30 июня. День Рождения Святослава. 52 года.



Магна Матэр – Любовь - это наркотик

Александр Башлачёв: исследования творчества / сост.: Л.Н.Дмитриевская. - М.: Русская школа, 2010. - 144 с.

ISBN 978-5-91696-008-2

http://mirfilologa.ru/index.php/books/a-bashlachjov-issledovaniya-tvorchestva
прочитать книгу можно тут

И труд нелеп, и бестолкова праздность
И с плеч долой все та же голова
Когда приходит бешеная ясность
Насилуя притихшие слова

Август 1987г.

Ой-е-е-ей! Бог с тобой!
Ой-е-е-ей! Бог с тобой!

Если я с собой не в ладу, чтоб ей оборваться, струне,
Но раз уж объявился в аду - так и пляши в огне!
Раз ужe в аду, так ты пляши в огне.
Сходу пропаду, если нет ни души во мне.

Мне бы сотворить ворота у трех дорог.
Да небо своротить охота до судорог.

Гадами ползут времена, где всяк себе голова.
Нынче - Страшный Зуд. На, бери меня, голого!
Нынче Скудный день. Горе - горном, да смех в меха!
С пеньем на плетень, - горлом - красного петуха.

С ниточки по миру отдам, значит сберегу.
С ниточки по миру - да что я еще могу!

Но сбей озноб да брось меня в пот.
Каков лоб, таков и приход.
Но дай восход, и я его подожгу.

Воля уготована всем кому вольготно.
Мне с моею милою - рай на шабаше.
У меня есть все, что душе угодно,
Но это только то, что угодно душе.

Ой, не лей елей, да я не пью, я пою, да нынче мне в седло.
Пей да не жалей, ведь праздник на моей стороне.
Все бы хорошо, да в одиночку не весело.
Да почему бы нам с тобой не плясать в огне!

Чтобы пятки не жгли угли да не пекла зола.
Да не рубиться в рубли да от зла не искать бы зла.

Я тобой дышу, но прости, мне сны - не житье
И я не погрешу против истины, согрешив за нее

Ведь я тебя люблю!

Я тебя люблю, и я иду на звон струны из твоей косы
Мы обручены, и значит время задуть часы
Время выйти в лес, где поляны твои святы
Времени в обрез - цветы и еще цветы.

Я тебя люблю, и я уйду, раз уж я пришел.
Я тебя люблю, по колено мне трын-трава.
Так вей слaвянским словом молва, как все хорошо!
Славно на земле, где всяк всему голова.

Я тебя люблю, и в облака смотрю свысока.
Весело ли грустно, да по Руси по руслу речёт река

Как течёт река в облака, а на самом дне
Мечется огонь, и я там пляшу в огне!

апрель 1986 года



Пляши в огне

Когда мы вдвоем,
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем.
Мы редко поем, но когда мы поем, подымается ветер
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.

Хоть смерть меня смерь,
Да хоть держись меня жизнь,
Я позвал сюда Гром – вышли смута, апрель и гроза.
Ты только поверь.
Если нам тяжело – не могло быть иначе,
Тогда почему, почему кто-то плачет?
Оставь воду цветам. Возьми мои глаза.

Поверь – и поймешь,
Как мне трудно раздеться,
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.
Поверь – и поймешь.
То, что я никогда,
Никогда уже не смогу наглядеться туда,
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.

Пойми – ты простишь,
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума,
Побегу по бумаге я.
Этот путь длиною в строку, да строка коротка.
Строка коротка.
Ты же любишь сама,
Когда губы огнем лижет магия,
Когда губы огнем лижет магия языка.

Прости – и возьмешь,
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан.
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Вольно кобелю.
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен.
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.
Я проклят собой.
Осиновым клином – в живое. Живое, живое восстало
в груди,
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу – да дышит. Гори – не губи.
Сожженной губой я шепчу,
Что, мол, я сгоряча, я в сердцах,
А в сердцах – я да весь в сердцах,
И каждое бьется об лед, но поет – так любое бери
и люби.
Бери и люби.

Не держись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош
Потому, что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром. Тогда ты поймешь все сама.

