Алла_Латулина (КЕТЦАЛЬКОАТЛЬ) все записи автора
ТАМ, ГДЕ ОСТАНОВИЛОСЬ ВРЕМЯ

Вождь племени ("тушауа") в тонкой "набедренной лиане", внимательно выслушал воина, степенно подошел к нам и остановился в двух шагах. Два воина выросли позади нас, остальные встали по бокам и за спиной вождя. Сбросив с плеч лямки и на всякий случай поставив транспортировочный мешок в отдалении от себя, я выпрямился и заглянул в темные глаза тушауа, стараясь не "выключать" периферийное зрение. Индеец поворотом головы перевел взгляд с мешка на длинные ножны моего мачете. Коротким движением сдвигаю мачете за спину. Вождь пристально посмотрел в глаза Яцеку и что-то сказал воинам. Палкевич развел в стороны пустые ладони в грязных мокрых перчатках и произнес максимально приветливо набор каких-то слов, которые, думаю, он спустя минуту не смог бы воспроизвести и под пыткой.

Несколько секунд, решающих исход экспедиции, и ... скуластое лицо тушауа, обнажив черную массу табака за нижней губой, украсила широкая улыбка. Эта улыбка, мягко говоря, не была похожа на улыбку Моны Лизы, но показалась мне в тот момент самой красивой из всех, когда-либо виденных в жизни. Спустя мгновение вождь уже бил кулаками в грудь себя и нас. Мы старательно барабанили в его грудь, а вскоре, подражая индейцам, перешли к обниманиям и поглаживаниям плеч.

Радость тушауа была искренней и продолжительной. Действительно, мы оказались первыми чужеземцами ("напе"), увиденными людьми племени какошиватери. Позже выяснилось, что вождь одновременно и колдун, исполняющий и совмещающий таким образом функции власти и религии. Тушауа в порыве чувств станцевал со мной своеобразный танец, и это стало сюжетом первого фотоснимка.

"Что ты чувствовал? Что хотел? О чем думал в первые часы после встречи с индейцами?" - спрашивают меня сегодня друзья и журналисты. - Стащить с себя грязную тяжелую амуницию, помыться, высушить одежду, обувь и снаряжение, обработать раны, поесть горячего, натянуть под крышей тапири (временного жилища индейцев) гамак и уснуть. Уснуть, впервые передоверив свою безопасность настоящим хозяевам джунглей, встреча с которыми все-таки состоялась. И пусть перечень этих желаний звучит прозаично, но это голая, как наши гостеприимные хозяева, правда.

...Все, что мои новые друзья видели впервые в своей жизни, вызывало в них вполне объяснимый живейший интерес. Им хотелось не только потрогать, но и понять назначение каждой вещи. Они щупали одежду, бесконечно расстегивали и застегивали пуговицы, молнии, пряжку портупеи и кнопки, осторожно залазили в мои карманы и, извлекая оттуда что-либо, вопросительно смотрели мне в глаза. Все, что было на мне, при мне, и даже я сам: особенности и отличия языка, движения, телосложение, привычки, вкусы, поступки - коллективно обсуждалось в племени.

Особый интерес индейцы проявили к моей бороде и... к наручным часам. Нужно признаться, что механические часы "Амфибия" чистопольского завода были на мне не случайно. Я давно отдаю им предпочтение, так как в отличие от других хронометров эти часы от экспедиции к экспедиции оплачивают все счета, выставляемые им дождем и ветром, перепадами температур и давления.

В очередной раз, ощутив сполна всю бесплодность попыток объяснить индейцам, что же это такое, а главное, зачем они нужны, я просто отдал часы им в руки и стал наблюдать. Индейцы садились на корточки и подолгу зачарованно наблюдали за движением секундной стрелки. Я предложил им приложить часы к уху, и с тех пор очередной желающий подержать их просил дать ему "тих-тих". Однажды я ушел с охотниками в сельву на двое суток. Когда мы вернулись, ко мне подошли два молодых воина Каракуа и Пэнау. Их лица выражали скорбь. Они взяли меня под локти, молча подведя к месту, где я жил, и также молча отошли. На одной из жердей висели привязанные тонкой лианой часы, оставленные мной перед уходом на запястье Пэнау. Я обернулся к индейцам, но они отвели глаза, а некоторые даже повернулись ко мне спиной. Достаточно было посмотреть на циферблат, чтобы все понять. Механические часы, исчерпав завод, остановились. Индейцы, вероятно, предвидя мое горе по поводу безвременной кончины "тих-тих", благородно оставили меня наедине с "покойным". Каково же было их ликование, когда спустя минуту я сумел оживить его.

( продолжение следует )

Алла_Латулина (КЕТЦАЛЬКОАТЛЬ) все записи автора
Итак , отправляемся в путь к индейцам яномами с путешественником-этнографом Виталием Сундаковым и с его собственных слов узнаем об этом "доисторическом" народе.

"Мною было перечитано все ; ксерокопии коротких и скупых на информацию статей о яномами из Венесуэлы, Колумбии и Бразилии, различные справочники и карты не оставляли на моем письменном столе места даже под кофейную чашку. Короткий словарь из 30 слов, "высосанный" из всех строчек книги и выученный наизусть уже в момент его составления, положил начало новой папке с названием "Яномами".

