Да, вот было и позабыл самое главное: как будете, господа, ехать ко мне, то прямехонько берите путь по столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил ее на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь. И то сказать, что там дом почище какого-нибудь пасичникова куреня. А про сад и говорить нечего: в Петербурге вашем, верно, не сыщете такого. Приехавши же в Диканьку, спросите только первого попавшегося навстречу мальчишку, пасущего в запачканной рубашке гусей: "А где живет пасичник Рудый Панько?" – "А вот там!" – скажет он, указавши пальцем, и, если хотите, доведет вас до самого хутора. Прошу, однако ж, не слишком закладывать назад руки и, как говорится, финтить, потому что дороги по хуторам нашим не так гладки, как перед вашими хоромами. Фома Григорьевич третьего году, приезжая из Диканьки, понаведался-таки в провал с новою таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то что сам правил и что сверх своих глаз надевал по временам еще покупные.

Николай Васильевич Гоголь "Вечера на хуторе близ Диканьки"

Много есть в Украине малых, средних и крупных городов и городков, но гоголевская Диканька - одна. Воспетый Гоголем уголок находится среди густых лесов Полтавского края. Есть несколько версий происхождения названия посёлка. Одни связывают его с наличием здесь когда-то густых диких лесных массивов, другие — с фамилией Дикань, которая будто бы была у первопоселенца. Такая фамилия, и в самом деле, по сей день очень распространена в округе.  Заселена Диканька была выходцами из Правобережной Украины — казаками и крестьянами, которые бежали из-под гнета польской шляхты. Однако остатки подземных ходов, большие ответвления которых ведут из центра Диканьки в направлении с. Большие Будыщи, свидетельствуют, что люди жили тут и раньше, спасаясь в подземелье от набегов крымских татар в XV—XVI вв.

До наших времён сохранились также остатки пещерного скита, который существовал в лесной чаще на восток от Диканьки до 1602 года. Это был почти целый подземный городок из 8 пещер, соединенных разветвленными ходами, и системы поддержания жизнедеятельности монахов. Во времена правления Кочубеев появились первые архитектурные сооружения. Семья Кочубеев внесла огромный вклад в развитие Диканьки. Благодаря ей был построен большой и очень красивый дворец, который, к сожалению, в 1917 году разграбили и разрушили до основания. На прилегающей территории в уютных уголках парка стояли привезенные из Италии и Греции беломраморные античные скульптуры. Плодоносили фруктовые сады, в отдельной ферме бродили фазаны и павлины. Кочубей имел 3860 десятин земли; завод по разведению породистых английских коней, тонкорунных овец, молочной породы коров и темворский свиней. В селе работал пивоваренный завод, механическая мастерская, где производились маслобийки-«полтавки». К сожалению всё это не сохранилось до наших дней.

Однако Кочубеи прославили Диканьку, не только отстраивая ее. Они были известными производителями пива – да еще какого! Необычайно вкусный пенный напиток поставлялся даже в Санкт-Петербург, но секрет его приготовления утрачен. Сколько впоследствии не пытались возродить рецепт напитка, того «фирменного» вкуса не получилось.

Василий Леонтьевич Кочубей был регентом войсковой канцелярии, а впоследствии генеральным писарем. Именно Василий Кочубей помог Ивану Мазепе стать Гетманом, за что и получил в качестве щедрой благодарности родовые поместья, в том числе и прославленную Гоголем деревню Диканьку. Мазепа назначил Василия Кочубея Генеральным войсковым судьей, что в  период Гетманщины, по сути, означало главу исполнительной власти в Малороссии.

Петр I назвал Кочубея «мужем честным, славным памяти». Он распорядился к родовому гербу Кочубеев прибавить два золотых креста с девизом «Возвышаюсь, когда погиб». Эти события, отделенные от нас тремя веками непростой российской и украинской истории, описаны в поэме А.С.Пушкина «Полтава».

Своего рода визитной карточкой Диканьки является государственный историко-краеведческий музей им. Д. М. Гармаша, фонды которого насчитывают около 8000 экспонатов. В 9 залах музейной экспозиции представлены завораживающая природа, историческое прошлое и сегодняшние дни гоголевского края. Среди уникальных экспонатов — ценные археологические находки из скифских захоронений, каменные половецкие скульптуры, козацкие принадлежности, сундук Вакулы и другие бесценные реликвии.

