Пусть добро будет добрым назначено —
Злые платят за доброе злом!
Сколько было мне этак заплачено.
Но не жалуюсь я. Поделом!

Ошибаюсь и все таки верую
В человеческую красоту.
Душу хочется самую серую
Обелить и взметнуть в высоту...

Может быть, на меня же обрушится,
Черным камнем падет с высоты.
…Я хочу, чтобы грязная лужица
Набралась ключевой чистоты!

Человека не лучше ль досказывать
Чем на голову мусор мести?
В мое сердце ходы не заказаны
Поскользнувшимся на пути!

От сотворенья так уж повелось: в стихах и в жизни - все дороги врозь.
Кто в вышину, кто в глубину стремится, но большинство идет куда-то вкось.

Добру и злу дано сражаться, и в битве зло сильнее тем,
Что средства для добра не все годятся, а зло не брезгует ничем.

У каждого из нас своя земная пусть маленькая радость, пусть большая.
И даже тот, кто знает: счастья нет, - его находит, это утверждая.

Одни твердят, что бытие нетленно, другие говорят: земное бренно.
Ты слушай их, но знай, что каждый прав НЕ СОВЕРШЕННО.

"Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?"

Давно то было: отжили древа,
И корни много раз отдали сок,
Меняли берега свои моря,
В прах превращая камень и песок.
Вставали горы, разрезая плоть,
Земля горела, воды вновь тушили
Пожар бессмысленный, по сути и по силе,
И не лилась еще на свете кровь.

Жизнь, зарождаясь, тут же умирала,
Святого духа ей не доставало,
В огонь пожарищ в глубину морей,
В развалы гор, в расщелины камней
Она стекала вместе с бурой лавой...

На это все смотрел Господь без слёз,
Но миг настал, и он восстал из грёз,
Раздвинув небо властными руками,
Прижавшись к водам алыми губами,
В них жизнь вдохнул он, тут потоки грома
В нее вонзились, тотчас ожило,
Поплыло, залетело, заползло,
Шипя, крича, ревя остервенело.

Так путь страданий начала Земля,
Среди безвестного полета во Вселенной,
И появилась плоть, и стала тленной
Эта плоть, и вместе с ней она -
Земля, которая, зерно в себя приняв,
Дав влагу корням, свет вдохнув в глаза,
Взрастила зло, поправ права добра.

Спал дьявол долгие века.
Но час пришел, взошла луна,
Расправив черных два крыла,
Опять его позвала тьма.
Но вышел он средь бела дня,
Решив нарушить свой обет,
И в день, и в ночь оставить след
Своих деяний отравных,
Чтоб сеять смерть среди живых,
Чтоб боль творить, когда легко,
Холодный ужас на тепло.
На радость - горе, плач - на смех
В любовь святую тяжкий грех,
На братство - ужасы войны,
Он с этим вышел из скалы.

Крылом рассеяв черный дым,
Он не увидел жизнь под ним:
Ни древ зеленых, ни озер,
Ни речек, вьющихся из гор,
Не видно зелени, полей,
И изумрудный шлейф морей
Не восхищал его очей.

Что ж он узрел из-под крыла?
Угасла жизнь, одна Земля,
Испепеленная войной
Пред ним предстала неживой.
Готов он вновь извергнуть зло,
Но только, право, для кого?

Но для кого, вот в чем вопрос?
Когда шипы не колят роз,
Теряет смысл запретный плод,
Никто его уж не сорвет...
И стало тяжко вдруг ему,
По что он Бога не просил,
Чтобы он то зло остановил,
Чтобы задумался, зачем
Его сослал на эту Земь?
И в диком сне не разбудил,
Не восстановил равненье сил,
Равненье зла среди добра,
И чтобы жизнь средь них цвела.
Добро и Зло - извечный мир.
Добро проснется, зла лексир,
Как будто селевый поток,
Живое мрак сбивает с ног.
Есть возможноть от добра
Остановить потоки зла.

Подумал Дьявол: "Если Бог,
Случайно тоже занемог?
И захлестнуло бы добро
Обитель всю, и в раз светло
Возникло над и под землей.
Как он бы сладил с добротой?"
И вскинул руки червь небес:
"О дух всевышний, я твой бес.
Не дай погибнуть, дай добра,
Что б зло я сеял до утра,
А ты б своею добротой
Весь день терзал меня, собой".

Разверзлись облака над ним,
И Господ бог предстал пред ним:
"А, Черный ангел, ты ли это?
Который ненавидел свет,
Котороый зелие своим сгубил
Крещеный мной мир?
Ступай же с богом, ты прощен,
Но лик твой темный обречен,
На одиночество во тьме,
Так покорись своей судьбе.
Мою ошибку много лет,
Ты исправлял, терзая свет.
И приуспел, умолк пиит
Среди руин их дух молчит".

