Мерз все записи автора Александр Домогаров: «Люблю свою страну. Никогда её не покину»
Своё 60-летие народный артист России отметил ролью Арбенина



Премьера лермонтовского «Маскарада» состоялась 12 июля, в день рождения Александра Домогарова, на сцене Театра Российской Армии. Интересно, что в 1992 году артист выходил на эту сцену в роли князя Звездича в спектакле Леонида Хейфеца, с Арбениным - Олегом Борисовым. Новый «Маскарад» поставила Нина Чусова, ученица Хейфеца. Именно её спектаклем «Ричард III» (2020) Домогаров завершил карьеру в Театре имени Моссовета, где прослужил почти 30 лет, с 1995-го по 2022-й год. На этой сцене артист сыграл главные роли в спектаклях «Мой бедный Марат», «Сирано де Бержерак», «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», а также в трилогии Андрея Кончаловского - «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишнёвый сад».



Свои первые роли выпускник Щепкинского училища сыграл на сцене Малого театра, но, проработав там всего год, ушёл в Театр Советской Армии (1985-1995), где его первой ролью стал Арман Дюваль в «Даме с камелиями». Домогаров принимал участие в постановках других театров: сыграл главные роли в спектаклях «Нижинский, сумасшедший божий клоун» в Театре на Малой Бронной, «Макбет» в Краковском театре «Багателла» (на польском языке), «Сцены из супружеской жизни» по мотивам одноимённого фильма Ингмара Бергмана в МХАТ имени Горького.

Известность в кино актёру принесла роль Павла Горина в историко-приключенческой картине Светланы Дружининой «Гардемарины III», в этом году в прокат выходят новые серии – «Мир» и «Война». Полюбились зрителям роли Домогарова и в телесериалах: его граф де Бюсси в «Королеве Марго», а также персонажи в детективно-приключенческих сериалах «Марш Турецкого» и «Бандитский Петербург».



Критики отмечают «польский след» в фильмографии артиста – он снимался у Ежи Гофмана в телесериале «Огнём и мечом», а также в его фильме «Варшавская битва», у Анджея Вайды в «Одной июньской ночи», у группы режиссёров – в боевике «Волна преступности». В Швеции снялся в картине Эрика Густавсона «Ныряльщик».



Ближайший «Маскарад» на сцене Театра Российской Армии покажут 28 сентября, припомним, о чём же говорил артист на творческой встрече с журналистами в преддверии своего юбилея.

Во-первых, честно признался, что в душе у него «тридцатка», и хочется, перевалив возрастной рубеж – 60, покорять новые пространства. В отличие от многих, сказал, что окажись он сейчас, с его сегодняшним багажом, в той, тридцатилетней поре, не совершил бы многих ошибок, обычно говорят, что ничего бы не стали менять. Сообщил, что, поскольку идёт юбилейный год, одно серьёзное пространство он со своей командой уже покорил: 26 апреля они с Никитой Высоцким выступили с концертом «Дороги Высоцкого» в Кремлёвском дворце. На 95 процентов заполнили пятитысячный зал, спектакль, которому уже семь лет, прозвучал в новом формате, под музыку Большого симфонического оркестра Росгвардии. Никита читал стихи отца, Александр пел, вместе с коллегами было исполнено 18 песен. «Считаю концерт нашей творческой победой в юбилейном году», - сказал Домогаров и сделал лирическое отступление о «драматическом пении».

«Есть разные стили, - сказал он, - лично мне нравится, как поют драматические артисты. В большинстве своём, они не обладают вокальными данными, поэтому начинают петь сердцем и душой. Их пение - это некий рассказ, который звучит очень трогательно, именно поэтому вокал Высоцкого, Утёсова, Бернеса так глубоко трогает сердца слушателей. У меня было огромное сомнение в моих вокальных данных вплоть до того момента, когда Павел Хомский предложил мне поставить «Великую и странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Мы обсуждали планы на новый сезон, и я заикнулся о «Тени» Шварца, на что режиссёр сказал, что намёк понял, и уехал к дочке в США. Оттуда привёз кассету с мюзиклом про доктора Джекила. Мы начали работать, а это очень серьёзное произведение. В результате у нас получился музыкально-драматический спектакль, в котором драматические сцены перемежались с вокальными партиями. Вот в таком варианте я был способен работать».




Творческую встречу юбиляр провёл в формате мастер-классов для молодых артистов: по косточкам разобрал образы Ричарда III и Арбенина. Постановка «Маскарада», камерного спектакля, на самой большой европейской сцене требовала особых умений, не говоря о самом сюжете, обнажающем человеческие страсти едва ли не более колоритно, чем у Шекспира. «Спектакль сложен, как эмоционально, оригинальная музыка пишется симфоническим оркестром, так и технически, - провёл небольшую экскурсию Домогаров, - задействована колоссальная машинерия театра, а там два круга, большой и малый, каких нет ни в одном московском театре, поднимаются и опускаются все столы на сцене».