Апрель 1986



Когда мы вдвоём

Александр Башлачев



Имя Имен
В первом вопле признаешь ли ты, повитуха?
Имя Имен...
Так чего ж мы, смешав языки, мутим воду в речах?
Врем испокон –
Вродь за мелким ершом отродясь не ловилось ни брюха,
ни духа!
Век да не вечер,
Хотя Лихом в омут глядит битый век на мечах.
Битый век на мечах.

Вроде ни зги...
Да только с легкой дуги в небе синем
опять, и опять, и опять запевает звезда.
Бой с головой
Затевает еще один витязь,
в упор не признавший своей головы.
Выше шаги!
Велика ты, Россия, да наступать некуда.
Имя Имен
Ищут сбитые с толку волхвы.

Шаг из межи...
Вкривь да врозь обретается верная стежка-дорожка.
Сено в стогу.
Вольный ветер на красных углях ворожит Рождество.
Кровь на снегу –
Земляника в январском лукошке.
Имя Имен...
Сам Господь верит только в него.

А на печи
Разгулялся пожар-самовар да заварена каша.
Луч – не лучина
На белый пуховый платок
Небо в поклон
До земли обратим тебе, юная девица Маша!
Перекрести
Нас из проруби да в кипяток.

Имя Имен
Не кроить пополам, не тащить по котлам, не стемнить
по углам.
Имя Имен
Не урвешь, не заманишь, не съешь, не ухватишь в охапку.
Имя Имен
Взято ветром и предано колоколам.
И куполам
Не накинуть на Имя Имен золотую горящую шапку.

Имя Имен...
Да не отмоешься, если вся кровь да как с гуся беда,
и разбито корыто.
Вместо икон
Станут Страшным судом – по себе – нас судить зеркала.
Имя Имен
Вырвет с корнем все то, что до срока зарыто.
В сито времен
Бросит боль да былинку, чтоб Истиной к сроку взошла.

Ива да клен...
Ох, гляди, красно солнышко врежет по почкам!
Имя Имен
Запрягает, да не торопясь, не спеша
Имя Имен...
А возьмет да продраит с песочком! –
Разом поймем,
Как болела живая душа.

Имя Имен...
Эх, налететь бы слепыми грачами на теплую пашню.
Потекло по усам... Шире рот!
Да вдруг не хватит на бедный мой век!

Имя Имен прозвенит золотыми ключами...
Шабаш! Всей гурьбою на башню!
Пала роса.
Пала роса.
Да сходил бы ты по воду, мил человек!

Март 1986



Имя имён

"Когда мы вместе"/"Исповедь"

Добрым полем, синим лугом
Все опушкою да кругом
Все опушкою, межою
Мимо ям да по краям
И будь что будет
Забудь, что будет, отродясь
Я воли не давал
Я воли не давал ручьям
Да что ты, князь! Да что ты брюхом ищешь грязь?

Рядил в потемки белый свет.
Блудил в долгу да красил мятежом.
Ой, да перед носом – ясный след
И я не смог, не смог ударить в грязь ножом.

Да наши песни нам ли выбирать?
Сбылось насквозь. Да как не ворожить?
Когда мы вместе – нам не страшно умирать.
Когда мы врозь – мне страшно жить.

Целовало меня лихо,
Да только надвое разрезало язык.
Намотай на ус, на волос,
Зазвени не в бусы – в голос.
Нить – не жила, не кишка,
Да не рвется, хоть тонка.
А приглядись: да за Лихом – Лик
За Лихом – Лик.
И все святые пущены с молотка.

Да не поднять крыла, да коли песня зла.
А судя по всему – это все по мне.
Все по мне, да мне мила стрела
Белая, каленая в колчане.

Наряжу стрелу вороным пером
Да пока не грянул Гром,
Отпущу да стены выверну углом.
Провалиться мне на месте, если с места не сойти.
Давай, я стану помелом. Садись, лети!

Да ты не бойся раскружить,
Не бойся обороты брать.
Когда мы врозь – мне страшно жить.
Когда мы вместе – нам не страшно умирать.