Также в Диканьке имеется своя картинная галерея, в 8 залах которой разместились около 450 экспонатов: художественные полотна, графика, скульптура, чеканка по металлу, резьба по дереву. Отдельный зал посвящен творчеству всемирно известной М.К.Башкирцевой - здесь размещена её мемориальная комната-музей. М. Башкирцева, побывал в Диканьке была поражена увиденным: "За красотой сада, парка, сооружений Диканька может соперничать с  виллами Боргезе и Дориа в Риме …"

 Диканька - старинное украинское селение, которое своей природой очаровывало Н.В. Гоголя, Г.Ф. Квитку-Основяненко, Панаса Мирного, Н.И. Глинку.

Триумфальная арка — исторический символ Диканьки, построена в 1820 году по проекту Луиджи Руска как парадный въезд в усадьбу Кочубеев в память о приезде в Диканьку императора Александра I. Арка является частью усадьбы Кочубеев, сохранившейся по сей день. Ранее её композиционным центром был красивый парадный дворец, построенный в конце 18 века по проекту итальянского архитектора Д.Кваренги. Дворец Кочубеев в годы гражданской войны был разрушен и разобран. Триумфальная арка – единственный на Украине памятник культуры, увенчивающий триумф победы в Отечественной войне 1812 года с французами. Она долгие годы служила парадными вратами имения. Арка  была выполнена в классическом стиле наподобие знаменитой Триумфальной в Париже. Тогда, в дни приезда царя, стены арки украшали барельефы с батальными сценами, отлитые из меди. Но блестели они так, что многим диканьчанам казались золотыми. Поэтому после установления власти большевиков в первую же ночь их украли.

Кочубей заботился, чтобы красиво было не только в мастерски расписанных хоромах, зеркальном зале или под окнами, но и вокруг дворца: так появились аллеи, сады, оранжереи, искусственные пруды, один из которых — Пивоварский — хорошо сохранился по сей день. Из него брали целебную родниковую воду для варки пива, которое потомки князя поставляли на стол императору и на все украинские ярмарки в фирменных удлиненных бутылках с объемным изображением родовой короны. 80% сваренного в Полтавской губернии пива было кочубеевским, то есть диканьским. Уже в наше время один из лучших сортов пива полтавские пивовары в память о прошлом и традициях назвали «Диканьские вечера», еще одно — «Вакула».

По проектам «русского Леонардо» — архитектора Львова — в Диканьке сооружены две церкви. Троицкую (1780 г.) поставили по ту сторону пруда напротив дворца. Говорят, там то ли в казацкие времена, то ли еще раньше стояла деревянная. Новая, в стиле барокко, имела в плане форму креста, была однокупольной с четырьмя полукуполами. Пол в ней вымостили чугунными плитами. Троицкую церковь Николай Гоголь изобразил в «Ночи перед Рождеством». Именно здесь кузнец Вакула нарисовал нечистого: «...на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!» — и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери». Троицкая церковь, к счастью, дожила до наших дней. Правда, в годы коллективизации и большевистского безбожия куда-то девались чугунные плиты с пола. Исчезли и иконы вместе с Вакулиной картиной. Были в церкви и склады, и в запустении она стояла, да так, что на крыше начали деревья расти. Независимость Украины подарила исторической церкви вторую молодость, теперь она отреставрированная и действующая.

