-KRASOTA- все записи автора

Жизнь знаменитой мексиканской поэтессы Хуаны Инес де ла Крус была недолгой и удивительной. Она умерла в возрасте сорока трех лет, и вся ее жизнь была безраздельно посвящена двум «пламенным страстям» - науке и поэзии.

Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес де Сантильяна (таково было светское имя поэтессы до принятия ею монашеского чина) родилась 12 ноября 1651 года в Сан-Мигель-де-Непантла, селенье, расположенном в шестидесяти километрах к юго-западу от столицы.
Современник и первый биограф поэтессы Диего де Кальеха так описывает природу тех мест, где прошло ее детство: «В двенадцати лигах от города Мехико, столицы Новой Испании, высятся едва не бок о бок две горные вершины... из коих одна покрыта вечным снегом, а другая пышет вечным огнем...» Здесь, у подножия вулканов Истаксихуатль и Попокатепетль, среди расстилавшихся по их склонам дубовых и кедровых лесов, среди полей, засеянных золотистым маисом, под ослепительным солнцем, свободно пронизывающим лучами прозрачный воздух, пробуждался поэтический мир Хуаны Инес:
Я там родилась, где солнце
глаз с меня не сводило:
глядели в упор прямые
лучи дневного светила...

Уже в раннем детстве Хуана Инес обнаружила редкие способности и необыкновенную тягу к знаниям. В трехлетнем возрасте она тайком от всех выучилась читать, к шести годам легко освоила премудрости письма; к этому же времени относится и ее первый поэтический опыт: гимн в честь праздника тела Господня.

Услыхав от кого-то из взрослых, что в Мехико есть университет, где обучают разным наукам, шестилетняя девочка умоляет мать переодеть ее мальчиком и отправить учиться. Ее наивные мольбы, разумеется, были напрасны, но маленькая Хуана не сдавалась: целые дни проводила она за чтением книг из дедовской библиотеки, и никакие уговоры и наказания не могли отвратить ее от этого занятия. Не в силах противиться столь настойчивому желанию дочери, родители отправляют восьмилетнюю Хуану в столицу, где она с жаром принимается за изучение латыни. Двадцати уроков было довольно, чтобы девочка освоила язык в совершенстве, - она не только читала и писала по-латыни, но и сочиняла латинские стихи с тою же свободой, что и на родном языке.

В своем замечательном «Ответе сестре Филотее» поэтесса впоследствии сама поведала о той почти неистовой жажде знаний, которая владела ею всю жизнь: «Едва забрезжил во мне первый луч разума, как вместе с ним пробудилась страсть к познанию, страсть столь пылкая и неодолимая, что ничьи укоры, - а их было множество, - ни мои собственные сомнения, коих тоже было немало, не в силах были принудить меня отступиться от того, чего властно требовала моя натура и что было вложено в меня богом... Мои успехи в науках занимали меня столь сильно, что я, гордясь, как всякая женщина... своими длинными волосами, не раз обрезала их на длину четырех - шести пальцев, с тем чтобы за время, потребное для достижения ими прежней длины, я преуспела в изучении той или иной науки; в случае неудачи я вновь обрезала себе волосы в наказание за нерадивость, ибо почитала несправедливым украшать волосами голову, столь скудно наполненную знаниями, кои единственно могут служить ее истинным украшением».

При дворе вице-короля Мексики заговорили о необыкновенно одаренной девочке, изумлявшей окружающих своими успехами в науках и страстью к сочинительству стихов. Ее жалуют званием придворной дамы, и вице-королева, пораженная умом и красотой Хуаны Инес, устраивает ей нечто вроде публичного экзамена, на котором в роли экзаменаторов (в количестве почти сорока человек) выступают выдающиеся умы вице-королевства и среди них - теологи, философы, математики, историки, литераторы и поэты. Хуана Инес не только с честью вышла из этого труднейшего испытания - ее ответы были столь блистательны, глубоки и остроумны, что многие из экзаменаторов посрамленными покинули поле боя, разнося повсюду молву о таланте и образованности юной поэтессы.

Хуана Инес де Асбахе стала первой дамой мексиканского двора. Ее ум и красота снискали ей любовь и уважение вице-королевской четы. Ее расположения искали многочисленные поклонники, она была украшением придворных празднеств. Ей было тогда четырнадцать лет.

В шестнадцать лет она ушла в монастырь.

Многие исследователи жизни и творчества Хуаны Инес де ла Крус склонны считать, что ее побудила к этому несчастная любовь. Если даже это мнение и не лишено оснований, его вряд ли можно полагать исчерпывающим.

