался. Судья приказал, чтобы этот предмет остановили перед зданием суда; он сам вышел на улицу и спросил у возницы:
— Как это называется?
— Это называется дышлом.
— А это?
— Колесом.
— А вот это?
— Ступицей.
На дальнейшие вопросы судьи возница отвечал названиями других частей повозки.
— Я много спрашивал, — заключил, наконец, судья, — но не слышал ничего, что назвали бы повозкой. Иди, тебе отрубят сейчас голову!
Продавец помпельмусов очень испугался. Он попросил:
— Подождите, дайте мне время найти защитника! Я хочу доверить ему своё дело. Если он не сможет доказать вам, что я сказал правду, то тогда прошу рубить мне голову.
Человек побежал к зайцу и сказал:
— Господин сопхеа, придите мне на помощь. Большое несчастье нависло над моей головой, я очень боюсь!
Заяц осведомился о подробностях дела.
— И это всё? — сказал он. — Не бойтесь. Я помогу. Я обещаю это вам.
Заяц и его подзащитный отправились в суд. Заяц спросил:
— Господин судья, какое дело этот несчастный затеял против вас?
— Мой дорогой сопхеа, — заявил судья, — этот человек — необыкновенный наглец! Вот что было: я услышал шум и спросил о причине. Этот человек взялся ответить. «Это шум повозки», — сказал он. Мы поспорили: если это не повозка, он согласился поплатиться головой. Со своей стороны, я обязался дать ему денег, если это окажется повозкой. Наконец появился предмет нашего спора. Мы вышли вместе, чтобы посмотреть на него, и вот никто не назвал это повозкой! Следовательно, я выиграл!
— Господин, — заметил заяц, — вы говорите совершенно справедливо. Несомненно, вы выиграли. Итак, я прошу вас рубить голову этому человеку.
Ответчик ужаснулся. Он воскликнул:
— Это так-то, господин сопхеа, вы мне помогаете? Я доверил вам свою жизнь, а вы сами предлагаете судье рубить мне голову? И в этом заключается вся ваша помощь, которую вы мне оказываете?
— Молчи! — вскричал заяц. — Это было вашим условием; тебе не остается ничего другого, как поплатиться своей головой.
Бедняк, весь дрожа, склонил голову. Судья взял саблю и грозно замахнулся, но заяц остановил его.
— Извините, господин, — сказал он. — Обратите внимание на то, что вы собираетесь отрубить! Как это называется?
— Это волосы.
— А как называете вы это?
— Кожей.
— А что находится под кожей?
— Череп.
— Так что же вы хотите отрубить?
— Голову.
— Но, господин, я вижу волосы, кожу, череп, но не голову! Когда вы бились об заклад, вы не видели повозки. В свою очередь, я не вижу головы. Если вам будет угодно показать мне голову, я покажу вам повозку.
Было решено, что судья и продавец помпельмусов квиты.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

У пастуха, который пас стадо волов, пропал телёнок. Он искал его повсюду, не нашёл и тогда дал обет Зевсу принести в жертву козлёнка, если вор отыщется.
Но вот зашёл он в одну рощу и увидел, что его телёнка пожирает лев. В ужасе возвёл он руки к небу и воскликнул:
— Владыка Зевс! Обещал я тебе в жертву козлёнка, если смогу отыскать вора, а теперь обещаю вола, если смогу от вора спастись.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Некая женщина увидела Сократа, когда его тащили к месту казни. Заплакав, она воскликнула:
— О, горе мне! Они собираются убить тебя, хотя ты не совершил никакого преступления!
Сократ ей ответил:
— О, глупая! Неужели ты хотела бы, чтобы я совершил преступление, заслужил казнь и умер преступником?

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора БАШКИРСКАЯ СКАЗКА

Жили когда-то очень давно бабушка и внучка. Бабушка так состарилась, что работать уже не могла. А внучка была очень ленива. Бабушка с каждым годом все старела и слабела. Вот дожила она до весны и думает: «Пить-есть надо, люди вон сеют, и нам надо что-нибудь посеять». И говорит она об этом внучке.
—Не надо, бабушка,— ответила ей внучка.— Ты уже стара стала, к осени умрешь, а там, глядишь, найдется добрый человек и возьмет меня в свою семью. К чему нам хлеб?
Так они и не посеяли ничего. Настала осень. Народ убирает хлеб с полей. Старуха не умерла, и внучку никто не взял на воспитание. Стали они голодать. Как-то зашла соседка, увидела, что бабушке с внучкой совсем нечего есть, и сказала:
— Хоть бы пришли и взяли у меня немного проса... Соседка ушла. Бабушка говорит внучке:
— Сходи, внучка, принеси проса! А внучка отвечает:
— Надо ли, бабушка? Может, просо у нее нехорошее...
Всю зиму голодали бабушка с внучкой и едва не умерли. Но чуть только пришла весна — внучка вышла в поле на работу.
— Зачем трудиться?— смеялись над ней соседи.— Бабушка твоя уже стара, недолго ей жить. А тебя кто-нибудь возьмет на воспитание. К чему вам хлеб?
— Нет уж,— отвечала внучка.— Я теперь поняла. Недаром старики говорят: если собираешься на летнюю кочевку, прежде засей поле.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора РУМЫНСКИЕ СКАЗКИ

Жил-был, сказывают, бедняк, и было у него три сына. Как старших величали, не помню, а меньшого звали Тоадер или попросту Тодераш.Выросли сыновья, возмужали, стали на охоту ходить, да так пристрастились, что дома их не удержишь, день-деньской по лесам пропадают.Вот однажды случилось им в лесу заночевать. Сошли они с дороги, развели костёр под большим деревом, стали ужинать да совет держать.И порешили, что двое спать лягут, а один станет при дороге дозором.А то не ровен час: пройдёт мимо недобрый человек, на них, на спящих, нападёт, ружья отберёт.Сказано — сделано. Двое младших спать легли, а старший зарядил ружьё и отправился в дозор. Стоит он, стоит и ровно в полночь слышит — колёса стучат. Луна светит ярко, и видно — едет четвёрка вороных, бричку везёт.
— Стой, кто там? — кричит старший брат.
Только из брички никто ему не отвечает.Во второй раз кричит — опять нет ответа. В третий раз кричит старший брат:
— Стой, не то курок спущу! И в ответ слышит:
— Погоди, не стреляй. Подъедем — остановимся. Не стал он стрелять.
Поравнялась с ним бричка и стала.В ней двое сидят. Один подал парню охотничий рог с такими словами:
— Возьми этот рог. Коли придётся тебе худо — потруби в него, и соберётся вокруг тебя рать несметная, земля ходуном заходит. А в другой конец дунешь — и нет никого.
Сказал, лошадей стегнул, укатила бричка.А старший брат решил рог испытать: в один конец дунул — откуда ни возьмись, появилась рать несметная. В другой дунул — словно никого и не было. Как стало светать, разбудил он братьев и спрашивает:
— Крепко ли, братцы, спали-почивали?
— Крепко спали, братец. А ты не видал, не слыхал ли чего? Или тебя тоже сон сморил?
— Где это видано, чтобы дозорный уснул? Я глаз не сомкнул, ничего не видал, ничего не слыхал.
Разожгли костёр, поджарили зайчатины, перекусили и в путь отправились. Целый день проплутали, думали из лесу выйти. А к вечеру — что за чудеса — оказались на том же месте, откуда утром ушли.
Делать нечего, пришлось опять на ночлег устраиваться. Костёр развели, поужинали и решили снова дозор выставить. Настал черёд среднего брата. Он ружьё зарядил, трубку табаком набил, чтобы сон отгонять, и встал при дороге. Луна с неба светит — хоть деньги считай, коли водятся. До полуночи всё было тихо. А ровно в полночь застучали колёса и показалась бричка, запряжённая четвёркой вороных.
— Стой, кто там? — кричит средний брат. А ответа не слышит.
Во второй раз крикнул — молчат. Кричит он в третий раз:
— Стой, курок спущу!
— Погоди, не стреляй! — отвечают из брички.— Подъедем — остановимся.
Он не стал стрелять. Подъехали двое в бричке, и один протянул парню тугой кошелёк.
— Возьми,— говорит.— Кошелёк этот не простой. Из него сколько ни бери, всё не вычерпаешь.
Дали кошелёк и были таковы. А средний брат думает — нет ли здесь обману? Вытряхнул горсть золотых — глядит, а кошелёк снова набит доверху. То-то было парню радости.Как стало рассветать, разбудил он братьев, велел завтрак готовить: он-де ночь не спал, от голода живот подвело.
— Ты, может, что видал? — спрашивают братья.
— Да нет, не привелось. Хоть я всю ночь глаза таращил, заснуть боялся. Самое время поесть и в дорогу пуститься. Может, выберемся нынче из чащобы.
Сказано — сделано. Костёр развели, мясо на углях испекли, наелись досыта и пошли напрямик по лесу — просвета искать. Идут они, идут, а вокруг всё глуше, всё темнее. И под вечер снова они на том же зачарованном месте очутились. Снова развели костёр, ужин затеяли. После старшие братья спать улеглись, а младший, Тодераш, пошёл в караул, его черёд наступил. До самой полуночи простоял у дороги, трубкой попыхивал. Ровно в полночь стук раздался. Тодераш ружьё взял наизготовку, глаза навострил, видит: едет бричка, запряжённая четвёркой вороных.
— Стой, кто там? — окликает Тодераш.
И, не дождавшись ответа, ещё раз голос подаёт. А бричка всё ближе. Взвёл Тодераш курок и кричит в последний раз:
— Стой, а не то курок спущу! А ему в ответ:
— Погоди, не стреляй. Подъедем — остановимся.
Не стал Тодераш стрелять. А бричка и вправду подъехала к нему и остановилась. В бричке — двое сидят. Один подаёт Тодерашу шляпу и говорит:
— За то, что ты нас послушался, стрелять не стал, возьми себе эту шляпу. Она не простая: надень её, скажи «Гоп! Гоп!», и она невидимкой тебя сделает и куда хочешь перенесёт, хоть за царский стол. Можешь с царём и с вельможами рядом сесть, пить, есть, и никто тебя не заметит.
Сказал — и стегнул лошадей. А Тодераш стоит — глазам не верит. Вот нахлобучил он шляпу на голову и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу к царю на угощенье!
Глазом моргнуть не успел — а он уже в царской трапезной. Пир идёт горой: приехали к царю сваты, его дочь сватать. Тодераш тоже за стол сел, стал пить, есть да по сторонам глазеть, благо его-то ни одна душа не видела. Царевна парню приглянулась, писаная красавица. Только больно строптивая. Возьми да объяви сватам: за того только она замуж пойдёт, кто с ней в карты играть сядет и не проиграется. Тодераш слушал да на ус мотал. Наелся, напился и молвит:
— Гоп! Гоп! Хочу обратно к братьям!
И тотчас в лесу очутился. Как рассвело, разбудил Тодераш братьев.
— Не видал ли чего ночью? - спрашивают они его.
— Нет, всё тихо-спокойно было,— отвечает Тодераш. Пошли братья по лесу, плутали-плутали, наконец в какое-то село вышли. Там старшие братья нашли себе невест, поженились, стали своим домом жить. Один Тодераш в холостяках остался. И решили братья друг другу открыться: показать, что каждый из них от неведомых проезжих в подарок получил. Похвастались, а Тодераш и говорит среднему брату:
— У тебя, братец, жена есть, а у меня нет. А царская дочь, я слыхал, за того замуж пойдёт, кто с ней в карты на деньги играть станет и не проиграется. Давай меняться: ты мне кошелёк, я тебе — шляпу. С твоим кошельком разориться мудрено. Женюсь на царевне, вас обоих в генералы произведу.
Ударили по рукам. Отдал Тодераш свою шляпу, взял кошелёк и отправился в город к царю. Купил себе в лавке платье, какое богатею подобает, и пошёл царёву дочь сватать. Поглядела царевна на Тодераша и говорит:
— Всем ты взял, добрый молодец, как я погляжу, да только дала я зарок замуж пойти за того, кто со мной в карты будет играть и не проиграется.
— Идёт,— согласился Тодераш.
Сели они играть. Три дня и три ночи не вставали. Выиграла царевна у Тодераша три бочки золотых монет, а у него в кошельке не убавилось. Смотрит царевна на кошелёк — диву даётся. Вот притомились они оба. Царевна и говорит:
— Вот что, Тодераш, хватит, наигрались. Приглянулся ты мне, я за тебя и так пойду.
Бросили они карты, стали пир пировать. Отведал Тодераш дорогих вин, захмелел с непривычки и уснул мёртвым сном. А царевна вытащила у него волшебный кошелёк и простым подменила. Проснулся Тодераш, а она ему и предлагает:
— Сыграем ещё, Тодераш, может, своё золото отыграешь.
Сели они играть, Тодераш и проигрался дотла: в простом кошельке много ли поместится? И выставила его царевна вон из дворца. Поплёлся Тодераш к старшему брату, рассказал, что да как, и попросил рог, чтобы царю погрозить — кошелёк воротить. Одолжил ему старший брат волшебный рог. Пришёл Тодераш к царскому дворцу, дунул в рог — откуда ни возьмись, собралась рать несметная, затеяла битву с царёвым войском. Перепугался царь и говорит:
— Знаешь что, Тодераш, давай мириться: ты свою рать уведёшь, мою дочь в жёны возьмёшь.
Поверил Тодераш царю на слово. Дунул в рог с другого конца, рати как не бывало. Ввели Тодераша во дворец, как гостя дорогого. Сейчас, говорят, попа приведём, венчание устроим. А Тодераш и уши развесил. Сидит, ест, пьёт, попа дожидается. Ну, и выпил больше, чем жениху положено, его сон и повалил. А царь тем временем подменил волшебный рог на простой. Разбудил Тодераша и говорит:
— Ишь, зять какой мне выискался. Убирайся восвояси, пока цел.
Разозлился Тодераш, схватил рог и ну в него трубить. Да только всё напрасно: рог-то был подменённый. Стал тогда Тодераш царя просить-умолять: не надо, дескать, ему в жёны царской дочери, пусть только вернут ему рог и кошелёк. А его и слушать не стали, выгнали из дворца, да ещё и собак натравили, еле ноги унёс. Идёт Тодераш по дороге, обида его разбирает, идёт он и голову ломает, как бы обидчиков проучить. И приходит к среднему брату. Всё брату рассказал, как было, и выпросил свою шляпу: пойду, говорит, попытаю счастья, может, отобью ваши подарки. Получил шляпу, на голову нахлобучил и произнёс:
— Гоп! Гоп! Хочу быть в царских палатах, у царя и у царевны за трапезой.
И в мгновение ока очутился за столом у царя. Ест-пьёт невидимкой, а потом как сдёрнет с себя шляпу. Глядят все на Тодераша — это ещё кто такой да откуда? А Тодераш — шляпу на голову и снова невидимкой стал. Посидел рядом с царевной, разных яств поотведал, а потом царевну крепко обнял и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу быть с царской дочерью в дремучем лесу, где я с братьями плутал.
Царевна и крикнуть не успела, как оказались они на лесной поляне, на траве-мураве. Сдёрнул Тодераш шляпу, признала его царевна и прикинулась, будто рада.
— Чудной ты, Тодераш! — говорит.— Что же ты меня сразу не увёз? Я же хотела за тебя пойти, да отец с матерью противились. Вот пусть теперь поплачут. Заживём мы с тобой в лесу, я тебя научу, как кошелёк и рог вернуть, как обидчиков проучить.
Ластится к нему царевна, приговаривает:
— Вот бедовый, вот молодец, сумел своего добиться!
А Тодераш и размяк.
— Давно бы,— говорит,— тебя умыкнул, будь у меня эта шляпа. Её наденешь — невидимкой станешь. А стоит сказать:
«Гоп! Гоп! Хочу быть там-то и там-то!» — вмиг куда хочешь перенесёшься.
Сказал — а царевне только того и надо. Стала она его нежить да голубить, пока Тодераша сон не сморил. Тогда надела она его шляпу на себя и говорит:
— Гоп! Гоп! Хочу быть в отцовских палатах!
И впрямь очутилась у себя во дворце, а Тодераш на поляне спать остался. Вот проснулся он, хватился — нет ни царевны, ни шляпы. Что тут делать? К братьям стыдно на глаза показаться, раз их подарки из рук упустил. И пошёл Тодераш по лесу куда глаза глядят. Впору хищному зверю на растерзанье себя отдать — так ему свет не мил сделался. Вот бродит он, бродит по лесу, жажда его донимает, голод мучает,— и выходит к раскидистой яблоне, яблоки на ней — с кулак величиной, румяные, налитые, так в рот и просятся. Сорвал Тодераш сразу два яблока, съел, и вдруг выросли у него на голове рога, тяжёлые, витые, как у вола. «Ну и ну! — думает Тодераш.— Так мне и надо. Попали мне чудные дары, а я их из рук выпустил, за царской дочерью погнался. Бодайся теперь, дурья башка, вот тебе царская дочь!» Не стал он больше заколдованные яблоки рвать, побрёл прочь. Только отошёл, глядит — грушевое дерево, на ветках груши величиной с гусиное яйцо, золотистые, с румяными бочками. Хочется Тодерашу и есть, и пить, а попробовать грушу — боязно. Потом рукой махнул. «Эх, чему бывать, того не миновать». Сорвал грушу и съел. Смотрит: один рог у него отвалился. Поблагодарил он судьбу, съел вторую, не стало у него и второго рога. Стал тут Тодераш думу думать. И надумал. Вернулся к яблоне, нарвал яблок, сколько мог унести, и про груши не забыл. Потом стал дорогу искать и скоро из лесу вышел. Добрался до города, а народ как раз из церкви идёт. Разложил Тодераш яблоки, народ вокруг него столпился, как на ярмарке. Таких дивных яблок отродясь никто не видывал. Спрашивают его люди, что он за них просит, а Тодераш и отвечает:
— Четыре сотни за яблоко.
Люди подивились: за такую цену можно пару волов купить. Дошла молва о чудесных дорогих яблоках до царского дворца. Царевна не утерпела, дала служанке денег и наказала купить четыре яблока: отцу с матерью по одному, а пару — себе. Принесла служанка царевне яблоки. Дала она по яблоку отцу с матерью, себе два взяла и ушла на свою половину. Царь яблоко съел — и вырос у него на лбу рог. Царица яблоко съела — и тоже рог на лбу получила. А царевна — лакомка, как все девицы,— сразу два яблока умяла, и выросли у неё настоящие воловьи рога. Только сразу не заметили ни царь, ни царица, ни царевна, что с ними стало. Вот собрались они все к обеду, глянули друг на дружку и обмерли.
— Папенька,— говорит царевна,— что это у вас рог на лбу? И у маменьки тоже.
Так и ахнули царь с царицей.
— А у тебя, доченька, не один, а два! — говорят. Созвали они лекарей со всего света, каких только снадобий не испробовали, ничего рога не берёт. А Тодераш на деньги, что за яблоки выручил, купил в лавке лекарское платье, шляпу, здоровенную, как ведро, да чёрные очки. Нацепил всё на себя и пошёл вразвалочку — чистый лекарь. Приходит он к царскому дворцу.
— Ты кто таков? — спрашивает его привратник.— И зачем явился?
— Я лекарь, лечу от рогов. Хочу царю представиться.
— В добрый час тебя принесло,— говорит привратник.— У царя-то как раз рог вырос.
И пропустил Тодераша во дворец. Царь обрадовался.
— Хорошо, что ты пришёл,— молвит.— Видишь, какая беда: у меня рог вырос ни с того ни с сего. И у царицы тоже. А у дочки нашей — сразу два. Нам-то с царицей что, мы своё пожили. А дочку жалко. К ней сватов засылать перестали. Возьмёшься нас исцелить — ничего для тебя не пожалею.
— Возьмусь, а как же,— отвечает Тодераш. Достал он склянку с мазью и грушу.
— Отведай грушу, царь-государь, пока я над рогом хлопотать буду!
Царь грушу ест, а Тодераш притворяется, что он рог мазью намазывает. Съел царь грушу, Тодераш взялся за рог, тот у него в руках и остался. Царь себя не помнит от радости, наградил Тодераша кошельком золота и повёл к царице. Тодераш и царицу так же вылечил, ещё один кошелёк получил. Настал черёд царевны. Тодераш говорит:
— С барышней, мои милые, дело посерьёзней будет, рогов-то пара, да ещё таких увесистых. Исцелить-то я её исцелю, но так скоро не управлюсь. Оставьте-ка нас вдвоём и раньше, чем через час, не заходите. Рога сперва подпилить придётся, царевне больно будет, станет она кричать, вас звать, а вы послушайте меня, не входите, если хотите, чтобы ваша дочка опять такой стала, как была.
— Тебе виднее,— отвечают царь с царицей.
А царевна сидит — рада-радёшенька, что такой учёный лекарь нашёлся, родителей исцелил и её за час вылечит. Вот остались они одни, вынул Тодераш из кармана верёвку, привязал царевну к лавке и ну её плёткой охаживать. Она голосит-надрывается, а он знай её плёткой лечит. Час миновал, входят царь с царицей.
— Ты что делаешь, господин лекарь? Этак ты её покалечишь!
— Нет, царь-государь, это ей наука. Где мой охотничий рог, кошелёк да шляпа, что вы хитростью у меня выманили? Отдайте добром, не то и вам достанется.
— Развяжи её, исцели, всё тебе вернём,— взмолились царь с царицей.
Развязал Тодераш верёвку. Царевна сей же миг достала из ларя рог, кошелёк и шляпу. А взамен две груши получила. Забрал своё добро Тодераш и, не простясь, нахлобучил шляпу и молвил:
— Гоп! Гоп! Хочу к родным братьям!
И вмиг у братьев очутился. Вернул он им волшебные подарки и про все свои злоключения рассказал — точно так же, как я вам сейчас. Что с ним дальше стало — женился он или нет,— не знаю. Знаю только, что на царских дочек он больше не зарился. Верно, и поныне живёт, коли не помер.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ДАОССКАЯ МУДРОСТЬ

Лао-Цзы учил: "Хочешь быть твёрдым, сохраняй твёрдость с помощью мягкости; хочешь быть сильным, береги силу с помощью слабости. Кто собирает мягкое, станет твёрдым. Кто собирает слабое, станет сильным. Наблюдай за тем, что собирается, чтобы узнать, что придёт: счастье или беда.
Мягко и слабое — спутники жизни. Твёрдое и сильное — спутники смерти".

