Если за счастье надо бороться,

счастье ли это?

Желания противоречивы.

Любящий родитель хочет, чтобы его ребенок был счастлив и чувствовал себя хорошо, поэтому он всячески оберегает, балует и поощряет его, делая тем самым из своего ребенка избалованную, капризную, слабую личность.

Духовный искатель хочет измениться, но желание перемены — это то, что постоянно с ним.

Хронически больной хочет выздороветь, но в то же время использует свою болезнь для манипуляции окружающими, даже там, где вполне в состоянии обойтись без помощи. 

Получается, что больной одновременно и опирается на свою болезнь и  хочет от нее избавиться.

Люди стремятся к общению, объединению: ходят на всякие вечеринки, собираются по праздникам, да и просто ходят друг к другу в гости.

Но объединившись территориально, люди начинают всем своим поведением демонстрировать свою уникальность, доказывают сами себе свое превосходство над другими и свое особое, отдельное положение. Этот список противоречий можно продолжать бесконечно.

Представление человека о себе неизбежно основано на его желаниях и ожиданиях от себя и от мира. Как это выглядит, если немного увеличить масштаб? Чего я хочу, и что думаю о себе?

Я хочу быть сильной, стараюсь реализовать свое желание. И вот уже по всем известным мне параметрам я сильная. Теперь я думаю, что я сильная, но эта мысль превратится в слабое место, как только я столкнусь с чем-то в себе, что противоречит моим представлениям о силе Еще что?

Я думаю, что я добрая и мягкая. Но пусть кто-нибудь только попробует убедить меня в обратном! Я буду отстаивать свою доброту с пеной у рта.

Я очень разносторонний и гибкий человек, я очень разносторонний и гибкий человек, я очень разносторонний и гибкий человек, я очень разносторонний и гибкий человек.

Самое драматичное обстоятельство выглядит так: человек воспринимает в реальности что-то действительно мощное, целостное, красивое — внешний объект или свое собственное состояние; человек запоминает эту совершенную вещь и свою реакцию на нее и пытается воспроизвести снова и снова, так или иначе.

Яркое переживание рождает отчетливый образ памяти на всех уровнях: сознательном, бессознательном, соматическом, энергетическом. Но этот образ по своей насыщенности и полноте все равно бесконечно далек от того переживания, которое его породило.

Само же переживание ни при каких обстоятельствах человек воспроизвести не сможет! Слишком много, неисчислимо много факторов участвуют в том, чтобы образовать собой этот конкретный настоящий момент, какую бы реакцию он не вызывал. Да и сама эта реакция каждый раз новая — она тоже часть этого конкретного уникального момента.

Вся драма как раз в этой невозможности повторить счастье с одной стороны, и непрестанных попытках это сделать с другой.

Эта нестыковка обуславливает бесконечное движение по замкнутому кругу, который в психологии называется невротическим кольцом.

Можно сказать, что мышление, применяемое для самоопределения почти всегда противоречиво.

То самое мышление, которое обеспечивает мне мою уникальность, превосходство, право на поддержку и понимание, которое, в конечном счете, дает мне чувство защищенности, целенаправленности и обещает всевозможные маленькие и большие радости.

Все эти важные обстоятельства обеспечивают мне ощущение благополучия и процветания, по крайней мере в моем представлении. Поэтому такие мысли настойчиво требуют реализации в действии, а значит глубоко встроены в физиологию.

Что значит встроены в физиологию? Это значит, что каждая такая мысль несет в себе мощный эмоциональный заряд. Эмоциональность эта может быть сразу не видна, а проявляется при обострении противоречия, когда баланс между надуманным и реальным значительно нарушается.

Глубокая эмоциональность мысли о себе (образа себя) делает эту мысль живой и устойчивой. С одной стороны, крайняя эмоциональность позволяет образу себя легко и быстро утонуть в пучине бессознательного, оставив своему носителю едва уловимый фон и встроенный в тело нервно-мышечный механизм. 

Именно этот механизм и генерирует определенное устойчивое эмоциональное состояние. Таким образом, эта мысль себя закрепила в бессознательном, и относительно освободила человеку его рационально-эмоциональный аппарат. Типа: “делай тут что хочешь, но за забор не выходи”.

“Забор” состоит из мысли, которая больше, чем просто мысль — слишком много эта мысль обещает разных чувств и состояний. Но не одно из искомых состояний не может быть достигнуто из-за противоречивости мысли, суть которой желание. Желание, несущее в себе противоречие, изначальную невозможность осуществления, образует порочный круг, “забор”.

 “Забор” — это те самые спазмы и блоки. И, строго говоря, они в первую очередь энергетические, то есть образованны на тонком информационном уровне первичного контакта организма с реальностью, на уровне клеточной энергетической генерации.

Потом уже эти образования проявляются в более инертных структурах органов и тканей, искажая их работу и, в конечном счете, истощая организм.

Но почему я этого не чувствую? Почему я обнаруживаю, что тяжело больна только тогда, когда вдруг, ни с того ни с сего потеряла сознание или меня скрутило от боли и приковало к постели?