Забудь, что будет.
И в ручей мой наудачу брось пятак.
Когда мы вместе – все наши вести в том, что есть.
Мы можем многое не так.
Небеса в решете, роса на липовом листе.
И все русалки о серебряном хвосте
Ведут по кругу нашу честь.

Ой, да луна не приходит одна!
Прикажи – да разом сладим языком в оладьях.
А прикажешь языком молоть – молю,
Молю о том, чтоб все в твоих ручьях.
Пусть будет так, пусть будет так, как я люблю.

И в доброй вести не пристало врать.
Мой крест – знак действия, чтоб голову сложить
За то, что рано умирать,
За то, что очень славно жить.
За то, что рано умирать,
За то, что очень нужно жить.

Март 1986



Когда мы вместе

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ А.БАШЛАЧЕВА

27 мая (воскресенье) в клубе-музее "Котельная Камчатка", бывшей кочегарке, где работал СашБаш, мы отмечаем его День Рождения.

Участвуют:
- Евгений Стихия
- Виктор Джалилов
- Зина Охтинская и группа "Дорога ДО"
-Алекс Поляков
-Соня Минаева
-Дмитрий Спиридонов
-Алекс Тополов
-Мария Киблицкая
-Ольга Счастливая
-Арчет

Ведущая - Зина Охтинская

Начало в 18.00

Стоимость билета - 250 р.

Местоположение:
клуб-музей "Котельная Камчатка", Блохина,15 (во дворе), Санкт-Петербург, Россия

Начало:
27 мая в 18:00

Окончание:
27 мая в 23:00

http://vk.com/event26970961
встреча в контакте

Концерт памяти Саши Башлачева

27 мая - в день рождения великого русского поэта и рок-музыканта Александра Николаевича Башлачева, собираемся все в Бродячей Собаке. Начало в 19-00. Группы(список смотрите ниже) будут играть в электричестве - свои песни, а также Сашины. Кроме них в вечере памяти примут участие некоторые барды города Новосибирска, и просто музыканты-любители, которые будут играть в акустике.
Наше мероприятие благотворительное - все средства, собранные с продажи билетов, будут переданы в музей Александра Николаевича..

Кроме того - будут выставлены на продажу книги "Знак кровоточия" - воспоминания современников о Саше, и "Ставшему ветром" - сборник посвящений поэту. Цена намного ниже, чем в интернет-магазинах!
Будем играть, будем говорить о Саше, будем поздравлять его с днем рождения. Приходите!

Местоположение:
Новосибирск, Россия

Начало:
27 мая в 16:00
Окончание:
27 мая в 20:00

ЧТО ГДЕ И КОГДА!
Итак, для всех-всех, кому неохота листать страницу вниз;)
Наш концерт будет проходить в Бродячей Собаке, 27го мая, начало в 19-00, просим не опаздывать!))

Список групп:

СТЕКЛЯННОЕ НЕБО
АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД
ФАСОЛЬ
ЕЛЕНА ИШТАР

Кроме этих замечательных людей в концерте примут участие несколько новосибирских бардов, и просто музыкантов-любителей, которые будут играть в акустике.

Будут показаны редкие видео с квартирников(одно из них будет показано в самом начале вечера, поэтому есть смысл прийти к 19-00:)

Кроме этого - будет продажа книг, про Александра Башлачева, и посвященные ему.

А самое главное - наш концерт, точнее - вечер памяти - будет благотворительным, т.е. средства, собранные с продажи билетов пойдут в фонд музея Александра Николаевича в Череповце.

Стоимость билетов, как обычно в Собаке -
150р - столики,
200р - диваны

Предварительный заказ столиков по телефонам - 218-80-70, 218-80-71, Каменская, 32

http://vk.com/event36465905
встреча в контакте

"Тесто"

Когда злая стужа снедужила душу
И люта метель отметелила тело.
Когда опустела казна,
И сны наизнанку, и пах нараспашку –
Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко –
Ворвется в затяжку весна.

