Цитата сообщения Парашутов ЖЗЛ (ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА КИСЕЛЕВА. Часть II - Эмиграция.)

Окончание. Начало здесь

Эмиграция

Историки выдвигают две причины отъезда семьи Билимовичей из страны. По одной из них, Антон Дмитриевич был вынужден покинуть Россию, боясь репрессий со стороны новой власти, поскольку его родной брат – известный ученый-экономист, профессор Киевского университета Александр Дмитриевич Билимович, был тесно связан с Белым движением. По другой версии, эмиграция совпала с приглашением ученного-математика на преподавательскую работу в Белградский университет. В результате, в январе-феврале 1920 года Билимовичи эмигрировали в Королевство СХС (Королевство сербов, хорватов и словенцев).



Елена Андреевна и Антон Дмитриевич Билимовичи

Для справки: государство с официальным названием Королевство СХС возникло 1 декабря 1918 в результате объединения югославянских земель, принадлежавших распавшейся осенью 1918 года Австро-Венгерской империи (Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговины, Далмации, Воеводины), с королевствами Сербией и Черногорией. Только в 1929 году Королевство СХС было переименовано в Югославию.
Итак, в 1920 году Билимович с женой, сыном и братом приехали в Сербию. С 20 апреля 1920 года Антон Дмитриевич стал работать по контракту в Белградском университете. В 1926 году Билимовичи получили югославское подданство, и уже 3 ноября 1926 года русский математик был назначен профессором прикладной математики на философском, а позднее математико-естественном факультете университета.




Надо отметить, что карьера Антона Дмитриевича в Сербии сложилась очень удачно. В 1927 году он был избран членом-корреспондентом, а в 1936 году - действительным членом Сербской академии наук и искусств. Профессор был одним из инициаторов создания Математического института Сербской Академии наук при философском факультете университета, стал его директором и оставался на этой должности вплоть до второй мировой войны. Он принимал активное участие в работе Русской академической группы и Русского научного института в Белграде, публиковал там свои статьи, с 1929 по 1936 год преподавал в русско-сербской гимназии, обучая математике детей русских эмигрантов. В 1932 году профессор основал «Клуб математиков Белградского университета» и математический журнал на французском языке. В 1936-1940 годах Билимович был секретарем Отделения естественно-математических наук Академии, участвовал и в съездах Русских академических организаций за рубежом и Международных конгрессах математиков, встречаясь там с советскими коллегами.

Спад творчества

А что же Елена Андреевна?
В 1920-1930-е годы, как пишут исследователи, Киселева занималась живописью все реже. Нет, безусловно, она продолжала писать портреты, увлеклась пейзажи, создавала декоративные панно и иконы. Художницу привлекали климат «новой родины» и архитектура, интересовала народная жизнь и быт сербов, восхищали национальные костюмы. Свой интерес к Югославии Киселева выразила в таких своих работах, как «Базар в Которе», «Ярмарка в Типчедере», «Город Будва», в многочисленных акварелях и рисунках, среди которых «Базар в Будве», «Черногорка», «Копавласка», «Далматинка» и др.



Елена Андреевна Киселёва (1878-1974) Базар в Будве. 1920 г.



Елена Андреевна Киселёва (1878-1974) Коновланка 1920 г.
Елена Андреевна Киселёва (1878-1974) Черногорка 1920 г.

4 сентября 1923 года после развода с первым мужем, Елена Черная-Перевертанная венчалась и взяла второй фамилией к своей девичьей фамилию мужа, став Киселевой-Билимович. Отныне она некоторые свои работы подписывала «Билимович», словно запутывая искусствоведов. 25 сентября 1923 года в этой же белградской церкви священник Петр Беловидов и дьякон Владислав Неклюдов крестили их сына Арсения.
Историки утверждают, да и сама художница в своих письмах подтверждает, что времени для занятий любимой живописи становилось всё меньше. Она постепенно стала просто женой профессора университета, академика Антона Билимовича, хозяйкой дома, в котором бывало много гостей – университетских коллег и ученых, но ни одного художника. Елена Андреевна вспоминала: «Мой муж был слишком большим ученым, совершенно поглощенным своей наукой и своими работами, он не мог помогать мне в ведении хозяйства и в воспитании сына. Все было на мне. У нас много людей бывало, жили, что называется, «открыто», но никто не интересовался художницей Киселевой».



Елена Андреевна Билимович Киселёва (1878-1974) Прекрасные дамы. 1927 г.