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ПОЛЬСКАЯ СКАЗКА

Давным-давно это было. С тех пор прошло лет пятьсот да ещё сто.Старые пряхи да люди бывалые эту историю длинными вечерами рассказывали, а что в ней быль, что небыль, теперь и не угадаешь.Начнём рассказ сначала, а если в нём и лишнее что — шутки и небылицы, забудьте их поскорее, коли вам с ними расстаться не жалко.В ту давнюю пору в одном селе жил вдвоём со старушкой матерью один парень по имени Бартоломей, но все его Бартеком звали. Мать Бартека с утра до вечера на поле спину гнула, а Бартек ей помогал. Только не лежала у него душа к работе. И вот однажды он матери и говорит:
— Нет от этой работы ни проку, ни радости. Пойду-ка я отсюда в дальние края, на людей погляжу, себя покажу, попытаю удачи. Кто знает, может, и повезёт мне. Глядишь, денежки в кошельке заведутся и заживём мы с вами на славу.
— Да куда же ты пойдёшь, сыночек? — встревожилась мать.
— Мир велик, что-нибудь да придумаю.
Пошла старушка сыну ужин стряпать, потому что дело к вечеру близилось.А сын на пороге избы стоит да на дорогу поглядывает.Дорога эта в столичный город Краков вела, и народу по ней шло видимо-невидимо.Стоит Бартек, задумался, всё на дорогу глядит и вдруг видит — идут мимо парни с узелками да с котомками.
— Куда путь держите? — спрашивает Бартек.
— В Краков идём, в Краков! В университет, учиться!
Пригляделся к ним Бартек повнимательней — у каждого книги в руках, у одного ремнями перетянутые, у другого двумя дощечками закреплены, у третьего просто так, под мышкой.
— А много ли надо трудиться, чтобы науки одолеть? — спрашивает Бартек.
— Ох, много! — отвечают.— С утра до поздней ночи! Да и жизнь у бедного студента нелёгкая.
Задумался Бартек. По правде говоря, трудиться он не любил, всегда норовил от работы увильнуть. А студенты между тем прошли мимо. Затихли их голоса и весёлые песни, только облачко пыли осталось. «Что поделаешь,— думал Бартек,— от работы мне, видно, так и так не отвертеться. Но всё равно в городе легче путь к золотым монетам найти».
— А ну-ка, матушка! — крикнул он старушке.— Приготовьте мне узелок с бельём да пару грошей на дорогу. Пойду и я в Краков ума набираться. Может, научусь порошки и мази готовить. Больных людей исцелю да и сам в накладе не останусь.
Любила мать своего Бартека. «Пусть идёт,— думает.— Парень он молодой, смышлёный, ленив, правда, и покрасоваться любит, но зато добрый и обходительный. Кто знает, может, и ему повезёт». Собрала мать Бартеку узелок с бельишком, дала на дорогу ломоть хлеба, кусок сала, обняла на прощание и заплакала. И отправился Бартек в путь-дорогу. Узелок свой на палке через плечо перекинул, идёт посвистывает, словно дрозд. Людная была дорога. Шли по ней студенты, такие же бедняки, как и он. Шли и весело распевали свои песни. А в каретах да верхом ехал народ побогаче, тоже студенты, только дети богатых вельмож. Были они в модных бархатных плащах, а у многих на позолоченных поясах кинжальчики поблёскивали.
— Эй, вы! — кричали им пешеходы вдогонку.— Зачем вам кинжалы — с грамматикой воевать?
Смотрел Бартек на этих разодетых господ и думал: «Всё-то у них есть: и кони, и кареты, и монеты золотые. Матери их в богатых дворцах да замках выступают как павы, пышными юбками шелестят. А тебя, матушка, работа в три погибели согнула. Ну ничего, будешь и ты у меня жить в достатке!» Так незаметно вместе со всеми дошёл Бартек до городских ворот. Темень вокруг — хоть глаз выколи. А на городской площади трубач подаёт из окошка Мариацкой башни вечерний сигнал, возвещает, что ещё один час прошёл и время позднее. Но вот последний звук трубы ушёл в небо, ударился о звёзды, разлетелся, превращаясь в брызги, и затих. Но уже через мгновение послышались голоса входивших в город студентов. Кто спешил на ночёвку к родне, кто — в университет. А Бартек шёл, расспрашивал да прикидывал, где ночлег дешевле, сколько грошей отложить на подати, сколько на ужин. Вдруг из приоткрытых дверей харчевни послышались звуки лютни и весёлые голоса. Доносился оттуда и вкусный запах жаркого.
— Эй, братцы, не зайти ли нам выпить по кружке подогретого пива? — сказал кто-то.
— Пошли! — обрадовался Бартек.
У него давно живот от голода подвело.
— Пошли! — отозвались студенты.
Толкнули дверь и гурьбой ввалились в харчевню. Посреди её стоял большой некрашеный стол, а за столом на лавках сидели гости. В глубине харчевни в сложенном из кирпича очаге пылал огонь. Прямо над огнём жарился большой кусок мяса, с которого стекал жир. А у очага на табурете дремал человек в чёрном длиннополом одеянии — то ли лекарь, то ли алхимик какой. Он громко храпел, раскачиваясь, да так, что пряди его длинных, до плеч, волос подрагивали. Студенты сунули свои торбы и узелки под стол и давай подзывать к себе хозяина, требуя еды и питья. А вот появился и он. В руках у него был поднос, уставленный мисками и кружками. Бартек ел да пил за двоих, слушал рассказы студентов об ученье, о нелёгкой их жизни и с любопытством поглядывал на дремавшего возле очага господина.
— Кто это тут у очага спит? — спросил он у трактирщика.
— Доктор Медикус,— отвечал хозяин.— Пива выпил чуть не целую бочку, вот и дремлет у печки, словно шмель на цветке.
— Доктор? Медикус? — переспросил Бартек. Теперь он и вовсе не сводил глаз с господина.
Доктор был добродушный с виду, румяный да круглый. Вытянув ноги в туфлях с длинными узкими носками, Медикус спал словно малое дитя. «Хорошо бы,— подумал Бартек,— поступить к этому доктору в услужение, всё легче, чем в Краковском университете учиться».
— Спит наш Медикус и горя не знает,— заметил хозяин,— а мне харчевню закрывать пора. Уже десять пробило. Того гляди, стражники нагрянут. Начнут алебардами в дверь стучать — спать, мол, пора.
— Послушайте, хозяин,— сказал Бартек.— Нужно бы доктора домой проводить. Ноги-то его после пива не держат, а краковские мостовые из булыжника. Я могу его отвести.
— Проводи, парень, проводи! — обрадовался хозяин.— Меня выручишь и ему услугу окажешь.
— А далеко ли идти-то?
— Да нет. Направо за угол свернёшь, а там и докторский дом рядом. По резным дверям его узнаешь. Не дом, а дворец! Ловкач наш доктор, да ещё какой! Дела у него хорошо идут.
— Вы только разбудите его, хозяин, а уж я отведу. Подошёл хозяин к доктору и тихонько за плечи потряс.
— Проснитесь, доктор, домой пора!
— В чём дело? Что такое? — рассердился доктор, открывая глаза.— Пожар? Горим?
— Да нет, слава богу, не горит наш Краков, целёхонек. Да только поздно уже.
Встал было доктор на ноги, да пошатнулся. А Бартек тут как тут, схватил его в охапку и поддержал.
— Кто этот любезный молодой человек, что меня поддерживает? — спрашивает доктор.
— Это я, Бартек! Обопритесь на меня, пан доктор. Я вам помогу.
— Спасибо, спасибо! Ты, я вижу, славный малый.
— Пустяки, доктор! Вы лучше под ноги глядите, не то о булыжники споткнётесь. Вот так, сюда. Хоп!
— Спасибо, спасибо, голубчик! Как мне отблагодарить тебя за услугу?
— Возьмите меня к себе в ученики, доктор. А я вам верой и правдой служить буду.
Вот так наш Бартек, проводив доктора до дому, у него и остался. Дом у Медикуса был полная чаша. Бартеку это понравилось, а ещё больше по вкусу ему пришлось, что больные за лечение золотыми монетами платят. Приглядывался он к тому, как доктор больных лечит, какими травами их окуривает, какие ставит компрессы и примочки. Кое-чему у него научился, но больше всего разным мудрёным словам, сам их толком не понимая. В те давние времена, лет эдак пятьсот да ещё сто назад, среди врачей немало шарлатанов и недоучек встречалось. И чего только люди не принимали: порошки из сушёных лягушек глотали, кирпич толчёный жевали, керосин пили — и живы были. Видно, крепкий тогда был народ. Бартек вместе с доктором Медикусом кирпич толок, больных травяным дымом окуривал. Узнал кое-что и полезное, стал немного в травах разбираться, кое-какие мази составлял. Да ещё по вечерам Медикуса из харчевни домой приводил. А доктору только того и надо было. Так прошло года два. И вот однажды вызвали доктора к какому-то важному вельможе. Вывел Бартек из конюшни кобылу, оседлал её, доктор надел свой самый лучший наряд, вынес целый мешок порошков, банку с пиявками, бутыль с касторкой и говорит:
— Слушай, Бартек. Еду я лечить одного обжору. Холодной гусятины объелся и теперь продохнуть не может. Долгое это будет лечение. А ты оставайся здесь без меня, кто придёт — прими.
Бартек с вежливым поклоном спрашивает:
— А золотые за лечение чьи будут? Мои или ваши?
— Твои! Твои! — сказал доктор. Полы своего одеяния подобрал, на кобылу влез, едет, а бутыль с касторкой и мешок с порошками, в такт раскачиваясь, бьют по бокам кобылы.
Едет доктор с важной миной По равнинам, по долинам, По холмам да по пригоркам, У него бутыль с касторкой, Порошки, припарки, зелья Для здоровья, для веселья. Как только доктор отъехал от дома, Бартек тотчас же его комнату-приёмную подмёл, чёрное одеяние надел, в окно выглядывает, больных поджидает. Видит — идёт к нему бургомистр. На сквозняке его продуло, и теперь в ухе стреляет. Заглянул Бартек больному в ухо, крякнул и с важным видом говорит:
— Ухос стрелянтис продувантис.
— Что, что? — спрашивает бургомистр.
— Это я по-учёному говорю,— отвечает Бартек.
Взял он в руки кузнечный мех, самый маленький, какой в хозяйстве был, приложил бургомистру к уху да так дунул, что у того искры из глаз посыпались. Ухо первыми попавшимися травами со всех сторон обложил, голову платком обмотал и говорит:
— В полнолуние дома сидите, на левом боку спите, примочки на ухо кладите.
— А поможет? — спрашивает бургомистр.
— Как рукой снимет,— важно отвечает Бартек.
— Спасибо, доктор, спасибо. Сколько я за лечение должен?
— За лечение — золотой. А за лекарства из моей аптечки — ещё один.
Заплатил бургомистр Бартеку два золотых и с кряхтением и стонами поплёлся домой. А вслед за ним тётка местного судьи пожаловала. Грусть и страдания да сердечные недомогания её замучили.
— Избегайте людей, которые вам перечат,— говорит ей Бартек, а сам улыбку прячет. Весь город знал, какая это вздорная старуха. Вечно скандалы да ссоры с домочадцами затевала.
Тётка от радости даже в ладоши захлопала. Понравился ей этот совет.
— А полезно ли мне для здоровья будет из города в деревню уехать?
— Уезжайте, почтеннейшая, и чем скорее, тем лучше. На утренней и вечерней зорьке по лесам и лугам гуляйте. Цветочки нюхайте. А я вам травку дам. Флорес-уморес.
— Флорес?
— Да-да. Флорес-уморес.
Достал Бартек из докторской аптечки горсть чемерицы, горсть горчицы да хорошую щепотку перца добавил. «Ну,— думает,— начнёт чихать старуха, вся дурь из головы вылетит».
Аккуратно запаковал «лекарства» и подаёт.
— А что с этим делать? — спрашивает тётка.— Заваривать, пить?
— Лучше всего нюхать. Три раза в день. Поблагодарила больная Бартека, он ей вежливо улыбнулся
напоследок, старуха дала ему золотой.
Вслед за ней пришла к нему крестьянка прямо с краковского рынка. У неё Бартек денег не взял, уж больно она на матушку его была похожа. Но она даром лечиться не хотела, дала ему гуся. Так и лечил наш Бартек больных по науке доктора Медикуса и просто наугад, а главное — всё это вежливым обхождением скрашивал. И дело шло. Золотые монеты Бартек в сундук складывал, каждый день на обед утку или курятину ел. Порозовел, округлился.Недельки через две-три, холодную гусятину из больного выгнав, возвратился домой доктор Медикус.
— Как дела, Бартек? — спрашивает.— Наверное, неплохо! Вон какой ты стал круглый да гладкий.
А Бартек вместо ответа на сундук с золотыми монетами показывает.
— Ну, коли так,— говорит Медикус,— значит, пришла пора нам расстаться. Двум докторам здесь делать нечего.
— Ваша правда,— согласился Бартек.— Я теперь и сам лечить умею. Подамся-ка я к себе в деревню. Стану лечить и городских, и деревенских, а может, и самого воеводу. У нас там неподалёку и замок его с шестью башнями. Будьте здоровы, доктор, а все прочие пусть себе болеют на здоровье.
— И тебе, Бартек, того желаю. Будь здоров.
Так и ушёл Бартек из города Кракова, золотые монеты в мешочек пересыпал, хлеба, сала, колбас разных набрал на дорогу. Идёт. Вышел из городских ворот, назад оглянулся. Солнце поднялось высоко над Краковом, позолотив крыши. А над самой высокой Мариацкой башней словно облачко золотое курилось. И тогда услышал он зов трубы — прозвучала и оборвалась мелодия, вонзившись прямо в сердце. Грустно ему стало. Оглянулся Бартек, бросил прощальный взгляд на город и вздохнул. А там уж зашагал не оглядываясь. Шёл он весь день, видит — впереди болото. Идёт, ступает потихоньку — хоть он и каждую кочку здесь знал, а всё же в темноте идти страшновато. Над болотом мгла поднялась, а потом озарил камыши розовый месяц.
Бартек пошёл по лунной дорожке. Вдруг видит — неподалёку в зарослях белеет что-то. Вроде бы женщина стоит: старушка в белом платочке. Стоит, приговаривает:
— Ох, кто бы перенёс меня через топи да болота! Услышал Бартек эти слова, и жалко стало ему женщину. «Дай,— думает,— её перенесу. Отблагодарит ли, нет ли — всё равно». Подошёл ближе, видит — стоит, прижавшись к вербе, маленькая старушонка.
Склонился он над ней, взял на руки. Лёгкая она была и до того худая, что Бартеку чудилось, будто он слышит, как она костями гремит.
— Спасибо тебе, паренёк, уважил ты меня. А как звать-то тебя?
— Бартоломей. Бартек.
— Бартек, значит? Спасибо тебе, ног не замочив, через эдакую мокредь переправлюсь!
С этими словами уселась она на Бартека верхом и тоненьким голоском давай петь-подвывать: Меня боится всяк, Богатый и бедняк, Служивый и купец, Всех ждёт один конец...
— Такая ты важная госпожа? А я и не знал,— засмеялся Бар-
тек.
— Госпожа и есть! — буркнула старуха. И знай себе повторяет: — Меня боится всяк...
Эхо разносило песенку по болоту, и со всех сторон раздавался
старухин голос. Умолк и шелест листьев, и хлюпанье воды, и шорох качавшегося на ветру камыша. Месяц снова выглянул, но свет его показался Бартеку тусклым. Холодно стало Бартеку, задрожал он как осиновый лист.
— Неужто ты не догадываешься, кто я? — спрашивает старуха.
— Да нет,— говорит Бартек, хотя вроде бы и мелькнула у него в уме шальная мысль, догадка.
— Ну вот что, парень, скрывать мне от тебя нечего. Смерть я! А ты кто будешь?
— Доктор. Да только недоучка. Лечу как придётся.
— Ну тогда я тебе пригожусь. Слушай меня внимательно! Придёшь к больному — первым делом смотри, где я стою. Если в ногах у больного — берись за лечение. Так и так выздоровеет. А если я у него в головах стою — откажись сразу. Всё равно толку не будет. По рукам?
— По рукам.
— Если же ты наш уговор нарушишь и больных, которых я забрать хочу, вылечить захочешь — я тебя с собой заберу.
Так они и поладили, и вскоре Бартек наш зажил на славу. Народ к нему со всей округи валом валил. Доктор он был знаменитый. Всем докторам доктор. С одного взгляда определял, одолеет ли больной свои недуги или нет. И ещё ни разу не случилось, чтобы он взялся за лечение, да не вылечил. Разбогател Бартек. Жили они с матушкой в большом достатке. Дом построили дубовый. Во дворе сад, огород, хлев, конюшня, амбары. Всего и не перечесть. Вот только мать тревожилась, всё сына спрашивала:
— И как это ты, сыночек, людей лечишь, не пойму я? И для сугрева и от жары одни и те же травы завариваешь. Сдаётся мне, что и не учился ты вовсе, а больше на хитрость надеешься. Только одной хитростью не проживёшь.
А Бартек в ответ:
— Не горюйте, матушка! Быстро я на доктора выучился, быстро и добро нажил.
Богат стал и знаменит на всю округу. И верно. Далеко разошлась о нём слава. Поэтому Бартек ничуть не удивился, когда однажды вечером к его дому подъехала золотая карета с гонцом от соседа-воеводы.Заболела у воеводы дочка, и вот прислал он за Бартеком. Просит его единственную дочь от тяжкой болезни вылечить.
— Это нашего воеводы-то дочку? — испугалась матушка Бартека.— Да неужто ты к ней поедешь, сыночек? Да ведь ей ни одна пряха, ни одна портниха угодить не могут. Бегут от неё люди.
— Какая бы она ни была, а ехать надо. Воеводе не откажешь. Бывайте здоровы, матушка!
Попрощался Бартек со старушкой, сел в карету. Застучали копыта, и помчались рысаки от дубового домика к замку с шестью башнями, в котором жил воевода.
Вечер был, и в кустах сирени да боярышника заливались майские соловьи. Быстро мчались резвые кони, вот уже и замок воеводы показался. А из замка навстречу доктору слуги выбегают, двери отворяют, в барышнину спальню ведут. Видит Бартек, на кровати из резного дерева девушка лежит. Белая как полотно. Еле дышит. Смотрит Бартек на девушку, и не верится ему, что с её губ могли слетать обидные для старой пряхи слова, что худенькие её руки в кулаки сжимались от гнева. Жаль стало Бартеку девушку, подошёл он поближе и вздрогнул: в головах у неё стояла Смерть. А тут подходит к Бартеку сам воевода с супругой, родственники со всех сторон подбегают, о здоровье барышни спрашивают.
— Оставьте меня с ней с глазу на глаз. Только тогда возьмусь за лечение,— сказал Бартек.
На цыпочках вышли родители девушки из покоев, вышла и родня её, на знаменитого доктора оглядываясь. Стал Бартек Смерть молить:
— Ой вы моя ясновельможная пани! Уступите мне разок, хочу я, чтобы эта девушка жила.
Смерть только плечами пожала:
— Ты, парень, сам не знаешь, что говоришь. Или забыл про наш уговор?
— Хоть раз пожалейте. Уступите, Курносенькая.
— И не подумаю! Ради какой-то девчонки? С чего вдруг? Или приворожила она тебя?
— Сам не знаю. Лежит такая худенькая, такая бледная. Сделайте милость, госпожа, встаньте у неё в ногах. А я её вылечу.
— А ты и лечишь-то не лучше, чем слово держишь.
— Сжальтесь...
— И не подумаю...
— Уступите, Курносенькая, дайте пожить нам обоим. Добром
прошу.
- Не бывать этому!
— Ах так! — крикнул Бартек.— Не хотите по-хорошему, на себя пеняйте.
Схватил деревянную кровать, повернул изголовьем к дверям, и Смерть в ногах у девушки оказалась.
— Ишь как тебя занесло! — покачала она головой.— Со мной шутки плохи. От меня не уйдёшь. До свидания, герой, скоро встретимся — и на веки вечные.
Раскинула руки и вылетела в окно. Только белый платочек на плечах её мелькнул.
Смотрит Бартек на девушку. Щёки у неё порозовели. На губах улыбка. Открыла она глаза тёмные, зоркие, как у сороки, и закричала сердито и громко:
— Эй, Богуся, Кася, Репка! Ужин — в постель. Да молоко чтобы не горячее и не холодное было, а булка — хрустящая! Богуся, Кася, Репка! Где вы там! Живее!
Тут она увидела доктора:
— А ты кто такой?
— Доктор я.
— Не нужен мне доктор. Я здорова. Убирайся отсюда, да поскорее! Батюшка тебе заплатит, сколько нужно.— И отвернулась от Бартека. Сжалось у Бартека сердце то ли от боли, то ли от горечи, то ли от восторга. В последний раз взглянул он на девушку и вышел. А навстречу ему прислуга бежит, Бартека чуть с ног не сбила. Бегут служанки со всех ног, а из спальни снова доносится сердитый голос:
— Богуся! Кася! Репка!
Вслед за девушками и сам воевода несётся, кинулся Бартека обнимать.
— Здорова, моя доченька здорова! — кричит.— Уже и нрав свой показывает, плутовка! Спасибо, доктор. Век твоей услуги не забуду.
Большой кошель от пояса отстёгивает, Бартеку суёт. Но только на этот раз не обрадовало Бартека золото. Словно бы в этом кошельке не золотые монеты, а медные пуговицы были. Не взял Бартек у воеводы кошель.
— За щедрость спасибо. Но за здоровье дочери вашей по-другому рассчитываться придётся.
— Сколько, сколько я тебе должен?
— Завтра сочтёмся. А сейчас мне домой пора.
— Завтра так завтра. До свидания.
— Прощайте, пан воевода.
Воевода сложил ладони трубочкой и кричит на весь двор:
— Эй, слуги, проводите доктора к карете!
Вышел Бартек во двор, а там уже и карета стоит. Двенадцать коней, сивки как на подбор, а карета из чистого золота: «Вот, мол, какой я подарок отвалил. Знай наших!»
Но Бартека и карета не обрадовала. Молча плюхнулся он на мягкие подушки и крикнул кучеру — вези, мол, домой. Резво бегут кони по дороге. А вот и болото показалось. Взошёл месяц, и вода серебром отливала. Вдруг из-за верб послышалась песенка, словно бы комар тоненьким голосом запищал: Ой, лес гудит, Старый дуб шумит, Комар с дуба упал, Себе шею сломал. Ой, весть не к добру, Смерть пришла к комару... «И... и... и...» — тоненько запищали комары над лугами, вторя песенке.
— Ого,— сказал Бартек,— это Курносая пришла. Со мной встречи ищет.
Только он это сказал, кони остановились, стоят, ушами стригут, ржут тихонько.
— Здесь меня подожди,— сказал Бартек кучеру.
Вылез из кареты, идёт, по сторонам озирается. Вокруг топи да болота, и вдруг за кустами вроде бы беленький платочек мелькнул. «Вот она,— подумал Бартек,— ну что же, пойду к ней навстречу». И пошёл через луг. А комары всё кружат над ним и пищат:
«И-и-идёшь? И-и-идёшь?» Насилу их Бартек кулаком разогнал.
— Иду. Как не пойти! Если я к ней не приду, она сама меня разыщет.
Вот и кусты перед ним. А из-за кустов Смерть выглядывает.
— Это хорошо, что ты наш уговор помнишь,— говорит.— Ступай за мной.
Шли они долго болотами да лугами, наконец подошли к глубокой яме, а над ней неровным светом огонёк светился.
— Спускайся за мной, Бартек. Милости прошу. Это моя хата. Спустился Бартек вслед за Смертью в яму.
Огляделся по сторонам, видит — тёмные стены паутиной покрыты, на стенах широкие полки укреплены, а на полках рядами светильники стоят. В одних огоньки горят ярко, ровным пламенем, в других — стелются, в третьих — угасают совсем.
— Что это за огоньки? — спрашивает Бартек.
— Это жизни человеческие,— говорит Смерть.— Вот эти ровные, светлые огоньки ещё долго гореть будут. А вон те, видишь, угасают совсем.
— А где же огонёк барышниной жизни? — спрашивает Бартек.
— Вот он,— сказала Смерть, показав на весело потрескивающий, яркий, словно бы игривый огонёк.
— А мой где?
— Сила твоего огонька в её перешла, вот гляди!
И Смерть показала Бартеку на огонёк, который уже совсем догорал.
— Эх, не удалось мне тебя перехитрить! — сказал Бартек и упал замертво.
— Видный был парень и неглупый,— сказала Смерть.— Да только одной ловкостью и хитростью прожить хотел. Вот и пришёл конец нашей сделке.
Тут и нашей истории конец.
А случилось это давным-давно, с тех пор прошло лет пятьсот да ещё сто. Теперь доктора на нашего Бартека не похожи, и надо бы эту историю по-иному рассказывать. Но уж пусть она останется такой, какой сказывали её в стародавние времена, выдумками да шутками старых прях да людей бывалых приукрашенная. А если кто хочет услышать живой рассказ, пусть поедет в город Стани-славовице, что на реке Рабе. Там легенду эту знают.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Однажды философ увидел человека, обучавшего девушку грамоте. Он сильно разгневался и сказал:
— Не добавляй зла к злу! Зачем собственными руками погружать в яд остриё копья, направленного против тебя самого? Зачем усиливать женские чары, которые и без того пленяют и метко поражают сынов человеческих?

