nadia_obo все записи автора

 

По большому счету, среди звезд опереточной сцены у нас было всего три блистательные примадонны: Шмыга, Амарфий и Варгузова. И вот за один сезон не стало сначала Лилии Амарфий, а затем ушла самая старшая и прославленная королева жанра — Татьяна Шмыга. Так неожиданно Светлана Варгузова осталась одна.

«Татьяна Шмыга не любила, когда ее называли примадонной, — спешит нас поправить Светлана Павловна. — Считаю, такое определение для нее слишком претенциозно и легковесно. Я бы назвала ее светилом, истинно большой звездой, которая создала имидж нашего жанра. Она такой и была — очень светлой, доброй. И щедрой в оценке профессиональных достоинств тех, кто рядом.

Когда я только пришла в театр, Шмыга уже блистала, была заслуженной артисткой. Подошла ко мне, поздравила с дебютом и подарила фигурку пастушка, играющего на флейте, сказав, что звучание моего голоса напомнило ей этот прекрасный инструмент. Мы все у нее учились, она была примером совершенной преданности профессии. Все ее роли были танцевальными, радостными. Но мало кто знал, чего стоила ей эта искрометность. Помню, однажды нас, мастера и начинающую актрису, пригласили на прием в Кремль. По дороге я пожаловалась: «Ноги гудят, тяжело на высоких каблуках, а вы их как будто не чувствуете» . А она вдруг сказала: «И у меня все болит, но я не показываю вида, держусь». Я была так удивлена!..»

В последнее время мы с Татьяной Ивановной готовились к спектаклю «Большой канкан» в одной гримерной. Я видела, что она очень плохо себя чувствует, глотает какие-то таблетки. Но едва Шмыга надевала костюм перед выходом на сцену, тут же преображалась: становилась веселой, озорной, «полетной». Ее голос и в 80 лет звучал прекрасно, молодо. На своем последнем юбилейном вечере она была великолепна.

Но вот юбилей прошел, и Татьяне Ивановне стало хуже. Когда я узнала, что ей ампутировали ногу, буквально в обморок упала — не могла в это поверить. Но она держалась мужественно и продолжала бороться за жизнь до последнего вздоха».

СЛАВА СВАЛИЛАСЬ НЕ ВДРУГ

«Да, мы все учились у Шмыги и мастерству, и жизненной стойкости, — продолжает Светлана Варгузова. — И знаете, хотя наша потеря невосполнима, да и жанр, в котором мы работаем, переживает, возможно, не лучшие времена (сейчас в моде мюзикл), наша старая гвардия тем не менее убеждена: оперетта не умерла и еще переживет новый расцвет! И я рада, что есть немало молодых талантливых артистов, которые считают так же».

 

Чтобы понять, как важна для Варгузовой эта вера в возрождение жанра, достаточно сказать, что она работает в Московском театре оперетты более сорока (!) лет, переиграв там, кажется, все коронные роли: Марицы, Сильвы, Розалинды, Виолетты, Галатеи, Принцессы цирка, Королевы чардаша и Герцогини Геролыптейнской… «У меня действительно счастливая сценическая судьба, — говорит артистка. — Только такие роли на меня не вдруг свалились. Это сейчас из какой-нибудь «Фабрики звезд» люди сразу попадают на небосклон славы. Я же, хотя пришла в театр по приглашению главного режиссера и с хорошей профессиональной подготовкой, сначала вдоволь походила в массовке безымянными девушками — гостьями, дамами. Потом переиграла много «наших современниц» — разных советских студенток и работниц. И, лишь получив солидный опыт, дошла до блестящих ролей. Жизнь показывает, что такой постепенный рост полезен. Потому что, когда «сразу в звезды», можно сломаться и очень быстро перегореть».

Вообще, поет Светлана с самого детства. «Раньше ведь все пели, особенно за столом. У мамы был голос звонкий, народный — она мастерски распевала частушки. Папа вырос в другой, столичной, среде. Он имел абсолютный слух и, убаюкивая меня и моего младшего брата, напевал арии Онегина своим красивым лирическим баритоном. Я родителям часто подпевала, а потом на мои вокальные данные обратили внимание педагоги. Уже в школе стала признанной солисткой в хоре. Затем была рекомендована в хор под руководством брата композитора Дунаевского — Семена Осиповича. Кстати, там же тогда занималась и Валя Толкунова — наше детство прошло рядом. Нам развивали голоса, формировали вкус — те годы учебы очень многое дали».