Есть сведения, что педагог Елены, великий Илья Репин, с которым она продолжала переписываться, обеспокоенный творческой судьбой своей ученицы, писал ей: «А Вы, неужели бросили живопись? Вот не верю. Вы слишком огромный талант, чтобы бросить. Еще обрадуете, надеюсь».
В письмах Киселевой разных лет сквозят тоскливые мысли, словно ответ на то письмо Репина:
«Я согласна, что я была очень одаренная художница в свое время, но это как-то стерлось, заглохло».
«Писать – счастье, наслаждение, а о каком наслаждении можем мы теперь думать».
«Жизнь давно забрала меня всю целиком и художницей я была как-то сбоку, в стороне».
«Временами, когда было легче, когда жизнь успокаивалась, возвращалась возможность мне вспомнить, что я могу взять кисть в руки. Но все это урывками».



Елена Андреевна Киселёва (1878-1974) Коновланка. 1920 г.

Эту «урывочность» художница оправдывает тем, что она, воспитанная на традициях академической школы Репина, чувствовала себя чужой среди сербских коллег, которые были поклонниками новых тенденций в живописи, в частности, авангарда.
В письме Луневой в Воронеж Елена Андреевна писала: «В эмиграции сначала было очень трудно и не до живописи. А когда мы стали на ноги, было уже поздно. Восторжествовало новое направление в живописи, и я стала не нужна, или, по крайней мере, я так чувствовала для себя».
Тем не менее, стоит заметить, что Киселева все же принимала участие в художественной жизни Сербии, по крайней мере, до второй мировой войны, правда, экспонировала свои работы, в основном, только на выставках русского искусства.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Базар в Которе (Черногория). 1925 г.

Она принимала участие в выставках Общества русских художников в Королевстве СХС (1928), Большой выставке русского искусства (1930), выставке Русского художественного общества (1933), I Периодической русской выставке (1937), которые проводились в Белграде, а также в ретроспективной выставке русской живописи в Праге (1935). Биографы нашли заметку из газеты «Новое время» о выставке в мае 1928 года, где упоминается и картина художницы: «Очаровательны «Крестьянские девушки» Киселевой. Русский Север смотрит с картины во всей свежести своего колорита. Сидят на скамье в ряд деревенские красавицы в красных юбках, и у каждой - свое лицо и движение. Что-то «малявинское», но смягченные, умиротворенные и выписанные».
Кроме выставочной деятельности, Киселева по примеру некоторых коллег-соотечественников, пыталась заниматься и иконописью, создав образ Иисуса Христа на фоне русского пейзажа, написанный в манере Михаила Нестерова. Как всегда, «сильным коньком» творчества Киселевой были портреты, которые она представляла на выставках. Среди них – «Портрет госпожи Ковалевской», «Портрет поэтессы Журавской», «Портрет Петра Струве» и др.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Женский портрет. 1930 г.

Русские художники в Белграде

А сейчас отвлекусь на некоторое время, чтобы мысленно поспорить с Еленой Андреевной по поводу ее не востребованности в Сербии и сложной судьбе русских эмигрантов. Готовя этот материал, я прочел статью историка В.И. Косика «Очерки о русской эмиграции в Белграде (1920-1950-е годы)», где автор, упоминая и имя Киселевой, естественно, называет несколько десятков имен русских художников-эмигрантов и пишет о том, как они активно продолжили заниматься творчеством вдали от родины.
Во-первых, все эти художники группировались вокруг «Общества русских художников в Югославии», которое было создано 12 июня 1928 года. До этого, еще в 1922 году была образована «Студия русских художников», которая работала в здании Русского офицерского собрания в Белграде. В мае 1928 года эта студия шефа кабинета военного министерства полковника С. Тодоровича организовала первую художественную выставку, в которой участвовало 28 русских художников, скульпторов, архитекторов, представивших около 300 работ. В этом же году было создано Общество, которое уже в сентябре устроило выставку под названием «Югославия в изображении русских художников». Параллельно восемь художников, среди которых были и женщины, организовали группу «К.Р.У.Г.» (как расшифровывается эта аббревиатура, не знаю), и в 1930 и 1931 годах с успехом провели свои первые выставки. Киселева-Билимович, как я понимаю, ни в одну из этих организаций не входила, большую часть своего времени посвящая дому и семье…
В.И. Косик в своем очерке называет имена русских художников, которые были очень востребованы в Сербии. Например, Степан Федорович Колесников (11 июля 1879-1955), тоже, кстати, ученик Репина, прибывший в Сербию в том же 1920 году.