Экспедиция началась со знакомства с Элен Валеро маленькой, сухощавой женщиной, в детстве похищенной индейцами яномами и прожившей с ними большую часть своей жизни. Стоявшая на пороге своей крытой камышом хижины, семидесятилетняя женщина казалась живым воплощением истории. Последний раз Элен Валеро видела представителей "цивилизации" семь лет назад и пребывает между границами прошлого и настоящего. Потеряв оба мира, уйдя из одного и не сумев приспособиться к другому, она слушает крики зверей, доносящиеся из сельвы в ста метрах от ее дома, и шум моторных лодок.

Выслушив и подробно записав ее рассказы о яномами мы отправляемся в ее прошлое - в сельву. Проводник отказался идти с нами дальше. Основной аргумент прост и понятен: страх перед стрелами яномами с ядом кураре, вылетающих неожиданно и очень точно попадающих в цель.

Очередные сутки мы буквально прорубаемся через сельву, не нами метко прозванную "зеленый ад". Все это время нас едят. Не то чтобы больно и большими кусками, а так, "в легкую". Ладно бы нападали ядовитые змеи, пираньи или какие другие хищники. Словом, враг, так враг, чтоб и вид достойный и размер осязаемый, как, например, у той, вчерашней анаконды, очевидно, и не подозревавшей, что по ее протоке может передвигаться кто-то, кого она не в состоянии с ее подростковой трехметровой фигурой задавить и проглотить. А то ведь грызут отчаянно те, кого и не видно: мошка, комары, осы, муравьи и прочая многомиллионная братия.

Последний час продвигаемся в глубь сельвы по тонкой петляющей тропе. О том, что ею пользуются люди, свидетельствует целый ряд признаков, главный из которых: связанные между собой лианами тонкие жердочки, переброшенные через многочисленные ручьи и протоки. Но рассчитаны мосточки явно не на наш вес, и поэтому, игнорируя их, мы, как бегемоты, всякий раз преодолевая очередной "водный рубеж", погружаемся в красно-коричневую жижу. Вскоре силы оставляют нас и, расчистив небольшую площадку, натягиваем тент, гамаки, противомоскитные пологи и разжигаем костер. Едва успеваем закончить, и потерявший терпение тропический ливень, обрывая листву и ветки, обрушивается на джунгли.

Тело наливается свинцовой тяжестью. Спать. Но кто-то осторожно трогает меня за локоть. Это наш переводчик индеец Антонио. Знак "внимание!" , и его рука показывает на тропу, уходящую в темно-зеленую черноту сельвы. Игорь и Яцек уже тоже на ногах и напряженно прислушиваются. Напряжение Антонио передается всем. Озираясь и стараясь не шуметь, говоря на языке военной терминологии, - "рассредотачиваемся".

Десяток шагов, вхожу в протоку, встаю на корягу... Хрустнула ветка... Прямо передо мною, как из-под земли вырос голый раскрашенный индеец с громадным луком. Наконечник стрелы направлен мне в грудь... Рядом с ним еще трое индейцев. Явно стараясь напугать нас, они водят луками и что-то гортанно кричат. Антонио вступает с ними в оживленные переговоры, и воины, спустя несколько минут, опускают оружие...

Один из них идет впереди, двое - сзади. Антонио на ходу объясняет, как нам повезло, что мы обнаружили яномами первыми и не предприняли действий, которые могли бы быть истолкованы ими как агрессивные. Мы увидели их и не напали. Это свидетельствовало о наших миролюбивых намерениях и спасло жизнь. Спасло или продлило? Вскоре все прояснится. Воины называли себя какошиватери и вели нас к своим жилищам.

( продолжение следует )

Алла_Латулина (КЕТЦАЛЬКОАТЛЬ) все записи автора
Жизнь индейцев яномами протекает среди непроходимой тропической сельвы Южной Америки, простирающейся по обе стороны экватора. В XV веке, ко времени появления в Америке европейцев, в сельве Амазонии, по наиболее вероятным оценкам, жили два-три миллиона индейцев. Большинство из них говорили на языках трех крупных языковых семей - аравакской, карибской и тупи. Но немало было и племен, принадлежавших к более мелким языковым семьям.
Одна из них - семья яномами, объединяющая группу племен, родственных по происхождению, культуре и языку. Племена живут на юге Венесуэлы и севере Бразилии - это район густых тропических джунглей, гор, бесчисленных рек и ручьев.

Испанские и португальские завоеватели - конквистадоры издавна стремились в эти места. Согласно одному из преданий, именно здесь находилась легендарная золотая страна Эльдорадо, на поиски которой алчность и жажда быстрой наживы гнали полчища авантюристов. Но, поскольку европейцы могли передвигаться главным образом лишь по большой воде, им никак не удавалось проникнуть в глубины девственных лесов, где жили племена яномами.

Так, благодаря непроходимой сельве и удаленности района их обитания от основных путей европейской колонизации Южной Америки, яномами не постигла трагическая участь других индейских племен, безжалостно уничтоженных в ходе колонизации. До 50-х годов XX века сведения об этих индейцах были настолько отрывочны, что даже понятия "группа племен яномами" еще не существовало в научной литературе.
И лишь к 1965 году вспыхнула волна интереса к яномами - живому народу каменного века, от которого нас отделяет не время, а всего лишь расстояние .

( продолжение следует )