Николаевская церковь (1794 г.), построена по другую сторону от дворца на краю леса. Она считалась родовой, в ней молились князья и их богатые гости. Во время ее сооружения архитектор проявил свою осведомленность в церковной традиции первых христиан Южной Европы, в частности Моравии, где возводили здания в форме ротонды. Такой круглой, окруженной по фасаду белыми колоннами, которые поддерживают цилиндр хоров, зеленую полусферу купола и маковку с крестом, она остается до сих пор, радуя глаз посетителей. В подвале Николаевской церкви находится родовая усыпальница с оригинальными саркофагами. Там покоятся несколько поколений Кочубеев. А еще знаменита эта церковь тем, что когда у Марии Ивановны Гоголь-Яновской один за другим рож­дались мертвые дети, ей посоветовали ездить молиться святому Николаю и Матери Божьей именно в эту церковь. Родившегося весной мальчика и нарекли Николаем. Сегодня в Нико­лаевской церкви (которую в советские времена сделали музеем атеизма) снова молятся, венчаются, крестят детей. Туристы же могут осмотреть и храм, и родовую усыпальницу Кочубеев, надвратную колокольню, отдохнуть в тени вековых дубов. Конечно, именно Гоголь прославил Диканьку на весь мир. Но кро­ме Гоголя весомый вклад в «рекламу» Диканьки сделал и американский публицист Альберт Рис Вильямс. Поскольку написал он о ней на английском языке, книгу издал за океаном, да еще и в такие послереволюционные времена, когда там о нас читали все подряд и еще просили. Документальные свидетельства, фото писателя, его письма к диканьской молодежи экспонируются в краеведческом музее. Драгоценной святыней Диканьского храма являлся чудотворный образ Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, в честь которого он и был сооружен.

Сам факт появления Гоголя на свет во многом связан с иконой Николая Чудотворца, которая находилась в церкви Диканьки. После выхода "Вечеров на хуторе близ Диканьки" Гоголь сам попал в плен собственной мистики. В этот период он пишет: "Я стою в бездействиии, малого не хочется, большое не придумывается". С Петербурга он пишет письма домой и прости мать собирать для него мистические верования и различные легенды крестьян. Мать отправляет ему по несколько писем в месяц.

Именно на основе собранных матерью легенд Гоголь пишет свои страшные рассказы. В названиях постоянно фигурирует Диканька. Но только Николай Васильевич Гоголь и его мать знают тайный смысл этих названий. Ведь именно Диканька и икона Николая Чудотворца помогла Гоголю появиться на свет. Работники музея-имения Гоголя рассказывают об этом такую легенду.

Якобы над отцовским домом висело проклятие - из всех двенадцати рожденных мамой детей в живых остались только четыре девочки, Николай и еще младший брат, который умер на девятом году своей жизни. И мама Гоголя в своих записях писала, о своем убеждении, что дом их проклят. Исследователи утверждают, что причина была не в проклятии. Мальчики в роду Гоголей умирали из-за слабых ген отца, который имел очень слабое здоровье, которое передавалось по мужской линии. Но мать верила в мистическое пояснение. Самых первых два ребенка у нее родились мертвыми. Поэтому, когда она почувствовала, что снова беременна, решила бороться с роком при помощи чудес.

И чудо нашла в Диканьке. Тут в кочубеевской церкви когда-то хранилась икона Николая Чудотворца. Сегодня эту икону уже не найти - во время революции 1917 года она была утеряна. Но обстоятельства появления этой чудотворной иконы остались в документах и представляются достаточно интересными.  В документах написано: " ...в лесу на юго-запад от Диканьки сразу после грозы появилась икона Николая Чудотворца. Люди, увидевшие явление этой иконы, принесли ее из леса и передали в иконостас сельской церкви, но прошло совсем немного времени и во время очередной грозы икона самым необъяснимым образом снова оказалась в лесу. Вот тогда и было принято решение возвести на этом месте церковь".

Многие исследователи считают, что благодаря именно этой иконе третий ребенок в роду Гоголей-Яновских родился живой. Об этой иконе Николая Чудотворца действительно ходила очень большая слава. И вот мать Гоголя пешком приходила в Диканьку - а это около тридцати верст и часами стояла перед этой иконой. Николай выжил, единственный из всех мальчиков в роду. А с Диканькой у него осталась какая-то мистическая связь. Очень часто, возвращааясь из Петербурга, Гоголь даже не заходил домой, а с порога велел запрягать лошадь и ехать в Диканьку.

Близ Диканьки на хуторке Прони находится настоящий шинок - историко-культурный комплекс «Вечори на хуторі поблизу Диканьки». Здесь можно отведать вареники Солохи, казацкой картошки от кузнеца Вакулы, украинского борща, заправленного салом, с пампушками. А на Пасеке Рудого Панька полакомиться медом с блинчиками.