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора АРМЯНСКАЯ ПРИТЧА

Человек и снег побратались. Однажды человек говорит снегу:
— Перед тем как придёшь, предупреди меня.
Стала надвигаться зима. Человек не заботился о себе, не запасался дровами, мукой — словом, не готовился к зиме. Он думал так: «Если мой брат захочет прийти, он поставит меня в известность. Вот тогда я и приготовлюсь и зиме».
Однажды ночью крестьянин проснулся и был поражён: белый снег покрыл горы и ущелья, весь мир был словно ковром покрыт. Человек встал, приоткрыл дверь и сказал:
— И это наше братство, белый дэв?
Снег ответил:
— Что оставалось мне делать? Когда я сидел на вершине горы Мраван, я был виден со всех сторон. Неужели ты не видел меня, когда я спустился и сел на вершине горы Кюрсин? Неужели и этого ты не видел?

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Увидев Сократа, питающегося кореньями, один человек сказал:
— Если бы ты служил нашему повелителю, то никогда не дошёл бы до такого состояния, чтобы питаться кореньями.
— А если бы ты довольствовался кореньями, то не должен был бы служить своему повелителю, — возразил философ.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ПОЛЬСКАЯ СКАЗКА

Сказывают люди, что когда-то в стародавние времена в городе Кракове, неподалёку от городских ворот, жил знаменитый маг и чародей пан Твардовский. Был он рыцарем из знатного рода, но мечу и копью смолоду предпочёл волшебные книги. Долгие годы провёл он за чтением, постигая тайны колдовства, пока в одном из старинных томов не вычитал, как заклинаниями вызвать к себе чёрта.
И вот однажды в полнолуние поднялся он высоко в горы, там на перекрёстке четырёх дорог три раза назвал чёрта по имени, обернулся на четыре стороны света и стал ждать. Ровно в полночь явился к нему чёрт.
С виду похож на заморского гостя: фрак короткий, жилетка на толстом брюхе не сходится, панталоны в обтяжку, туфли с пряжками золотыми. Ни дать ни взять знатный господин из далёких краёв. Но только из-под берета рожки выглядывают, из-под фрака кончик хвоста с клоками шерсти торчит, а из туфель копыта выпирают.
Низко-низко склонился он перед Твардовским в поклоне, бархатным беретом с перышком взмахнул и медовым голосом спрашивает:
— Вы звали меня, господин? Я к вашим услугам! Сам сатана меня к вам прислал. Велел служить вам верой и правдой.
— Сам сатана, говоришь? Ну что же, тем лучше,— отвечает ему Твардовский.— А теперь слушай меня, хвостатый! Отныне ты мой раб. Любая моя прихоть — для тебя закон. Да не вздумай меня обманывать, я заклинаниями своими со дна морского тебя достану.
Махнул чёрт хвостом, опустил уши и тоненьким голоском пропищал:
— Приказывайте, господин, и я как преданный слуга выполню все ваши пожелания, прихоти и капризы. Дам вам власть над людьми и над миром вещей, несметными богатствами одарю. Только для порядка надо составить нам договор. За все старания мои и подарки нужна мне от вас самая малость, сущий пустяк. Вот здесь, на этой бумаге собственной кровью поставьте подпись, что запродали мне свою душу.
С этими словами чёрт вытащил длинный пергамент и протянул Твардовскому. Пан Твардовский без долгих колебаний уколол себе булавкой средний палец и собственною кровью подписал с чёртом договор.
Было в нём одно условие, которое показалось Твардовскому хорошей лазейкой, чтобы от чёрта уйти. Чёрным по белому там было написано, что, пока Твардовский не вступит в Рим, нет у чёрта никаких прав ни на его тело, ни на душу.
«Ты хитёр, но и я не прост,— думал Твардовский, подписывая бумагу.— Благородными родителями своими, дедом и прадедом клянусь, что, покуда я жив, ноги моей в этом городе не будет».
Схватил чёрт подписанный договор, махнул хвостом, так что полы его фрака вверх взлетели, и только хотел было сквозь землю провалиться, чтобы в аду перед сатаной ловкой сделкой похвастаться, как Твардовский хвать его за хвост.
— Э нет, постой, голубчик, так дело не пойдёт! Теперь ты мой слуга и слушай, что я тебе прикажу. Видишь вон ту гору? Олькуш она зовётся. Так вот, свези туда серебро со всей Польши. Все горы и долы обыщи. Из-под земли его достань. А потом для верности сверху скалами завали, чтобы ни один вор к серебру не подобрался.
Словно вихрь помчался чёрт в пекло за помощью и подмогой. Разбежались его дружки рогатые во все стороны, рыщут по всей Польше, в три погибели согнувшись, серебро на себе волокут, а Твардовскому всё мало.
Долго рыскали черти в поисках серебра и, наконец, последнюю его горсть в Олькушские земли доставив, еле живые, с плачем да стонами поплелись в ад. Только чёрт, слуга пана Твардовского, не получил ни минуты передышки и тотчас же предстал перед своим господином.
А тот, подкручивая ус, говорит:
— Ты, чёрт, как я погляжу, молодец, стараешься. Но это ещё не всё! Видишь вон тот утёс? Взвали его на спину да сбрось возле той горы, что Собачьей зовётся.
Застонал чёрт под тяжестью огромного камня. Пока его к горе нёс, чуть было хребет не сломал.
Насилу дотащил и сбросил.
Не успел чёрт дух перевести, а Твардовский ему уже новую задачу придумал.
— Видишь,— говорит,— петуха, что вон на том заборе поёт? Хочу отныне на нём летать, как на коне крылатом!
Чёрт низко поклонился в ответ, в ладоши хлопнул, свистнул два раза, глядь — Твардовский уже на петуха садится. Тот крыльями взмахнул, и полетели они в Краков.
В Кракове народ сбежался, все стоят, смотрят, что за диво такое?
А тут пан Твардовский собственной персоной с петуха слезает и говорит:
— Не бойтесь, люди добрые! Или не признаёте? Это ведь я, ваш земляк, пан Твардовский!
С той поры жил Твардовский, не ведая забот. Стоило ему взмахнуть своей волшебной тростью, и всё было к его услугам. Ни в чём не знал отказа. Конь, что на вывеске в трактире нарисован, служил ему верным скакуном. А частенько верхом на петухе летал Твардовский в Краковский замок к королю, чтобы его колдовскими своими трюками развлечь и позабавить. Золота у Твардовского было, что песка на речном берегу, серебра в Олькушских землях — целые горы.
А вскоре он и жениться надумал. В Кракове, на рынке, приглянулась ему хорошенькая горожанка, что горшками да мисками торговала. Бойкая и смелая она была, умом и красотой славилась. Многие к ней сватались, да только получали отказ. Никто ей угодить не мог. А чтобы от женихов отделаться, она говорила, что выйдет замуж за того, кто разгадает одну мудрёную загадку.
Прослышав про это, Твардовский вырядился в лохмотья, на
лице морщины нарисовал, волосы пудрой припорошил, будто седина это, и в таком виде предстал перед девушкой.
— Не возьмёшь ли меня в мужья, красавица?
А она расхохоталась, глядя на старика, но шутки ради показывает ему на большую плетёную бутыль и спрашивает:
Угадай-ка, сделай милость, Что за тварь здесь поселилась, Кто здесь — рыба, птица, уж? Угадаешь — ты мой муж.
Не успела до конца договорить, а Твардовский уже кричит:
— Угадал я, плутовка. Пчёлка это!
Бутыль выпала у девушки из рук и, ударившись о камень, разлетелась в мелкие осколки. А Твардовский смеётся:
— Готовься к свадьбе, красавица!
Девушка в слёзы. При виде девичьих слёз дрогнуло у Твардовского сердце от жалости. С помощью волшебных слов мигом расстался он с жалким рубищем, стёр с лица морщины, волосы в локоны уложил. Стоит перед девушкой в новом кафтане, в плаще с меховым подбоем, в бархатных панталонах и туфлях с бриллиантовыми застёжками. На груди — золотая цепь поблёскивает.
— Вот он я! Выходи за меня замуж, не пожалеешь. В шелка и бархат тебя одену. Птичьего молока раздобуду.
Но девушка ничуть не обрадовалась.
— А мне ваши богатства, золото, бриллианты да деньги чёртовы не нужны! Сама себе на хлеб заработаю!
И после замужества по-прежнему продавала в торговых рядах
горшки да миски.
Твардовский как огня боялся своей супруги, ни в чём ей не перечил. И только иногда, чтобы душу отвести, приказывал заложить четырёх лошадей и в сопровождении конной свиты отправлялся в своей карете на краковский рынок. А там слуги его словно саранча налетали на торговый ряд, где пани Твардовская стояла, и разбивали все горшки да миски.
Пани Твардовская — в крик. На весь рынок голосила, проклиная лоботрясов и бездельников, погубивших её товар. А пан Твардовский тем временем сидел в карете, откинувшись на бархатные подушки, и посмеивался в кулак, слушая, как его супруга бранится.
Много о Твардовском, о его проделках и забавах рассказывали
люди. Знали его не только в Кракове, но и в маленьком городишке Кельцах: там он не раз с ведьмами на Лысой горе отплясывал.
А чёрту на службе у Твардовского солоно приходилось. Чуть что, хозяин его к себе требует.
То велит из песка свить верёвку, то дом из маковых зёрен построить, то в леса да болота за лечебными травами для своих больных гонит. Ведь Твардовский был ещё и лекарем знаменитым и от многих людей сумел смерть отвести.
Шли годы, пан Твардовский жил не тужил, росла его слава, а бедный чёрт совсем зачах у своего хозяина на побегушках. «Ну, погоди! — думал он.— Придёт время, сочтёмся!»
Но Твардовский не поддавался нечистому.
Правда, раз, спасаясь от своей сварливой супруги, попал он в лес, а волшебную свою трость дома забыл.
Идёт он по лесной просеке и размышляет, чем бы ему ещё мир удивить, а тут, откуда ни возьмись, выскочил чёрт и хвать его за полы плаща.
— В-от ты где мне попался! — пищит.— Ну теперь я тебя не выпущу. В Рим со мной пойдёшь!
Но Твардовский рванулся — раз, другой, третий, таинственное заклятие произнёс и сбросил с себя чёрта.
Отлетел чёрт в сторону, ударился об сосну. Зубами заскрежетал от злости, вырвал дерево с корнем и швырнул в Твардовского. Прямо по ноге ему угодил.
Но и на этот раз сумел Твардовский от чёрта избавиться. Еле живой до дому добрался и долго потом сломанную ногу лечил. Но ни заговоры, ни заклятия не помогли. С той поры Твардовский всегда ходил, опираясь на трость, а люди прозвали его колченогим.
Время шло, и надоело нечистому за душой хитроумного волшебника гоняться.
И вот однажды, обернувшись дворянином, явился он к Твардовскому и с низкими поклонами стал его просить, умолять к своему хозяину, знатному вельможе, в замок пожаловать. Травами да заклинаниями смерть от него отогнать. Так искусно прикидывался чёрт, что не заметил волшебник подвоха и поддался на уговоры.
Сели они в карету и поехали. Едут они, едут, вокруг лес глухой, кони притомились, а замка нет как нет. Наконец выехали на столбовую дорогу, смотрят — у дороги корчма стоит, в окнах огонь горит, шумно там, людно.
— Уж больно долго ты меня по лесам да болотам водил, не грех
и в трактир чёрту.
заглянуть, подкрепиться,— говорит Твардовский
Только переступили они порог, как со всех сторон на крышу старые вороны, совы и филины слетелись. Закаркали, заухали, закричали, да так громко, что гости от страха чуть под стол не попадали.
Понял Твардовский, что беда ему угрожает, а какая — не ведает. Но только смотрит, а вместо учтивого дворянина перед ним его старый знакомый — чёрт. Из-под фрака хвост торчит, из-под шляпы рожки выглядывают, сам стоит — руки в боки да ухмыляется:
— Ну, пан Твардовский! Теперь ты мой! Знаешь, куда мы с тобой прибыли? В «Рим».
Так эта корчма называлась. При этих словах испугался пан Твардовский не на шутку, но не подал виду.
— Ну это мы ещё посмотрим, хвостатый,— говорит, а сам скорее к дверям.
И не успел чёрт опомниться, как Твардовский выхватил младенца из колыбели, что у печи стояла, и бросился с ним к порогу.
Вам известно, что чёрт младенца тронуть не смеет. Только хотел было Твардовский с младенцем на руках переступить порог, как чёрт крикнул ему вдогонку:
— Так-то ты, пан Твардовский, своё слово держишь? А ведь слово для благородного человека — закон.
Услышав такие речи, пан Твардовский от порога тотчас же повернул обратно, младенца испуганной матери на руки передал и говорит:
— Твоя правда, бес. Коня на вожжах не удержишь, а слова сказанного не воротишь — забирай меня с собой.
А чёрту только того и надо. Подскочил он к Твардовскому, вцепился в него и вместе с ним вылетел из корчмы в трубу. Закаркали вороны, заухали филины да совы и заклубились вокруг них чёрной тучей.
Но только птицы вскоре вернулись на землю, потому что чёрт с паном Твардовским поднимались всё выше и выше — выше гор высоких, выше звёзд далёких, туда, куда ни орёл, ни сокол не залетают.
Вот и Луна совсем близко, круглая, ясная, серебристая, тихо на ней, тоскливо да пустынно.
Глянул Твардовский вниз на город, на королевский замок Ва-вель, на старую рыночную площадь с её каменными башнями, которые сверху показались ему такими красивыми, и сердце у него сжалось от боли. Вспомнил он свои молодые годы, те времена, когда он ещё не вступил в сделку с чёртом и был свободен и счастлив.
Глубоко вздохнул он и навстречу бегущим мимо тучам и уходящей всё дальше от него земле запел песню, которой его в детстве мать учила. И видно, материнская песня была сильнее любых заклинаний.
Кончил Твардовский петь, оглянулся по сторонам и видит, что чёрт сгинул куда-то, а сам он парит высоко в небе, возле самой Луны.
Иногда в ясные ночи на Луне можно разглядеть тёмное пятнышко. Люди говорят, что это маг и чародей пан Твардовский. Сидит он там и смотрит вниз на покинутую им Землю.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора СКАЗКИ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА

Жил некогда на горе могучий лев. Он охотился каждый день, и звери гор страшились силы его.
Однажды повстречал лев пантеру. Вся шкура ее была изодрана, и мех ее висел клочьями. От множества ран была она ни жива ни мертва. Спросил ее лев:
— Что случилось с тобой? Кто порвал твою шкуру, кто ободрал твой мех?
И пантера ему ответила:
— Это сделал человек. Спросил тогда лев:
— А кто такой человек? Ответила ему пантера:
— Нет никого хитрей человека! Никогда не попадайся ему в руки!
Затаил лев злобу на человека и отправился его искать. Повстречал он в пути осла и лошадь. Морды их опутывала узда, а в зубах были удила. Спросил их лев:
— Кто вас так связал?
И они ответили:
— Это наш господин, человек!
Удивился лев:
— Неужели человек сильнее вас? Тогда сказали они:
— Он наш хозяин. Нет никого умнее человека. Никогда не попадайся ему в руки!
Еще больше обозлился лев на человека и ушел от осла и лошади.Повстречался он с быком и коровой, рога их были обпилены, ноздри их были проколоты, а на шее у них лежало ярмо. Спросил их лев, кто это сделал, и они сказали ему, что сделал это их господин, человек. Пошел лев дальше и встретил медведя. Когти у него были обрезаны, а зубы вырваны. Спросил его лев:
— Неужели человек сильнее даже тебя? И медведь ответил:
— Да, сильнее. Был у меня в услужении один человек. Он приносил мне пищу. Но однажды сказал он мне: «Воистину твои когти слишком длинны; они мешают тебе брать пищу. А зубы твои слишком слабы и не дают тебе вкушать то, что ты хочешь. Позволь мне их вырвать, и я принесу тебе вдвое больше пищи, чем обычно!» И я позволил ему их вырвать. И вот он взял мои зубы и когти, швырнул мне в глаза песок и убежал. А мне уже нечем было его удержать.
Еще больше разгневался лев. Он ушел от медведя и стал искать человека.Но вскоре увидел он другого льва, защемленного горным деревом, расколотый сверху ствол дерева зажал лапу льва, и лев горевал, потому что не мог убежать. Спросил его лев, который пришел:
— Как же попал ты в такую беду? Кто это сделал с тобой?
И ответил ему другой лев:
— Сделал это человек. Остерегайся его и не верь ему. Человек хитер! Никогда не попадайся ему в руки! Я вот встретил человека и спросил его: «Каким ремеслом ты занимаешься?» А он мне сказал: «Мое ремесло — предупреждать старость. Я могу тебе сделать такой талисман, что ты никогда не умрешь. Так и быть, я спилю ствол дерева и дам тебе прикоснуться к этому талисману. После этого ты не умрешь никогда!» И вот я пошел за ним к этому горному дереву. Он спилил его, расщепил ствол клином и сказал мне: «Клади сюда свою лапу!» И я сунул лапу в щель. Тогда он выбил клин, и дерево зажало мою лапу. А человек, когда увидел, что я не могу за ним следовать, швырнул мне в глаза песок и бежал.
Рассмеялся лев, который пришел, и сказал:
— О человек, если ты когда-нибудь попадешься мне в лапы, я отплачу тебе сразу за все обиды, которые ты причинил зверям гор!
И лев отправился дальше на поиски человека. Но тут случилось так, что попалась под лапу льва мышка, с виду хилая и совсем маленькая. Лев хотел уже ее раздавить, но мышь взмолилась:
— Не дави меня, господин мой! Если ты меня-съешь, мною ты все равно не насытишься. Если же ты меня отпустишь, голод твой не станет сильнее. Но зато, если ты мне подаришь жизнь, я тоже когда-нибудь подарю тебе жизнь. Не причиняй мне зла, не убивай меня, и когда-нибудь я спасу тебя от беды.
Лев посмеялся над мышью и сказал:
— Что же ты можешь сделать? Ведь никто на земле не сможет со мною справиться и причинить мне зло!
Но мышь поклялась ему:
— Клянусь, что избавлю тебя от гибели, когда придет для тебя черный день!
Лев принял все это за шутку, однако подумал: «Если я съем эту мышь, сытым я и вправду не стану!» И он отпустил ее. И случилось так, что один охотник, который ловил зверей в западни, выкопал яму как раз на пути льва. Лев провалился в яму и попал в руки охотника. Опутал его охотник сетью и крепко связал сухими ремнями, а сверху перевязал ремнями сыромятными.И вот связанный лев лежал в горах и горевал. Но судьба пожелала, чтобы шутка мыши стала правдой. Захотела она посмеяться над надменными словами льва и в седьмом часу ночи привела к нему маленькую мышку. Сказала тут мышка льву:
- Разве ты не узнаешь меня? Я та самая маленькая мышка, которой ты подарил жизнь. Я пришла, чтобы сегодня отплатить тебе тем же. Попался ты человеку в руки, но я избавлю тебя от гибели. Нужно быть благодарным тем, кто оказал тебе благодеяние.
И вот мышь принялась грызть путы льва. Она перегрызла все сухие ремни и все ремни сыромятные, которыми он был связан, и освободила его от пут. Потом мышка спряталась в гриве льва, и он в тот же час отправился с нею в горы.
Подумай о маленькой мышке, самой слабой из всех жителей гор, и о льве, самом сильном из всех зверей, живущих в горах! Подумай об этом чуде, которое свершилось по велению судьбы!