Вроде все было в порядке — “бегала”. Жила как все, ну где то чего-то чухалось, ныло, ломило — кто сейчас абсолютно здоров? Но мне было не до этих ощущений и не до философствования — нужно было выживать как-то в этом суровом мире. Конечно, здоровье полетело!

Этот аспект ярче всего иллюстрирует нашу нечувствительность к собственной противоречивости, к конфликту. Самое маленькое противоречие — это столкновение чего-то с чем-то. А столкновение — это всегда боль. Просто мы начинаем ощущать эту боль уже тогда, когда противоречие приобрело очень большие масштабы.

Опиумные наркоманы, к примеру, могут быть в ужасном состоянии, практически умирать, но под кайфом для них все видится вполне приемлемо, а если повысить дозу, то даже прекрасно.

Почему так? Выходит, что опиум выключает чувствительность к противоречиям. Выходит, что у каждого из нас есть какой-то свой опиум, который мы давим из себя и из мира. И весь мир, все разнообразие явлений и событий смешиваются в однородный фон, на котором мы или кайфуем от того, что получили дозу необходимой биохимии или страдаем и трудимся для ее получения.

Самые разносторонние личности — это, метафорически говоря, полинаркоманы, которые могут найти свой кайф в любой ситуации, но определенный допустимый спектр и диапазон этих ситуаций обязательно существует.

В самом факте стремления к приятным состояниям нет ничего неправильного, печального или аморального — это нормально, так все устроено и менять что-то не имеет никакого смысла, да и не получится при всем желании.

Печально другое. Во-первых, то обстоятельство, что палитра этих состояний фиксируется и возводится в высокий приоритет. Поэтому схема хочу-делаю-получаю обрастает сложными механизмами калибровки, сопоставлений и контроля процесса, вытесняя при этом фоновую информацию, в которой содержится неиссякаемый источник творчества и радость жизни. Именно таким способом искомое состояние становится наркотиком. 

Во-вторых, как уже было сказано, такая жесткая фиксация в памяти желаемого результата несет в себе глубокое противоречие: событие, с которого снята копия на кальку и сама калька, вещи несопоставимые. Память лишает желание жизненного сока, делает его сухим и механическим.

Но, каким-то странным образом, человек все-таки умудряется то и дело подгонять события жизни под эту кальку и давить из себя последние капли радости, чтобы напитать ими сухую почву иллюзий. Пусть ненадолго, но все же испытать чувство удовлетворения и покоя от иллюзорного достижения желаемого. 

Память не в силах запечатлеть чувство, рожденное сложной богатой гаммой реальных явлений, память неизбежно символична.

По этой причине у одних из нас память использует простые символы, обещающие счастье, такие как деньги, украшения, путешествия и т.д., у других же эти символы могут быть очень сложными — слепки тонких психофизиологических состояний, выдранные из окружающего контекста и законсервированные в картотеке памяти.

Иногда эти образы “правильных” состояний откровенно абсурдны: “Главное — всегда быть самим собой”, “Нет ничего привлекательнее естественности” (очень естественно делать естественность, чтобы кого-то привлечь:) )

И другие подобные утверждения. Сами по себе они могут быть верными, но если человек ими руководствуется — он оказывается в тупике.

Высокая эмоциональность желаний и мыслей о себе, чаще всего, свидетельство того, что мы имеем дело с зависимостью, не дающей нам полноценно жить и с легкостью отказываться от того, что себя исчерпало. Мы тащим за собой груз своей определенности, потому что боимся, что без нее мы будем уязвимы для жизни.

И здесь опять парадокс из области наркологии: наркоман под кайфом разрушается и гниет, но субъективно он этого не ощущает.

Да, для многих из нас отказ от привычных маршрутов может обернуться не только приятной свежестью освобождения, но, наряду с ней, еще и физической болью, потому что наша противоречивость, хронический внутренний конфликт, нанес вред организму. Пока мы под гипнозом целеустремленности, мы не чувствуем эту боль.

Когда однозначность и бескомпромиссность устремлений поддаются натиску здравого смысла и пытливого ума, наступает неопределенность, в которой может проявиться физическая и психическая боль — след конфликта, длительной компрессии, хронического перевозбуждения.

Но эта боль, как физическая, так и психологическая, единственный путь к избавлению от пагубной зависимости, от пристрастия к тому, что изначально обречено.

Все, что здесь написано ни в коем случае не должно вызывать праздных рассуждений о том, прав автор или нет.

Я согласна быть 1000 раз неправой, только бы все мы наконец-то по настоящему, в масштабах всей жизни, задумались, как важно для нас избавится от одурманивающего сна, в котором мы не ведаем, что творим. И незаметно сходим с ума, ровняясь на всех, которые тоже сходят с ума.

Человек — порождение жизни, и все его фундаментальные ценности этой же жизнью и заданы.

Их невозможно оспорить, потому что они лежат глубже того уровня, на котором возможен спор. И эти ценности для всех нас одни и те же.

Красота, сила, доброта, чудо открытия не могут быть воспроизведены по желанию, по шаблону, по рецепту, эти вещи либо есть, либо их нет.

Желания и мысли о достижении прекрасного могут только мешать этому прекрасному проявиться.

(с) Лена Загробская