Если честно - ничего не знаю про День Сурка.
Стихи без подписи публикую только свои, в противном случае указываю автора.

Это акростих, первые буквы складываются в фразу, указанную в названии.

Вот еще верлибр... не зхнаю, правда, насколько в тему - но вдруг тоже придется в настроение.

Иероглиф осеннего утра

Мягко брезжит в окне
Иероглиф осеннего утра.
Видно, кто-то
зарю похвалил
за усердье в штриховке.
И она добродушно, тактично,
как сытая кошка,
серой лапой щекочет,
меня подымая с постели.
«Это сон, –
говорят иероглифы стен, –
это что-то
притворяется Явью,
навеяв похожие сны
миллионам созданий.»
На экране окна
нарисовано серое утро
октября.
На экране поменьше –
часы и минуты,
на которые я
заказала приятную музыку,
долго ее подбирая,
чтобы сон сумасшедшей скиталицы
вдумчиво, плавно
совместился с дневным,
хорошо согласованным с Богом.
Ведь заря за окном засветила
огромный экран,
коммунально забитый
миллиардами столь же забитых,
затертых сознаний,
что его проглядят,
проживут,
просмакуют,
садистски размажут.
А экраны поменьше
заполнят деталями быта:
угорающим маслом намажут,
давясь бутербродом:
бутербродом с колбаской,
бутербродом с дерьмом,
бутербродом с ничем…
И наверное, этот последний
мне напомнит,
что сон продолжается,
к вечеру мягко сгорая.
На загривок,
скрипящий от мало приемлемых мыслей,
на загривок,
вобравший ту соль Бытия,
что мозгам неприятна,
осторожно по полкам подкравшись,
обрушится серая кошка.
Это снова заря,
растерявшая такт и вальяжность,
по углам будет виться,
страшась черноты
на экране Вселенском.
В сумасшедшие странствия
манят узоры подушки –
небольшой, аккуратной,
гуманной к загривку и мозгу.
Я зарю под нее запихну,
с математикой
слажу на малом экране.
И когда на экране большом
что-то снова забрезжит,
я поверю заре,
что она настоящая,
или
мне поверит она
и признает свою иллюзорность.