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКИЕ СКАЗКИ

Жил-был фермер с женой, и был у них сынок по имени Кузьма. Мальчик он был хороший, да только ленивый, никак не хотел работать. Однажды жена фермера сказала:
- Не нужен нам такой ленивец, пусть идет и попытает счастья на стороне.
Фермер согласился и отвел Кузьму в лес. Он построил ему хижину и дал старую лошадь, пять цыплят и глупого петуха.
Там Кузьма и жил, день за днем проводя в безделье. Однажды к хижине подошел лис, учуяв запах цыплят. И когда Кузьма ушел на охоту, он пробрался в хижину и стащил одного цыпленка. Вернувшись с охоты Кузьма очень удивился: что за вор побывала его домике? На следующий день он опять отправился на охоту и по пути встретил лиса. Хитро улыбаясь, лис поинтересовался:
- Как идет охота?
- Отлично, - ответил Кузьма.
- Желаю удачи, - ухмыляясь, пожелал лис. Затем он быстро побежал к хижине и украл еще одного цыпленка. Вернувшись домой и обнаружив пропажу еще одного цыпленка, Кузьма очень огорчился: "Может быть, это проделки лиса?"подумал он.
На другой день он, перед тем как уйти, запер все окна и двери. По пути он опять встретил лиса. Хитрый лис опять поинтересовался, как идет охота и, пожелав Кузьме удачи, стремглав бросился к хижине. Но как он ни пытался пролезть в дом, он не мог: окна и двери были крепко закрыты. Вдруг он увидел на крыше печную трубу и решил проникнуть в дом через дымоход.
А Кузьма в это время на охоту не пошел, а притаился в кустах и все видел.
- Ну, теперь уж я поймаю тебя, противный воришка! - закричал Кузьма. - Сейчас я тебе задам!
- О, пожалуйста, добренький Кузьма, не убивай меня, - запричитал лис жалостливым голосом. - Теперь тебе не придется работать. Все, что тебе нужно будет сделать, это заплатить мне вперед за мою работу. Зажарь мне в свежем сливочном масле самого толстого цыпленка.
Кузьма, пораскинув умом, решил рискнуть. Он зажарил цыпленка и досыта накормил лиса. Наевшись, лис сказал:
- За этим лесом расположено королевство короля Громовержца и королевы Молнии. У них есть дочь - красавица из красавиц. Она добра, богата и вскоре станет твоей женой.
- Что-что? Принцесса выйдет за меня замуж?! - захохотал Кузьма.
- Вот увидишь! - сказал лис. - Я дал тебе слово и сдержу его.
И лис побежал прямо в королевский дворец. Вбежав в тронный зал, лис учтиво поклонился и вежливо сказал:
- Приветствую вас. Ваше Высочество король Громовежец и королева Молния.
- Здравствуй, маленький лис, - ответил король. - Что тебе нужно?
- Я пришел к вам со сватовством. У вас есть прекрасная девушка, а у меня отличный жених для нее.
- Но почему он не пришел сам? С ним что-нибудь случилось? - спросил король, удивившись учтивости лиса.
- Сейчас он не может покинуть свои владения, - отвечал лис. - Он правит всеми дикими зверями и должен за ними следить.
- Странное занятие для моего будущего зятя, - сказал король. - Пусть он пришлет мне сорок раз по сорок волков. Тогда, может быть, я и соглашусь выдать свою дочь за него замуж.
Лис побежал в самую гущу леса. Там он начал весело распевать песню о том, как сытно он сегодня поел.
Услышав эту песню, к лису подошел волк и спросил, где это ему удалось так хорошо пообедать?
- Я был на королевском банкете для зверей, - сказан лис. - Почему ты не пришел туда? Я никогда не видел столь ко вкуснятины и такого количества зверей, явившихся туда.
- Как я люблю пиршества, - мечтательно произнес волк. - Возьми меня туда с собой в следующий раз.
- Хорошо, - сказал лис, - Но королевский повар не будет готовить ужин для одного. Он готовит обычно для целой стаи. Завтра в полдень приведи сюда ко мне сорок раз по сорок волков, и мы все вместе пойдем во дворец. Мы отлично проведем там время.
На следующий день в лесу в назначенном месте собралась огромная стая волков. Лис повел их во дворец, выстроив в шеренгу по сорок.
- Ваше Сомневающееся Высочество, - сказал он. - Здесь то, что вы просили. Сосчитайте их. Ваш будущий зять посылает их вам, в знак своего уважения.
- Спасибо, - сказал польщенный король. - Загоните их на скотный двор. Я вижу, что у моего будущего зятя отличные звери. Почему бы ему не прислать мне в подарок такое же количество медведей?
Лис побежал к Кузьме и сказал:
- Я голоден. Чтобы мои замыслы удались, я должен выглядеть сытым. Зарежь мне еще одного цыпленка на ужин, пожалуйста.
Наевшись, лис побежал в королевский лес. Он развалился под деревом и стал громким голосом распевать о том, как сытно он сегодня наелся. Его песню услышал медведь и подошел узнать у него, где это он побывал.
- Ты такой толстый, сразу видно, что сытно поел, - сказал медведь. - Где это тебе удалось?
- Я только что вернулся с королевского банкета для зверей, - сказал лис, облизывая свои лапы. - Какая жалость, я уже не мог съесть ни крошечки. А банкет еще продолжается.
- Вот это да! - мечтательно сказал медведь. - А медведи могут пойти на банкет?
- Если со мной, то, конечно, - сказал лис. - Но дело в том, что королевский повар готовит только для целой стаи. Давай встретимся завтра. Ты захвати с собой сорок раз по сорок медведей, а я отведу вас во дворец.
На следующий день ровно тысяча шестьсот медведей ждали лиса на поляне. Лис повел их во дворец, построив в шеренгу по сорок. Зайдя в тронный зал, лис, поклонившись королю, сказал:
- Ваше Высочество, медведи прибыли.
- Отлично, - сказал король и велел слугам отвести зверей на скотный двор. - Ну, а теперь я хочу получить сорок раз по сорок норок и тогда сразу же объявлю о свадьбе.
Лис опрометью помчался к Кузьме.
- Покорми меня еще раз, - попросил он. - Я должен выглядеть упитанным, чтобы нам повезло в наших делах.
Кузьма зажарил ему последнего цыпленка и глупого петуха. Лис, наевшись, побежал опять в королевский лес. Он, повалившись под деревом, опять заголосил песню о том, как он отлично наелся сегодня. Вскоре перед ним появилась норка и спросила, где это ему удалось сегодня поесть?
- Сегодня на королевском банкете для зверей. Было множество блюд из форели, - сказал лис.
- А почему же не пригласили меня? - удивилась норка.
- Не знаю, - ответил лис, - но завтра опять будет банкет по случаю бракосочетания королевской дочери. Если хочешь я отведу тебя во дворец. Но чтобы было веселее, возьми с собой сорок раз по сорок норок.
На следующий день, выйдя из дворца, король увидел шествующих на скотный двор сорок раз по сорок норок. Он сказал лису:
- Завтра будет официально объявлено о помолвке моей дочери с твоим господином. Скажи ему, что я приглашаю его на обед по этому случаю.
На следующий день лис явился к королю и с озабоченным видом сказал:
- Мой господин очень извиняется, что не сможет сегодня явиться к вам.
- Почему? - спросил король.
- Он хотел преподнести в подарок половину своего золота, но у него не нашлось достаточно больших емкостей, чтобы взвесить его. Если вы можете одолжить ему свои огромные корзины для взвешивания, дело пойдет быстрее.
- Корзины? - изумился король. - Хорошо, возьми их.
Он был в восторге от того, что у него будет зять, который меряет золото корзинами. На следующий день лис опять прибежал во дворец и сказал:
- Ваше Высочество, ваш будущий зять сегодня прибудет к вам. Он решил привезти все свое золото, а вы возьмете столько, сколько вам захочется.
Король радостно захлопал в ладоши. Лис побежал в хижину Кузьмы.
- Свершилось! - еще с порога закричал он. - Сегодня ты должен жениться на дочери короля Громовержца и королевы Молнии. Готовься, сейчас едем.
- Ты уверен, что ты не сошел с ума? - спросил Кузьма. - Как я могу поехать к королю? У меня даже нет хорошей одежды!
- Не думай об этом, - сказал лис. - Седлай свою старую клячу и захвати с собой пилу. Остальное предоставь мне.
Кузьма послушался лиса. Он сел на свою старую лошадь и поехал за лисом. Доехав до моста через реку, лис сказал Кузьме:
- Видишь столбы, которые держат мост? Пойди и подпили их.
Кузьма исполнил его приказание, и подпиленный мост рухнул в реку.
- Теперь, - сказал лис, - раздевайся. Отправь свою лошадь домой и утопи в реке свои лохмотья. Стой в воде, пока твоя кожа не посинеет. Затем вскарабкайся вон на то бревно, плывущее по течению, и жди меня. Это последняя работа в; твоей жизни, я обещаю тебе это.
Кузьма почесал в недоумении за ухом, однако все исполнил в точности.
Лис помчался во дворец, громко вопя:
- Караул!!! Караул!!! Ваше добрейшее Высочество! Помогите! Какая ужасная трагедия! Все потеряно, он погибает!
- Что случилось? - закричал король.
- Вы знаете мост через реку, недалеко от вашего дворца? Он рухнул! Он не выдержал огромного количества золота, которое вез вам ваш будущий зять. Мой господин упал в воду. Золото, лошади, слуги - все утонуло, - причитал лис.
Король пришел в ужас от происшедшего, ему было также очень стыдно за свой старый мост. Он послал слуг с сухой одеждой для своего будущего зятя.
Слуги нашли Кузьму, едва живого от холода. Они растерли его душистыми мазями и одели в королевские одежды.
Когда король увидел Кузьму - статного и красивого в роскошных одеждах, он крепко обнял его. Он пообещал ему срочно сделать новый мост и попросил прощения за то, что стал виновником его несчастья. Кузьма милостиво простил его.
Зазвенели колокола, засверкал фейерверк, и Кузьма женился на дочери короля и зажил счастливо. Лиса он взял с собой во дворец и до конца дней его кормил жареными цыплятами на свежем сливочном масле.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Некто сказал Сократу:
— Мне очень тебя жаль, ты ведь так беден!
— Если бы ты мог почувствовать ту радость жизни, которая доступна лишь беднякам и которой ты лишён, то жалел бы себя, а не меня, — ответил философ.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Одна женщина сказала Сократу:
— О, как уродливо лицо твоё, Сократ!
На это он ей ответил:
— Твои слова огорчили бы меня, если бы ты отражала все предметы, как чистое зеркало. Но ты безобразна, а кривое зеркало всё искажает.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКИЕ СКАЗКИ

(Тэнгу - сказочное чудовище с длинным носом, обитающее в горах.)
Давным-давно это было. Шел как-то крестьянин по заброшенной тропинке, и вдруг ему повстречался Тэнгу. А надо сказать, что Тэнгу крестьянин знал только по картинкам. Завидев крестьянина, чудище закричало громовым голосом:
- Эй, ты, человек! Знай, что от меня еще никто не уходил, не вздумай и ты бежать! Я тебя сейчас съем! Готовься!
Крестьянин весь задрожал, но собрался с духом и ответил:
- А я очень много слышал о вас, господин Тэнгу! Значит, вы и есть Тэнгу? Здесь такое глухое место, что мне никак от вас не убежать. Я готов, делайте со мной,что хотите. Но не согласитесь ли вы сперва выслушать мою просьбу?
- Ну, что еще у тебя за просьба? Говори живей! - крикнул Тэнгу.
И крестьянин сказал:
- Люди говорят, будто Тэнгу может принять какой угодно вид. И мне, прежде чем быть съеденным вами, хотелось бы удостовериться, доподлинно ли вы Тэнгу.
Тэнгу захохотал во все горло.
- Это мне ничего не стоит. Говори, во что же мне превратиться?
- Станьте большой криптомерией (Криптомерия - вечнозеленое хвойное дерево; иногда достигает 45-60 м высоты.)
- Самой высокой среди тех, что окружают нас,- сказал крестьянин.
В мгновение ока Тэнгу превратился в высокую криптомерию, которая, казалось, доставала до неба. Крестьянин потрогал ствол дерева и произнес:
- Конечно же, это Тэнгу! Не успел я и подумать, как появилась такая замечательная криптомерия!
- Теперь ты убедился в моем могуществе? Хватит с тебя? - спросил довольный Тэнгу.
Но крестьянин попросил еще раз:
- Уж очень мне хочется, чтобы вы стали большим камнем!
Тэнгу тотчас же превратился из криптомерии в огромный, чуть не с гору, камень. Крестьянин опять принялся на все лады восхищаться Тэнгу, а под конец добавил:
- Вот вы без труда превратились в две такие громадины, какие я пожелал увидеть. А сможете ли вы стать чем-нибудь совсем крохотным? Покажите, пожалуйста, еще раз ваше умение. Обернитесь, например, маленьким бобом на моей ладони.
- Хм, только и всего? - засмеялся Тэнгу, наморщив свой длинный нос.
И он сразу же, превратись в малюсенький боб, оказался у крестьянина на ладони. Тут крестьянин сунул боб в рот, разгрыз и проглотил. С той поры вошло в обычай, как кто расхвастается, называть его "Тэнгу".

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора АВАРСКАЯ ПРИТЧА

Привели жениха к родне невесты. Принёс он в подарок барана и сладости. Спрашивают братья невесты жениха:
— Почему ты выбрал в невесты нашу сестру?
И ответил им жених сказкой-притчей.
Давным-давно страшный, огромный дракон-аждаха захватил единственный в Аварии источник. Люди остались без воды. Женщины плакали, дети стонали от жажды. Самые смелые и сильные джигиты набрасывались на чудовище с саблями в руках, но он всех сметал ударами длинного хвоста. Аждаха построил у источника громадный красивый дворец. Огородил его частоколом и насаживал на него головы убитых.
Люди были в отчаянии. Кто же победит страшного дракона?
В то время родился у бедной вдовы сын. Он ходил пить воду из источника по ночам. И набирался небывалой силы, смелости и удали. Видел он, как безобразничал у источника аждаха, и возненавидел его. И поклялся перед всем народом освободить от чудовища страну.
Мать, родственники, соседи и друзья долго отговаривали его:
— Ты только вырос. Ещё молод. Погибнешь во цвете лет. Пожалей себя!
Но юноша сел на коня и отправился сразиться с чудовищем.
Аждаха уже издали почуял его и заревел страшным голосом:
— Это кто осмелился приблизиться к источнику?!
— Я хочу сразиться с тобой, чудовище окаянное! — гордо ответил юноша.
Аждаха загоготал:
— Безумный! Разве тебе не известно, что я не сражаюсь оружием? Ты должен знать, что нет в мире никого, равного мне по силе. Всем своим противникам я задаю только один вопрос. Если он не сможет ответить на него правильно, то я убиваю его одним ударом своего огромного хвоста! А если ты ответишь правильно, то я тут же сам и погибну!
— Хорошо! Я согласен! — отвечает юноша. — Задавай вопрос!
Аждаха громко зарычал, и в окне его дворца показались две женщины. Одна — невероятно ослепительная красавица, другая — обыкновенная простая женщина.
— Которая из них краше? — спросил аждаха.
Юноша посмотрел на женщин и ответил:
— Краше та, которая тебе больше нравится!
— Ты прав! — прохрипел аждаха и испустил дух.
Так Авария была избавлена от чудовища.
Закончил жених сказку и сказал: «Мне ваша сестра нравится!»
— Ты прав! — воскликнули братья невесты.
И произнесли они слова молитвы за молодожёна:
— Да благословит тебя Аллах, и да ниспошлёт Он тебе Свои благословения, и да соединит Он вас во благе!

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ОСЕТИНСКАЯ ПРИТЧА

Жил в селе Сырдон — хитрый старик. Его никто не любил, но он был мудр и стар, и потому с ним считались. Как-то он пришёл к соседу Бали.
— Дорогой Бали, ко мне приезжают гости издалека, не одолжишь ли ты мне твой большой котёл, чтобы сварить много еды и угостить моих дорогих гостей?
— Конечно, Сырдон, возьми его только обращайся с ним бережно и верни завтра утром.
На утро Сырдон приволок большой котёл к дому Бали.
— Вот, Бали, твой котёл. Спасибо тебе. И вот ещё. Утром я нашёл ещё один маленький котелок. Видимо, это твой котёл, пока был у меня, родил его. И значит, он твой. Возьми и его тоже.
Бали обрадовался глупости старика и с радостью принял и маленький котелок.
Прошло лето, и вновь Сырдон пришёл к Бали за котлом.
— Конечно, Сырдон, возьми его, и если вдруг он опять родит, то принеси и приплод тоже.
Вечером следующего дня Бали рассказывал, что вот-вот ждёт глупца Сырдона и, возможно, с ещё одним приплодом.
— Здравствуй Сырдон. Рад видеть тебя. Кстати, мой котёл не разродился?
Сырдон горько заплакал:
— Горе большое, Бали, твой котёл умер, и я похоронил его.
— Ты что глупости говоришь, Сырдон? Как же котёл может умереть?
— А как же ты думал, Бали. Те, кто могут рождаться, рано или поздно могут и умереть.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора СКАЗКИ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
Жил некогда коршун, рожденный на вершине горного дерева. И жила кошка, рожденная у подножья этой горы.
Коршун не решался улетать из гнезда за кормом для своих птенцов, потому что боялся, что кошка их съест. Но и кошка тоже не отваживалась уходить за пищей для своих котят, потому что боялась, что коршун их унесет.
И вот однажды сказал коршун кошке:
— Давай жить как добрые соседи! Поклянемся перед великим богом Ра и скажем: «Если кто-нибудь из нас отправится за кормом для своих детей, другой не будет на них нападать!»
И они обещали перед богом ра, что не отступятся от этой клятвы.
Но однажды коршун отнял у котенка кусок мяса и отдал его своему коршуненку. увидела это кошка и решила отнять мясо у коршуненка. И когда он повернулся к ней, кошка схватила его и вонзила в него свои когти, увидел коршуненок, что ему не вырваться, и сказал:
— Клянусь Ра, это не твой корм! За что же ты вонзила в меня свои когти? Но кошка ему ответила:
— Откуда же у тебя это мясо? Ведь принесла его
я и принесла не тебе!
Сказал ей тогда коршуненок:
— Я не летал к твоим котятам! И если ты станешь мстить мне или братьям моим и сестрам, то ра увидит, что ложной была та клятва, которую ты принесла.
Тут хотел он взлететь, но крылья не смогли унести его обратно на дерево. Словно умирающий, упал он на землю и сказал кошке:
— Если ты убьешь меня, то погибнет твой сын и
сын твоего сына.
И кошка его не тронула.
Но вот коршун нашел своего птенца на земле, и злоба охватила его. Сказал коршун:
— Я отомщу! Это случится, когда Возмездие вернется сюда из отдаленных земель страны Сирии. Тогда пойдет кошка за пищей для своих котят, а я нападу на них. И станут дети ее кормом для меня и моих детей!
Однако коршун долго не мог улучить время, чтобы напасть на дом кошки и уничтожить весь род ее. Он следил за каждым шагом кошки и думал о своей
мести.
И вот однажды отправилась кошка за пищей для своих котят. Коршун напал на них и унес. И когда кошка вернулась, она не нашла ни одного котенка.
Тогда кошка обратилась к небу и воззвала к великому Ра:
— узнай мое горе и рассуди нас с коршуном! Мы дали с ним священную клятву, но он нарушил ее. Он убил всех моих детей!
И ра услышал голос ее. Он послал Небесную силу, чтобы покарать коршуна, который убил детей кошки. Отправилась Небесная сила и отыскала Возмездие. Сидело Возмездие под тем деревом, где было гнездо коршуна. И Небесная сила передала Возмездию повеление ра покарать коршуна за то, что он совершил с детьми
кошки.
Тогда Возмездие сделало так, что коршун увидел
одного сирийца, который жарил на углях горную дичь. Схватил коршун кусок мяса и унес это мясо в свое
гнездо. Но он не заметил, что к мясу пристали горящие угольки.
И вот гнездо коршуна запылало. Изжарились все его дети и упали на землю к подножью дерева.
Пришла кошка к дереву, где было гнездо коршуна, но птенцов не тронула. И сказала она коршуну:
— Клянусь именем Ра, ты долго охотился за моими детьми, и вот ты напал на них и убил! А я даже теперь не трогаю твоих птенцов, хоть они и поджарились в самый раз!

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КОРЕЙСКАЯ ПРИТЧА

Был у Тхэчжо, первого короля династии Ли, мудрый советник Мун Хак Тэса. Решил однажды король в знак особого к нему уважения пир в его честь устроить. Собрались на пир придворные вельможи, именитые янбаны, а также чиновники. Пьют, едят, веселятся. Вино рекой льётся. Захмелели гости. И король тоже. И обратился король к Мун Хаку с такими словами:
— Послушайте, учитель, почему вы не обращаетесь ко мне как к равному? Вы ведь мой лучший друг. Давайте шутить!
— Шутки с королями плохо кончаются, а мне голова моя дорога, — с лёгким поклоном ответил Мун Хак.
— Вы, учитель, свинья, — отвечал с улыбкой король. — Придумайте же умную шутку!
— А вы, ваше величество, похожи на буль.
(Буль — первая степень буддийского божества, монах, в совершенстве познавший учение Будды).
— Что вы говорите, учитель! Я простой смертный, как и вы. Не смущайтесь, пошутите над своим королём!
И сказал тогда Мун Хак:
— Свинья, ваше величество, видит перед собой только свинью, а взору буля доступен даже Всевышний.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КАЗАХСКАЯ ПРИТЧА

Трое молодых путников, путешествуя верхом, решили сделать привал — самим выспаться, а коней отпустить пастись.
Один из них, претендующий на звание муллы сказал, отпуская своего коня в безветренную ложбину:
— Эй, Аллах, только тебе его доверяю.
Другой молодой человек, увлекавшийся суфизмом, поддержал его:
— Господи, на всё есть воля твоя.
И направил своего коня туда же. Третий джигит сказал смеясь:
— А я своего коня никому не доверю.
И направил своего коня в наветренную сторону, откуда волки никогда не нападают.
Проснувшись, путники кинулись искать своих коней. Конь с наветренной стороны пасся, цел и невредим, а коней набожных путников съели волки.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Однажды Сократ вместе с одним богачом находился в пути. И до них дошли слухи, что в этой местности орудует шайка разбойников.
— О, горе мне, если они меня узнают! — воскликнул богач.
— О, горе им, если они меня не узнают, — сказал Сократ.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КАМБОДЖИЙСКАЯ ПРИТЧА

Жила одна старуха. Посадила она тыкву, из которой делают звонкострунные садиеу. Когда над землёй появились два первых листочка, зашёл к старухе один человек и предложил продать ему тыкву на корню. Заплатил он вперёд один кахапана и ушёл. Когда появилась завязь, наведался к старухе другой человек и тоже пожелал купить у неё тыкву на корню.
— Как же я могу продать эту тыкву, — сказала старуха, — когда она давным-давно куплена?
— Когда же её купили?
— Когда над землёй два первых листочка появились.
— И сколько же тогда за неё дали?
— Один кахапана.
— Тогда могли купить только стебель. Ведь были видны листья, а плода ещё не было. Я же покупаю этот плод и даю за него два кахапана.
Обрадовалась старуха деньгам и продала тыкву. Второй покупатель каждый день заходил к старухе и ухаживал за тыквой, а когда она созрела, сорвал её и сделал садиеу.
Услышал первый покупатель чарующие звуки музыки, зашёл к соседу и спросил:
— Где ты взял тыкву для садиеу?
— Купил, — ответил сосед и продолжал наигрывать.
— У кого купил?
— У старухи.
— Значит, ты украл мою тыкву. Я давно её купил.
— Я купил тыкву у старухи и, как полагается, за неё заплатил. Как ты смеешь обвинять меня в воровстве? Идём к старухе и спросим её обо всём!
Отправились оба покупателя к старухе. Первый спросил:
— Правда ли, что ты продала тыкву этому человеку?
— Конечно, правда.
— Как же ты могла продать тыкву, которую уже я купил?
Стали оба покупателя спорить и ругаться. Спорили они, спорили и пошли к королю. Король выслушал спорщиков и решил:
— Первый из вас купил тыкву, когда был только стебелёк, и больше не появлялся. Он не ухаживал за тыквой, а посему тыква должна достаться второму из вас.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КАМБОДЖИЙСКАЯ ПРИТЧА

Жила-была одна семья: муж, жена и дочь. Была эта семья бедной-пребедной, еле концы с концами сводила. Стали муж с женой думать, как бы им разбогатеть.
— Живём мы сейчас в нищете. Давай разыщем какого-нибудь богача, поселимся с ним рядом, поглядим, что он делает, и будем во всём подражать ему.
Так они и сделали. Сломали свою хижину и построили новую рядом с домом богатого сетхэя. Сетхэй заставлял своих работников обрабатывать поле и огород, а потом посылал их продавать урожай. Бедняки старались подражать сетхэю, в чём могли, работали в поле, а потом часть урожая продавали на базаре. Постепенно дела у них пошли всё лучше и лучше, достаток рос.
Муж с женой решили отблагодарить сетхэя, у которого они тайком научились вести хозяйство. Муж взял горсть золота и отправился к богачу.
— Для чего ты принёс мне золото? — удивился сетхэй.
— Был я бедняком. Решили мы с женой сломать нашу хижину, поселиться рядом с вашим домом и подражать вам во всём. Наши дела быстро пошли на лад, семья разбогатела, и вот мы из благодарности просим принять наш подарок.
— Раз ты сам считаешь, что приобрёл всё своё богатство благодаря мне, значит, это моё богатство. Ты должен отдать мне всё своё состояние, а уж я сам решу, какую долю тебе выделить.
— Но я же не остался неблагодарным и принёс вам золото. Если бы я знал, что вы потребуете всё моё состояние, то не принёс бы вам ничего.
Долго спорили сетхэй и бывший бедняк. Наконец, обратились к судье. Судья их спор разрешить не смог и повёл обоих к королю. Бывший бедняк поклонился и сказал:
— Ваше величество, я поселился рядом с домом сетхэя, наблюдал, как он вёдет хозяйство, как посылает работников своих обрабатывать поле и торговать на базаре. Стал я подражать сетхэю, в чём только мог, и добился благополучия и удачи в делах. Из благодарности я принёс золото сетхэю, который помог мне, сам того не ведая, но сетхэй требует всё моё состояние. Прошу вас, ваше величество, разобраться в этом деле по справедливости.
Король обратился к сетхэю:
— Правильно ли изложил дело этот человек?
— Всё правильно, ваше величество.
Понял король, что сетхэй жаден не в меру, и сказал:
— Сетхэй, у тебя есть дети?
— Сын, ваше величество.
— А у тебя? — обратился король к бывшему бедняку.
— Дочь, ваше величество.
— Чтобы между вами не было раздоров, я повелеваю обеим семьям породниться. Тогда и делить вам будет нечего.
Сетхэй и бывший бедняк низко поклонились королю и удалились, чтобы последовать мудрому королевскому решению.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ИРАНСКАЯ СКАЗКА

