Spectrum все записи автора

Недавно мне попался на глаза флаер одной православной радиостанции. На нем был стол, за столом одетая под начало века семья, на столе самовар и приемник, который все слушают - дед в косоворотке, отец с усами, мать в длинном платье и платке, соответственные дети, и, кстати, пара ангелов на заднем плане. Все очень умильно и славно. Образец православной семьи.

За одним исключением. Маленький флаерок говорит о большой, онтологической, проблеме: консервативная (назовем ее так, и будем иметь в виду не совсем оголтелых капустных бородачей, а очень большой слой) часть РПЦ не имеет ни малейшего представления, как должен выглядеть (читай - каким должен быть) современный православный человек. Человек, который живет в 2008 году, а не в 1-каком-нибудь-08.

Замечу в скобках, что и вообще все современное этим гражданам, похоже, видится довольно гадким и не должным. У меня давно сделалось впечатление, что большая часть РПЦ отстала от жизни ровно на сотню лет - и отстала сознательно и с удовольствием. Это видно во всем - в верстке книг, во внешнем виде, в неприятии большей части окружающего только оттого, что век назад такого не было (может ли священник служить в кроссовках?), в огромном пиетете перед всеми событиями и явлениями начала века и, конечно, любви к старой орфографии.

Желание вернуться к месту, откуда все пошло "не так" и прожить "так" - понятно. Непонятно, как можно жить с такой старательно взращиваемой шизофренией? Вопрос не праздный и касается не только психического здоровья "консерваторов", а и всей РПЦ, которая, по-хорошему, тоже делает вид, что между 17 и 91 годами ничего важного и интересного не произошло; было там какое-то непонятное затмение, но не стоит обращать на него внимания.

Если копать совсем уж глубоко, так, что недолго и обжечься о горячее ядро, то стоило бы поговорить о шизофрении более глобальной, насаждаемой чуть ли не с самого возникновения РПЦ: разделении и противопоставлении человека в храме человеку в миру. Всегда идеалом РПЦ был монах; мирянину должно было тихонько стоять в уголке и чувствовать недостоинство. Более того: по-хорошему, мирянин становился православным только в храме, монополизировавшем святость - за его пределами о святости и речи быть не могло, и мирянин четко отделял свою жизнь от жизни святых людей. Святые люди в святых обителях, вся святость там, а мир - он во зле лежит, и ничего доброго от него ждать не надо. 

А отсюда и получается, что актуальный образ мирянина - последнее, над чем задумалась бы церковь. О монашеском подвиге нам известно все, и даже иногда больше чем надо. Говорить о мирянине - все равно что предпочесть черствый сухарь бутерброду с икрой. Монашеский путь к святости размечен по сантиметру. Когда о святости заговаривает мирянин, на него смотрят дико и предлагают отчитку. Простому смертному нечего ловить по определению.

Я не завидую монашествующим. Не о том речь. Речь о том, что церковь не знает и не хочет знать что и как делать человеку, который живет сейчас и хочет жить сейчас, а не в Х веке. Речь о том, что у церкви есть свой собственный, никак не соотносящийся с этим дурацким миром, идеал жизни православного человека. Сказочный идеал. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве. В сапогах и платочке. Хочешь быть православным? Ступай, добрый молодец, туда.

В начале ХХ века было, наверное, по-разному. Что-то было хорошо, что-то не очень. А вот в раю вообще все было очень здорово. Но так уж вышло, что мы живем не раю и не 1905 году. Спорить с этим и глупо и бессмысленно. Здорово было бы открыть клаза, посмотреть на часы, принять это как должное и начать жить сейчас, а не где-то и когда-то.