"Постой, о чем ты, мой творец?
Ты тайну знаешь всех сердец,
Предназначение моё
Злом восхвалять твое добро.
Я спал, бездействовал, мечтал,
А под тобою люд страдал.
Молитвы к небу обратя,
Они все верили в тебя,
А ты сгубил их, все и вся,
И все творения твои
В могильные холмы легли.
Иль ты признаешь,
То что я сильнее во сто крат тебя?
Коль без меня, мое же зло
По всему мру проросло,
И уничтожило тот мир,
Где ты над всеми был кумир."

"Постой!" - и поднял руки Бог.
"Ты разобраться мне помог,
Как уничтожить корни зла.
Ты спал, а я сидел, сложа свои деянья,
И смотрел, как полчища летали стрел,
Как взрывы сотресали земь.
Все уничтожилось, затем
Я понял, коль мертва Земля,
Не будет жизни корням зла.
И я был прав, ты сам пришел,
Просить меня ты снизашел
В мольбе ко мне чтобы опять
Я вновь вернул былую стать,
Гдеб мог ты вновь развеять зло
И тешиться плодам его" -
Господь умолк, спустилась ночь.
Взмахнув крылами, сгинув прочь,
И в черный каменный удел
Опальный ангел полетел.
Поднявшись ввысь, до самых звезд,
Он крылья сложив произнес:
"О если б смерть меня взяла!
Но сам я смерть, а смерть жива.
Что делать мне? Нельзя пропасть,
Нельзя исчезнуть, Бога власть
Над злов витая, не дает
Последний совершить полет".

Выл ураган, под хруст костей,
Из горла с шумом, слизь камней
Чернее ночи кровь ушла.
И белым цветом два крыла
Окрасились во тьме ночной,
Его подняли над собой
И вознесли на небеса
В обитель высшего творца.
И окрест мир бы был досель,
И без лесов, и без морей,
И не вернулось б никогда
На круги все опять своя,
Но высшый разум вновь устал
Смотреть с небес в бесплотность вод,
И вновь он ангела прогнал
И жизнь вдохнул в запретный плод...