Рассказывают, будто правил в одной стране некий благочестивый и мудрый султан по имени Санджар, с необыкновенным тщанием вникавший в дела государства и подданных, не полагаясь в сем на своих приближенных. Сменив богатое облаченье на простые одежды бродяги, ходил он ночью по улицам города, днем же в платье калан-дара отправлялся на базар, где собиралось множество народа, и там, неузнанный, вникал во всякие распри, дабы суд его был правым, а величье прославленным.
Сидя однажды на суфе возле продавца жареных фисташек, он увидел прекрасного юношу в одежде каландара. Это был луноликий красавец, в облике которого без труда угадывалось благородство. И каждый, кто смотрел на него, не мог сокрыть своего восхищения. Однако чело юноши было отмечено глубокой печалью, и понял султан смятение его души и мужество, с коим он преодолевал страдания. Султан подозвал к себе юношу и сказал:
— О странник, ты столь молод и красив! Что побудило тебя облачиться .в одежды каландара и отречься от всего мирского?
И султан прочитал стих:
Может друг понять, что таится в душе у друга-страдальца, Если связан с ним неразрывно, будто ноготь с мякотью
пальца. Чтоб отвергнуть мирские богатства, очень трудно силы
найти, Как избравшему цель скитальцу очень трудно свернуть с пути.
— О таящийся под обличьем каландара, — молвил юноша,— зачем ты бередишь мои раны? Какой прок тебе во мне, бедном страннике, коий никак не может унять свою боль?! Уже прошло много времени с тех пор, как злой рок лишил меня милосердия Аллаха, однако до сей поры объят я печалью и снедаем душевной горечью. Пришел я в этот город, никому не ведомый, надеясь сокрыть свое горе от других, а ты вынуждаешь меня снова вспоминать о моих страданиях.
Султан изъявил к нему свою благосклонность и ласково молвил:
— Успокойся, о юноша, и поведай мне свою историю. Если к тому же ты расскажешь о том, что видел в жизни и в чем ты усматриваешь ее смысл, я буду тебе премного благодарен.
И юноша начал свой рассказ.
— История моей жизни грустная и тягостная, а рассказ о ней длинен и утомителен.
И он прочитал стих:
Очень долгая, тихая лунная ночь мне нужна, Чтоб историю жизни моей я поведал сполна.
— В таком случае, — молвил султан, — соблаговоли сказать, где твое пристанище, и вечером я за тобой пришлю.
Юноша назвал обитель каландаров, и тогда султан сказал продавцу фисташек:
— Нынешней ночью я буду твоим гостем. Продавец фисташек приготовил всевозможные
яства и прекрасно убранное сиденье для почетного гостя. Султан Санджар пришел к нему, и сел на почетное место, и повелел привести юного каландара. Едва юноша переступил порог дома продавца фисташек, он сразу же понял, что перед ним не кто иной, как султан. Он приветствовал султана с должным почтением и уселся на отведенном для него месте. По завершении трапезы султан, обра-тясь к юноше, молвил:
— Умерь, о юноша, печаль и смятение души и поведай мне всю свою историю.
— Охотно, — отвечал юноша. — Но для этого ты должен либо покинуть свое почетное место и сесть рядом со мной, либо дозволить мне приблизиться к тебе.
Султан сел рядом с юношей, и тот повел свой рассказ.
— О султан, владыка вселенной! Да будет тебе известно, что отец мой был удачливым купцом. Богатства его были несметны. Однажды он позвал меня к себе и сказал: «О дитя мое, ты уже достиг дозволенного возраста, и я решил взять тебя с собой в далекое путешествие. Я хочу, чтобы ты постиг добро и зло, изведал все жизненные тяготы, ибо после моей смерти ты останешься в одиночестве и бремя забот может оказаться для тебя непосильным». Мы покинули пределы города и отправились в далекий путь, и одолели много дорог, и миновали множество городов и селений. Но однажды наш караван сбился с пути. В ожидании
утра мы вынуждены были устроить привал. Ночью на нас напали разбойники. Я проснулся от громких криков и к своему ужасу увидел, что отец мой убит. Опасаясь, что меня постигнет участь отца, я вскочил на коня и умчался в пустыню. В конце долгого дня я достиг ворот некоего города, но было уже темно, ворота города оказались запертыми. Я умолял сторожей впустить меня в город, но они оставались глухими к моим мольбам. А неподалеку от городских ворот был невысокий холм, и у его подножья лежал огромный камень. Вот за этим-то камнем я и устроился на ночлег. Ночь, однако, была безлунная, и от пережитого страха я никак не мог уснуть. Вдруг я увидел, как через городскую стену перелез человек с зажженным фонарем в руках. За ним последовали еще двое. Они несли что-то тяжелое! Не успел я подумать, что, должно быть, это воры и что они, видно, хотят здесь разделить добычу, как внезапно они исчезли, словно сквозь землю провалились, но вскоре ненадолго появились снова и уже исчезли окончательно. Я подумал, что они припрятали где-нибудь неподалеку награбленное, и принялся осторожно исследовать окрестности. Вдруг я нащупал неглубокую яму, а в ней какого-то человека.
— О безжалостные, — со стоном сказал человек, — чего вам от меня надобно? Дайте мне спокойно умереть.
Я стал его успокаивать:
— Не тот я, кого тебе следует опасаться. Тогда человек простонал:
— О друг, если ты хочешь мне помочь — унеси меня поскорей отсюда в безопасное место и попытайся залечить мои раны. Мое воскресение принесет тебе счастье, а если я умру, твоя совесть будет спокойна, ибо твой благородный поступок будет служить ей утешением.
Узнав, что человек тот нуждается в помощи, я взвалил его на плечи и с наступлением утра вошел в город. Вскоре я увидел маленький убогий домишко и почему-то решил, что в нем живет оди-
нокая вдова. В ответ на мой стук дверь открыла бедно одетая старушка.
— Ты кто такой? — спросила она м.еня.
— Странггик, ищущий приюта, — отвечал я. Старушка проводила меня в дом и, сказав:
— Располагайся здесь,— удалилась.
Я развернул ковер, в который был завернут раненый, и моему изумленному взору предстало некое очаровательное создание.
Узрев сию неземную красоту, я едва не лишился сознания. Но постепенно придя в себя, я тяжело вздохнул и сказал:
— О луноликая, о жемчужина красоты! Кто причинил тебе такое зло? Почему судьба столь немилостива к тебе?
Девушка с трудом подняла веки.
— О благородный юноша,—прошептала она, — если Аллаху будет угодно сохранить мне жизнь, я без утайки поведаю тебе . свою историю. А коли мне суждено умереть — пусть моя тайна уйдет со мной в могилу.
Я осмотрел девушку и обнаружил у нее на теле несколько ножевых ран. Омыв раны, я смазал их целебными снадобьями и принялся ухаживать за ней с превеликим тщанием. Однако здоровье ее час от часу становилось хуже. В один из дней, взглянув на меня полными мольбы глазами, девушка сказала:
— О благородный юноша, ты мучаешься со мной, не ведая, есть ли в том прок. Выполни мою просьбу, и это облегчит и мою и твою участь.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил я.
— В этом городе, — продолжала она, — есть прекрасный лекарь. Только он способен точно сказать, что ждет больного. Однако ходит он не к каждому. Если у тебя есть немного золота, ступай к этому лекарю и умоли его ко мне прийти. Может быть, он соблазнится деньгами, а может, в нем пробудится чувство сострадания, и он сумеет меня исцелить. Лекарю объясни, будто разбойники до полусмерти избили твоего брата, а ты отыскал его и принес домой. Если лекарь скажет,
что я поправлюсь, то ты будешь меня выхаживать. В противном случае бросишь меня на произвол судьбы, чтобы быстрее пришло мое избавление.
Выслушав сии слова, я отправился к лекарю. Придя к его жилищу, я увидел множество народу — это больные ждали его появления. По прошествии долгого времени лекарь вышел из дому и, не сказав никому ни слова, отправился в шахский дворец. Мы молча последовали за ним. Закончив ежедневный осмотр шаха, лекарь покинул дворец. Тут к нему ринулись все страждущие и стали наперебой рассказывать о своих болезнях. Поведал ему о своей беде и я. Мои мольбы и стенанья возымели действие, лекарь окинул меня сочувственным взглядом и сказал:
— Ладно. Сначала я схожу к тебе, а уж потом отправлюсь по другим делам.
Осмотрев больную, лекарь дал мне три пилюли и при этом сказал:
— Одну пилюлю пусть она проглотит сейчас, вторую — перед сном, а третью — на рассвете. После этого ты должен прийти ко мне и рассказать, какое действие возымели пилюли на больную.
С этими словами он удалился.
Я сделал все, как велел лекарь, однако поутру, когда надо было дать последнюю пилюлю, у больной из горла хлынула кровь. Я тотчас побежал к лекарю и сказал ему об этом. Лекарь остался чрезвычайно доволен моим известием и, объяснив, будто из больной вышла застоявшаяся кровь, посулил, что вскоре она поправится.
Возблагодарив Аллаха за милость, я возвратился домой, и, едва завидев меня, девушка спросила :
— О благородный юноша, нет ли у тебя чего-нибудь поесть?
Я принес ей еду, и она отведала ее, и на лице ее проступил румянец.
Мало-помалу она начала поправляться, а в один благоприятный день и вовсе выздоровела.
Вскоре у девушки пробудился интерес к нарядам и украшениям, и стала она столь прекрасна, что я не в силах был оторвать от нее глаз. Потрясенный и изумленный, я утратил дар речи и не находил в себе мужества признаться ей в своем чувстве. А она, будто почуяв, что я попал в любовные сети, молвила:
— О благородный юноша, мне ведомо охватившее твою душу желание, однако прошу тебя потерпеть еще немного. Я буду принадлежать тебе одному, ибо ты спас меня от верной смерти и пробудил во мне горячую любовь.
— О редчайшая из красавиц, — ответствовал я ей, — не тешь меня своими посулами, ибо одному Аллаху известно, что ждет меня завтра. — А в сердце своем помыслил, что все же лучше пребывать в надежде, чем изведать безнадежность.
В благоприятный день, покупая лекарство для больной, я познакомился с одним знахарем. Я частенько наведывался в его лавку, и вскоре мы стали близкими друзьями. Однажды он пригласил меня в гости. И меня одолели сомнения, как я смогу провести целый вечер в разлуке с любимой. Когда я сказал ей об этом, она, улыбнувшись, ответила так:
— Если ты пойдешь к знахарю, постарайся там не задерживаться больше трех дней.
— Аллах всемогущий! — воскликнул я. — Каждый час разлуки с тобой для меня подобен смерти,
— Ну что ж, ступай, — молвила она. — Только сначала исполни одну мою просьбу.
Девушка попросила меня принести бумаги и чернил и, написав записку, велела отнести ее на базар и вручить высокому седобородому старику, хозяину лавки золотых украшений, а затем, получив от него нужную ей вещь, вернуться домой.
Я взял записку и отнес ее в ювелирный ряд и отдал седобородому старику. Узрев некую печать на той бумаге, он согнулся в почтительном поклоне и вручил мне маленький ларец. Когда
я принес его девушке, она вынула из-за пазухи ключ, отперла этот ларец, и я увидел, что ларец полон удивительных драгоценностей. Выбрав несколько жемчужин, она протянула их мне и молвила:
— Ступай в город, купи богатое имение. Найми слуг и позаботься, чтобы и им, и их семьям нашлось в том имении жилье. Когда все это сделаешь, отвези туда меня...
По прошествии недели все было готово: богатое имение, внутренние покои коего были убраны коврами и уставлены дорогими вазами, раскрыло свои двери перед моей солнцеликой возлюбленной.
— А теперь ты свободен и можешь идти в гости к знахарю, — сказала она.
И я отправился в лавку знахаря. Когда я пришел туда, знахарь повелел слуге привести двух лошадей, и мы сели на них и поехали к его жилищу. Когда мы приехали туда, я увидел, что знахарь сказочно богат. Конюшня полна арабскими скакунами, слуги одеты в дорогие платья и подпоясаны золотыми кушаками. «Как же я приглашу его к себе, — опечалился я, — ведь и он и его слуги станут смеяться над моей бедностью». Итак, мы вошли в дом. Вскоре появились музыканты, певцы и красивые луноликие танцовщицы. Они играли и пели, а потом виночерпий подал чаши с пьянящими напитками, и были те чаши пущены по кругу. Хмель ударил мне в голову, я потерял счет времени. Мне казалось, будто я пробыл здесь всего только сутки, на самом же деле пир продолжался сорок дней и сорок ночей. Когда же опьянение прошло, я, испросив разрешения хозяина, отправился домой. Девушку я застал опечаленной. Воззрившись на меня с укором, она сказала:
— О прикинувшийся влюбленным, изгони меня из своего сердца! Для тебя равны шипы и роза, соловей и ворон, огонь и дым. И она прочитала бейт:
Дела благие отличать умей от дел недобрых, скверных, Ведь много в жизни есть людей неискренних и лицемерных,
Я припал к ее стопам и стал молить О прощении.
— О возлюбленная! Душа моя принадлежит одной тебе! Я готов пожертвовать ради тебя жизнью. Пусть очи мои взирали на других, однако в сердце у меня одна только ты. И я прочел стихи :
В ярких чашечках тюльпанов, пламенеющих вокруг, Чернота печали скрыта — посмотри, мой нежный друг. За года, что как в тумане я провел, прости меня, — Буду жить я, днем и ночью в сердце образ твой храня!
Так после долгих страстных просьб я с трудом вымолил у нее прощение.
Я у капризницы в руках — в ее жестокой власти: Не гонит прочь, но не дает и умереть от страсти.
По прошествии нескольких дней красавица, пленившая мое сердце, взглянула на меня вопрошающе и сказала:
— О благородный юноша, знаешь ли ты, что обычай повелевает на гостеприимство отвечать гостеприимством. Ты гостил у знахаря сорок дней и сорок ночей, и твое угощение в его честь должно быть не менее богатым.
— О прекраснейшая из прекрасных! — отвечал я. — Могу ли я после его сказочно богатого дома звать его к себе? Ведь он станет смеяться над моей бедностью!
— Пусть это тебя не тревожит, — утешила меня девушка. — Твое дело — пригласить, а все прочее я беру на себя.
Выслушав эти слова, я отправился к знахарю и просил его вечером пожаловать ко мне в гости. Знахарь ответил согласием. Я дождался его в лавке, а с наступлением сумерек мы уселись на лошадей и двинулись в путь.
По дороге мы увидели прекрасный, подобный раю, дворец и хотели было проехать мимо, но слуги в богатых одеждах остановили нас и сказали:
— Вы приехали, господа, ибо вас ждут в этом дворце.
Когда я спешился, ко мне подбежали несколько человек и, отдав надлежащие почести, пригласили следовать за ними. Роскошное убранство дворца повергло меня в изумление. Мы с знахарем уселись на прекрасном ковре, облокотились на шелковые подушки. И тут же заиграли музыканты, запели певцы и закружились в танце луноликие красавицы. Сладкоголосые звуки танбура сжигали мое сердце. Более нежных мелодий я никогда нигде не слышал. Моя возлюбленная устроила такой пир, что сами пери были бы повергнуты в. изумление. И на память мне пришел стих:
Если хочет Аллах дать богатство рабу своему, Даже камень обычный приносит богатство тому.
Так пировали мы допоздна, и я уснул рядом с моим другом — знахарем. На рассвете, едва пробудившись от сна, я обнаружил, что лежу в своем прежнем бедном доме, а многочисленные слуги и служанки исчезли вместе с райским дворцом. В изумлении я поднялся на ноги и увидел на полу мертвого знахаря с отрезанной головой на груди. Я стал звать на помощь, однако в доме никого не оказалось. Тогда я бросился на улицу. Тут меня остановили несколько всадников, они спешились и, воздав мне положенные почести, обратились ко мне с такими словами:
— Слава тебе, о достойнейший юноша! Отныне прекрасная малика принадлежит тебе. Тебя озарило солнце счастья, ты купаешься в лучах луны, твоя печаль обернулась радостью. Тебе суждено стать зятем шаха.
Они облачили меня в богатые одеяния, водрузили мне на голову корону, усадили на чистокровного арабского скакуна и с большими почестями доставили в шахский дворец. Войдя в покои шаха, я увидел его восседающим на троне. Он горячо обнял меня и прижал к своему сердцу.
— Отныне ты будешь мне сыном, — ласково молвил он. — Моя дочь по праву принадлежит тебе.
С этими словами он усадил меня рядом с собой и, обратясь к визирям, приказал:
— Готовьтесь к свадьбе: украшайте город, угощайте всех, как положено.
Только он успел это вымолвить, как несколько визирей приблизились к трону и, склонясь в почтительном поклоне, доложили:
— О всемогущий шах! Из государства Занг-бар прибыли посланцы. Они требуют, чтобы ты принял их немедля.
Шах вынужден был ответить согласием. Тут вошли посланцы из Зангбара. Они должным образом приветствовали шаха и передали ему дары от своего владыки и запечатанное письмо. Испросив соизволения шаха, визирь сломал печать и прочел: «Сим посланием я, гаах Зангбара, желаю известить шаха Сулеймана о том, что есть у меня сын, коего я люблю больше жизни. Прослышав о несравненной красоте твоей дочери, мой сын полюбил ее всей дутой. Ее прекрасные ресницы, словно стрелы, пронзили его сердце, и он ни днем ни ночью не ведает покоя. По получении даров и сего послания прошу тебя без промедления отправить свою дочь в Зангбар, не то я пойду на тебя войной и сровняю с землей твои владения, а дочь твою увезу силой».
В зале воцарилось смятение. Шах обратился за советом к мудрейшим из мудрых, и те ответствовали :
— О высокородный государь! Благополучие страны находится в зависимости от твоей воли. Разум повелевает, чтобы ты отправил свою дочь в Зангбар, а этому юноше возместил утрату богатыми подношениями.
Шах внял их совету, и начались приготовления к отъезду. Недаром говорил поэт: Никогда рожденных друг для друга злое небо не соединяет,— Колесо судьбы с дороги сбилось, и душа пылает и страдает.
По прошествии трех дней, ту, которая похитила мое сердце, усадили на золотые носилки, чтобы отправить в Зангбар. И никто не справился о моей печали и не вспомнил о моей утрате. Я убедился,
что за добро не всегда воздается добром, что стоит кому-нибудь выбраться из беды, как он тотчас забывает своего благодетеля. Счастье отвернулось от меня, и я горько зарыдал. Меня охватила печаль, и я выбежал из дворца и увидел, что сейчас унесут шахскую дочь. Слезы сами собой хлынули у меня из глаз, но тут ко мне подошел некий эфиоп и сказал:
— Хочешь ли отправиться с нами в Зангбар? Я сделаю тебя другом моего шахзаде.
И я сказал:
— Хочу.
Он подвел ко мне скакуна, и мы отправились в путь. Когда мне удавалось приблизиться к носилкам, до моего слуха доносились рыдания моей возлюбленной. И тогда моя душа разрывалась на части.
По прошествии долгого времени мы достигли Зангбара. Сопровождающие занялись своими делами, малику увели во дворец. Я же остался в одиночестве. Вдруг неподалеку от отведенных малике покоев я узрел маленький домик. В ответ на мой стук дверь отворила некая старуха.
— Кто ты такой? — спросила она.
— Я бедный странник и прошу тебя дать мне приют.
Она пригласила меня в дом и сказала:
— О юноша! Нынешней ночью во дворце состоится свадьба шахзаде и малики. Я пойду туда, а тебя оставлю дома с моей дочерью, ибо готова считать тебя своим сыном. <
Мир померк в моих глазах, и, снедаемый страстью к возлюбленной, я пал перед старухой ниц.
— О матушка, молю тебя, возьми меня с собой во дворец, я мечтаю насладиться лицезрением свадебного пира.
— Ты что, лишился разума! — воскликнула она.—Ведь это дворец шаха, он окружен многочисленной стражей, и без высочайшего соизволе-рия туда попасть невозможно.
С воплями и рыданьями я стал лобызать ей ноги.
— О матушка, я подарю тебе драгоценную жемчужину. — Я достал из-за пазухи жемчужину и дал ее старухе.
На ее лице отразилась алчность, и она сказала:
— О сын мой! Оденься в платье моей дочери, на голову накинь чадру и ступай за мной. Уж как-нибудь я проведу тебя во дворец. Ведь я все же кормилица шахзаде, я для него — вторая мать. Думаю, никто не решится меня остановить. — Она усадила меня перед зеркалом и принялась румянить мне щеки и сурьмить глаза, будто девушке.
Щедростью можешь ты все грехи заранее искупить, Хитростью можешь ты даже, льва заставить себе служить.
Наконец мы отправились во дворец. Когда у старухи спрашивали, кто с ней пришел, она отвечала, что я — ее дочь, которая издавна мечтает побывать в шахском дворце. А так как нынешней ночью исполнится желание шахзаде, то она, старуха, хотела гы, чтобы давнишняя мечта ее дочери тоже сбылась сегодня. Некоторые служанки, поверив измышлениям старухи, обнимали и целовали меня и при этом говорили:
— О матушка, оказывается, у вас такая прекрасная дочь!
Вскоре я вместе с несколькими служанками проник в покои малики. Я увидел ее сидящей на богато убранном троне под пологом. Однако лик ее был печален, и я чуть не лишился разума от горя.
Сжалось сердце мое, пронзенное болью разлуки, Будто клад предо мною, но не дается в руки.
Я оглядел комнату, выискивая место, где можно было бы спрятаться. И тут я заметил лестницу, ведущую на балкон. Я поднялся по той лестнице и притаился на балконе. Тем временем в комнату вошла служанка и велела всем удалиться, ибо с минуты на минуту сюда должен был пожаловать жених. И в самом деле спустя некоторое время
появился жених. Безобразный, как див, он к тому же был пьян и едва держался на ногах. Когда его подвели к трону малики, он приказал слугам удалиться, а сам запер дверь на ключ и, обняв малику, вознамерился было поднять чадру. Малика оттолкнула его и с чувством гадливости сказала:
— О мерзкий негодяй, не смей ко мне прикасаться !
Тогда эфиоп страшно разгневался:
— Многие красавицы мира были бы счастливы изведать мою благосклонность, ты же называешь меня негодяем. Раз так, я буду действовать по-иному.
Сказав это, он привлек малику к груди. Малика же, собрав все силы, вырвалась из его объятий. Тут эфиоп разъярился и стал рвать на ней одежды.
— О Касым! —вскричала малика. — Услышь мой зов, приди ко мне на помощь.
Я не мог больше сдержаться, бросился с балкона в комнату и, выхватив кинжал, вонзил его в грудь эфиопа. Тот упал замертво. Я отрубил эфиопу голову, положил ее ему на грудь и воскликнул, обратясь к малике:
— Я здесь, дорогая.
Малика широко раскрыла глаза :
— Откуда ты явился?
— Не спрашивай меня об этом, — отвечал я. Потом поспешно завернул малику в ковер, взвалил себе на плечи и второпях покинул комнату. Находившийся во дворе люд был занят своим делом, и никто не заметил, как я прошел к дворцовой стене и, перебравшись через нее, покинул дворец. Придя в дом старухи, я развернул ковер и увидел свою луноликую.
— О Касым, — молвила малика. — Они непременно нас разыщут здесь! Что же делать?
— Мы во власти судьбы,— отвечал я и повел возлюбленную на балкон. Там мы и провели ночь.
Наступило утро. Во дворце ждали появления жениха, но его все не было и не было, а в комнату малики войти никто не осмеливался. По проше-
ствии продолжительного времени прислуга все-таки отважилась отпереть дверь, и тут увидели, что жених мертв, а невесты и след простыл. Поднялась страшная суматоха. Пришлось рассказать о случившемся шаху. Шах повелел у городских ворот выставить стражу, обшарить дороги, обыскать все дома города.
Услышав о высочайшем повелении, старуха принялась рвать на себе волосы.
— О юноша, — бросилась она ко мне, — я знаю, что в этом деле повинен ты. Если малику найдут в моем доме, то не сносить головы ни мне, ни тебе. Уж лучше я сразу выдам тебя шаху, может быть, хоть меня тогда пощадят.
Я пал перед старухой ниц и, рыдая, стал молить ее о пощаде. Однако все мои мольбы были тщетны. Тут я понял, что могут помочь только деньги, и я отдал ей горсть жемчужин и увидел, как алчность вспыхнула в ее лице, и она сказала :
— Чему быть, того не миновать. Дело сделано, и нам не следует поднимать шум. Лучше я стану караулить у двери, чтобы в дом не проникли те, кто ищет тебя и малику.
Она исцарапала себе лицо и, растерев докрасна глаза, уселась на пороге. И горестный вид ее вызывал сочувствие всех прохожих.
Тем временем люди шаха обыскали дома горожан и, не обнаружив следов малики, направились к дому старухи. Старуха же, изобразив глубокую печаль, сказала:
— Да осудит вас Аллах! Вы намереваетесь искать убийцу в моем доме? Разве способна мать быть соучастницей в убийстве своего сына? Или вы просто хотите посыпать солью мои раны?
Печаль ее была столь величава и естественна, что стражники, испытав раскаяние, прошли мимо. А старуха, обрадовавшись, побежала к нам и сообщила, что опасность миновала. Мы возблагодарили всевышнего и, переждав, пока в городе все утихнет, стали собираться в путь.
— О Касым, — молила меня малика, — уедем с тобой в чужие края. Пусть мы будем бедны, но зато счастливы, оттого что вместе.
О силе наших чувств узнал весь город, вся округа,
Лишь лучшее, что в людях есть, мы видим друг у друга.
Пусть упрекают, мучат нас, но вместе мы с тобою,
Закон любви навек связал мою с твоей судьбою.
«В чем счастье жизни?» — я спросил на пире страсти нашей.
«Храни святой секрет любви!» — ответ был винной чаши.
Сердце мое склонилось к ее сердцу и, не теряя понапрасну времени, я добыл двух арабских скакунов, запасся мужской одеждой для малики, приготовил припасы и все, что требуется в долгом пути, и с наступлением сумерек мы покинули пределы города. Оставив позади много путей и дорог, мы достигли пустыни, и я сказал возлюбленной: .......
О жизнь моя, свет радости земной — Твоя печаль и день и ночь со мной!
— До сей поры мне неведома твоя тайна. Расскажи, кто тебя ранил, кому я обязан встрече с тобой? Почему ты советовала мне пригласить в гости знахаря и каким образом он оказался убитым? Открой мне причину того, чем я снискал благорасположение твоего отца?
И малика рассказала мне такую историю :
— О мой возлюбленный! Да будет тебе известно, что я дочь шаха, что отца моего зовут Сулейман, и что я росла во дворце, и было у нас множество слуг. И среди тех слуг был человек, самый близкий мне и моему отцу. Я дала ему денег, чтобы он открыл лавку и занялся торговлей лекарствами. А шах, мой отец, пригласил ему в наставники мудрейших лекарей. Вскоре тот человек стал знахарем, и все состояние, какое тебе довелось у него видеть, пришло к нему с моей помощью. Так он стал богат и всеми почитаем и продолжал оставаться моим другом. Однажды, навестив меня, он принес с собой сосуд с вином. Отведав того вина, я сделалась веселой и радостной. Тут он потерял голову и, обратясь ко мне,
сказал: «О прекрасная малика! Молю тебя, осчастливь меня любовным свиданием! Вот уже много дней я снедаем любовной страстью к тебе. И теперь я не в силах совладать с ней. Если же ты ко мне не питаешь благосклонности, то найди в себе хоть каплю сострадания». Сказав все это,—продолжала малика,—он вознамерился было меня обнять, но я резко отбросила его руку и пригрозила немедля рассказать обо всем отцу, дабы он достойным образом его наказал. Той же ночью знахарь с двумя своими слугами тайком проник в мои покои, избил меня и, решив, что я скончалась, завернул в ковер и бросил в том месте, где ты меня нашел. Аллах в твоем лице послал мне спасителя, и я навеки твоя раба. Теперь слушай об убийстве знахаря. Когда ты пригласил его в гости, я пошла к отцу и обо всем ему рассказала. Он повелел своим стражникам знахаря немедля убить, а тебя доставить во дворец и наградить подобающим образом.
Долго пребывали мы в пути, но не ведали, где найдем свое пристанище. Когда мы подъехали к безлюдному месту, малика удалилась за большой камень, и я тут же услышал ее истошный крик. Я бросился туда и увидел, что ее ужалила змея. Ту змею я убил, но малике помочь не смог. Вскоре, изнемогая от боли и страданий, она скончалась. Сердце мое разрывалось от горя. Я стал биться головой о землю. Я отпустил на волю лошадей и, рыдая, похоронил свою возлюбленную. Однако человек крепче железа, и ему суждено вынести все. И пока срок моей жизни не изошел, любовь к малике и мое горе будут всегда во мне.
Султан Санджар, выслушав исповедь юноши, проникся к нему сочувствием и сказал :
— Сними одеяния каландара и скажи, что ты желал бы получить из моих богатств. Я готов подарить тебе что угодно. Теперь я вижу, что в жизни господствует зло. Мир, словно караван-сарай, куда приходят и откуда уходят.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Говорят, что Солон по просьбе Креза приехал в Сарды. Когда Солон осмотрел великолепный замок Креза, тот спросил его, знает ли он человека, счастливее его, Креза. Солон отвечал, что знает такого человека: это его согражданин Телл. Затем он рассказал, что Телл был человеком высокой нравственности, оставил после себя детей, пользующихся добрым именем, имущество, в котором есть всё необходимое, и погиб со славой, храбро сражаясь за отечество. Солон показался Крезу чудаком и грубияном, раз он не измеряет счастье обилием серебра и золота, а жизнь и смерть простого человека ставит выше его громадного могущества и власти. И всё же он опять спросил Солона, знает ли он кого другого после Телла, более счастливого, чем он. Солон опять сказал, что знает: это Клеобис и Битон, два брата, чрезвычайно любившие друг друга и свою мать. Когда однажды волы долго не приходили с пастбища, они сами запряглись в повозку и повезли мать в храм Геры. Все граждане называли её счастливой, и она радовалась. А они принесли жертву, напились воды, но на следующий день уже не встали; их нашли мёртвыми; они, стяжав такую славу, без боли и печали узрели смерть.
— А меня, — воскликнул Крез уже с гневом, — ты не ставишь совсем в число людей счастливых?
Тогда Солон, не желая ему льстить, но и не желая раздражать ещё дольше, сказал:
— Царь Лидийский! Нам, эллинам, бог дал способность соблюдать во всём меру. А вследствие такого чувства меры и ум нам свойственен какой-то робкий, по-видимому, простонародный, а не царский, блестящий. Такой ум, видя, что в жизни всегда бывают всякие превратности судьбы, не позволяет гордиться счастьем данной минуты, если ещё не прошло время, когда оно может перемениться. К каждому незаметно подходит будущее, полное всяких случайностей. Кому бог пошлёт счастье до конца жизни, того мы считаем счастливым. А назвать счастливым человека при жизни, пока он ещё подвержен опасности, — это всё равно, что провозглашать победителем и венчать венком атлета, ещё не кончившего состязания. Это дело неверное, лишённое всякого значения.
После этих слов Солон удалился. Креза он обидел, но не образумил. Так пренебрежительно в то время Крез отнёсся к Солону.
После поражения в битве с Киром, Крез потерял свою столицу, сам был взят в плен живым, и ему предстояла печальная участь быть сожжённым на костре. Костёр уже был готов. Связанного Креза возвели на него. Все персы смотрели на это зрелище, и Кир был тут. Тогда Крез, насколько у него хватило голоса, трижды воскликнул:
— О Солон! О Солон! О Солон!
Кир удивился и послал спросить, что за человек или бог Солон, к которому одному он взывает в таком безысходном несчастии. Крез, ничего не скрывая, сказал:
— Это был один из эллинских мудрецов, которого я пригласил, но не за тем, чтобы его послушать и научиться чему-нибудь такому, что мне было нужно, а для того, чтобы он полюбовался на мои богатства и, вернувшись на родину, рассказал о том благополучии, потеря которого, как оказалось, доставила больше горя, чем его приобретение — счастья. Пока оно существовало, хорошего от него только и было, что пустые разговоры да слава. А потеря его привела меня к тяжким страданиям и бедствиям, от которых нет спасения. Так вот Солон, глядя на моё тогдашнее положение, предугадал то, что теперь случилось, и советовал иметь в виду конец жизни, а не гордиться и величаться непрочным достоянием.
Этот ответ передали Киру. Он оказался умнее Креза и, видя подтверждение слов Солона на этом примере, не только освободил Креза, но и относился к нему с уважением в течение всей его жизни.
Так прославился Солон: одним словом своим одного царя спас, другого вразумил.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