Один из наиболее глубоких и интересных исследователей мексиканской литературы, Франсиско Пиментель, справедливо считает, что «к женщинам, подобным Хуане Инес де ла Крус, надлежит подходить с особою меркой: не следует отождествлять их с героинями банальных любовных историй, ибо, хотя сердца их полны безмерной любовью, в мире не отыщется человека, достойного этой любви». Смысл ее ухода в монастырь, как нам кажется, заключен, прежде всего, в противоречии ее личности с эпохой. Хуана Инес де ла Крус была «преждевременной» для своего века. Что могло принести ей неодолимое стремление к знаниям? Славу «ученой женщины», «феномена» - и только. Никакого общественного поприща, никакой научной деятельности, никакого практического применения накопленным знаниям - ничего этого не мог дать XVII век женщине, родившейся в колониальном вице-королевстве Новая Испания в эпоху неограниченного господства «отчизны-матери». Тесный придворный мирок с его условностями, праздностью, лицемерием, впоследствии с такой горечью изображенный поэтессой в одной из элегий («Ужели хоть на миг один...»), светские обязанности и развлечения, наконец, «блестящая партия», заботливо уготованная ей высокими покровителями, - вот и все, что могла предложить ей ее эпоха.

Хуана Инес предпочла монастырь. Это не означает, что она «решила похоронить себя заживо». Напротив, она выбрала монастырь потому, что надеялась обрести в его стенах все то, в чем ей неминуемо было бы отказано в мирской жизни: независимое общественное положение, свободу от докучавших ей светских обязанностей и, как следствие, - возможность полностью и безраздельно посвятить себя науке и поэзии. Доверимся ее собственному свидетельству: «...Дерзостные помыслы моего разума... устремлены были к одиночеству: я жаждала быть одинокой, жаждала отрешиться от самой малой обязанности, могущей помешать моему служению наукам; я готова была не слышать человеческого голоса, дабы его звук не нарушал моей безмолвной беседы с любимыми книгами».

В пользу ее выбора говорит и то, что в Мексике второй половины XVII века монастыри (а только в столице со стотысячным населением насчитывалось 29 мужских и 22 женских монастыря) будучи, прежде всего, оплотом католицизма, одновременно служили и своеобразными очагами культуры, сосредоточивая в своих стенах культурные ценности (в первую очередь, уникальные библиотеки) и осуществляя образовательную функцию: монастырские школы в то время были почти единственным источником образования для малоимущих классов. По отзывам современников, монастыри в колониях, по сравнению с монастырями в Испании, пользовались свободой столь исключительной, что это вызывало безмерное удивление у путешественников не только духовного звания, но и светских. Эта свобода распространялась, однако, не на все монастыри, среди которых были и отличавшиеся чрезвычайно суровым уставом, как, например, монастырь «босоногих кармелиток», куда 14 августа 1667 года вступила Хуана Инес де Асбахе. Чрезмерно строгий устав кармелитского монастыря предписывал монахиням полное отречение от мирских благ и занятий, считая их несовместимыми с религиозными обязанностями. Хуана, выбравшая монастырь отнюдь не из религиозных побуждений (хотя, будучи верующей, она впоследствии в монастыре Сан-Херонимо соблюдала все предписания его куда менее требовательного устава), была обманута в своих надеждах и раскаивалась в поспешности своего решения. К тому же резкая перемена образа жизни не замедлила сказаться на ее здоровье. Лишь три месяца провела она в этом монастыре и, тяжело заболев, вынуждена была его оставить. Испытанное разочарование более года удерживало Хуану от пострига, но все же в феврале 1669 года она принимает монашеский чин в монастыре Сан-Херонимо, где и проводит последующие двадцать шесть лет своей жизни под именем Хуаны Инес де ла Крус.

Монастырь Сан-Херонимо принадлежал к числу богатых и отличался, как было упомянуто, сравнительно мягким уставом, что и определяло его контингент, пополнявшийся в основном представительницами знатных и богатых фамилий. Кроме монахинь, здесь проживало большое число послушниц, по преимуществу индианок, метисок и мулаток, находившихся у монахинь в услужении (уставом предусматривалось право каждой монахини держать двух, трех, а то и четырех служанок). В состав монастырского общества входили также ученицы монастырской школы и их наставницы.

Здесь, в келье, заполненной книгами (библиотека Хуаны Инес к концу ее жизни достигла четырех тысяч томов, причем многие из книг были подарены ей их авторами), заваленной географическими картами и чертежами, заставленной музыкальными инструментами и приборами для опытов, она вкусила, наконец, в полной мере радость познания. Ее увлекало все: философия, риторика, литература, физика, математика, история. Многие часы были отданы музыке.

Шли годы этой удивительной жизни... В монастырской келье, более похожей на кабинет ученого или лабораторию алхимика, женщина семнадцатого века жила по законам двадцатого, жила, руководимая независимым духом и разумом, свободная от условностей своего времени, недоступная для уготованной ей женской судьбы. Монашескую келью она превратила в храм науки, а под звуки церковных песнопений ее перо рождало бессмертные лирические стихи...

