Аркадий Бабченко задает несколько неприятных вопросов нескольким знакомым людям

© НТВ

Лет десять назад работали мы со Светкой на НТВ. Том еще НТВ. Потом пришел Путин, и мы остались без работы. Я ушел таксовать и три года занимался этой незаконной предпринимательской деятельностью, а Светлана перешла на RTVI — последний телеканал, который оставался к тому моменту у Гусинского. Андрей Норкин, свобода слова, права человека, сменяемость власти, нет войне в Чечне — вот это все. RTVI в то время даже в России был достаточно популярен и занимал нишу сегодняшнего «Дождя» — по сути и вправду являясь на тот момент последним действительно независимым и оппозиционным каналом, пусть и кабельным.

Потом наши пути разошлись. С RTVI Света ушла, и краем уха я слышал, что она работает где-то на РЕН ТВ, что ли. Ну, по крайней мере, мне так казалось. В конце концов, где в наше время еще работать свободному журналисту, как не у Максимовской? Больше попросту негде.

Тут звонок.

— Привет, Аркаш. Слушай, тут по новостям прошло, что ты призвал всех журналистов встать на колени перед украинцами…

Эм-м-м-м… А? Я как-то привык говорить только от своего имени. И давно уже никого никуда не призываю.

— Нет, — говорю. — Не было такого.

— Ну все равно, давай ты дашь нам интервью — про Украину, про войну, про твое видение ситуации?

Да без проблем. Приезжайте.

На следующий день приезжает съемочная группа. Еще один наш товарищ — Андрюха, с которым тоже работали вместе там же.

И тут выяснилось — то ли я глуховат, то ли слишком много времени прошло с последнего нашего контакта, но… В общем, работают Света с Андреем не на РЕН ТВ. А на НТВ.

Всего минус пара букв — а какая гигантская разница.

Ну… Камера заказана, операторская смена оплачена, машина, водитель, все это денег стоит. Не могу же я, в самом деле, от ворот поворот нарисовать. Раз уж сам согласился. К тому же — Светка, Андрей.

Пошли писать интервью. Картинно усадили меня на дворовой лесенке, петличка, свет, все дела, работаем. И тут выяснилось, что говорить мы будем совсем не про мое мнение о происходящем на Украине.

Андрей достал файл с фотографией какого-то человека, по его словам — политолога, который где-то назвал военных журналистов подонками за то, как они искажают информацию о происходящем на Украине. И предложил мне смешать его с дерьмом и раскатать по асфальту.

Эм… Ых… Штоа?

Пардон.

Я этого человека вижу впервые. Я понятия не имею, кто это. Его фамилия мне не говорит вообще ничего. Вы где-то откопали какого-то неизвестного никому гражданина с каким-то высказыванием и предлагаете мне на камеру под собственным именем смешать его с дерьмом?

Плохо работаете, ребят. Даже погромы организовать не можете.

Не, ребят, так дело не пойдет.

Ну хорошо. А что ты вообще думаешь про Крым?

Сказал, что я думаю про Крым. Вот что думаю, то и сказал. Мне не жалко. Если меня спрашивают — я отвечаю. Но только вы ж все равно не покажете.

Да, ты прав. Не покажем. У нас же цензура, старик, ты же понимаешь.

Понимаю. Знаю. Сочувствую.

Ну хорошо, а что ты думаешь про Ходорковского и его съезд в Киеве?

Да… Даже и не знаю как-то. Ничего, в общем-то, не думаю. Я тогда в Славянске по блокпостам ползал. Ну, провели съезд — и провели. А что я должен думать? Мне-то какое дело?

Ну о'кей. А вот Макаревич? И его концерты на Украине?

Да блин. Мужики. Ничего я не думаю. Я думаю, что каждый человек волен делать и говорить все, что он считает нужным, так, как он считает нужным, там, где он считает нужным, и тогда, когда он считает нужным, — до тех пор, пока его действия и высказывания не подпадают под Уголовный кодекс. Я за свободу слова, свободу самовыражения, свободу всего, и вообще я демократ. Но вы же это тоже не покажете.

А ты вот сам недавно призывал встать на колени…

Блин! Да откуда вы взяли? Не было этого! Призывал бы — так и сказал бы. Андрюх! Что за фигня?

Ну, в общем, стало понятно, что интервью не будет. Постояли, покурили и разъехались.

Потом вышли «13 друзей хунты». Этого несчастного политолога с дерьмом мешали чьими-то другими устами. Стало понятно, зачем бывшие коллеги приезжали. Ну, не вляпался — и слава богу. Противно, но впредь буду умнее.

Ан нет. Через неделю появилась вторая серия — «Еще 17 друзей хунты». И там уже одним из главных героев был я сам. Непосредственно собственной персоной. С Сергеем Алексашенко, Олегом Кашиным, Тамарой Эйдельман и почему-то Сашей Грей.