Степан Федорович Колесников

Правда, он к тому времени был уже шесть лет академиком живописи, членом парижского международного художественного общества «Леонардо да Винчи». Поэтому художник быстро снискал известность, уже в январе 1922 года провел персональную выставку и, как пишут историки, «вошел в моду». Говорят, что за два года жизни в Сербии Колесников написал около 100 картин и 20 из них продал во время работы выставки. Картины художника украшали дворец короля, столичный отель «Палас», Городскую больницу, помещение Экспортного банка и потолок Народного театра в Белграде. В ноябре 1925 года Колесников провел вторую «персоналку», и за право обладать его работами боролись лучшие белградские дома. Но, ладно, Колесников – модный художник, имевший обширную клиентуру!
Можно назвать и замечательных иконописцев, украшавших русские украинские, болгарские, сербские и греческие храмы. Среди известных изографов – Пимен Максимович Софронов (9 сентября 1898 – 16 мая 1973), Иван Петрович Дикий (Дикой) (8 февраля 1896 – 18 июля 1990) и Андрей Георгиевич Бартошевич (1910 – 2 октября 1993), будущий архиепископ Женевский Антоний. Софронова, кстати, приглашали в Ватикан для создания 56 икон для пятиярусного иконостаса для часовни на Всемирной выставке в 1942 года, но планам помешала война.
Пишу о них, поскольку Елена Киселева-Билимович тоже пыталась заняться иконописью.
Русские художники, рассеянные по городам Сербии, зарабатывали, как могли, организовывали выставки-базары и передвижные выставки, искали заказчиков и предлагали свои услуги организациям. Активно работали Николай Дмитриевич Кузнецов (1850-1929), Всеволод Константинович Гулевич (1903-1964), Афанасий Иванович Шелоумов (Шелумов) (1892-1983), Павел Кравченко, Сергей Обрезков, братья Виктор и Борис Пастуховы. Многие эти имена еще ждут искусствоведческих исследований. Были среди них и импрессионисты, и авангардисты, но были также и реалисты-академисты, как Киселева.



Репин Илья Ефимович (1844-1930) Портрет Николая Дмитриевича Кузнецова (1850-1929). 1884 г Национальный музей в Белграде, Сербия
Афанасий Иванович Шелоумов в своей мастерской.

Отдельно стоит сказать и о русских художницах, волею судеб оказавшихся в Сербии, кто в эмиграции, а кто, выйдя замуж. Активно творили и экспонировались внучка известного баталиста, академика Павла Осиповича Ковалевского и жена архитектора Ивана Афанасьевича Рыка (1888 – 14 августа 1970) – Людмила Николаевна Рык-Ковалевская (1893 – 31 мая 1977), супруга художника Алексея Алексеевича Васильева (1901-1991) – Валентина Васильева (1904-1990), чье творческое наследие, увы, было утрачено во время второй мировой войны.
А еще жена сербского дипломата Милана Ненадича, одна из основательниц Русского дома для престарелых деятелей царской России Мария Адольфовна Ненадич (урожд. графиня Нирод) (?-10 ноября 1930), жена сербского офицера Евгения Петровна Андрич-Самонова (1903-1943), Ольга Колба-Селецкая, Евгения Варун-Секрет, Стоянович-Сахарова, жена художника Арсения Петровича Сосновского (20 августа 1895 – 23 марта 1967), черногорка Галина Сосновская-Бояджиева, которая создавала необычные картины из цветных лоскутков. Как видите, в своеобразной изоляции от какого общества жила героиня моего рассказа.
Да что там говорить о профессиональных живописцах, если В.И. Косик в своем очерке рассказывает о живописце-любителе, генерале-майоре, ставшем в 1895 году членом-корреспондентом императорской Академии художеств Борисе Ниловиче Литвинове (18 октября 1872 – сентябрь 1951), который в эмиграции писал иконы и картины гуашью, устраивал выставки, а когда понял, что живописью он не заработает достаточно средств на жизнь, 5 июля 1930 года открыл «Курсы живописи генерала Литвинова», в объявлении о которых значилось – «для русских льготы». Известно, что в 1945 г. семидесятидвухлетний «белогвардеец» Литвинов был выдан СССР, где и погиб в ГУЛАГе.
Так что, думаю, Елена Андреевна могла состояться, как известная сербская художница русского происхождения, если бы поставила себе целью – заниматься творчеством. Но, видимо, академику Билимовичу было удобней видеть ее в роли хозяйки дома, профессорской заботливой жены, а не в качестве постоянно пропадающей за мольбертом, разъезжающей в творческие командировки и на выставки супруги-художницы.