В годы коллективизации в Диканьке было создано три колхоза с забавными названиями: «На руинах прошлого», «Красный интенсивник» и «Искра коммунизма», в 1950 г. символично преобразованные в колхоз им. В. Ленина. Самый необычный поселковый памятник, посвящённый событиям Великой Отечественной войны, — реактивная установка БМ13 («Катюша»). Он установлен (1973 г.) в честь первого залпа «Катюши» на территории Украины, который был сделан в районе Диканьки.

В 1952 г. в городском саду открыли памятник Н. Гоголю, выполненный местным скульптором Л. Ильченко, а 30 лет спустя государственный историко-краеведческий музей. Его особой гордостью является основанная в 1985 г. картинная галерея (отдел музея), в которой собрано около пятисот полотен.

На самом въезде в Диканьку сохранилось 4 «Кочубеевских» дуба. Это деревья-гиганты, которым уже 600—800 лет, высотой 20-22 метра, диаметром 150—185 см. Эти дубы воспеты А.Пушкиным в поэме «Полтава». По легенде около этих дубов юная Мотря Кочубей встречалась с гетьманом Мазепой. Побывав в здешних краях и услышав эту историю Пушкин написал:

«Цветет в Диканьке древний ряд
Дубов друзьями насажденных;
Они о праотцах казненных
Доныне внукам говорят»...

Кочубеевские дубы возрастом 250-300 лет и по сей день являются старожилами Диканьки.

«Я не втоплюся у журбі, на кращі буду ждати переміни, дай, Боже, сили, любий, а тобі — любить мене, як любиш Україну» – легендарные слова Мотри Кочубей к гетману Мазепе.

Мария Кочубей родилась около 1688 года, в Диканьке на Полтавщине, в семье Василия Леонтьевича Кочубея (1640 – 1708 гг.). Он был генеральным писарем, генеральным судьей, товарищем гетмана Левобережной Украины Ивана Мазепы который стал крестным дочери Василия Кочубея. По одной из многочисленных версий Мотря была внебрачной дочерью гетмана.  Мария росла образованной девушкой, была красива. Князь Меншиков хотел выдать ее за кого-нибудь из своих богатых родственников, но ему отказали. По некоторым данным она первая открыла свои чувства гетману, а убедившись что чувства взаимны решила соединить судьбу с возлюбленным. Когда в 1704 году Мазепа заслал сватов к Кочубеям, родители невесты воспротивились. Главным аргументом отказа было то, что жених являлся крестным отцом невесты, а православная церковь не допускает таких браков. Влюбленная Мотря и слушать ни чего не хотела, началось семейное противостояние. Понимая, что родители никогда не дадут согласия на этот брак, девушка просто убежала к любимому. Такого Мазепа от нее не ожидал, и спасая честь возлюбленной мудрый гетман при свидетелях уговорил Мотрю вернуться к родителям, пообещав, что он добьется разрешения обвенчаться с ней. После этих событий, страсти начали постепенно угасать. Мать Мотри Любовь Федоровна не переставала упрекать дочку, а Мазепа продолжал присылать возлюбленной подарки и нежные письма. В 1707 году Василий Кочубей вместе с полтавским полковником Иваном Искрой подали царю донос на Ивана Мазепу, о его сговоре с польским и шведским королями. Причины, побудившие их сделать это, были исключительно личного характера. По слухам, Искра мучился ревностью, подозревая, что его жена изменяет ему с Мазепой. Кочубей, ненавидя Москву, стремился ее руками уничтожить своего личного врага, покусившегося на его 18-летнюю дочь. Жена Кочубея, Любовь Федоровна, мечтала видеть мужа гетманом, тоже подталкивала его к написанию доноса. Но Мазепа, узнав о доносе попросил царя провести расследование. Следствие, царские судьи начали с страшных пыток Кочубея и Искры. Они отказались от своих слов и царь отправил их к гетману, который казнил доносчиков. Их тела погребены в Киево-Печерской лавре. Тем временем Мотря, поняв, что Мазепе за государственными делами не до нее, в 1707 году вышла замуж за овдовевшего полкового судью Чуйкевича. После Полтавской битвы 27 июня 1709 года Мотрю и Чуйкевича, как сторонников Мазепы, царь сослал в Сибирь. Возвратившись, после ссылки в Украину, Мотря ушла в Пушкаревский женский монастырь возле Полтавы. Здесь она и провела последние годы своей жизни.