Но машинерия машинерией, а на репетициях Домогаров внимательно следил за тем, как молодой артист Дмитрий Оболонков играл князя Звездича. «Вспоминал себя, - сказал он, - и то, как также хотел отличиться. Это я к тому, что время расставляет свои акценты, но, когда ты, обладая опытом, приходишь на репетицию, происходит всегда одно и то же. Прочитав известную пьесу, ты говоришь, что тебе всё понятно, и это твоя первая ошибка. Ничего не понятно, потому что, выйдя на сцену, ты становишься первокурсником театрального вуза, руки-ноги тебя не слушаются, голос не подчиняется, ты неправильно расставляешь акценты, стихи читаешь, не соблюдая строчку, и, чтобы привести всё это в состояние органики, потребуется время. Чтобы случился тот энергетический выплеск в зал, которым только и можно победить на сцене, не один пуд соли придётся съесть. Только так можно получить сопереживание зрителя, который будет сопереживать уже не тебе, артисту, а образу, который ты создаёшь.

По словам Домогарова, на этом этапе артисту следует «задвинуть себя» и попытаться влезть в шкуру персонажа, чтобы зритель сопереживал тому, что происходит на сцене. А главное, искал ответ на вопрос, почему человек, у которого всё так замечательно, и жена молодая красавица, приходит туда, куда не надо ходить, - в игорный дом». Роль Арбенина артист считает планкой более высокой, чем Ричарда. «Я сталкивался с тем, что в переводе Шекспира могу забыть пару слов, и никто не заметит, - сказал он, - ошибок в стихах Лермонтова не простят. Допускаю, что на первые спектакли люди будут ходить с книжками и проверять каждый звук, мы – русские, и не имеем права не только на ошибки в лермонтовском тексте - на неправильные логические ударения».

То же самое с Ричардом. Домогаров сказал, что к клану «настоящих артистов» пока не причисляет себя. И рассказал, как когда-то на гастролях в Алма-Ате артистов Театра Российской Армии пригласили на радио, пресс-конференцию вёл главный режиссёр театра Леонид Хейфец, человек жёсткий и саркастичный. Он обратился к Домогарову: «Вот вы играете главную роль в «Даме с камелиями», как вы думаете, Саша, вы сыграли её?» В ответ я понёс какую-то околесицу, что, мол, да, сыграл, но залы бывают разные… Леонид Ефимович внимательно на меня посмотрел и сказал: «Сыграли, значит, а вот Борисов восемь лет играет «Кроткую» и говорит, что до сих пор не сыграл». И Александр навсегда усвоил урок: важен подход, можно сыграть и поставить галочку – «я сыграл Звездича», а можно промучиться четыре года, искать и не сыграть, то есть не прожить роль, «играют на ипподроме».

Журналисты дознавались, как же всё-таки распознавать характер персонажа? «Это приходит с годами, - был откровенен Домогаров, - вот играл я Звездича, стараясь выполнять все указания Леонида Ефимовича Хейфеца, а мне не хватало, знаний, книжек я не читал и не дошёл ещё до того момента, когда, получив роль графа де Бюсси в «Королеве Марго», взялся за книжки. Не говорю о портретах, мне показали шпагу 4.500 кг, и мы с Сергеем Жигуновым заказали копию, у меня палаш был 3.700 кг, и во время десятиминутного боя рука отваливалась. Когда взрослеешь, начинаешь читать, смотреть, подбирать материал под свой образ, этим и занимательна актёрская профессия. С другой стороны, начинаешь раздумывать, кто же такой Ричард, и вдруг понимаешь, что г-ном Шекспиром написана достаточно заказная вещь. Когда в Англии к власти пришли другие люди, ветку Йорков в семье надо было дискредитировать и вознести другую, которая оказалась на троне.

Именно об этом пишет Шекспир и ещё пара авторов. Мне присылали ссылку о том, что в Великобритании нашли останки Ричарда III, и оказалось, что никакой он не горбун, не хромой, и левая рука была у него нормальная. Также стало известно, что он замечательно говорил по-французски, писал сонеты, был не самым плохим королём и сделал много хорошего для страны...»

***

Остаётся ли сыгранная роль с артистом, это интересует многих. Александр Домогаров назвал роли масками, которые артист примеряет, например, с усилием приклеивая того же Ричарда, и вот персонаж уже существует - с лицом и пластикой актёра. После каждого спектакля маску снимают, чтобы через пару недель надеть снова. «Ты снимаешь, - говорит Домогаров, - а клей остаётся, кусочки маски на твоём лице никуда не деваются, ты забываешь о них, но сыгранный тобою образ живёт. И если хочешь играть, скажем, роль Ричарда,, ты должен дать себе точный ответ на вопрос, почему этот человек так относится к своим братьям, почему спокойно может сказать зрителям - «Этот человек до завтра не доживёт», а это брат, его кровь?! Что же такое во мне, артисте Домогарове, должно произойти, чтобы вы мне поверили?! Не найдёшь ответ, можешь считать, что роль не сыграл».

Под занавес Александра Домогарова, сыгравшего множество «костюмных» ролей, герои которого в каких только странах и эпохах не жили, спросили, в какой эпохе хотел бы жить он. «Только в нашей, - ответил он, - наше время сложное, но замечательное. С одной стороны, не дай бог жить в эпоху перемен, но, с другой, мы - свидетели всего, что происходило со страной. Твёрдо убеждён, что мы, русские, с нашим менталитетом, точкой зрения на жизнь, добротой и открытостью, уникальная нация, таких людей нет нигде, поездил по миру немало. Я гражданин своей страны. Люблю свою страну. Никогда её не покину. Здесь могилы моих родителей. Здесь меня всему учили - и научили. И жить я хотел бы только в нашем времени».

Нина Катаева