Ну, я думаю, что пересказывать весь этот ширпотреб не имеет смысла. Это не то что даже трэш — это уже так, нечто без названия.

Плохо работаете, ребят.

Плохо у вас там с производством ненависти дело обстоит. У вас такие мощности, такие бабки, у вас монополия, у вас полностью уничтожена конкуренция, у вас зомбирование пятнадцать лет уже идет — а вы даже погромы организовать не можете. Ну не идут люди по вашим анонимкам национал-предателей громить, что ты будешь делать! Вы ж настолько унылое дерьмо, что умудрились просрать и распилить даже инквизицию!

У вас же национал-предатель Бабченко российским патриотом получился: «Интересно, что Бабченко в Киеве был избит Национальной гвардией. Бойцы узнали, что перед ними российский репортер, и поступили как обычно». Ну кто так доносы делает, ребят? За это в России ордена вообще-то дают. Вы же не хотите, чтобы мне в Кремле орден дали? У вас же другая цель фильма была, правда? Очень плохо. Очень.

Более того — вы ж даже не знали, что я был избит. У вас там сидит целый телеканал, целая свора редакторов клепает эти фильмики, а вы ж даже информацию по национал-предателям собрать и обобщить не можете. Если бы я тебе, Андрюх, не сказал про это избиение — вам же вообще в фильм нечего было бы ставить. Ты ж даже этого не знал.

А ведь еще когда сказано — на интервью со звездами надо приезжать подготовленными.

Не знаю, чья это халатность, но фильм почему-то вышел без ваших фамилий.

Именно поэтому вам пришлось высасывать из добродеевского или кулистиковского (уж не знаю, кто у вас там начальник) пальца фразу «это именно перу Бабченко принадлежит заявление о том, что россияне — генетически неполноценный народ».

Уже лучше. Но вот про кровь младенцев — забыли.

Короче, уровень и качество понятны. Но есть во всем этом кино один момент, который меня интересует.

Свет, Андрюх. Скажите.

Когда ты мне звонила, Свет, шутила со мной и смеялась — скажи, ты же ведь знала, что стряпаешь донос на меня, правда? Ты же знала, зачем тебе нужна фраза про «призвал встать на колени»? Ты знала, что клепаешь на меня анонимку с подтекстом «бей жидолибералов, спасай Россию»? Ты знала?

Андрюх, когда мы курили с тобой и ты предлагал пойти выпить пива — ты же ведь знал, что вернешься сейчас в «Останкино», пройдешь в АСК-1, поднимешься на пятый (или какой там сейчас у вас) этаж, зайдешь в монтажную и сядешь монтировать на меня поклеп, правда? Когда ты угощал меня сигаретами — ты ведь знал, что напишешь про «это ведь Бабченко сказал, что русские — неполноценный народ»? Ты знал?

Вы же уже тогда все это знали, правда?

Вы ведь звонили и улыбались своему бывшему коллеге, с которым когда-то вместе работали, — уже зная, что сейчас положите трубку, сложите анонимку в конверт, запечатаете его и понесете в НКВД?

Так вот.

Скажите, а что вы в этот момент думали?

Не то чтобы вы были мне интересны как личности или меня занимали ваши неглубокие души — нет, жизнь насекомых меня мало увлекает. Но вы любопытны мне как персонажи.

Как это происходит?

Вы когда доносите на человека — вы его ненавидите? Считаете его врагом? Уговариваете себя? Убеждаете ли вы себя, что, донося на своего бывшего товарища и призывая к его линчеванию, вы делаете праведное дело? Ну вы же взрослые люди, вы не имбецилы — вы же понимаете, что делаете. Признаетесь ли вы себе ну хоть где-то внутри, в глубине души — ведь осталось там хоть что-то, наверное, — что вы совершаете мерзость?

Или вам просто плевать?

И это «ничего личного, просто работа, детей-то кормить надо»?

Да, кстати, Андрюх, Свет. Не знаю, чья это халатность, но фильм почему-то вышел без ваших фамилий.

Понимаю, как вам неприятно. Ведь для мастера нет ничего важнее имени на своем произведении, правда?

Давайте-ка я исправлю эту оплошность.

Итак, фильм «Еще 17 друзей хунты». Производство НТВ. Редактор — Светлана Губанова, корреспондент — Андрей Алферов.

 

Светлана Губанова (в центре)

 

 

 

Андрей Алферов

Художник должен гордиться своим творением!

Успехов в дерзаниях.

И да, НТВ — спасибо тебе.

Всегда хотел сняться в фильме с Сашей Грей.
 

Текст написан в рамках проекта Аркадия Бабченко «Журналистика без посредников».