 

 

Кроме того, здесь находится комплексный памятник природы государственного значения – «Парасоцкое урочище», один из лучших массивов широколиственного леса. Особого внимания стоит «Сиреневый гай», говорят, он был посажен для внучки Кочубея Анны, которая была неизлечимо больна. Чтобы как-то ее порадовать – со всех уголков Европы привезли кусты сирени и посадили их вдоль оврагов. Этот цветущий «сиреневый остров» был на столько прекрасен, что девушка пошла на поправку, но как только сирень отцвела, вместе с увядшими лепестками угасла и ее жизнь. С тех пор душа Анны поселилась в сиреневом гаю и каждую весну соловьи поют ей лучшие песни. Традиционно во время цветения сирени здесь проводят всеукраинский фестиваль «Пісні бузкового гаю», куда приезжают коллективы со всех уголков Украины.

*          *          *          *          *                 *                *                  *                     *

Жители Диканьки говорят, что у их села особенная энергетика. И до настоящего времени пересказывают старые истории о чертях и ведьмах. Они считают, что все, что написал их земляк Гоголь, происходило в действительности. Они знают, что конкретно здесь жил кузнец Вакула со своей матерью - ведьмой Солохой. И именно отсюда Вакула, оседлав бедолашного черта, вылетел в Петербург за башмачками для любимой. Исследователи убеждают - все персонажи Гоголевской феерии выдуманы и только один из них существовал в действительности. Это козак Пацюк, которому вареники сами прыгали в рот.

Жители Диканьки утверждают, что необычайными способностями он не обладал, но мужчина был особенный. Исследователи считают, что в образе козака Пацюка, которого описал Гоголь, был Диканский козак по фамилии Пащенко. До сегодняшнего дня рассказывают, что этот козак был небольшого роста, но обладал огромной физической силой. В своем хозяйстве он имел две коровы, которых сам выводил каждый день на пастбище.

Почему же тогда Гоголь приписал Пацюку - козаку Пащенко необычайные способности? И откуда взялся черт, который умел мгновенно преодолевать расстояние от Диканьки до Петербурга, а также ведьма Солоха, которая умела летать?

Разгадка этих образов была найдена и, как оказалось, все они происходят из реальной и сокрытой до настоящего времени истории Диканьки. Когда-то Диканька была козацкой деревней. Поздней осенью сюда возвращались на зимовлю сечевые козаки. Они жили отдельно от местных крестьян и даже имели собственную церковь. То, что козаков отличало от местных крестьян было действительно странным. Так, например, во время неожиданных набегов врагов Диканьские козаки умели внезапно исчезать вмместе с женами и детьми. Длительное время ученые считали, что эта загадка исчезновения козаков просто легенда.

Никому и в голову не приходило, что у этих легенд могла быть историческая основа. И только совсем недавно исследователи - краеведы случайно нашли разгадку. Все началось с жалоб жителей села - якобы на их огородах проваливается земля, особенно в дождевые года и весной, когда было много талых вод. По конфигурации направления провалов стало видно, что ведут они прямо к Троицкой церкви.

Сначала жители не обращали особого внимания на эти провалы и приписывали это явление сильным дождям. А кое-кто говорил и о мистике.И только недавно истинную причину этого явления было открыто. Оказалось, что под Диканькой лежит целый рукотворный город. Его коридоры тянутся на многие десятки километров. После многих исследований был составлен план подземного города. Но полностью восстановить его не удалось по причине того, что подземные улицы слишком повреждены. Подземелье было сооружено очень давно и в какой-то период времени о нем все забыли ввиду ненадобности.