Это было в эпоху Камакура (Эпоха Камакура - название периода в истории Японии, конец XII - середина XIV в). Один чиновник переправлялся однажды ночью через реку Намэри, и его слуга нечаянно уронил в воду десять мон (Мон - мелкая монета, грош.). Чиновник немедля приказал нанять людей, зажечь факелы и отыскать все деньги. Некий человек, глядя на это со стороны, заметил:
- Печалясь о десяти монах, он покупает факелы, нанимает людей. Ведь это обойдется гораздо дороже десяти мон.
Услышав эти слова, чиновник сказал:
- Да, некоторые думают так. Многие жадничают во имя экономии. Но потраченные деньги не пропадают: они продолжают ходить по свету. Другое дело десять мон, которые утонули в реке: если мы их сейчас не подберем, они будут навсегда потеряны для мира.
Вот что называется истинной экономией!

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

В давние времена в провинции Сетцу, в деревне Нанива, жили-были муж с женой. Всего у них было вдоволь, только вот беда — детей они не имели. Стали они усердно молить божество Сумиёси, чтобы послало им хоть какое-нибудь дитя, пусть даже величиною с палец.

И вот вскоре родился у них маленький мальчик. Обрадовались муж с женою. Принялись растить сына, да только не растет малыш: как был, так и остается не больше пальца. Поэтому дали ему имя Иссумбоси.
Минуло Иссумбоси семь лет, а он все такой же. Едва выйдет на улицу, соседские дети кричат:
— Смотрите, вон эта горошина катится! Осторожно, не наступите на него!
А Иссумбоси только улыбается.
Но вот исполнилось Иссумбоси шестнадцать лет. Пришел он однажды к родителям и просит:
— Отпустите меня из дому.
— Куда это ты собрался? — удивился отец.
— Хочу в Киото поехать.
— Что же ты будешь делать в Киото?
— В столице Японии, в Киото, сам император живет, дело найдется. Хочу я испытать свою судьбу.
— Ну что ж, ступай, — согласился отец. Обрадовался Иссумбоси и принялся за сборы в дорогу. Попросил он у матери швейную иглу, сделал для нее рукоять, смастерил ножны из соломинки — получился меч. Заткнул его Иссумбоси за пояс. Потом нашел маленькую деревянную чашку, приспособил ее под лодку, а из палочек для еды выстрогал весла.
— Ну, прощай, отец, прощай мать. Счастливо вам оставаться!
Сел Иссумбоси в свою лодочку и поплыл вверх по реке Едогава. Плыл он медленно: чуть ветер набежит или дождь пойдет, того и гляди опрокинется лодочка. В такую погоду одно оставалось Иссумбоси: прятаться в щель между прибрежных камней или сидеть под мостом у свай; там он и отдыхал. Так плыл он месяц и наконец прибыл в местечко Тоба, а оттуда до Киото рукой подать.
Много улиц в Киото. Пышные экипажи, толпы нарядных прохожих; вечный шум и оживление. Вот она, столица Японии!
Растерялся Иссумбоси. Забыв обо всем на свете, бродил он по большому городу и незаметно для себя очутился перед дворцом с красивыми воротами.
«Не иначе как живет здесь знатный вельможа, — подумал Иссумбоси. — Пойду служить к нему».
И в самом деле принадлежал этот дворец Сандзе, первому министру императорского двора.
Вошел Иссумбоси во дворец и что было мочи крикнул:
— Здравствуйте, хозяева!
Случайно министр находился в передней и услышал возглас. Вышел он, посмотрел — никого нет. «Что за чудеса?» — думает вельможа. Стал он осматривать прихожую и вдруг внизу, где стояли в ряд асида (японские деревянные сандалии на высоких подставках), увидел маленького человечка величиной с палец.
— Это ты кричал? — удивился министр.
— Я.
— Кто же ты такой?
— Я из деревни Нанива, а зовут меня Иссумбоси.
— Ив самом деле Иссумбоси! Зачем же ты пришел ко мне?
— Я приехал в Киото счастья искать. Возьмите меня во дворец, буду служить вам исправно.
— Вот забавный малыш! Что ж, оставайся! — согласился министр.
И стал служить Иссумбоси во дворце у министра. Хоть ростом он был невелик, но все поручения выполнял внимательно и усердно. В любом деле выказывал он ум и сообразительность, и вскоре все в доме его полюбили. Только и слышно было: «Иссумбоси! Иссумбоси!»
Но больше всех любила его дочь министра, тринадцатилетняя красавица. Иссумбоси втайне вздыхал по ней, но ничего не говорил, боялся, что его засмеют и прогонят. Просто служил он ей верно, и были они неразлучны.
И вот однажды пошла дочь министра на поклонение в храм богини милосердия. Как всегда, она взяла Иссумбоси с собой. На обратном пути к дому вдруг откуда ни возьмись выскочили на дорогу два огромных черта, преградили им путь и протягивают свои страшные лапы к девушке.
Насмерть перепугалась девушка, пустилась бежать. А черти за ней, вот-вот догонят и схватят! Но тут под ноги чертям бросился Иссумбоси.
— Эй, вы! Не видите разве, кто идет? — громко закричал он. — Это дочь Сандзё, первого министра императорского двора. Убирайтесь прочь! Дорогу!
Удивились черти: откуда такой голосок слышится? Поглядели под ноги, видят: стоит маленький человечек в воинственной позе и размахивает иголкой, словно мечом.
Громко захохотали черти:
— Ха-ха-ха! Такая козявка и еще грозит нам! Да мы тебя проглотим со всеми потрохами!
С этими словами схватил один из них Иссумбоси, сунул его в рот и проглотил. Попал Иссумбоси с мечом в руках прямо к черту в живот. Стал он там бегать да колоть иглой во все стороны. Не вытерпел черт. От резкой боли дыхание у него захватило, взвыл он, катается по земле. Наконец вздохнул поглубже и вместе с воздухом выбросил Иссумбоси наружу.
А Иссумбоси взмахнул своим мечом и опять на черта бросился.
— Ах ты, наглец! Вот я тебя!—закричал другой черт, схватил Иссумбоси и сунул себе в рот.
А Иссумбоси пробрался через горло в ноздри, а из ноздрей в глаза и давай колоть черта в зрачки.
От страшной боли подпрыгнул черт вверх, и от этого толчка вылетел Иссумбоси из его глаза на землю.
Испуская дикие вопли, бросился черт бежать. А второй за ним следом.
— Ну что, получили? — кричал им вслед Иссумбоси. — Эх вы, а еще чертями называетесь! Жалкие козявки, вот вы кто! Смотрите, в другой раз не попадайтесь!
Вернулся он к перепуганной девушке, помог ей прийти в себя. Очнулась она и говорит:
— Спасибо тебе! Спас ты меня от лютой смерти. Как придем домой, я обо всем расскажу отцу; он тебя щедро наградит.
Весело направились они во дворец, но тут вдруг попалась им под ноги небольшая колотушка.
— Откуда она здесь? — удивилась девушка.
— Должно быть, черти второпях обронили, — поднял Иссумбоси колотушку, повертел, посмотрел.
— Э-э! — говорит. — Кажется, это не простая колотушка, а волшебная. Стоит такой постучать, сбудется все, что ты пожелаешь. Вот я сейчас попробую настучать себе рост!
Взмахнул он колотушкой и говорит:
— Иссумбоси, стань большим! Стань таким, как все!
Стукнул раз колотушкой — и сразу вырос на целый сяку (1 сяку = примерно 30 сантиметров). Стукнул другой —вырос еще на три сяку. Стукнул третий раз — и стал рослым красивым юношей.
Несказанно обрадовался Иссумбоси, рада была и девушка. Пришли они домой, рассказали о случившемся. Все восхваляли подвиг Иссумбоси и изумлялись его чудесному превращению.
Весть об этом дошла до императора. Позвал он к себе во дворец Иссумбоси, одарил его разными дарами и пожаловал ему чин военачальника. А спустя некоторое время отдал первый министр свою дочь Иссумбоси в жены. Приехали к Иссумбоси отец и мать из Нанива, и зажили они все вместе дружно и весело.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ДАОССКАЯ МУДРОСТЬ

Первое достижение в искусстве боя на мечах — единство человека и меча. Когда это единство достигнуто, даже травинка может стать оружием.
Второе достижение — когда меч существует лишь в сердце мастера, отсутствуя в его руке. Тогда можно поразить врага за сто шагов голыми руками.
Но высшее достижение искусства боя на мечах — это отсутствие меча как в руке, так и в сердце мастера. Такой воин пребывает в мире со всем остальным миром. Он даёт обет не убивать и несёт мир человечеству.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Александр Македонский заметил среди своих воинов человека по имени Александр, который во время сражений постоянно обращался в бегство. И он сказал ему:
— Прошу тебя, либо преодолей трусость, либо измени своё имя, дабы сходство наших имён никого не вводило в заблуждение.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора РУМЫНСКИЕ СКАЗКИ