Однако и в монастыре Хуана не нашла желанной «свободы одиночества». И там ей пришлось нести бремя многочисленных и докучных обязанностей, то и дело отрывавших поэтессу от любимых книг. Ее блестящий ум и эрудиция привлекали толпы посетителей, жаждавших удостоиться беседы со знаменитой монахиней. «Едва берусь я за книгу, как в соседней келье кому-то приходит в голову петь и музицировать; едва начинаю что-то обдумывать, как слышу ссору служанок и принуждена прервать свои занятия, дабы рассудить их спор; едва мое перо прикасается к бумаге, как знакомая дама жалует ко мне с визитом и нарушает мой покой, желая доставить мне удовольствие, а посему я должна не только мириться с ее вторжением, но и испытывать к ней благодарность», - так пишет поэтесса о своей жизни в монастыре. Но стремясь к одиночеству-уединению, Хуана Инес де ла Крус страдала от одиночества-отъединенности, от одиночества внутреннего, проистекавшего от ее «преждевременности», несоответствия своей эпохе. Ее монашеская келья была средоточием интеллектуальной жизни обеих Испании: поэтесса состояла в переписке с виднейшими учеными и поэтами метрополии, поддерживала тесную и постоянную связь с литературными и учеными кругами Мексики, и все же, по ее собственным словам, у нее не было никого, с кем она могла бы обсудить свои сомнения и поделиться своими мыслями: «Моим же единственным наставником остается безгласная книга, а соучеником - бесчувственная чернильница, и вместо советов и совокупных догадок - бесконечное множество помех...» Добавим еще и полную для нее невозможность применить свои познания: глубокий аналитический ум и способности Хуаны Инес, снискавшие ей славу «ученой женщины», несомненно таили в себе вероятность «женщины-ученого», мексиканской Марии Кюри или Софьи Ковалевской, но эта вероятность никоим образом не могла осуществиться в условиях той эпохи.

Исподволь, незаметно подкрадывалось разочарование. Разочарование в том, что еще недавно составляло для нее смысл жизни, - в науке. Ее вера во всемогущество разума была поколеблена. Долгая борьба со своим собственным сердцем, лишенным обыкновенного женского счастья, тяжкое бремя исключительности - все это мало-помалу привело Хуану Инес де ла Крус к горьким сомнениям в пользе служения науке. Монастырь и эпоха не давали вырваться на простор ее разуму. Знания, не разделенные и не примененные, были бессмысленны и тягостны. В отчаянии поэтесса осуждает «чрезмерную ученость», которая не в силах разрешить «вечный спор добра и зла», избавить людей от страданий...
Сколь разума проклятье тяжко,
сколь непосильно бремя дум... -
жалуется она в одном из своих романсов («Мой грустный ум! Хоть на мгновенье...»).

Восстание в Мехико городской и индейской бедноты, потрясшее столицу летом 1692 года, жестокая расправа испанских властей над повстанцами явились для Хуаны Инес симптомами всеобщего неблагополучия и дисгармонии и способствовали углублению ее душевного кризиса. В довершение всего она была больно уязвлена посланием дона Мануэля Фернандеса де Сантакрус-и-Саагуна, епископа Пуэблы, скрывшегося под именем сестры Филотеи. В этом послании епископ увещевал поэтессу отказаться от мирских занятий и всецело посвятить себя религии. Он укорял ее за сочинительство светских стихов, считая избранные ею темы недостойными монахини. В своем послании «Ответ поэтессы достославной сестре Филотее» Хуана Инес горячо защищала свое пристрастие к наукам, оправдывал его присущей человеку жаждой знаний. Она приводила в пример имена известных в истории женщин, с успехом посвятивших себя науке и искусству, и напоминала епископу, что даже отцы церкви полагали благотворным женское образование, видя в нем ощутимую пользу для общества.

Отстаивая свое право на сочинение мирских стихов, поэтесса писала: «Сочинительство для меня не пустая прихоть, а потребность души, дарованная свыше... Я ли не молила господа загасить во мне огонь разума, поелику, как полагают многие, женщине разум ненадобен и даже вреден. Но господь не внял моим мольбам, и тогда замыслила я похоронить себя, свое имя и вместе с ним и свой разум в обители... В ней уповала я найти убежище от себя самой, но, увы, и обитель не смогла отвратить меня от моей природной склонности, ибо не в силах я уяснить, в наказание иль в награду послало мне небо сию страсть... Видит бог, сколь ни тщилась я подавить мучившую меня жажду ревностным ему служением, она лишь пуще во мне разгоралась...»

Однако силы «Мексиканской монахини» уже были подточены разочарованием, болезнями, усталостью. Обманувшись в разуме, она ищет опоры в религии. Отныне монастырь для нее - только монастырь. Она продает свою богатейшую библиотеку и вырученные деньги жертвует на бедных. Благотворительностью и молитвами пытается она заполнить образовавшуюся в душе пустоту.

В 1695 году в столице вспыхивает эпидемия чумы. Самоотверженно ухаживая за больными монахинями, Хуана Инес заражается сама и умирает 17 апреля 1695 года.

Такова история жизни Хуаны Инес де ла Крус. Даже ограниченная скупыми фактами, она волнующа и поучительна. Но Хуана Инес де ла Крус - поэтесса, а биография поэта - в его стихах. Поэзия прославила ее при жизни: «Десятая муза», «Мексиканский феникс» - так называли ее благодарные современники. Поэзия сохранила ее имя на век.
http://www.stihi-rus.ru/love/kruz1.htm