Однако в XYI веке этот подземный город был обнаружен козаками. Они расширили и усовершенствовали подземный город и держали все это в строжайшей тайне. Никто так и не догадался, куда внезапно исчезают жители этого чертового села. С того времени и пошла легенда о том, что в селе живут черти - козаки характерники и настоящие ведьмы - их жены.

Гоголь с детства знал эту историю. Но во времена Гоголя этому не искали научных обоснований - в нее просто верили. Ведьмы не только собирали звезды, но и тяжело умирали за грехи. Умершие незамужними девушки вставали в церкви из гроба. А в зеркале верующие люди ночью случалось видели лица убиенных, за которых не отомстили.

В письмах от матери Гоголь получал и такие легенды и пересказывал их друзьям в Перербурге. Знакомые отмечали, что "этот малоросс очень впечатлительная натура" и предостерегали - не стоит играться с такой мистикой. Как будто чувствовали, что для него эта игра не закончится просто так.

---

После "Вечеров на хуторе близ Диканьки" к Гоголю Н.В. пришло признание, но сам он изменился. Все время жаловался друзьям на свои страхи и мистические предчувствия, начал бояться преждевременной смерти. Ему хотелось писать про историю и о реальных событиях. Но на бумаге возникали мертвые невесты и страшный потусторонний мир. В черновиках Гоголя была уникальная легенда и он даже пытался избавиться от этой пагубной рукописи. Измученный внутренней борьбой с мистикой, он приезжает домой. Там он созывает крестьян и просит их насыпать среди поля высокий курган - якобы для лучшего обзора окружающей местности. Однако, через пол дня работы Гоголь передумывает.

Усадьба Гоголя  "Яновщина" близ Диканьки  

После революции об этой легенде узнали Петербургские ученые и к месту сооружения кургана была направлена экспедиция для обнаружения рукописи. К их величайшему удивлению и разочарованию на месте кургана они застали ровное поле. Через полвека после сооружения загадочного кургана он также загадочно исчез. Точно также мистически исчезла и коллекция предметов быта, которые еще его мать собирала в Диканьке и отсылала писателю во время написания ним "Вечеров на хуторе блих Диканьки". 

После революции 1917 года, когда наследники рода Гоголей вступили в свои права, сестры Гоголя передали его сохранившиеся вещи в музей. После начала Великой Отечественной войны была эвакуация музея и все личные вещи Гоголя были упакованы и сложены в отдельный вагон. Во время эвакуации этот вагон бесседно исчез. Расстаял, исчез просто, как призрак.

Вагон с вещами Гоголя пытались разыскать, но никаких следов найдено не было. Наверное всем этим фактам можно найти рациональное пояснение. Но пока у ученых нет реальных версий. Наоборот, после смерти Гоголя крестьяне Диканьки и Васильевки сделали Гоголя персонажем другой легенды. Люди начали пересказывать, что в действительности Гоголь не умер, а находится он в Иерусалиме и молится за Украину, а иногда наведывается в родные места за своими вещами. 

Увлекшись тайным изложением мистических событий, Гоголь стал жертвой собственной игры. Он использовал мистику, чтобы припрятать историю, но оказался излишне впечатлительным. Его начали преследовать жуткие образы с потустороннего мира. После Диканьки Гоголь написал еще одну мистическую сборку "Миргород" и в своих книгах больше никогда не возвращался ни к истори, ни к мистике. За свою жизнь Гоголь так и не дописал историю Украины, а все черновики сжег вместе со вторым томом "Мертвых душ". Так встреча с нечистой силой в собственной "Ночи перед Рождеством" навсегда изменила жизнь 22 летнего юноши. После этого произведения Гоголь стал заложником собственного мистицизма.

 Кочубей Василий Леонтьевич - обличитель Мазепы . Родился около 1640 г. - генеральный судья, казнен 14 июля 1708 г.  Василий Леонтьевич Кочубей есть первое известное в русской истории лицо из рода Кочубеев. "Общий Гербовник" говорит о его деде - знатном бее, выехавшем из Крыма в Украину и названном в крещении Андреем, и об его отце - Леонтии, служившем "в знатных малороссийских чинах", но сам Василий Леонтьевич о своих предках, не исключая и отца, не упоминает даже там, где было бы кстати сказать о знатности своего происхождения

Герб рода Кочубеев

Службу начал в гетманской канцелярии и уже при Брюховецком был в ней довольно видным человеком; и вся его служба была, главным образом, канцелярская, гражданская, хотя приходилось ему и "кровью помазаться". Кочубей служил и при Дорошенке, которым был послан в 1675 г. в Турцию с каким-то поручением.