В стародавние времена, когда ещё хаживал по свету седой как лунь Дед Мороз, жил-был царь, богатый, как царю и положено. И был у него сын по имени Йоница, по прозвищу Фэт-Фрумос*. Много утех у Йоницы: и хороводы он водить горазд, и музыкантов-лаутаров не прочь послушать, но дороже всего были молодцу добрые кони из отцовской конюшни.
Уж он и холил их, и лелеял, и на выгон водил, где клевер послаще.
А надо вам сказать, что нигде не рос такой клевер, как у большого озера. Называлось оно Чудо-озеро. Нет-нет да выходила из него то одна, то другая фея — людям показаться.
Вот раз вечером Йоница вместе с царским конюшим погнал лошадей на выгон к тому озеру.
Йоница лёг спать на бережку, а конюший остался за лошадьми смотреть. Вдруг как всколыхнётся вода в озере — и выходит на берег фея, распрекрасная девица, такой красоты на всём белом свете не сыщешь. Подходит она к Йонице, целует его и молвит:
* Фэт-Фрумос — добрый молодец, богатырь.
— Проснись, милый друг!
А Йоница спит — ничего не чует. Девица ну ну целовать его, слезы лить, а он спит богатырским сном - не шелохнётся.
Делать нечего — пришлось фее вернуться обратно в озеро.
Когда лошади напаслись вдоволь, конюший растолкал Йоницу, и они пустились в обратный путь. Дорогой конюший рассказал царскому сыну, как фея из озера выходила. Запечалился Йоница, досадно ему на себя стало.
На другой вечер снова повели они лошадей на выгон. Йоница порешил спать не ложиться, да сон-то ведь слаще мёда, против воли очи смыкает. Недаром говорят: и рать, и воеводу — всех повалил.
Вышла фея из озера, будила-будила Йоницу, не добудилась, заплакала и ушла в своё озеро. Конюший всё видел и диву давался, как это Йоница спит — ничего не чует.
А поутру рассказал ему про фею, как она над ним плакала-убивалась...
В третий раз повёл Йоница с конюшим лошадей в ночное к Чудо-озеру.
Ходит Йоница взад-вперёд по бережку, глядит во все глаза, поджидает свою фею, а её всё нет да нет. Дай, думает Йоница, прилягу на траву, так ждать сподручнее. Только прилёг, сон тут как тут, сморил молодца. Вышла фея из озера и ну его будить, ну целовать, ну обнимать. Спит Йоница — хоть из пушек пали. Тогда фея и говорит:
— Прости-прощай, милый друг. Больше я к тебе не приду. Сняла у Йоницы с пальца перстень, себе на руку надела, а свой
перстенёк — ему. И была такова.
Растолкал конюший Йоницу, так, мол, и так, говорит, опять ты фею прозевал. Йоница смотрит — у него на мизинце чужой перстенёк, на перстеньке слова: «Иляна Косынзяна, золотая коса, в косе цветы поют, девяти царствам покоя не дают».
Прочёл надпись Йоница — и тоже покой потерял. Вернулся он домой, раздал всё добро бедным, справил себе пару железных лаптей, взял стальной посох и пошёл по белу свету искать Иляну Косынзяну.
Перво-наперво завернул он к своему зятю, к мужу младшей сестры, и спрашивает:
— Не слыхал ли ты чего про Иляну Косынзяну?
— Слыхом не слыхал,— отвечает зять.
Отправился Йоница дальше, приходит ко второму зятю, к мужу средней сестры, и спрашивает, не слыхал ли тот про Иляну Косын-зяну.
— Сказки слыхал,— отвечает зять.— Про неё только в сказке и услышишь.
Делать нечего, привязал Йоница покрепче свои железные лапти и дальше пошёл. Сердце-то — лучший поводырь.
Вот приходит он к третьему зятю, мужу старшей сестры, и говорит:
— Много ты на своём веку повидал, может, знаешь и про Иляну Косынзяну?
— Не нашлось ещё до сей поры такого удальца, который бы в гостях у Иляны Косынзяны побывал,— отвечает зять.— В её царство и дороги-то нету, ни пройти, ни проехать. Ступай-ка ты лучше домой, нечего тебе бродить по свету, людей смешить.
Йоница язык прикусил, тоску в сердце затаил. Простился с зятем и снова в путь-дорогу пустился.
Шёл он, шёл горами высокими, долинами широкими, лесами тёмными, дорогами ровными. Кого ни встретит — сейчас про Иляну Косынзяну спрашивает, да все в ответ только плечами пожимают.
«На что мне жизнь без Иляны? — думает Йоница.— Буду идти, пока земля меня носит, пока солнышко на небе светит». Так плутает он по белу свету, и Иляна у него из головы не выходит. Иной раз чудится ему — вот она, перед ним. Наважденье, да и только.
Вот дошёл он до горы, за которую солнце вечером заходит. Стал на неё взбираться, видит — пещера. Вошёл в пещеру и пошёл всё глубже и глубже: ни одной живой души вокруг, только змеи шуршат да звери рыщут. А Йоница идёт как ни в чём не бывало, страха не знает.
И вот завидел он впереди свет, шагу прибавил, вышел на волю и видит: бежит быстрая речка, вода черней сажи, а на речке мельница работает, колёса так и мелькают — любо-дорого смотреть.
Входит Йоница на мельницу — никого. А что за мельница — без народа? Огляделся Йоница, видит, в углу старый старичок, веки крючьями себе поднимает, такой дряхлый. Муку в мешки ссыпать не успевает, так лихо зерно мелется.
— Здравствуй, дедушка! — говорит Йоница старику.
— Здравствуй, молодец,— отвечает старик.— Скажи на милость, каким тебя ветром ко мне занесло? Сюда вовек человечья нога не ступала.
— Человек всюду дойдёт, за девять морей, за тридевять земель заберётся. Вот и я хожу-хожу, пытаю каждого встречного-поперечного, да всё без толку. Может, ты, дедушка, мне ответишь, тебе ведь, поди, столько лет, сколько самому времени?
Старик поднял крючьями веки, взглянул на Йоницу и спрашивает :
— Чего же ты ищешь, молодец? Йоница отвечает:
— Ищу я Иляну Косынзяну, не слыхал про неё?
— Как не слыхать, коли эта мельница-то её, для неё, родимой, я день и ночь муку мелю. Всякое утро прилетают сюда девять птиц-великанов, каждая по четыре мешка пшеницы на себе несёт, за сутки я их должен в муку смолоть.
У Йоницы словно камень с души свалился. Слово за слово — глядишь, старик уже доверил ему вместо себя муку в мешки ссыпать, а сам прилёг и тут же уснул. Уж больно он намаялся.
А Йонице только того и надо. Он вмиг все мешки мукой наполнил, а в один сам залез и изнутри крепко его зашил.
Тут поднялся великий шум, налетели птицы-великаны, кричат старику:
— Эй, готова мука?
Старик встрепенулся, веки поднял, туда-сюда — нет его помощника, и след простыл. Делать нечего, нагрузил старик мешки птицам на спины, да только их и видели: быстрее ветра, быстрее мысли летали те птицы.
А старик остался на мельнице муку молоть. И долго ещё голову ломал, куда его гость пропал: то ли в воду свалился, то ли к людям на вольный свет вернулся.
А Йоница цел-невредим добрался до царства Иляны Косынзя-ны. Отдали птицы мешки пекарю. Развязал пекарь один мешок — тот самый, где сидел Йоница — да так и ахнул.
— Ты как сюда попал? Сюда живые души не забредают.
— Это ещё как сказать,— отвечает Йоница и показывает ему перстень, а на перстне слова: «Иляна Косынзяна, золотая коса, в косе цветы поют, девяти царствам покоя не дают».
Ну, пекарь и взял его к себе в дом жить.
Настал час пекарю печь хлебы для Иляны Косынзяны — хлеб она ела только его руками испечённый. Йоница и говорит пекарю:
— Позволь мне хлеб испечь, вот увидишь, не подведу.
— Что ж, пеки,— говорит пекарь.
Замесил Йоница тесто по-своему, посадил в печку. Испеклись хлебы на славу — пекарь только руками развёл.
Отнёс он хлебы к Иляне Косынзяне, взяла она один каравай в руки и спрашивает:
— Кто испёк такой хлеб, пышный да румяный?
— Я испёк, кто же ещё! — отвечает пекарь.
Когда весь хлеб вышел, Йоница снова вызвался помочь пекарю, и получились у него хлебы вдвое пышнее да румянее против прежнего.
Снова подивилась Иляна, такого хлеба даже ей едать не доводилось: сам в рот лезет. Известное дело: хлеб добрый, что калач сдобный.
В третий раз настало время печь хлебы. У Йоницы сердце от радости зашлось. Взялся он за дело, ну, думает, была не была — и запёк в один каравай перстень Иляны Косынзяны.
Приносит пекарь хлебы своей хозяйке, взяла она каравай, разломила — перстень и выпал.
Подняла его Иляна и смотрит — перстень-то её,— и спрашивает она пекаря:
— Кто хлеб испёк?
Пекарь и так, и сяк, да под конец пришлось признаться, что Йоница за него работал.
Иляна тотчас же послала за Йоницей, привели его к ней в хоромы, поцеловала она его в уста, а потом велела одеть в платье, всё шитое золотом. Он-то, пока странствовал, совсем пообносился.
Спустя две недели обвенчалась Иляна с Йоницей Фэт-Фрумо-сом и устроила пир горой, так что весть о нём прокатилась за девять морей, за тридевять земель.
После свадьбы Иляна дала Йонице связку ключей от всех амбаров и кладовых. Только от одного погреба не дала она Йонице ключа.
День прошёл, другой миновал, и стало Йоницу точить любопытство: а что в том погребе? Попросил он у Иляны ключ, ну, она и дала.
Пошёл Йоница к погребу, двери отпер, внутрь заглянул и видит: стоит огромная бочка. Слышит голос из бочки: открой, мол, дверь пошире. Распахнул Йоница двери, тут как стали на бочке обручи лопаться! Да как вырвался на волю чудище — Змей величиной с гору. Схватил он Иляну Косынзяну и унёс за тридевять земель.
Горько заплакал Йоница, да слезами горю не поможешь. Снова снарядился он в путь, искать свою Иляну.
Надел пару железных лаптей, взял стальной посох и пошёл куда глаза глядят.
Идёт наш молодец, горько кается, некого ему винить, кроме себя.
Долго ли, коротко ли, приходит Йоница к дому Параскевы-Пятницы и стучится в дверь. Говорит ему Параскева-Пятница:
— Если ты добрый человек, входи, а недобрый — уноси ноги, а не то напущу на тебя пса с железными клыками, живым не уйдёшь.
— Человек-то я добрый,— отвечает Йоница.
Впустила его Параскева-Пятница и спрашивает, куда он идёт. Йоница рассказал ей, как было дело.
— Ну и ну,— говорит она,— вот уж истинно: дурная голова ногам покоя не даёт! Хоть надежду не теряешь — и то хорошо. Дам я тебе лук со стрелами, он тебе пригодится.
Взял Йоница лук и пошёл в путь-дорогу.
Идёт он через царства, идёт через государства и приходит к избушке. Над нею вороны кружат, вокруг волки воют — страх, да и только!
Входит Йоница внутрь. Видит: сидит страшилище, баба-яга, вместо ног копыта, когти как серпы острые, в пасти клыки железные.
Спрашивает баба-яга, каким ветром его сюда занесло. Йоница ей отвечает, что пришёл в работники наниматься.
— Вот и хорошо,— говорит баба-яга,— мне как раз пастух нужен, нанимайся ко мне, а работа моя пустяшная: будешь год кобылицу в ночное водить да домой приводить.
Сказано — сделано.
Год в те времена всего три дня длился. Йоница и рассудил, что как-нибудь переможется.
Настал вечер, привела ему баба-яга кобылицу да наказала присматривать за ней хорошенько, не то — голова с плеч.
Сел Йоница на кобылицу верхом и поскакал на выгон. И лук со стрелами не забыл с собой прихватить.
Скачет он по дороге, а навстречу птица с перебитой ножкой. Только Йоница тетиву натянул — подстрелить птицу, а та ему и говорит:
— Не тронь меня, молодец, лучше перевяжи мне ножку, я тебе ещё пригожусь.
Сжалился Йоница над птицей, перевязал ей ножку и поехал своей дорогой.
Приехал на выгон, подумал-подумал и не стал с кобылицы слезать. Решил, так вернее будет.
Кобылица траву щиплет, а Йоница верхом на ней носом клюёт, так и заснул.
Скинула его кобылица на землю, а сама обернулась птицей, в лес полетела и ну с другими птицами песни распевать.
Просыпается Йоница чуть свет, глядь — он не на кобылице верхом сидит, а на камне, в руках — уздечка.
Заплакал он, запричитал, да так жалобно, что иные птицы даже петь перестали.
Вдруг слышит Йоница голосок:
— Не бойся, молодец, найдётся твоя кобылица.
Видит: сидит перед ним та птица, которой он ножку перевязывал.
Вот созвала эта царь-птица всех своих подданных и велела им песни петь и по голосу слушать, которая из них самозванка. Как запели птицы, так и узнали по голосу самозванку и привели её к Йонице. Огрел он её уздечкой и говорит:
— Не велю тебе быть птицей, а велю быть опять кобылицей.
Птица снова сделалась кобылицей, оседлал её Йоница и вмиг очутился у избушки бабы-яги.
Баба-яга как их завидела, взъярилась, бросилась на кобылицу, задала ей трёпку: смотри, говорит, коли в другой раз он тебя найдёт, пеняй на себя.
На другой день к вечеру снова поехал Йоница на выгон.
Едет он, едет и по дороге встречает хромого зайца: ковыляет косой, лапу волочит. Йоница прицелился было в него из лука, а заяц и говорит:
— Не тронь меня, лучше перевяжи мне лапу, а я тебе ещё пригожусь.
Йоница лапу ему перевязал и отпустил зайца.
Приехали на выгон, Йоница снова с кобылицы не слезает, а чтобы сон его не сморил, взял он колючих репьёв и насовал себе за ворот.
Да сон явился, как нежданный гость, сомкнул ему очи.
Скинула его кобылица, обернулась зайцем и умчалась в лес.
Проснулся Йоница, видит — нет кобылицы, стал он плакать да причитать на всё поле, на всё раздолье. Тут прискакал к нему хромой заяц и говорит:
— Не плачь, не горюй, мы её тебе вмиг пригоним. Собрал заяц всех собратьев, стали они промеж себя чужака
искать — и нашли по зубам, зубы-то у того лошадиные были. Стали они зайца-чужака щипать да кусать, из лесу гнать. А Йоница уже стоит-дожидается.
— Не велю тебе быть зайцем, велю снова быть кобылицею! Огрел он зайца уздечкой, сделался заяц снова кобылицей,
оседлал её Йоница и в мгновение ока примчался к бабе-яге.
А баба-яга сидит, воду в котле кипятит, ждёт: вот Йоница вернётся без кобылицы — она живьём его в котле и сварит. Как завидела молодца верхом, от злости чуть не лопнула, однако язык прикусила, Йонице слова не сказала. Бросилась к кобылице и ну её калёной железной плёткой охаживать, пока сама не притомилась, а потом снова ей наказала схорониться от Йоницы, чтобы тот её не сыскал.
На третий день к вечеру снова поехал Йоница на выгон и снова заснул верхом, словно кто его околдовал. А кобылица на сей раз обернулась древним дубом в лесной чаще и корни пустила как раз в том месте, где прикорнул хромой зайчишка, спугнула его с насиженного места.
Проснулся Йоница — ищи-свищи кобылицу. Он и раньше убивался, а теперь и вовсе голову повесил. От бабы-яги мудрено живым уйти. Да ведь друзья в беде не оставят.
Приходят к Йонице царь-птица и хромой заяц и говорят ему:
— Не бойся ты ничего! Возьми свой посох да ударь по каждому дереву в лесу, тогда и найдёшь кобылицу.
Послушался Йоница. Как дошёл черёд до древнего дуба, тот зашумел, зашатался, а Йоница говорит:
— Не велю тебе быть дубом, велю быть кобылицей! Стал дуб кобылицей, оседлал её молодец и поскакал домой.
Как увидела их баба-яга, зубами заскрежетала, так что они у неё покосились-покривились, да делать нечего. Год исполнился.
Говорит Йоница:
— Довольна ты моей службой?
— Куда как довольна,— ворчит баба-яга.— Что ж, пошли в конюшню, выберешь себе коня, как уговор был. Только поешь сперва, оголодал небось.
Йоница принялся за еду, а тем временем подлетела к окошку царь-птица и шепнула ему:
— Коня выбирай самого невидного.
Пошли Йоница с бабой-ягой в конюшню, стала она ему коней показывать. Каких тут только не было: и гнедые, и буланые, и каурые. Выбирай любого.
А в дальнем углу стояла шелудивая кляча, смотреть стыдно.
— Возьму вот эту, пожалуй,— говорит Йоница.
— Да на что тебе такая лядащая,— говорит баба-яга,— выбирай себе доброго коня.
Но Йоница упёрся, стоит на своём, пришлось бабе-яге отдать ему клячу.
Распростился он с бабой-ягой и повёл клячу за ворота. А она еле-еле плетётся, спотыкается.
Но только со двора вышли, что за чудо — послышалось богатырское ржанье, и превратилась кляча в чудного коня, хоть в поднебесье лети.
Четырнадцать селезёнок было у того коня, мог он без роздыха день и ночь скакать.
Вскочил на коня Йоница, только про Иляну Косынзяну подумал, глядь — а он уже у дворца, где Змей живёт.
Иляна как раз по воду шла к колодцу, увидала Йоницу, сразу его признала, на шею бросилась. Тотчас сели они на коня и понеслись.
Змей мигом об этом проведал, оседлал своего коня и во весь опор пустился за ними в погоню.
Только куда ему за богатырским конём угнаться! Видит Змей — дело худо, стал он кричать коню Йоницы, чтобы тот хозяина на землю сбросил, а за то, мол, будет он его в молоке купать и кормить овсом да сахаром.
Не сплошал Йоница, крикнул змеиному коню, что будет кормить его одним клевером да в росе купать.
Змеиный конь как это услышал, мигом сбросил с себя Змея, расшиб его о землю и копытами растоптал.
Пересел тогда Йоница на змеиного коня, Иляна на богатырском осталась, и поехали они за тридевять земель, к Иляне во дворец.
Тут устроили они пир на весь мир, все феи из Чудо-озера на тот пир пришли, пели, плясали, устали не знали.
И стали Йоница с Иляной Косынзяной жить-поживать, и по сей день живут, коли не умерли.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

— Как ты опустился! Ты готов учиться у первого встречного! — упрекали одного философа.
— Знание — столь драгоценная вещь, что его не зазорно добывать из любого источника, — ответил философ.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

Хозяин достал где-то ивовый росток и посадил у себя в саду. Это была ива редкой породы. Хозяин берёг росток, сам поливал его каждый день. Но вот хозяину пришлось на неделю уехать. Он позвал слугу и сказал ему:

- Смотри хорошенько за ростком: поливай его каждый день, а главное - смотри, чтобы соседские дети не выдернули его и не затоптали.

- Хорошо, - ответил слуга, - пусть хозяин не беспокоится.
Хозяин уехал. Через неделю он вернулся и пошёл посмотреть сад. Росток был на месте, только совсем вялый.

- Ты, верно, не поливал его? - сердито спросил хозяин.
- Нет, я поливал его, как вы сказали. Я смотрел за ним, глаз с него не спускал, - ответил слуга. - С утра я выходил на балкон и до самого вечера смотрел на росток. А когда становилось темно, я выдёргивал его, уносил в дом и запирал в ящик.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ПОЛЬСКАЯ СКАЗКА

Давным-давно, когда Варшава еще не была столицей Польши, а только крепостью князей мазовецких, жил в этом городе один ученик сапожника по имени Ясько. Паренек он был лихой, смелый, и страшно любил всякие приключения. А поскольку кошелек у него был пустой, то частенько подумывал Ясько, как бы его немного наполнить честным способом. Ходила в то время легенда, будто бы в подземелье старого замка князей мазовецких, стены которого и сегодня находятся на улице Тамка, было маленькое озерцо. По этому озерцу плавает золотая утка. Эта утка - прежняя хозяйка этого замка. Жадной и скупой она была при жизни, и теперь живет в подземелье, стережет свои богатства.Говорили также, что эта хозяйка огромным богатством одарит смельчака, который спустится в подземелье и найдет озеро. Однажды решил Ясько испытать свое счастье. Решил он отыскать утку и честным способом немного разбогатеть.

Надел он самое лучшее, что у него было, и отправился к замку. Долго блуждал он темными переходами, подземными коридорами, на ощупь водя рукой по влажным стенам, и спускался по каменным ступеным все глубже и глубже.
Наконец оказался он в огромной пещере, освещенной каким-то дивным светом, бьющим не то с потолка, не то с каменных стен. В этом бледном свете плескалась серебристо-темная вода озерца.
Остановился Ясько у самой воды и подумал: <Правду люди говорили, что есть в подземелье озеро. Только где же искать эту утку и попросить у нее сокровища?

Только он подумал об этом, как из воды вынырнула утка с золотыми перышками, от которых в пещере сделалось еще светлее.
Подплыла она к самому берегу и так ответила человеческим голосом:
- Смелый ты, должно быть, парень, раз не побоялся сюда прийти. Положена тебе награда. Но чтобы получить мои богатства, нужно иметь не только смелое, но и твердое сердце. Потому что тот, у кого мягкое сердце, очень быстро богатства потратит. Так вот, прежде чем я открою тебе мои сокровища, тебе придется пройти еще одно испытание. Вот тебе сто таллеров. Потратить их ты должен только на себя в течение одного дня. Если хоть грош потратишь на других, не получишь ничего.

Молча выслушал Ясько все это, потом нагнулся и поднял тяжелый кошелек, который со звоном упал у его ног. Поклонился утке и пошел обратно.
Взвешивая в руке тяжелый кошелек, усмехнулся про себя Ясько и начал думать, на что деньги потратить.
- Приоденусь красиво, наемся досыта и позабавлюсь вволю. Таллер круглый, катится быстро. Как ничто потрачу эти сто таллеров, а завтра за новыми сокровищами пойду.
В центре города купил он себе красивую одежду, выбирая самые дорогие вещи, но хотя он и приоделся, с ног до головы, кошелек его был еще довольно тяжелый. Тогда зашел Ясько в наилучший трактир, велел принести себе самые изысканные блюда, сладкого меду. Когда же пришлось расплычиваться, то он очень удивился, что в него взяли один таллер.

Наступал вечер. Где же потратить оставшиеся деньги? Ясько бродил по улицам, заходил в лавки, покупал разные ненужные мелочи. Пришел он наконец на площадь, где стояла большая палатка, в которой давали представление жонглеры и фокусники. Уселся Ясько на почетном месте, дорого его оплатив, до слез насмеялся от представления, но когда вышел, снова вспомнил о своих хлопотах. В кошельке осталось еще десять таллеров. Как их потратить?
Стоял так Ясько задумавшись, как вдруг подошел к нему седой сгорбленный старичок, просыщий милостыню. Вытянул руку и просит:
- Помоги старику, красивый панич...
Доброе сердце было у Ясько, чуткое ко всякой людской беде, не задумываясь, положил он золотой таллер в вытянутую ладонь.

Вдруг что-то как треснет около него, как будто молния ударила. И услышал вдруг Ясько за собой голос золотой утки, не сладкий уже, как в подземелье, а суровый и гневный:
- Не сдержал уговора, сжалился над убогим! Слишком чувствительное у тебя сердце, чтобы унаследовать мои сокровища. Не пытайся даже спускаться в подземелье, потому что тебя там только смерть встретит.
Оглянулся Ясько, но никого не увидел. Исчез седой старичко. Наверное, незаметно ушел, пока Ясько слушал голос утки.
Пожал Ясько плечами и усмехнулся просебя:
- Не нужно мне таких богатств, которых я не смогу употребить для добра других.
Весело посвистывая, пошел он домой. Красивую одежду, что купил на золотые таллеры, спрятал в сундук. Наутро оделся во все старое. С тех пор жил Ясько как прежде.
А поскольку был он паренек добрый, до работы охочий, то везло ему в жизни не меньше. Вскоре стал Ясько подмастерьем и открыл свою мастерскую. Никогда не жалел он об утраченных сокровищах.
- Дороже золота для меня людское уважение, - говорил Ясько, привычно ударяя молотом по колодке. - И приятнее мне тот грош, что я заработаю собственным трудом, чем те подземные сокровища.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Некто заявил человеку, похвалявшемуся званием философа, что признает его таковым, если он перенесёт наносимые ему оскорбления спокойно и терпеливо. Тот долго выслушивал брань и наконец с насмешкой спросил:
— Теперь-то ты веришь, что я действительно философ?
На это первый ответил:
— Я бы поверил, если бы ты промолчал.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

В давние-давние времена стоял в одной деревне богатый дом. Много поколений сменилось в нем, но самым ценным сокровищем того дома всегда оставалась чашка. Очень красивая это была чашка - из зеленого фарфора с голубым отливом. Иногда по вечерам доставал хозяин свою чашку из особого ящичка и любовался ею.

Вот как-то раз отправился богач в харчевню - с друзьями попировать. Знатный был ужин! Наелся богач до отвала, а хозяин все угощения подносит да подносит. И что ни угощение, то непременно в красивой чаше лежит.

Любопытно богачу стало, решил он чашки хозяйские получше рассмотреть. Взял одну - языком от удовольствия прищелкнул, взял другую - головой одобрительно кивнул. Взял третью - да от удивления так с открытым ртом сидеть и остался. Была та чашка как две капли воды на его собственную похожа! И тоже из зеленого фарфора с голубым отливом!

Вытаращил богач глаза на чашку, взгляда отвести не может! А тут и друзья чашку заприметили. Стали они ее из рук в руки передавать, да нахваливать:

- Что за чудная вещица!
- Никогда в жизни ничего похожего не видел!
- Бьюсь об заклад, нет на свете другой такой чашки!
Слушал богач друзей, слушал, а сам от злобы уж рассудок потерял. Пришел, наконец, в себя. Позвал хозяина и говорит:

- Хочу я, милейший, чашку эту у тебя купить! Заплачу, сколько хочешь, ничего не пожалею! Называй цену!

Склонился хозяин харчевни в почтительном поклоне, а потом и говорит:
- Простите меня великодушно, но не могу я эту чашку продать. Досталась она мне от отца, а отцу - от деда. Много поколений нашей семьи хранили ее, как самую ценную вещь!

Совсем рассердился богач:
- Нет мне до этого дела! - кричит. - Хочу купить чашку и куплю!
Сунул он хозяину в руку 30 золотых монет. Не успели все и глазом моргнуть, как схватил богач чашку из зеленого фарфора с голубым отливом, высоко поднял ее над головой, да как бросит на пол! Разлетелась чашка на мелкие кусочки!

Вскрикнул хозяин, гости с мест повскакивали, а богач улыбается да руки потирает!

- Не потерплю я, - говорит, - чтоб еще у кого-то на свете такая чашка была! Чашка из зеленого фарфора с голубым отливом - сокровище только моего дома!

Вернулся богач вечером домой радостный, и сразу к заветному ящичку направился. "Сейчас, - думает, - на свою чашку посмотрю". Открыл он ящичек, да так без памяти и упал. А когда очнулся, видит - лежат в ящичке осколки разбитой чашки из зеленого фарфора, а среди них - 30 золотых монет, те самые, которые он заплатил хозяину харчевни.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора АРМЯНСКАЯ СКАЗКА

Однажды пришел к шапочнику заказчик, принес овечью шкурку и просит:
- Сшей мне из этой шкурки шапку!
- Хорошо, - говорит мастер, - сошью!
Вышел заказчик от мастера и думает:
"А ведь шкурка большая - может быть, удастся выкроить две шапки?" Подумал он так, вернулся к шапочнику и спрашивает:
- Скажи мне, мастер, а не можешь ли ты сшить из этой шкурки две шапки?
- Отчего же нет? - ответил шапочник. - Могу.
- Если так, сшей уж две шапки, - сказал заказчик и ушел.
Прошел он немного, подумал, опять вернулся к шапочнику и спросил:
- Мастер, а не сошьешь ли ты из шкурки три шапки?
- Отчего же нет? - ответил шапочник. - Сошью и три.
Обрадовался заказчик и спрашивает:
- А не сошьешь ли четыре?
- Сошью и четыре! - ответил мастер.
- А пять?
- Сошью и пять.
- Тогда сшей мне пять шапок!
Ушел заказчик, но с полдороги снова вернулся и спросил:
- Мастер, а не сошьешь ли шесть шапок?
- Сошью и шесть.
- А не сошьешь ли семь? А может быть, и восемь шапок?
- Отчего же нет? И восемь сошью! - ответил мастер.
- Ну, тогда сшей мне восемь шапок!"
- Хорошо, сошью восемь. Приходи через неделю за своим заказом.
Через неделю заказчик пришел к мастеру:
- Готовы ли мои шапки?
- Готовы, - отвечает мастер.
Позвал он своего ученика и говорит:
- Поди и принеси заказчику его шапки.
Ученик тотчас же принес восемь маленьких шапочек - не на голову их надевать, а на яблоко! Взглянул на них заказчик, удивился и спросил:
- Это что же такое?
- Это шапки, которые ты мне заказал, - ответил шапочник.
- Эй, мастер, почему же эти шапки такие маленькие получились?..
- А ты сам подумай! - ответил шапочник.
Взял заказчик восемь маленьких шапочек, ушел и стал раздумывать: "Почему же это такие маленькие шапочки получились? Почему?.."