Война

К концу 1930-х, как писала сама Киселева, «семья стала на ноги»: муж пользовался почетом, его труды имели награды, сын женился. Можно было, наверное, вновь заняться творчеством.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Ревность 1945 г.

Эту картину искусствоведы и аукционисты датировали 1945 годом, что, в общем-то, неверно, поскольку к этому времени художница уже не занималась живописью. Почему, вы поймете, продолжив чтение. Предполагаю, что картина написана в середине-конце 1930 годов. И хотя название работы предполагает шекспировский сюжет, историю семейной пары, построенную на ревности, недоверии мужа жене, возьму на себя смелость предположить, что Елена Андреевна изобразила на картине своего сына и невестку, а название имеет и второй смысл - ревность к женщине, забравшей у нее единственного сына. Это, конечно, может быть моей фантазией, но не лишено смысла - сын-то был единственный и любимый! Хотя здесь же замечу то, что среди имеющихся в интернетном обозрении работ Киселевой я не встретил ни одного портрета Арсения в детстве, в школьные годы, в образе возмужавшего юноши. В общем-то это странно, поскольку множество живописцев изображало своих чад и неоднократно. Но это к слову...
А тем временем, в 1939 году началась вторая мировая война. Профессор Билимович, не желая сотрудничать с оккупантами, вышел в отставку. Семья осталась жить в оккупированном Белграде.
Замечу, что художественная жизнь в Белграде продолжалась, несмотря на оккупацию, проводились выставки, причем, с участием русских художников. В 1942 году прошла персональная выставка Степана Колесникова, в июне 1943 года – коллективная выставка русских художников в художественном павильоне на Калемегдане, где около 20 авторов представили более двухсот картин. 15 декабря 1943 года именно русские художники устроили вечер, сбор от которого пошел на помощь нуждающимся русским людям.
В жизни же семьи Билимович произошла огромная трагедия. В 1942 году единственный сын художницы Арсений вместе с женой был арестован и отправлен в немецкий концлагерь. Спасти семью сына от отправки в Германию не удалось. В 1944 году сын и невестка вернулись домой живыми, но здоровье Арсения было абсолютно подорвано. Вскоре после возвращения из лагеря в этом же 1944 году он умер. Елена Андреевна в те трагические дни написала «Портрет сына на смертном одре». Это был последний рисунок художницы, после смерти сына она больше никогда не занималась живописью. До самой своей смерти Елена Андреевна держала этот рисунок у себя в комнате, а после смерти, по ее завещанию, во время кремации он был сожжен.

Последние годы

Война закончилась, после освобождения Белграда Антон Дмитриевич снова был принят на прежнюю должность профессора естественно-математического факультета Белградского университета. Он занялся организацией библиотеки Математического семинара, созданием Математического института Сербской Академии наук, открытого в мае 1946 года, и Югославского общества механиков, на съезде которого в 1964 году Билимович был избран почетным председателем. 15 февраля 1955 года Билимович ушел на пенсию, но до глубокой старости продолжал работать – занимался научными исследованиями, опубликовал более 30 работ и 6 учебников по геометрии, участвовал в подготовке 5-язычного (сербско-русско-французско-англо-немецкого) словаря математических терминов.



А.Д.Билимович

Последние 15 лет жизни, после выхода на пенсию профессора, супруги прожили уединенно. Внук с семьей своей матери, жены сына, уехал в Канаду. В 1967 году Киселева писала в Воронеж М.И. Луневой: «Теперь нам по 89 лет. Оба больны, совершенно одиноки. Жизнь наша кончается».



Антон Дмитриевич Билимович и Елена Андреевна Киселева во дворе собственного дома. Белград. май 1938 г.

В 1969 году художница передала в дар Воронежскому музею изобразительных искусств им. И.Н. Крамского портрет мужа, написанный в 1925 году.
В 1970 году Антон Дмитриевич скончался. Елена Андреевна пыталась найти утешение, копаясь в своем саду с розами, она дала обет молчания и через несколько лет, 8 июля 1974 года, ушла из жизни вслед за любимым супругом.

