Томаовсянка все записи автора

Нейгауз Генрих Густавович— пианист, педагог, теоретик пианизма. Директор Московской консерватории.

   Генрих Нейгауз родился в семье музыкантов, содержавших в Елисаветграде музыкальную школу. Отец – Густав Вильгельмович Нейгауз (1853–1937) – учился в Германии у известного музыканта Хиллера. Помимо педагогической деятельности, занимался вопросами музыкальной нотации и техническими изобретениями по усовершенствованию фортепиано; автор романсов на стихи немецких поэтов. Мама – Ольга Михайловна (урожд. Блуменфельд, 1859–1937) – сестра Ф. М. Блуменфельда.


  Отношение Генриха к музыке (обучался игре на фортепиано с 6 лет) было «удивительно двойственное»: «страшный восторг, слезы, детские потрясения» и одновременно «взгляд на музыку как на нечто в высшей степени прозаическое». Последнее во многом культивировалось отцом, который неодобрительно относился к художественным по­искам сына. С 8 лет он начал импровизировать, затем записывать сочиняемую музыку.

Сильнейшее впечатление на Нейгауза производила игра Блуменфельда, а также редкие гастрольные выступления И. Гофмана и О.Габриловича. Выступать начал с 10 лет. В 1904 с успе­хом гастролировал в ряде городов Германии с оркестром (Концерт №2 f moll Ф. Шопена, «Бурлеска» Р. Штрауса) и сольными программами, получив благожелательные отзывы в прессе. По настоятельной рекомендации Блуменфельда в 1906–07 совершенствовался у Л. Годовского в Берлине. В 1910 прошел полный курс композиции в Берлинской музыкальной академии у профессора П. Юона. Игрой на фортепиано занимался у профессора К. Барта. [more}   


Тогда же Нейгауз отказался от места дирижера Штутгартской оперы (по настоянию отца), а также от композиторской деятельности, считая, что не сможет стать «большим» композитором.

  В 1912 по приглашению Годовского поступил в Школу мастерства при Венской музыкальной академии и в январе 1914 окончил ее, получив высшую награду.

  После концертных поездок по Австрии и Германии вернулся в Елисаветград. В 1915 сдал экстерном экзамены за курс Петроградской консерватории. 


Д. А. Рабинович вспоминал, что после экзаменационного выступления Нейгауза у него на всю жизнь осталось ощущение бурной пламенности его исполнения и такой же бурной реакции, которую эта игра вызывала у слушателей запомнились слова одного ... серьезного музыканта: “Какое поразительное и умное вдохновение!”. Экзаменами в Петроградской консерватории музыкальное образование Нейгауза формально закончилось.

  В зрелые годы Нейгауз признавался: «Я всегда страшно сожалел, что мы [с сестрой] не воспитывались в хорошей русской консерватории». «Надо было послать меня в Московскую консерваторию, а меня послали к Годовскому».


Этими недостатками в образовании он объяснял и свои проблемы в области техники. Не было систематическим и общее образование (НЕЙГАУЗ не учился в гимназии или какой-либо иной школе, хотя ежегодно сдавал экзамены за гимназический курс), и только природная одаренность, а также зарубежные поездки и впечатления (Германия, Австрия, Швейцария, Италия) позволили ему стать подлинным эрудитом. Владел немецким, французским, итальянским, английским, польским и украинским языками, прекрасно знал художественную литературу и изобразительное искусство, увлекался философией и историей, интересовался естественными науками.

  Педагогические установки Нейгауза теснейшим образом связаны с его исполнительской практикой: «достигнуть успехов в работе над “художественным образом” можно, лишь непрерывно развивая ученика музыкально, интеллектуально, артистически, а следовательно, и пианистически»  «источник красоты искусства – душевная красота человека, которую надо воспитать». Отсюда необходимость ориентации на развитие индивидуальности ученика, для чего педагогу необходим особый талант понимания его духовного мира. При этом главную задачу педагога Нейгауз видел в том, чтобы стать ненужным ученику. Большое значение он придавал тому, чтобы «не приспосабливать произведение к ученику, а ... приспособить ученика к произведению», чего бы ему, да и самому педагогу, это ни стоило. Огромное внимание уделял работе над звуком: «...только требуя от фортепиано невозможного, достигнешь на нем всего возможного».


 

МГК им. Чайковского - персоналии - Нейгауз Генрих...

Пастернак


БАЛЛАДА


Дрожат гаражи автобазы,


Нет-нет, как кость, взблеснет костел.


Над парком падают топазы,


Слепых зарниц бурлит котел.


В саду — табак, на тротуаре —


Толпа, в толпе — гуденье пчел.


Разрывы туч, обрывки арий,


Недвижный Днепр, ночной Подол.


“Пришел”, — летит от вяза к вязу,


И вдруг становится тяжел


Как бы достигший высшей фазы


Бессонный запах матиол.


“Пришел”, — летит от пары к паре,


“Пришел”, — стволу лепечет ствол.


Потоп зарниц, гроза в разгаре,


Недвижный Днепр, ночной Подол.

   «Сколько влюбленных в него людей… И как многие среди них претендовали на исключительность своего к нему чувства… Его любили, понимали и не понимали, как это и бывает с избранными натурами. Счастливая судьба сделала меня его учеником. Так судьба подарила мне второго отца. Однако, когда я пытаюсь говорить о Генрихе Нейгаузе, мне тотчас становится жалко и страшно разрушить словами прелесть его неуловимо-прекрасного, такого дорогого для меня образа».

С. Рихтер