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

В Сиракузах было два друга: Дамон и Финтий. Дамон хотел убить Дионисия, но был схвачен и осуждён на казнь.
— Позволь мне отлучиться до вечера и устроить свои домашние дела, — сказал Дамон Дионисию, — заложником за меня останется Финтий.
Дионисий рассмеялся над такой наивной уловкой и согласился. Подошёл вечер, Финтия уже вели на казнь. И тут, пробравшись сквозь толпу, подоспел Дамон.
— Я здесь, прости, что замешкался.
Дионисий воскликнул:
— Ты прощён! А меня, прошу, примите третьим в вашу дружбу.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

Давно-давно жили в одной горной деревушке бедняки - старик со старухой. Очень они печалились, что детей у них не было.
Однажды в снежный зимний день пошел старик в лес. Собрал он большую охапку хвороста, взвалил на спину и начал спускаться с горы. Вдруг слышит он поблизости жалобный крик. Глядь, а это журавль попался в силок, бьется и стонет, видно, на помощь зовет.
- Ах ты, бедняга! Потерпи немного... Сейчас я тебе помогу.
Освободил старик птицу. Взмахнула она крыльями и полетела прочь. Летит и радостно курлычет.
Настал вечер. Собрались старики сесть за ужин. Вдруг кто-то тихонько к ним постучался.
- Кто бы это мог быть в такой поздний час?
Открыл старик дверь. Видит: стоит в дверях девушка, вся запорошенная снегом.
- Заблудилась я в горах, - говорит. - А на беду, сильно метет, дороги не видно.
- Заходи к нам, - приглашает старуха. - Мы гостье рады.
Взял старик девушку за руку и повел к очагу:
- Садись, обогрейся да поужинай с нами.
Поужинали они втроем. Видят старики, девушка красивая да такая ласковая. Стала она старухе по хозяйству помогать, а потом и говорит:
- Хочешь, бабушка, разомну тебе плечи, спину потру?
- Вот спасибо, доченька. Спина-то у меня и вправду болит. А как тебя по имени зовут?
- О-Цуру.
- О-Цуру, Журушка, хорошее имя, - похвалила старушка.
Пришлась старикам по сердцу приветливая девушка. Жалко им с ней расставаться.
На другое утро собирается о-Цу-ру в дорогу, а старики ей говорят:
- Нет у нас детей, Журушка. Останься с нами жить.
- С радостью останусь, у меня ведь на свете никого нет... А в благодарность за доброту вашу натку я для вас хорошего полотна. Об одном только прошу: не заглядывайте в комнату, где я ткать буду. Не люблю, когда смотрят, как я работаю.
Взялась девушка за работу. Только и слышно в соседней комнате:
кирикара тон-тон-тон.
На третий день вынесла о-Цуру к старикам сверток узорчатой ткани. По красному полю золотые журавли летят.
- Красота-то какая! - дивится старуха. - Глаз не отвести!

Пощупала ткань: мягче пуха, легче пера.
А старик взглянул на девушку и встревожился:
- Сдается мне, Журушка, что ты похудела. Щеки у тебя вон как впали. В другой раз не позволю тебе так много работать.
Вдруг послышался хриплый голос:
- Эй, хозяева дома?
Это пришел торговец Гонта. Ходил он по деревням, скупал полотно у крестьян. Спрашивает Гонта:
- Ну что, бабушка, есть у тебя полотно на продажу? Наткала, верно, за зиму-то?
- Есть на этот раз у нас кое-что получше, господин Гонта, - отвечает старуха. - Вот, взгляни-ка. Это наткала дочка наша Журушка, - и развернула алую ткань перед Гон-той. Золотые журавли словно живые летят.
- О, такого прекрасного узора и в столице никто не видал. Ваша дочь, я смотрю, мастерица! - Гонта полез в кошелек, достал пригоршню золотых монет. Понял он, что в княжеском дворце продаст такую замечательную ткань во сто раз дороже.
- Золотые монеты! Смотрите, настоящее золото! - Старики глазам своим не поверили. Впервые на своем веку видели они золото.
- Спасибо тебе, Журушка, спасибо! - от всего сердца поблагодарили девушку старик со старухой. - Заживем мы теперь по-другому. Сошьем тебе новое платье к празднику. Пусть все любуются, какая ты у нас красавица.
Наступила весна. Пригрело солнце. Что ни день, прибегают к дому стариков деревенские дети:
- Сестрица Журушка, поиграй с нами.
Или соберутся дети вокруг Жу-рушки, а она им сказки рассказывает о разных диковинных птицах.
Хорошо было детям играть с Журушкой. Но вот как-то раз снова пожаловал Гонта.
- Здравствуй, дедушка! Не найдется ли у тебя опять такой же ткани, как в прошлый раз? Продай мне, я охотно куплю.
- Нет, не проси. Дочке моей нельзя больше ткать: очень она от этой работы устает. Боюсь, заболеет.
Но Гонта чуть не насильно сунул старику в руки кошелек, набитый золотыми монетами.

- Я заплачу еще дороже, чем в прошлый раз. А если ты не согласишься, пеняй на себя. Худо тебе будет. Меня ведь сам князь прислал, - пригрозил Гонта. - Чтоб через три дня ткань была готова, не то головой поплатишься.
Ушел Гонта, а старик и старуха стали горевать:
- Беда, беда! Что же с нами теперь будет! Пропали наши головы.
Все услышала о-Цуру. Стала она утешать стариков:
- Не бойтесь, не плачьте. Через три дня будет готова ткань, красивее прежней.
Пошла девушка в ткацкую комнату и затворила за собой дверь наглухо.
Вскоре послышался за стеной быстрый-быстрый стук: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.
День, и другой, и третий стучит ткацкий станок.
- Журушка, заканчивай скорее, будет тебе! - тревожатся старик со старухой. - Ты, верно устала, доченька?
Вдруг послышался грубый голос:
- Ну как, готово? Покажите мне. Это был Гонта.
- Нет, показать нельзя. Журушка крепко-накрепко запретила к ней входить, пока она ткет.
- Ого! Вот еще выдумки! Я вижу, ваша дочь привередница. Ну, я и спрашивать у нее не стану!
Оттолкнул Гонта стариков и настежь распахнул дверь.
- Ой, там жу-жу-равль! - испуганно забормотал он.
Входят старики - и правда, стоит за ткацким станком большая птица. Широко раскрыла она свои крылья, выщипывает у себя клювом самый нежный мягкий пух и ткет из него красивую ткань: кири-кара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.
Захлопнули старики дверь поскорее, а Гонта со всех ног убежал -так он испугался.
На другое утро прибежали дети звать Журушку.
- Журушка, выйди к нам, поиграй с нами или сказку расскажи.
Но в ткацкой комнате все было тихо.
Испугались старик со старухой, открыли дверь и видят: никого нет. Лежат на полу прекрасная узорчатая ткань, а кругом журавлиные перья рассыпаны... Начали старики звать дочку, искали-искали, да так и не нашли...
Под вечер закричали дети во дворе:
- Дедушка, бабушка, идите сюда поскорее!
Выбежали старики, глядят... Ах, да ведь это журавль. Тот самый журавль! Курлычет, кружится над домами. Тяжело так летит...
- Журушка наша, Журушка! - заплакали старики.
Поняли они, что это птица, спасенная стариком, оборотилась девушкой... Да не сумели они ее удержать.
- Журушка, вернись к нам, вернись!
Но все было напрасно. Грустно, грустно, точно прощаясь, крикнул журавль в последний раз и скрылся в закатном небе.
Долго ждали старик со старухой, но Журушка так и не вернулась.
Есть, говорят, на дном из дальних островов большое озеро. Видели там рыбаки журавля с выщипанными перьями. Ходит журавль по берегу и все поглядывает в ту сторону, где старик со старухой остались.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КИТАЙСКАЯ СКАЗКА

Говорят, что жил когда-то в Китае бедный студент. Звали его Ми. Он был так беден, что не мог заплатить даже за чашку чая. Ми просто бы умер с голоду, если бы один хозяин чайной не стал бесплатно кормить его и поить.
Но вот однажды Ми явился к хозяину и сказал:
- Я ухожу. Денег у меня нет, и заплатить за все, что я здесь выпил и съел, мне нечем. Однако я не хочу оставаться неблагодарным. Вот, смотри!
И с этими словами студент Ми вынул из кармана кусок желтого мела и нарисовал на стене чайной желтого аиста.
- Этот аист, - сказал Ми, - принесет вам в десять раз больше денег, чем я вам задолжал. Каждый раз, когда соберутся люди и трижды хлопнут в ладоши, он будет сходить со стены и танцевать. Но помните: никогда не заставляйте аиста танцевать для одного человека... А теперь прощайте.
И с этими словами студент Ми повернулся и вышел.
Хозяин был удивлен, однако решил попробовать. Когда на другой день в чайной собралось много народу, он попросил всех трижды хлопнуть в ладоши. И сейчас же аист сошел со стены и протанцевал несколько танцев. Да еще как весело и забавно! А потом ушел обратно. Гости были в восхищении: удивлялись, ахали, не могли поверить своим глазам.
И так было каждый раз. Слух о диковинке разнесся повсюду. Народ валом валил в чайную, и хозяин быстро богател. Обещание студента Ми сбывалось.
Но вот однажды в чайную зашел богатый начальник - мандарин. Видит - сидят кругом одни крестьяне да ремесленники. Рассердился мандарин и приказал всех выгнать.
Слуги налетели с палками, народ разбежался, и мандарин остался один. Выложил он перед хозяином кучу денег и потребовал показать ему аиста. Хозяин при виде денег забыл обо всем. Он трижды хлопнул в ладоши; аист нехотя сошел со стену и протанцевал один танец. Вид у него был пасмурный и больной. Потом он ушел обратно и больше не шевелился. Мандарин кричал, грозил, но сделать ничего не мог.
А ночью у дверей чайной раздался сильный стук. Хозяин пошел открывать. Видит - стоит студент ми и молчит. Вынул ми из кармана дудочку, заиграл и пошел не оборачиваясь. Аист встрепенулся, соскочил со стены и поспешил за ним. С тех пор никто уже не видел студента Ми и его волшебного желтого аиста. Старые люди говорят, что если где-нибудь появится такая диковинка, то это для всех. А если завладеет ею один человек, она все равно исчезнет.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

В одну деревенскую гостиницу зашёл странствующий торговец. За плечами у него был большой тюк с товарами. А хозяйка гостиницы была жадная женщина. Когда она увидела тюк, ей захотелось его заполучить. Она отвела торговца в комнату, а сама побежала к мужу посоветоваться, как выманить у торговца тюк.

- Это очень легко сделать, - сказал ей муж .- Надо нарвать травы мёга, сварить её и подмешать в ужин. Трава мёга отшибает память. Если торговец её поест, он непременно забудет тюк у нас.

Хозяйка так и сделала: пошла в сад, нарвала полную охапку травы мёга, сварила её и отвар подмешала во все блюда, даже в рис. А потом подала всё это на ужин торговцу.

Торговец съел ужин и ничего не заметил. Только голова у него немного закружилась и к лицу прилила кровь; ему захотелось спать. Он пошёл к себе в комнату, лёг и сразу заснул. Наутро он проснулся ещё на рассвете с тяжёлой головой, собрался и ушёл дальше.

Хозяйка подождала, пока торговец уйдёт из гостиницы, и сейчас же бросилась в его комнату за тюком. Но комната оказалась пустой. Хозяйка всё осмотрела, всё обшарила. Тюк не иголка, заметить его нетрудно. Но как ни искала, а найти его никак не могла. Раздосадованная, она побежала к мужу.

- Ни к чему твоя трава мёга! Напрасно я её варила. Торговец ушёл и ничего нам не оставил.

- Не может быть! Кто поест травы мёга, непременно что-нибудь забудет. Поищи хорошенько! Наверное, он что-нибудь забыл.

Хозяйка опять бросилась в комнату, где ночевал торговец, опять всё осмотрела, всё перерыла и опять ничего не нашла. Наконец она остановилась посреди комнаты и растерянно оглянулась по сторонам. Вдруг она хлопнула себя по лбу и на весь дом закричала:

- Забыл! Забыл!
Муж услышал её крик и прибежал к ней.
- Ну что? Что забыл?
- Заплатить забыл!

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

— Где всё твоё богатство и все твои владения? — спросил у Диогена некий правитель.
— У них, — ответил Диоген, показывая на своих многочисленных учеников и последователей.
Он имел в виду знания, которыми их обогатил.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ДАОССКАЯ МУДРОСТЬ

— О, Учитель, в чём корни спокойствия? — спросил пытливый ученик.
— Корни Спокойствия — в безопасности. Если человеку не грозят смерть или болезни — он спокоен, — отвечал Мудрейший.
— О, Учитель, из чего состоит ствол Спокойствия? — спросил самый умный ученик.
— Ствол Спокойствия — это правильная картина мира, составленная из верных помыслов и лишённая страстей, — сказал Мудрейший.
— О, Учитель, а куда простираются ветви Спокойствия? — спросил любимый ученик.
— Ветви Спокойствия простираются к близким по духу людям, — ответил Учитель, — ибо живущие со Спокойствием обретают Спокойствие.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора КАЗАХСКАЯ ПРИТЧА

У одного бая было трое дочерей и ни одного сына. Бай страдал: «Дочь — не сын. Козлятина — не мясо. Осёл — не транспорт. Чай — не еда», — приговаривал он.
Дочери выросли, вышли замуж и покинули отчий дом. Бай со своей старухой остались одни. В один год случился страшный джут (стихийное бедствие), и вся скотина бая, не выдержав голодной зимы, погибла. Совсем оставшись без средств к существованию, бай выехал к своим дочерям. Дочери его, посоветовавшись, решили помочь отцу, кто чем может. К какой из них бы он ни приехал, его дочери с зятьями сначала кормили мясом, поили чаем, потом давали сотню баранов, десяток другой коров и лошадей и провожали с почётом домой.
Бай, возвращаясь домой, приговаривал: «Дочь как сын, если отца не забывает, козлятина вкусна, если достаточно жирна, осёл хороший транспорт, если дорога удалась, чай приятно пить, если на душе легко».
Так бай благодарил Всевышнего за то, что он послал ему дочерей.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

Один крестьянин оседлал лошадь и поехал в город за соей. В городе он купил двенадцать кадушечек сои.
- Больше восьми кадушечек твоя лошадь не поднимет, - сказал ему купец, - оставь четыре здесь. Приедешь за ними завтра.
- У меня лошадь старая, - ответил крестьянин. - Ей и восьми кадушечек много. Я навьючу на неё только шесть, а остальные потащу сам.
Так он и сделал: шесть кадушечек навьючил на лошадь, а остальные шесть взвалил себе на спину. Потом взобрался на лошадь верхом и поехал. Лошадь сделала шаг-другой и стала. Ноги у неё так и подгибались. Видно было, что до деревни ей не доплестись.
- Вот неблагодарное животное! - закричал крестьянин. - Другие навьючивают на своих лошадей по восьми кадушечек, а я жалею тебя - шесть кадушечек на себе везу. Что же ты ещё упираешься?

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ЯПОНСКАЯ СКАЗКА

Как зовут Толькочона по-настоящему, никто не знал.
Дело в том, что, когда он родился, его мать стала придумывать ему имя. А кто-то сказал ей, что люди с длинным именем долго живут. Вот она и стала придумывать длинное-длинное имя. Придумала имя вдвое длиннее, чем у отца, - нет, мало. Придумала в семь раз длиннее - тоже мало. “Дай придумаю ещё!” Думала она день и ночь, и ещё день и ночь, и ещё день и ночь, и так устала думать, что совсем выбилась из сил. Наконец она сочинила такое длинное имя, какого и на свете никогда не бывало. Тут она очень обрадовалась и сказала родным: “Пусть мальчика зовут Чон...” Но едва только она сказала “Чон”, как ослабела и умерла. Так никто и не знал, какое длинное имя придумала она своему сыну.
- Ну, - говорят родные, - она успела сказать только “Чон”, пускай же мальчика и зовут Толькочон.
Скоро отец Толькочона женился во второй раз, и у его второй жены тоже родился сын. Мачеха Толькочона была женщина сильная и здоровая. Хотя она тоже думала три дня, чтобы придумать сыну имя подлиннее, но от этого ничуть не устала и на четвёртый день выговорила всё имя до конца. И даже после этого не умерла, а осталась жива.
А имя и в самом деле было очень, очень длинное.
Вот оно: ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... ИЧООГИРИКА ЧОЧОРАГИРИКА ЧООНИ ЧООНИ ЧОБИКУНИ ЧОТАРОБИЦУНИ НАГАНОБИЦУНИ АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ КОМООСУ МООСУ, МООСУ МООСИГО ЯСИКИАНДОНИ ТЭММОКУ ТЭММОКУ МОКУНО, МОКУНО МОКУДЗОБО ТЯВАНЧООСУНО ХИХИДЗО-ЭИСКЕ
Вот какое было длинное имя! Оба мальчика росли вместе и часто ссорились друг с другом. Младший брат то и дело обижал и дразнил старшего:
- Ах ты, Толькочон! Чон-чон! Только-только! Только-чон! Толькочон сердился и тоже принимался дразнить брата:
- Ах ты, ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО...
Но тут язык у него заплетался. А когда он начинал сначала, младший брат был уже далеко. Длинное имя и в самом деле приносило младшему счастье. Чтобы позвать его, нужно было иметь много свободного времени. Поэтому, когда надо было кого-нибудь куда-нибудь за чем-нибудь послать, всегда звали Толькочона:
- Толькочон, принеси поскорее воды! Толькочон, сбегай за углем!
И Толькочон приносил воду, бегал за углем и делал всё, что ему приказывали. А младший брат делал только то, что ему вздумается. Даже когда младший был в чём-нибудь виноват, отец всегда звал старшего:
- Толькочон, иди сюда! Я тебе сейчас задам!
А младшему брату всё сходило с рук. И мать его думала:
“Как хорошо, что я дала своему сыну такое длинное имя!”
Однажды старший брат играл с товарищами на дворе и упал в колодец. Товарищи закричали:
- Толькочон упал в колодец! Толькочон упал в колодец!
Сейчас же прибежали взрослые, спустили верёвку и вытащили Толькочона из колодца. Мачеха подумала:
“Видно, правду говорят, что дети с коротким именем несчастливые. Вот Толькочон и свалился в колодец!”
А через два дня дети опять играли на дворе возле колодца. Младший брат вскочил на сруб колодца и закричал:
- Толькочон упал в колодец потому, что у него несчастливое короткое имя. А у меня счастливое длинное имя. Значит, я в колодец не свалюсь.
Тут он поскользнулся и полетел в колодец. Товарищи бросились к дому его родителей и стали кричать:
- Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭНКЭЙ (НЕТ, НЕ БЭНКЭЙ!) ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО КОКЭТАОТИТА... ХОНЭТАТОКЭТА...
Тут они сбились и начали сначала:
- Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА...
Тут они опять сбились и опять начали сначала:
- Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ КОМООСУ МООСУ, МООСУ...
Но тут один мальчик закричал:
- Неверно, неверно, мы пропустили всю середину! И они опять начали сначала:
- Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА...
Тут они замолчали, отдохнули немного и заговорили снова: ИЧООГИРИКА
ЧОЧОРАГИРИКА ЧООНИ ЧООНИ ЧОБИКУНИ ЧОТАРОБИЦУНИ НАГАНОБИЦУНИ АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ КОМООСУ МООСУ, МООСУ МООСИГО ЯСИКИАНДОНИ ТЭММОКУ ТЭММОКУ МОКУНО, МОКУНО МОКУДЗОБО ТЯВАНЧООСУНО ХИХИДЗО-ЭИСКЕ упал в колодец!
Услышали это родители, схватили верёвку и побежали к колодцу. Но было уже поздно: мальчик с длинным именем утонул.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

У одного философа была дочь. За неё сватались двое: бедный и богатый. Философ выдал дочь замуж за бедняка. Когда его спросили, почему он так поступил, философ ответил:
— Богатый жених глуп, и я опасаюсь, что он вскоре обеднеет. Бедный жених — умён, и я надеюсь, что со временем он разбогатеет.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

У Сократа был молодой друг по имени Евфидем, а по прозвищу Красавец. Ему не терпелось стать взрослым и говорить громкие речи в народном собрании. Сократу захотелось его образумить. Он спросил его:
— Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?
— Конечно, знаю, не хуже всякого другого.
— А я вот человек, к политике непривычный, и мне почему-то трудно в этом разобраться. Скажи, лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство — это справедливо?
— Конечно, несправедливо!
— Ну а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?
— Нет, пожалуй что, справедливо.
— А если он будет грабить и разорять их землю?
— Тоже справедливо.
— А если будет обманывать их военными хитростями?
— Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо.
— Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем, если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжёт им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, такая ложь будет несправедливой?
— Нет, пожалуй что, справедливой.
— А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, такой обман будет несправедливым?
— Нет, тоже справедливым.
— А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдёт или отнимет у него меч и кинжал, что сказать о таком воровстве?
— И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно. Надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло.
— Очень хорошо, Евфидем. Теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?
— Думаю, что знаю, Сократ, хотя почему-то уже не так в этом уверен.
— Так что же это такое?
— Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питьё, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло.
— Очень хорошо, про пищу и питьё я понял, но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведёт ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?
— Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?
— А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели. Чем же было здесь здоровье — благом или злом?
— Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!
— А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину. На благо ли им их ум?
— Тогда — красота, сила, богатство, слава!
— Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся. Сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду. Богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла.
— Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чём мне молиться богам.
— Не печалься! Просто это значит, что ты ещё не знаешь, о чём ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?
— Думаю, что знаю, Сократ.
— Из кого же состоит народ?
— Из бедных и богатых.
— А кого ты называешь бедными и богатыми?
— Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка.
— А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?
— Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы.
— Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?
— Нет уж, лучше не надо, Сократ. Вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю.
— Не отчаивайся! О народе ты ещё подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же всё-таки лучше, а какие хуже?
— Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных.
— А скажи, если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?
— Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок.
— А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!
— Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!
И Евфидем ушёл домой, не помня себя от горя. И многие, доведённые до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела.

kassara (СКАЗКИ_И_ПРИТЧИ) все записи автора ГРЕЧЕСКАЯ ПРИТЧА

Невидимое видим мы настолько, насколько чисто наше сердце; оно чисто настолько, насколько мы его отполировали.
Когда родной город Бианта был осажден войсками полководца Кира, жители стали убегать, захватывая самое ценное своё имущество. Один лишь Биант ничего не взял с собой. На вопрос удивленных горожан, почему он так уходит, Биант ответил: «Всё своё я ношу с собой».