Зима жмет земное. Все вести – весною.
Секундой – по векам, по пыльным сусекам –
Хмельной ветер верной любви.
Тут дело не ново – словить это Слово,
Ты снова, и снова, и снова – лови.
Тут дело простое – нет тех, кто не стоит,
Нет тех, кто не стоит любви.

Да как же любить их – таких неумытых,
Да бытом пробитых, да потом пропитых?
Да ладно там – друга, начальство, коллегу,
Ну ладно, случайно утешить калеку,
Дать всем, кто рискнул попросить.
А как всю округу – чужих, неизвестных,
Да так – как подругу, как дочь, как невесту,
Да как же, позвольте спросить?

Тут дело простое – найти себе место
Повыше, покруче. Пролить темну тучу
До капли грозою – горючей слезою –
Глянь, небо какое!
Сорвать с неба звезды пречистой рукою,
Смолоть их мукою
И тесто для всех замесить.

А дальше – известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место –
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами – своими словами,
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой – чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах.

И вот когда с пылу, и вот когда с жару –
Да где брал он силы, когда убежал он?! –
По торной дороге и малой тропинке
Раскатится крик Колобка,
На самом краю овражины-оврага,
У самого гроба казенной утробы,
Как пар от парного, горячего слова,
Гляди, не гляди – не заметите оба –
Подхватит любовь и успеет во благо,
Во благо облечь в облака.

Но все впереди, а пока еще рано,
И сердце в груди не нашло свою рану,
Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
И дар русской речи беречь.
Так значит жить и ловить это Слово упрямо,
Душой не кривить перед каждою ямой,
И гнать себя дальше – все прямо да прямо,
Да прямо – в великую печь!

Да что тебе стужа – гони свою душу
Туда, где все окна не внутрь, а наружу.
Пусть время пройдется метлою по телу.
Посмотрим, чего в рукава налетело.
Чего только не нанесло!
Да не спрячешь души – беспокойное шило.
Так живи – не тужи, да тяни свою жилу,
Туда, где пирог только с жару и с пылу,
Где каждому, каждому станет светло...

Январь 1986



Тесто

посмотреть дальше
Ранее не публиковавшиеся фотографии группы "Зоопарк" в клубе "Маяк" на Галерной, 33
http://vk.com/album22233410_97468752
взято тут
спасибо, Александр Донских-Романов

Слыша В. С. Высоцкого
(Триптих)
1
Хорошо, коли так. Коли все неспроста,
Коли ветру все дуть, а деревьям – качаться.
Коли весело жить, если жить не до ста.
А потом уходить – кто куда, – а потом все равно
возвращаться.

Коли весело жить, не считая до ста.
А потом уходить – кто куда, – а потом все равно
возвращаться.
Возвращаются все. И друзья, и враги
Через самых любимых, да преданных женщин.
Возвращаются все. И идут на круги.
И опять же не верят судьбе – кто-то больше, кто – меньше.

Возвращаются все. И идут на круги.
И опять же не верят судьбе – кто-то больше, кто – меньше.

Хорошо, коли так. Значит, ищут судьбу.
А находят себя, если все же находят.
Если дырку во лбу вы видали в гробу,
Приказав долго жить, вечным сном, дуба дав,
Или как там еще в обиходе.

Да хорошо и в гробу! Лишь бы с дыркой во лбу.
Приказав долго жить... или как там еще в обиходе.

Только вечный огонь все равно прогорит.
Пусть хорош этот сон. Только тоже не вечен.
На Молочном пути вход с восхода открыт.
И опять молоко – по груди, по губам...
И нельзя изменить место встречи.

На Молочном пути вход с восхода открыт.
И опять молоко... и нельзя изменить место встречи.

2
Если баба трезва, если баба скучна,
Да может ей нелегко, тяжело да невесело с нами.
А налей ей вина, а достань-ка до дна –
Ох, отсыплет зерна и отдаст тебе все,
Чем поднять в печке пламя.
Да налей-ка вина, да достань-ка до дна!
Ох, отдаст тебе все, чтоб поднять в печке пламя.

И опять каравай собираешь по крохам.
И по каплям опять в кипяток свою кровь.
Жизнь... она не простит только тем,
Кто думал о ней слишком плохо.
Баба мстит лишь за то, что не взял.
Что не принял любовь.

