Я вот очень прониклась симпатией к Максиму Ноготкову, основателю сети «Связной». 20 лет жизни и за 3 часа компания которая оценивалась в 30 млрд руб. отдана за долги. И что Максим говорит после этого. Это только часть из всего интервью. И я думаю есть чему поучиться у этого человека. Особенно рекомендую тем у кого на повестке дня построение бизнеса и вообще зарабатывание денег. Вот каким должен быть подход. Браво.

---------------------------------------------------------------------------

«ВЕРЮ, ЧТО ВСЕ РАЗВИВАЕТСЯ ПРАВИЛЬНО»

— Приглашая потенциального партнера войти в капитал «Связного банка», вы рассчитываете сохранить контроль над банком?

 

— (Задумывается.) Я не считаю, что это принципиально для банка. Я вообще вижу свою роль в том, чтобы начинать бизнесы, выстраивать, заниматься ими три, абсолютный максимум — пять лет и дальше передавать их.

 

— Когда вы пришли к такому мировоззрению?

 

— В 2005 г. Тогда у меня наступил «творческий кризис» — первый раз в моей жизни. Я построил 400 магазинов «Связного», и мне это перестало быть интересно: строить 401-й магазин я уже не хотел — считал, что это повторение уже выученных уроков, не прибавляющее ничего нового для моего личного развития. В декабре 2005 г. я как-то встряхнулся, нашел для себя новые смыслы, почему надо продолжать этим заниматься, но все равно в апреле 2007 г. передал этот бизнес в управление Денису Людковскому. И занялся другим. Если мне не удается построить компанию, которая сможет жить после моей смерти, то, я считаю, это проект неудачный.

 

— Но ведь остается риск, что новый партнер, взяв контроль над компанией в свои руки, наделает ошибок, а то и просто загубит дело, начатое вами?

 

— Поэтому мне не все равно, кто мой партнер, с кем я имею дело, какая [у него] стратегия, какие финансовые возможности. С некоторыми я не готов ничего обсуждать независимо от суммы.

 

— С кем, например? Какие стратегии вас категорически не устраивают?

 

— Мне нужен профессионализм, понимание, какое-то совпадение логики. Взаимопонимание. Если его нет, то очень сложно развивать параллельно «Связной», «Связной банк» и Enter. Должна быть синхронизация. Для меня Enter, «Связной» и «Связной банк» по большому счету одна компания, они должны двигаться согласованными курсами.

 

— Долго ли, по вашему мнению, «Онэксим» и «Благосостояние» пробудут акционерами «Связного» и Enter? У них же нет никакого опыта в розничном бизнесе.

 

— Я не знаю их планов. Но, конечно, и для «Онэксима», и для «Благосостояния» это не совсем профильная тема, поэтому я думаю, что на каком-нибудь трехлетнем горизонте появится тот или иной покупатель-стратег. Обычно финансовые инвесторы всегда хотят иметь exit, всегда планируют инвестиции на определенный период, чтобы в конце концов зафиксировать прибыль.

 

— До сих пор мы говорили о внешних факторах, которые привели к ситуации, когда вам пришлось отдать «Связной» и Enter. А какие-то ошибки вы сами совершили? Можно было что-то сделать иначе?

 

— Да, конечно. (Задумывается.) Наверное, с самого начала надо было больше финансировать проекты через equity (привлечение акционерного капитала. — «Ведомости»). Соотношение equity и долга изначально должно было быть другим. Может, была какая-то жадность, стремление держать контроль у себя, нежелание работать с партнерами… Было желание самому все делать.

 

С другой стороны, мы не знаем, как развивалась бы ситуация, если бы мы привлекали больше акционерного капитала и меньше долга, у нас были бы партнеры и, возможно, проблемы с этими партнерами: например, они могли бы мешать утверждению стратегий, которые мы считаем правильными. Это была бы какая-то другая жизнь — лучше или хуже, я не знаю.

 

Но я благодарен «Онэксиму» за то, что ситуация развивается именно так, как она развивается. Я вижу огромные позитивные возможности, которые эта ситуация открывает для меня. В этом году я невольно превратился в инвестбанкира, стал заниматься сделками, общаться с кредиторами, а хотел бы заниматься развитием бизнеса, тем, чем мне нравится. То, что случилось, — к лучшему, и даже если сегодня я не понимаю, почему это к лучшему, то завтра это станет понятно. Я абсолютно верю в то, что все развивается правильно.

 

— Какие новые возможности для вас открываются?

 

— Время на то, что мне больше всего интересно, у меня в последний год вообще не хватает времени. Мне этот режим надоел. Я люблю заниматься бизнесом, проектами, общественной деятельностью, создавать что-то новое, делать что-то такое, что мне кажется полезным. В стране есть много тем и задач, которые я считаю более важными, чем розничная торговля.