Кочубею не удалось достигнуть желанного Дорошенком результата, и он перешел к Самойловичу, у которого был "реентом" канцелярии и заслужил доверие, что не помешало, однако, Кочубею принять вместе с Мазепой участие в доносе, погубившем Самойловича и давшем гетманство Мазепе. С Мазепой Кочубей вообще не враждовал, однако, около 1692 г. многим казалось, что он метит сам в гетманы и что, поэтому, он враждебен Мазепе. Мазепа позднее упрекал его за "бунтовничий" дух, напоминая, что уже 16 лет он, Мазепа, прощает Кочубею какие-то проступки, - возможно, что и действительно Кочубей вел в 1692 г. какую-то интригу против Мазепы. В 1687 г. за службу под Азовом и в других походах и за следствие над Самойловичем назначен генеральным писарем и пожалован деревнями, как от Московского правительства, так и от Мазепы. В 1694 г. Кочубей отказался от писарства и был выбран в генеральные судьи. В 1700 г., по ходатайству Мазепы, получил звание стольника. Мало-помалу Кочубей вступил в родственные связи с видными малороссийскими семьями: женат был он на дочери знатного полтавского полковника Жученки - Любови Федоровне; одну дочь Кочубей выдал за Забелу, другую за Обидовского - Мазепина племянника; полтавский полковник Искра был Кочубею свояк. Мазепа, овдовев в 1702 г., посватался к Матрене, своей крестнице, а Кочубеевой дочери; родители, ссылаясь на церковное запрещение, отказали. Мазепа, по-видимому, пользовался расположением Матрены и, когда он стал подсылать к Матрене своих слуг с разными предложениями и обещаниями, - она убежала к гетману. Так было в действительности, хотя Кочубей писал, что гетман зазвал его дочь к себе в гости и "изнасиловал блудом". После этого у Мазепы с Кочубеем завязалась переписка, полная взаимных укоризн и, наконец, гетман отпустил Матрену домой. Происходило это в 1703—1704 г., но эти происшествия не помешали Мазепе, уезжая в 1706 и 1707 гг., оставлять Кочубея наказным гетманом, т. е. полным хозяином всей Украины. Не скрывал Мазепа от Кочубея, что намерен отложиться от Москвы, советовал не торопиться выдавать Матрену замуж, говоря, что скоро Украина отойдет к Польше и между знатными поляками найдется ей жених.

Около 1706 г. уже несомненна была неверность Мазепы Петру, и в августе 1707 г. Кочубей посылал в Москву захожего монаха Никанора, донося, что гетман намерен передаться полякам.  Никанор явился со своим доносом в Преображенский приказ, но на этот раз дело как-то осталось без последствий и для Мазепы, и для Кочубея. В начале 1708 г. Кочубей вторично послал, через выкреста Яценку, в Москву донос, что гетман хочет передаться Польше и намерен сделат покушение на особу царя, если бы тот приехал в Батурин. О том же Кочубей и его свояк и приятель бывший полтавский полковник Иван Искра, поручили полтавскому священнику Йвану Святайле сообщить ахтырскому полковнику Осипову, с просьбой довести дело до царя, и при этом предупреждали, что необходимо действовать осторожно, так как между людьми, близкими к царю, найдутся Мазепины приятели.

27 февраля Петр получил донос Осипова, но еще за 3 дня получил от Мазепы предупреждение о доносе и просьбу разыскать доносчиков. На Мазепу было уже несколько доносов; но все предыдущие оказывались ложными. Петр не поверил и доносу Кочубея и писал гетману, что доверяет ему и ему самому поручает поймать доносчиков, имена которых были ему сообщены. Мазепа послал полковников Трощинского и Кожуховского с отрядом войска на Диканьку, имение Кочубея, где он с некоторого времени жил, ссылаясь на нездоровье.