Добро и зло. Человечество в лице самых светлых умов ломало голову над этим вопросом с тех пор, как научилось думать, передавать свои и перенимать чужие мысли. Самой первой попыткой расставить все точки над "i" стала рели-гия. Языческая или монотеистическая, но любая религия в чёткой, но не терпя-щей возражений форме указывает человеку на то, что такое хорошо, а что такое плохо. В этом плане языческие религии более богаты, т.к. в них существует не-сколько богов и каждый из них по своему хорош или плох; а это уже какой-то выбор. В монотеистической же религии имеется один бог и определенный набор запретов и предписаний; таким образом, человеку предлагают уже максимально детализированную систему поведения - и безо всяких объяснений. Все примеры недоказуемы.
Немного позже появились всевозможные толкования существующих религий - в этом плане ислам обошел всех - существует несколько тысяч различных толкований различных сур. В них человеку предлагается несколько иная картинка - контуры те же, а содержимое уже не то. В большинстве случаев это оторванные от жизни советы на тему "попадает ли верующий в ад (рай)?" и прочее, что частенько по-пахивает. Ещё чуть позже религию стали кроить так, как было удобно церкви. Начались многочисленные религиозные войны, где простой народ пытался отстоять своё мнение по данному вопросу (а государство и церковь - нажиться).
С развитием печати стали появляться всевозможные произведения прозы и поэзии, которые давали уже новый взгляд на вещи - правда, в первое время под-чиненный религии - ибо инакомыслие каралось инквизицией. На данном этапе всё сводилось к трем возможным взглядам на вещи, а именно:
1. надо жить так, как завещали предки
2. нужно жить еще правильнее
3. возможны и исключения.
Однако с каждым столетием давление инквизиций ослабевало, и в мас-сы пробивались уже более свободные книги, где добро не всегда совпадало с библейскими эпизодами - мягко давалось понять, что иногда заповеди можно и нарушить - на благо общего дела. С каждым столетием книги становились всё смелее, а предложенные теории - всё сложнее.
В данном эссе я хотел бы детально изложить все возможные аспекты по-ставленного вопроса.
Для начала, надо, как и во всякой задаче, указать исходные данные, от-правные точки, константы и т.д. Самое первое, что хотелось бы отметить - и добро, и зло - ни в коем случае не привязаны к конкретным ситуациям и систе-мам - и определение можно дать только самое относительное; если говорить от-влеченно, то это две линзы, проходя через которые люди, дела, мысли, поступ-ки, принимают определённый характер. Добро - это то, что в своём корне имеет чистоту и, как цель, - положительный исход и созидание. Зло - наоборот, стре-мится к разрушению, в корне своём имеет цельность - истинное зло, в отличие от добра, не проявляется в мелочах. Далее - отношение между добром и злом. В данном случае самая простая и актуальная аналогия - математическая - плюс и минус. Я придерживаюсь теории двух абсолютов. Что это значит? Во всем, о чем бы ни зашла речь, есть две стороны. Это и есть абсолюты. Абсолют - это то, чем заканчивается бесконечность. Абсолюты различаются лишь знаком и потому похожи - абсолютное зло порой может быть благим, а чистейшее добро - иметь оборотную сторону.
Итак, раз уж разговор зашел о линзах, то не лишним было бы сказать что их существует множество; каждая религия, каждая идеология, каждая книга, каж-дый фильм - предлагают нам свой, оригинальный комплект линз - и чем больше он не похож на наш собственный, тем больший эффект он производит. Автор, излагая свои мысли, дает нам возможность примерить свои очки. По природе своей, люди таковы, что нуждаются в том, чтобы часто менять эти линзы. Невозможно иметь абсолютно четкое и однозначное понятие добра и зла - так как они порой пере-текают друг в друга - это магнит: два полюса, а основание одно. Здесь мне хо-телось бы привести два примера из литературы.
Всем известно, что Виктор Гюго был масоном. Гюго в своих произведениях был верен масонскому образу мысли - он яростно ломал стереотипы. В его произ-ведениях очень мало однозначно отрицательных или положительных персонажей - всё очень тесно переплетено между собой. И вот два ярких примера - Клод Фрол-ло ("Собор Парижской Богоматери") и Жавер ("Отверженные"). Оба этих героя яв-ляли собой абсолюты, они шли к своей цели, не останавливаясь ни перед чем. Обоих считают, нехорошими, в общем-то, людьми. Но это далеко не так. Первый, потеряв всю семью, кроме маленького брата, решил служить миру - он подался в религию и достиг в ней больших высот (имея сан архидьякона, он общался даже с самим королем) - но он не остановился на этом - он изучал науки. Ещё на самой заре своей службы он подобрал и приютил уродца, от которого отказалась даже сама церковь, которой сам бог велел творить благое (первое противоречие). И вот, прожив немало, он влюбляется. Будучи натурой сильной, он не желает сто-ять в стороне, он пытается приблизиться к объекту обожания. И лишь после это-го становится негодяем. Вот главное противоречие: с одной стороны - убийца, с другой - благородный и самоотверженный человек. С другой стороны, если судить жестко, обе его жертвы были достойны того - Феб был фальшив, Эсмеральда - слишком глупа и недальновидна. Второй пример - Жавер. Жавер был сыщиком и верил в свое дело. Он был готов сгноить человека за малую провинность, всю жизнь гнался за бывшим каторжником, совершившим лишь незначительное преступ-ление, в конце концов, поймал его - но, поняв, что тот спас ему жизнь, уто-пился, чтобы не нарушить закона – отпустить каторжника он не мог.
Я считаю, что нельзя делить всё на добро и зло и общепринятые понятия устарели. Добро может быть лицемерным, а зло – милосердным, если это, конеч-но, настоящее зло, которое стремится к разрушению, а не истязанию. Я приведу ещё два примера – на этот раз – из жизни. Находясь в мечети, я стал свидете-лем одного разговора. Мулле задали вопрос: кто виноват в том, что одну девуш-ку изнасиловали в возрасте восьми лет, где была «божественная» справедли-вость? Муллу, нимало не думая, ответил: она, потому, что не носила хиджаб и не молилась аллах. И дело не в том, что мулла лицемерил. Он не лицемерил во-обще – он верил в то, что он сказал. И если служитель мечети, на которого са-мим богом возложены полномочия творить добро, не является одним из олицетво-рений добра – то что же, в таком случае считать добром и истиной?.. И второй пример. Как-то в руки мне попала «Сатанинская Библия», написанная Антоном Шандором ЛаВеем. В ней были перечислены заповеди сатаниста. Где-то в середине списка была и такая: «не причиняйте зла маленьким детям». Сатанизм, явное проявление зла, оказался милосерднее всего ислама в лице муллы.
В целом, всё, что имеет положительный знак, ненадежно – последний гад всегда может сделать что-то доброе, но никогда не станет хуже – ему некуда падать; святоша никогда не станет светлее – он и так светел – но он всегда может совершить подлость. Очень мне кажется, что природа добра и зла сходна природе атома, или электричества – и подчиняется тем же законам.
Нужно вводить новую систему ценностей. Я считаю, что истинным пороком является фальшь, ибо она есть обман. В таком случае все будет идти по честным законам. Зло будет открытым и не таящимся и не будет вероятности получить удар со спины, слабые не будут страдать от рук сильных; добро будет добром для всех и всегда – независимо от одежды, вероисповедания и мнений. Если про-должить разделение: добро – это истина, зло – это обман и фальшь. Усугубляет всё невежество – только в темноте мы можем наступить кошке на хвост и быть исцарапаны. Свет знания позволяет удержаться от падения в пропасть пороков современного общества – лицемерия, ханжества, обмана. И речь идет не о знани-ях мирских – то есть связанных с науками и профессиями, а о знании истины. И заключается оно в том, что нельзя судить человека до тех пор, пока неизвестны мотивы его поведения, его мысли, его душа – так как зачастую мы бываем слепы и судим лишь со своей колокольни. И знание это приходит лишь тогда, когда уходит фальшь.
Единственный способ искоренить все пороки – это открыто заявить о них, выйти в середину круга и, не боясь ненависти и насмешек, сорвать личины с фальшивых идолов.