 

То, что я хотел узнать, понять и сделать как ритейлер, я, в принципе, сделал и узнал. Теперь я, наверное, неплохо в этом разбираюсь, но это не значит, что я хочу, как [основатель Walmart] Сэм Уолтон, до 85 лет заниматься тем же самым. Логика Уолтона или [основного акционера крупнейшей российской продовольственной сети «Магнит» Сергея] Галицкого мне не очень интересна: я не люблю тиражи. Бизнес интересен мне до тех пор, пока в нем сохраняется большое количество неопределенности. Чем больше неопределенности, хаоса, тем мне интереснее. А когда все определено, начинается работа других людей, занимающихся операционной эффективностью. Это не я.

 

— Есть ли у вас ресурсы, чтобы начинать новый бизнес или общественный проект?

 

— Когда есть цель, твердое намерение что-то сделать и упорство, то появляются и партнеры, и деньги, и сотрудники, и люди. Все это мистическим образом вас находит.

 

— Ваши новые идеи из какой области? Это бизнес? Общественно-политическая сфера? Может, образование?

 

— Я так не делю. Я все это называю проектами. Проект может быть из области образования, общественной деятельности, промышленности — чего угодно. Я люблю узнавать что-то новое — для меня это важно, я любопытный по природе человек и люблю делать что-то, чего еще не было.

 

— Это может быть и что-то, связанное с развитием гражданского общества?

 

— Да, это для меня очень важно. Я вижу, как предприниматель, что где-то не хватает тех или иных элементов, и пытаюсь их создать. Не хватает ответственности людей — без упования на государство, активности в том, чтобы пользоваться своим правом влиять на госуправление, и т. д. Я трачу свою жизнь на две вещи: саморазвитие, которое обычно происходит через какие-то кризисы, и изменение мира к лучшему. Оценят ли меня мультимиллионером, миллиардером, талантливым или неудачником — это все для меня сильно вторично. Эти внешние оценки не имеют для меня особого значения. У всех людей разные ценности, один и тот же предмет разные люди оценивают в таких диапазонах, что бессмысленно пытаться использовать чужие метрики. У меня свой набор координат, и о том, успешен я или нет, я сужу больше по этим координатам.

 

— То есть вам не так важно, будет ли проект прибыльным?

 

— Это с 20 лет мне неважно. Я делю проекты не по прибыльности, а по важности, а важность для меня определяется двумя факторами: помогает ли проект моему саморазвитию и что он меняет в мире, улучшает он его или нет.

 

Прибыльность — важная составляющая, но это второй вопрос. Сначала вы рисуете образ того, что хотите сделать, а потом думаете, как его изготовить, откуда взять ресурсы. Чтобы взять ресурсы, нужно, чтобы это приносило прибыль, кроме того, прибыль — это индикатор, что проект нужен людям. Если нет прибыли, значит, это никому и не нужно. Я так к этому отношусь. Прибыль для меня — это не цель, а метрика или ресурс.

 

— Год назад Forbes оценивал ваше состояние в $1,3 млрд. Сейчас, очевидно, оно сильно уменьшилось. Достаточно ли у вас средств для того, чтобы не менять уровень повседневных расходов, привычки?

 

— Спросите Forbes (Смеется.) Мои привычки скромны, я не собираюсь их менять. Если бы я решил трудоустроиться гендиректором компании «Связной» или Enter, я бы зарабатывал в несколько раз больше, чем мне нужно на жизнь и чем я трачу сейчас. Так что с точки зрения моих личных потребностей это меня не сильно беспокоит.

 

— Вы уже осознали, что та огромная розничная сеть, которой вы посвятили очень много сил и времени, вы ее отдали в другие руки?

 

— (Надолго задумывается.)

 

— Как быстро вы приняли решение, что нужно отдать?

 

— За несколько часов. Но я считаю это решение абсолютно правильным и для себя позитивным. Наверное, это то, что я хотел.

 

— Когда это решение было принято, вы как-то донесли его до команды «Связного»? В какой форме?

 

— Я выступил перед командой «Связного», сказал, что принято такое решение — потому-то и потому-то. Сказал, что я всегда рядом в любой момент, когда я нужен компании, и готов помогать им так же, как делал это в последние пять лет. Но при этом я не считаю, что я должен быть зависим от компании, как не должен быть зависим ни от квартиры, ни от машины, ни от зарплаты. Для меня важно, чтобы у компании все шло хорошо, чтобы работа продолжалась, но я не хочу навязывать себя компании в качестве отца-основателя до конца своих дней. Я — это я, для меня свобода является основной ценностью. У меня нет потребности держаться за что-либо, я хочу быть в том месте, где я могу максимально самореализоваться и где я больше всего нужен.

 

http://www.vedomosti.ru/library/news/36050271/dlya...nnost-maksim-nogotkov?full#cut