Несмотря на успехи, Светлана в те времена не думала связывать жизнь с пением. «Я, признаться, хотела стать врачом. Но все решил случай: как-то к нам пришел профессор и устроил прослушивание. Я, как обычно, что-то исполнила ему своим детским хоровым голосом, и тут он спросил: «А можете так, как вы спели бы лет в сорок?» Я напрягла диафрагму и… В общем, было решено, что я поступаю в Училище им. Гнесиных на вокальное отделение. Но тут случился еще один поворот судьбы: на последнем вступительном экзамене мне неожиданно предложили пойти на новое отделение музыкального театра. Так я попала ко Льву Михайлову, который долгое время был главным режиссером Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. А с четвертого курса я была зачислена в труппу Театра оперетты, где меня встретили Шмыга и Григорий Ярон. Как видите, служу в этом театре до сих пор».

«ХРИСТОФОР ПОДАРИЛ МНЕ ДРУГУЮ ЖИЗНЬ»

Если с профессией сложилось сразу и легко, то личное счастье Светлана Варгузова обрела лишь со второй попытки. «Мой первый муж был хормейстером, намного меня старше. Я до сих пор благодарна ему за то, что он многое мне дал в плане музыки. Но… уж слишком он был ревнив! Причем ревность была не столько мужская, сколько профессиональная: я на его глазах поднималась, а он оставался, где был, и моим успехам радоваться не умел. Возвращаешься из театра или с концерта, вся возвышенная, на творческом подъеме, а дома ждут совсем иные сцены — унизительные, а иногда и вовсе опасные. Когда стало совсем невмоготу, я забрала пятилетнюю дочку Анечку и ушла.

«Мгновения, мгновения, мгновения…»

Вот она ушла с дочкой Аней от первого мужа. Вот встретила свою главную любовь. Вот радуется богатому улову — и рыбному, и жизненному.

«Другой такой женщины не найти, таких, как моя; Света, просто не бывает!» — с любовью говорит муж Варгузовой Христофор Александрович. — Света идеальна и как артистка, и как жена. Красивая, умная, добрая! За все годы, что мы вместе, не было ни одной ссоры. Никаких разногласий, тем более на материальной почве. А ведь пережить разное приходилось. Было время, когда мои заработки значительно уступали Светланиным, но я не получил от нее ни малейшего упрека».

«Это на сцене я примадонна, а дома просто жена, — улыбается артистка. — И рядом с Христофором чувствую себя любимой, Женщиной. Жизнь с артисткой ой не сахар! Но муж мой чуткий, внимательный, все понимает. Приходишь домой, а он с порога: «Что я тебе приготовил!» И балует кулинарными изысками. Недавно мы начали строить большой загородный дом. Очень любим прятаться от всех вдвоем на даче, особенно сейчас, когда оба уже в спокойном возрасте».

К счастью, второй муж, мой горячо любимый Христофор Александрович, подарил мне совсем другую жизнь. Он юрист, заслуженный деятель науки России, профессор, автор книг, учебников. Познакомились мы на концерте, где я выступала. Христофор подошел ко мне на фуршете и сразу же очаровал: молодой, обходительный, красавец. Начался период ухаживаний, и я влюбилась. Мы оба были уже свободны от прошлой жизни. У мужа есть сын от первого брака, но он мою Анечку принял как родную. И вот уже почти 35 лет у нас замечательная, крепкая семья. Мы оба всегда много работали, часто бывали в разъездах, поэтому Аня нередко жила с бабушкой. Дочка выросла, уже давно живет своим домом, растит собственных детей. Аня, как и я, очень музыкальна: неплохо поет, владеет инструментом. Но в какой-то момент сочла, что голос у нее не такой красивый, как у меня, и решила заняться другим делом—увлеклась юриспруденцией, занимается наукой, сейчас она подполковник милиции. Уже и внучки мои подрастают: старшая, Ксения, тоже учится на юридическом. А вот младшая, Маша, пока живет в музыке — поет, участвует со мной в детском спектакле «Золушка». Сначала выходила с другими детьми в костюме эльфа, а теперь исполняет маленькую роль Пажа. Ну а я там играю Фею».

«СВОИ ГОДЫ НЕ ДРАМАТИЗИРУЮ»

«Знаете, немало фей я сыграла в жизни. И, побывав феей, так не хочется опять становиться Золушкой! Профессия обязывает держаться, ведь поклонники хотят видеть тебя всегда на высоте, красивой, улыбчивой. Но иногда грустные мысли меня все-таки одолевают.