Жизнь... она не простит тем, кто думал о ней слишком плохо.
Баба мстит лишь за то, что не взял, что не принял любовь.

Так слови свое Слово, чтобы разом начать все дела.
Как положено, все еще раз положить на лопатки.
Чтобы девочка-Время из сказок косу заплела.
Чтобы Время-мальчишка пугал и стрелял из рогатки.

Чтобы девочка-Время из сказок косу заплела.
Чтобы Время-мальчишка пугал и стрелял из рогатки.

Чтоб они не прощали, когда ты игру не поймешь,
Когда мячик не ловишь и даже не плачешь в подушку.
Если ты не поймешь, не услышишь да не подпоешь,
Значит, вместо гитары еще раз возьмешь погремушку.

Если ты не поймешь, не услышишь да не подпоешь,
Значит, вместо гитары еще раз возьмешь погремушку.

А погремушка гремит, да внутри вся пуста.
Скучно слушать сто раз! – надоест даже сказка.
Так не ждал бы, пока досчитают до ста.
Лучше семь раз услышать – один раз сказать
Или спеть, да не сдвоить, а строить, сварить, доказать,
Но для этого в сказке ты должен учуять подсказку.

Чтобы туже вязать, чтобы туже вязать,
Нужно чувствовать близость развязки.

3
Колея по воде... Но в страну всех чудес
Не проехать по ней, да еще налегке, да с пустым
разговором.
Так не спрашивай в укор: – Ты зачем в воду лез?
Я, конечно, спою, я, конечно, спою, но хотелось бы –
хором.

Так не спрашивай в укор: – Ты зачем в воду лез?
Я, конечно, спою, но хотелось-то – хором.

Ведь хорошо, если хор в верхней ноте подтянет,
Подтянется вместе с тобою.
Кто во что, но душевно и в корень,
И корни поладят с душой.
Разве что-то не так? Вроде все, как всегда.
То же небо опять голубое.
Да, видно, что-то не так, если стало вдруг так хорошо.

Да только что тут гадать? Высоко до небес.
Да рукою подать до земли, где месить тили-тесто.
Если ты ставишь крест на стране всех чудес,
Значит, ты для креста выбрал самое верное место.

Если ты ставишь крест на стране всех чудес,
Значит, ты для креста выбрал самое верное место.
А наши мертвые нас не оставят в беде.
Правда, наши павшие, как на часах часовые.
Но отражается небо во мне и в тебе,
И во Имя Имен пусть живых не оставят живые.

Да, в общем, места в землянке хватает на всех.
А что просим – да мира и милости к нашему дому.
И несется сквозь тучи забористый смех.
Быть – не быть... В чем вопрос, если быть не могло
по-другому.

И несется сквозь тучи забористый смех.
Быть – не быть? В чем вопрос, если быть не могло
по-другому.

Январь 1986



Слыша Высоцкого - триптих

"На жизнь поэтов"

Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
Затем, что у всех на уме – у них на языке.
Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам – все по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада
По чистым листам, где до времени – все по устам.

Поэт умывает слова, возводя их в приметы,
Подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет – эх, раз, еще раз!
Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им: – Не надо!
Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
Глядят ему в рот, разбегаясь калибром ствола.

Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.
Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути? ... Эти женщины, метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти, наконец, не касаясь земли.

Ну вот, ты – поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь – Семь кругов беспокойного лада –
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.

Январь 1986



На жизнь поэтов

"Песенка на лесенке"

Хочешь, я спою тебе песенку,
Как мы вчетвером шли на лесенку?
Митенька с Сереженькой шли в краях,
А в середке Настенька шла да я.

Впереди себя бежал
по лесенке
И такие пел
песни-песенки.

– Не ворчи, Сереженька, не ворчи!
Ухаешь, как филин в глухой ночи.
Да не ной, Сереженька, ох, не ной –
Что ж ты, недоволен своей страной?
Да не ной, Сереженька, ох, не ной –
Холодно зимой – хорошо весной.