Возвращение на родину

Возвращение части творческого наследия художницы и ее имени в историю русской живописи произошло, повторюсь, благодаря исследованиям воронежского искусствоведа Луневой. Маргарита Ивановна в своих статьях подробно описывает весь этот долгий процесс поисков. Как обнаружила в ленинградских архивах письмо художницы к Репину, написанное в 1921 году, с обратным сербским адресом и «на удачу» написала коллегам в музеи Белграда. Как сотрудник Белградского музея национального искусства Вера Ристич в сентябре 1967 года сообщила, что художница жива и помогла списаться с Еленой Андреевной. Уже 25 октября 1967 года Лунева получила письмо от самой Киселевой, и переписка между ними продолжалась семь лет до последних дней жизни Елены Андреевны. В одном из первых писем она писала: «Большое спасибо Вам за Вашу необыкновенную заинтересованность моей судьбой, моей жизнью, за то, что Вы меня, так сказать, «вытащили на свет». Благодаря Вам, я нашла своих родных – оказалось, что у меня много племянниц и их детей еще. А я считала, что у меня никого в России нет».
В последние годы жизни Елена Андреевна часто думала о судьбе картин, которые хранились у нее дома, ведь наследников у художницы не было. Она писала Луневой: «У меня дома есть несколько домашних портретов, кое-что писанное в Далмации. Рисунки из Далмации. Все, что у меня есть, конечно, не представляет никакой особой ценности, но все же жалко выбросить в печку. Скоро меня и моего мужа не будет на свете, родных здесь у нас никого нет, все, что осталось от моих «произведений» - часть разберут знакомые, часть просто пропадет».
Поэтому она и решила завещать сохранившуюся у нее часть своих картин музею родного Воронежа.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Портрет Андрея Константиновича Федяевского 1910 г.

В июне 1969 года в Воронежском музее изобразительных искусств была открыта первая персональная выставка Киселевой, приуроченная к 90-летию художницы. Были представлены 50 ее работ, найденные сотрудниками музея в коллекциях других музеев страны, в частных коллекциях Ленинграда и Москвы и у родственников художницы в Ленинграде. Вошли в экспозицию и присланные Киселевой картины из Сербии.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Портрет Лизы (Елизаветы Константиновны Карякиной, рожденной Федяевской). 1909 г.

После выставки музей приобрел ряд работ из частных собраний и несколько картин получил от художницы в дар. При переговорах о передаче картин в дар и о пересылке коллекции из Белграда в Воронеж случился казус, глупый по своей нелепости и достойный возмущения непрофессиональным отношением к делу некоторых профессионалов (пардон за каламбур!).
Маргарита Лунева об этом пишет так: «В решении вопроса содействие нашему музею оказывали сотрудники Министерства культуры СССР и Советского посольства в Югославии. Елена Андреевна приготовила все работы, что у нее были. Однако, к великому сожалению, не обошлось без досадной бестактности по отношению к дарительнице. В последний момент две картины «Дама в голубом» и «Ангорские кошки» были отклонены сотрудниками посольства по совету научного сотрудника Эрмитажа Всеволжской, которая сочла их неподходящими для музея. Такая нелепость очень обидела Елену Андреевну, и она решила ничего не отдавать, но муж ее, Антон Дмитриевич, посоветовал все же послать. Мы были несказанно удивлены и более чем огорчены. В нелегком моем поиске рассеявшихся по частным собраниям произведений Киселевой огромную радость доставляли каждый обнаруженный эскиз, этюд, рисунок, набросок, тем более, если их удавалось приобщить к коллекции нашего музея. А здесь оказались отвергнутыми законченные, выполненные с любовью картины художницы. Но так случилось. Не попавшие в Воронежский музей «Дама в голубом» и «Ангорские кошки» после смерти Елены Андреевны перешли к знакомой семье Билимовичей, унаследовавшей дом, и украсили устроенный друзьями уголок памяти Елены Андреевны».
Тем не менее, повторюсь, Воронежский художественный музей им. И.Н. Крамского – единственный хранитель самой большой коллекции работ Елены Киселевой.



Елена Андреевна Билимович-Киселёва (1878-1974) Девушка в красном. 1907 г.

Еще в 1974 году, к 95-летию со дня рождения художницы, в музее был организован отдельный зал, где экспонируется около 30 работ Елены Андреевны. Есть также картины художницы в коллекциях Русского музея, Музея Академии художеств и Пушкинского дома в Петербурге. Одна из последних выставок художницы в Воронежской областной картинной галерее под названием «География души» была проведена весной 2010 года.

Источники – Википедия, электронные энциклопедии, сайты 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 , 12 и др.