"— Давай и я тебе расскажу кое-что, — сказал Князь. — Совсем недавно и совсем уж недалеко была страна, в которой жил-был шут. Он думал, что он один умеет отличить добро от зла. Он думал, что лишь он один смел настолько, чтобы дерзнуть заговорить со слугой тьмы, который маскируется под ставленника добра. Может быть, он был и неплохой шут — но всего лишь шут. Он так и не понял самого важного. Того, что добру всегда приходится идти по лезвию клинка... Да, борясь со злом, можно самому стать чудовищем. Но и безропотно уступить злу нельзя. Иначе чудовище съест тебя, переварит, и ты сам станешь этим чудовищем, его плотью и кровью... И всегда приходится идти по лезвию клинка. И оступиться нельзя. По одну сторону лезвия — море спутавших цель со средствами, тех, кто уже стал верными слугами зла и даже не заметил этого. По другую — океан ленивых пособников тьмы, стенающих о слезинке младенца, когда надо строить плотины, чтобы по миру не разлились реки крови... Но не все понимают, что настоящее добро — это не то, что рядится в белые одежды, а то, которое проходит по лезвию клинка. И наш шут был одним из таких. Он так и закончил жизнь, делая не добро — а лишь то, что выглядело как добро. Даже когда это было зло, вырядившееся в чистые одежды... "

Однажды встретились Ангел и Демон…

- Приветствую тебя, «брат»
- И я тебя, «брат», тоже приветствую…
- Куда же путь держишь?
- По людские души иду… А ты?
- Тоже по этому делу…
- Эх, брат, вот кто ты? Ты служишь богу, зачем, что он может дать?
- Ничего, поэтому и служу ему, что мне больше ничего и не надо…
- Да, но ты идешь для того, что бы забрать души…
- Да, забрать их в рай…
- Мда… Благие намеренья… Благими намерениями выстлана дорога в ад…
- Да, но вот через путь по чужой крови в рай не попасть…
- Это верно, а зачем туда стремится, пойми, ты веришь в бога, а я просто знаю, что он есть…
- И то верно, брат, я знаю, что есть дьявол, но в него ты веришь…
- Бог твой хозяин…
- А дьявол – твой…
- Приятна ли тебе работа твоя – души собирать?
- Это спорный вопрос. Жаль людей лишать жизни, но я знаю, что в раю им станет лучше…
- А вот мне приятно то, что они умрут и дальше, будут стонать в мучениях…
- Страдать за грехи??? Словно ты богу служишь…
- Лишать жизни спокойно, имея лишь холод в глазах… А не служишь ли ты дьяволу…
- Да… Но зачем служить злу? Можно же творить добро!
- Сын божий творил добро… Он мертв стал в, обличии земном, а мир людской все дальше ползет во тьму…
- Да, это верно…
- И что же этот мир? Ведь невозможно, чтобы добро так ссорило людей, а зло б так их сплотило…
- А правда есть в твоих словах…
- Конечно, ты вглядись в весь род людской! Ссоры, разногласия, а время мирное на дворе… а вот война и все… Разногласия и споры забыты. Каждый встанет плечом к плечу! Каждый встанет за других…
- О бог мой… Что же творится? Зло это добро. А добро это зло?
- Возможно, но лишь одно греет душу, никому жить вечно не суждено из людей…
- А вдруг, ведь добро и зло, как стороны одной монеты, подкинь ее, орел или решка, но она и на ребро встает, редко, но бывает… Возможно ли, что если монета эта встанет на ребро, смерть оборвется…
- Возможно брат, возможно… А помнишь ты те времена?
- Да, помню брат… Тогда все было просто…
- Да, не то, то сейчас – добро и зло едины… Черт. Что же будет с этим миром?
- Он умрет или нет, ответ тут прост…
- Возможно прав ты, но сейчас… Вот посмотри, одна работа – лишить жизни, но ты добро, зло – это я…
- Ты тоже прав… и что же делать?
- Не знаю брат, не знаю… во что же верить?

Мы не узнаем зло до тех пор, пока не увидим добро, которое оно делает...