– Да я не ною, Сашенька, не ворчу.
Да может быть я, Сашенька, спеть хочу.
Силушку в руках нелегко согнуть,
А вот песенку пока что не вытянуть.

Да помнится ты, Саша, ох, как сам скрипел,
Прежде, чем запел, прежде, чем запел.

Я бегу с тобой по лесенке,
Даже, может, фору в ноге даю!
Только, может быть, твоя песенка
Помешает мне услыхать свою.

Так бежали мы, бежали
вверх по лесенке
И ловили мы
песни-песенки.

– Ой, не спи ты, Митенька, не зевай,
Делай шире шаг да не отставай.
Не боись ты, Митенька, не боись!
Покажи нам то, чем ты любишь жизнь.

– Да не сплю я, Сашенька, не боюсь!
Да только как прольюсь, сей же час споткнусь.
Я ж наоборот – хорошо пою,
Да ногами вот еле топаю.

Да помнится, ты, Саша, когда сам вставал,
На карачках полз да слабину давал.
А теперь с тобою куда дойдешь? –
Жмешь себе вперед, никого не ждешь.

Так бежали мы, бежали
вверх по лесенке,
На плечах несли
песни-песенки.

– Ой, не плачь ты, Настенька, не грусти –
В девках все равно себя не спасти.
Вяжет грудь веревкою грусть-тоска.
А ты люби хорошего мужика!

Все как трижды два, значит – глупости.
А в девках все равно себя не спасти.
Все вокруг груди, как вокруг стола.
Да какие ж, Настя, важней дела?

– Да я не плачу, Сашенька, не грущу.
Да тоску-занозу не вытащу.
А мне от тоски хоть рядись в петлю.
Что мне мужики? Я тебя люблю.

Да я б вокруг стола танцевать пошла,
Да без тебя никак не идут дела.
Сколько же мне лет куковать одной?
Душу мне до дыр ты пропел, родной.

Так бежали мы, бежали
вверх по лесенке...
Да только как теперь
допеть эту песенку?

А зачем допеть? Пел бы без конца.
Без меня ж тебе не спрыгнуть, не выбраться.
Ты же, брат, ко мне на всю жизнь зашел, –
Знаешь сам, что все будет хорошо.

Как по лезвию
лезем лесенкой
За неспетою
песней-песенкой.

Да как по лезвию
лезем лесенкой
За неспетою
песней-песенкой.

Зима 1986



Песенка на лесенке

"Случай в Сибири"

Когда пою, когда дышу, любви меняю кольца,
Я на груди своей ношу три звонких колокольца.
Они ведут меня вперед и ведают дорожку.
Сработал их под Новый Год знакомый мастер Прошка.
Пока влюблен, пока пою и пачкаю бумагу,
Я слышу звон. На том стою. А там глядишь – и лягу.
Бог даст – на том и лягу.