Порой мне становится не по себе оттого, что сегодняшние дети растут совсем другими — более практичными, менее романтичными. Вот взять мою Машеньку. Помню, когда она была поменьше, я как-то читала ей сказку «Репка». Слушала-слушала она про деда, который никак не может с помощью домашних репку вытянуть, и вдруг говорит: «А зачем тянуть? Надо просто взять лопату и выкопать!» Вот так, одна технология и никакой морали — о важности коллектива, о том, что порой без слабого не обойтись. Я, признаться, не нашлась, что внучке ответить. Мы-то воспитывались по-другому. Чувство локтя было главным. Еще в детском хоре, став признанной солисткой, я этим совсем не возгордилась — наоборот, чувствовала большую ответственность. Мама потом рассказывала, что я никогда не говорила «Я пела», — только «Мы пели».

Сейчас дети живут по-другому. Многие избалованны, не умеют сострадать. На своих внучек я не жалуюсь — они интересуются моими делами, приходят на спектакли, благодарят за подарки, хотя все имеют и их мало чем можно удивить.

Грустно оттого, что становится все больше людей, для которых главное в жизни — еда и одежда. Конечно, я тоже люблю красиво одеться, но на этом не зацикливаюсь. Раньше артисты могли привезти себе какие-то красивые вещи в основном из заграничных поездок или покупали их у спекулянтов по огромным ценам, для чего вместо отпуска отрабатывали по шестьдесят-семьдесят лишних концертов в месяц — под конец аж в глазах рябило. А сколько еды тащили с собой, чтобы не тратить на нее драгоценную валюту! Помню, у одного нашего коллеги захваченная из Москвы колбаса осталась и… завоняла, так он ее небрежно так через себя в окно выбросил — и прямо в фонтан (смеется). Но даже тогда все это не было главным в жизни — мы все-таки несравненно больше думали о творчестве, а не о тряпках.

Гастролей у меня хватает и теперь. Но, к сожалению, не с любимым театром, которому давно не под силу оплачивать выезды артистов с оркестром, балетом, хором. Ездим с антрепризными представлениями. Играем без хора и оркестра, под фонограмму, а отсутствие массовки компенсируем собственными эмоциями. Выкладываемся на совесть, и спектакли получаются полноценными, в отличие от многих новомодных мюзиклов с дорогой оберткой и парой шлягеров. В общем, несем в провинцию классическую оперетту и видим, как публика соскучилась по настоящей музыке. Сейчас людям ее очень не хватает. На пианиста, может, не каждый пойдет. А оперетта—золотая середина, которая приобщает человека к большой музыке и при этом доступна, но не примитивна.

А еще мы являемся противовесом жестокости, которая сегодня переполняет телеэкраны. Люди устали от чернухи, а у нас ее нет — есть красивая добрая сказка, которой хочется каждому. Оперетта особенно нужна сейчас, когда люди разобщены, живут за закрытыми дверями, не любят «грузиться» чужими проблемами. Мы показываем доброту, красоту, свет, учим их чему-то, что-то подсказываем. И меня радует, что зрители к нам приходят. И что в провинции мы встречаем немало молодых людей, которые живут в творческих поисках, создают свои театры, студии. И не стремятся уехать за рубеж только потому, что сделать там что-то свое выгоднее.

Однажды наш театр гастролировал в Чехии, и там меня пригласили в пражскую оперу на главную роль в «Проданной невесте» Бедржиха Сметаны. Пришел их директор к нашему: «Дайте нам эту актрису». А наш: «Она нам самим нужна». Потом немцы звали в свою оперетту, но меня тоже не отпустили. С одной стороны, мне жаль, что какие-то большие роли в моей жизни так и не состоялись. А с другой — я понимаю, что из своей страны я все-таки вряд ли бы уехала. Считаю, мне повезло родиться там, где я живу и имею возможность творить. Я выросла на постановках замечательных дирижеров и режиссеров, спела все выдающиеся партии любимого жанра, сыграла много премьер. За спиной около 150 ролей — точно даже не знаю. Выгляжу «на свой характер», свои годы не драматизирую и подводить какие-то итоги пока не хочется, потому что я по-прежнему в творческой форме. А значит, многое еще впереди!»

Светлана Варгузова

«За свои роли я особенно не волнуюсь. Есть много возрастных — и комических, почти клоунских, и серьезных. Сейчас вот играю мать Эдвина в новой постановке «Сильвы».

▪ Родилась 11 сентября в Москве, окончила Гнесинское училище и была принята в труппу Московского театра оперетты ▪ В 70-е годы сложился знаменитый творческий тандем Варгузовой и Юрия Веденеева, во многом определивший лицо театра ▪ Народная артистка СССР (1989) ▪ С начала 2000-х преподает вокальное искусство в РАТИ (ГИТИС), профессор ▪ Счастлива во втором браке, есть дочь и две внучки

Источник:http://namestars.ru/?p=1108