К чему клоню? Да так, пустяк. Вошел и вышел случай.
Я был в Сибири. Был в гостях. В одной веселой куче.
Какие люди там живут! Как хорошо мне с ними!
А он... Не помню, как зовут. Я был не с ним. С другими.
А он мне – пей! – и жег вином. – Кури! – и мы курили.
Потом на языке одном о разном говорили.
Потом на языке родном о разном говорили.
И он сказал: – Держу пари – похожи наши лица,
Но все же, что ни говори, я – здесь, а ты – в столице.
Он говорил, трещал по шву – мол, скучно жить в Сибири...
Вот в Ленинград или в Москву... Он показал бы большинству
И в том и в этом мире. – А здесь чего? Здесь только пьют.
Мечи для них бисеры. Здесь даже бабы не дают.
Сплошной духовный неуют, коты как кошки, серы.
Здесь нет седла, один хомут. Поговорить – да не с кем.
Ты зря приехал, не поймут. Не то, что там, на Невском...
Ну как тут станешь знаменит, – мечтал он сквозь отрыжку,
Да что там у тебя звенит, какая мелочишка?
Пока я все это терпел и не спускал ни слова,
Он взял гитару и запел. Пел за Гребенщикова.
Мне было жаль себя, Сибирь, гитару и Бориса.
Тем более, что на Оби мороз всегда за тридцать.
Потом окончил и сказал, что снег считает пылью.
Я встал и песне подвязал оборванные крылья.
И спел свою, сказав себе: – Держись! – играя кулаками.
А он сосал из меня жизнь глазами-слизняками.
Хвалил он: – Ловко врезал ты по ихней красной дате.
И начал вкручивать болты про то, что я – предатель.
Я сел, белее, чем снега. Я сразу онемел как мел.
Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял.
Что смог дорисовать рога,
Что смог дорисовать рога он на моей иконе.
– Как трудно нам – тебе и мне, – шептал он, –
Жить в такой стране и при социализме.
Он истину топил в говне, за клизмой ставил клизму.
Тяжелым запахом дыша, меня кусала злая вша.
Чужая тыловая вша. Стучало в сердце. Звон в ушах.
– Да что там у тебя звенит?
И я сказал: – Душа звенит. Обычная душа.
– Ну ты даешь... Ну ты даешь!
Чем ей звенеть? Ну ты даешь –
Ведь там одна утроба.
С тобой тут сам звенеть начнешь.
И я сказал: – Попробуй!
Ты не стесняйся. Оглянись. Такое наше дело.
Проснись. Да хорошо встряхнись. Да так, чтоб зазвенело.
Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая.
Да разве можно не любить?
Вот эту бабу не любить, когда она – такая!
Да разве ж можно не любить, да разве ж можно хаять?
Не говорил ему за строй – ведь сам я не в строю.
Да строй – не строй, ты только строй.
А не умеешь строить – пой. А не поешь – тогда не плюй.
Я – не герой. Ты – не слепой. Возьми страну свою.

Я первый раз сказал о том, мне было нелегко.
Но я ловил открытым ртом родное молоко.
И я припал к ее груди, я рвал зубами кольца.
Была дорожка впереди. Звенели колокольца.
Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу,
В себе я многое глушу. Чего б не смыть плевка?!
Но этого не выношу. И не стираю. И ношу.
И у любви своей прошу хоть каплю молока.

Январь 1986



Случай в Сибири

"Хороший мужик / Песня о Родине"

Говорила о нем так, что даже чесался язык.
Не артист знаменитый, конечно, но очень похожий.
Молодой, холостой, в общем, с виду – хороший мужик.
Только как же: мужик ведь – какой он хороший?

Он к утру приходил на рогах и клонился, как штык.
А она, уходя по утрам, укрывала рогожей.
И сегодня, шагая с работы, сказала: – Хороший мужик.
– Ой, да брось ты, мужик ведь – откуда хороший?

И пила свою чашу и горькую стопку до дна.
Только тем и ломила хребты с недоноскою ношей.
– Не сердись, ты хороший мужик, – утешала она.
И он думал: – Гляди-ка, мужик я, а все же хороший.

И на бранное ложе сходила, как на пьедестал.
Лишь слегка задыхалась. Да нет же! – дышала, как юная
лошадь.
Ну а он еще спал. Жаль, конечно. Да, видно, устал.
– Ну а ты как хотела? Мужик ведь – и сразу хороший?

Подметала свой пол белой ниткой да прям сквозь толстый
ватин.
Чтоб не лечь натощак, до рассвета на кухне курила.
– Ты хороший мужик, – кружевами его паутин
Перепутала все, говорила и боготворила.

И однажды, сорвав ее швы да с изнанки судьбы –
Да клочками резина и вата, да клочьями кожа –
Он схватил и понес на руках, – как на дыбу, поставил ее
на дыбы.
Только крикнуть успела: – Мужик-то и вправду хороший!

Не Варвара-краса, да не курица-Ряба.
Не артистка, конечно, но тоже совсем не проста.
Да Яга не Яга, лишь бы только хорошая баба.
И под мышку к ней влез и уснул, как за пазухой у Христа.

Холостые патроны да жены про всех заряжены.
Он по ней, как по вишне, поет над кудрявой ольхой.
Так и поняли все, что мужик он хороший, груженый.
Ну, а вы как хотели? Мужик ведь – с чего бы плохой?

Январь 1986



Хороший мужик