Кочубей, предупрежденный миргородским полковником Апостолом, успел вызвать к себе Искру и вместе с ним бежать в Ахтырский полк, следовательно за пределы юрисдикции гетмана. Беглецы отдались под защиту Осипова. Пользуясь расположением некоторых из близких к Петру лиц, Мазепа успел овладеть своими врагами, причем ему предоставлено было действовать по его собственному усмотрению и действовал он очень неблаговидно, впрочем, должно признаться, при содействии царских чиновников. Чтобы вернее поймать доносчиков, сделали вид, что царь им доверяет и велит явиться лично — сперва только Искре.

Кочубей поехал его провожать, но по дороге получил приказ ехать вместе с Искрой. Доносчики прибыли в Смоленск, а оттуда 18 апреля — в Витебск к Головкину (канцлеру). Кроме Кочубея и Искры сюда же прибыли Святайло, Яценко и сотник полтавского полка Кованько, на показания которого Кочубей думал ссылаться для подтверждения верности доноса, и еще 11 других лиц. 19 апреля Кочубей подал Головкину и Шафирову письменный донос на Мазепу, обвиняя его в подозрительных сношениях о поляками, намерении передаться им, недовольстве московским владычеством, распространении слухов о разных бедах, которые Москва готовит Украине, восхвалении изменивших прежде гетманов, разных злоупотреблениях и прочее.

Но из обвинителя Кочубей скоро очутился в положений обвиняемого; ввиду доверия царя и Меньшикова к Мазепе, не стали исследовать, верен ли донос, а предрешили, что он ложен, и стали допытываться, по каким побуждениям, не по наущению ли шведов, он сделан. Поводом к изменению характера следствия послужило то, что Кочубей и Искра разошлись в показаниях: Искра говорил, что Мазепа хочет покуситься на жизнь царя, а Кочубей в письменном доносе об этом не говорил. Разногласивших доносчиков обыкновенно подвергали пытке; и Кочубея и Искру посадили под караул, отдельно друг от друга и решили пытать.

Не допуская до пытки, Кочубей объявил, что вины за гетманом не знает, и доносил по "домашней злобе за дочь". Искра под пыткой объявил, что доносил исключительно со слов Кочубея, и последнего пытали, чтобы узнать, не по наущению ли неприятелей, с целью заменить верного гетмана их единомышленником, сделан донос, и кто в нем участвовал, кроме Кочубея (подозрение было на миргородского полковника Апостола). Кочубей и на пытке давал прежние показания.

Иизмены за гетманом не знает, с неприятелями сношений не имел, причина доноса — личная ненависть к гетману; сообщники — один Искра. Министры признали Кочубея и Искру достойными смертной казни и отправили их (30 апреля) в Смоленск. До царского указа; Головкин советовал выдать их Мазепе, этого просил и Мазепа, боясь внезапного поворота дела в невыгодную для него сторону, а ссылаясь на то, что замедление дела порождает на Украине толки о том, что гетман находится в подозрении.

Но Петр, не теряя еще надежды открыть сношения доносчиков со шведами, велел привезти их опять в Витебск и снова пытать. 28 мая Кочубей был снова пытан, но показаний не именил. Тогда решено было выдать их Мазепе. 29 июня Кочубей и Искра, под великороссийским конвоем, привезены в Киев и 11 июля выданы Мазепе.  Кочубея снова под пыткой допрашивали об его имуществе и 14 июля 1708 г., под конвоем великороссийских солдат, при громадном стечении народа, казнили вместе с Искрой в местечке Борщаковке, под Белой Церковью.

Петр ожидал почему-то, что Мазепа будет просить помилования доносчиков, но этого не случилось. Похоронен Кочубей в Киево-Печерской Лавре. Возвышением своим Кочубей обязан не столько своим талантам — он не был выдающейся личностью, — сколько своему усердию и честолюбию жены; она же, кажется, подстрекнула его и к доносу, вызванному, вероятно, не столько преданностью к Москве, сколько личной враждой к Мазепе и надеждой возвыситься, в случае успеха доноса.

Кочубей погребен в Киево-Печерской лавре, окровавленная рубаха, в которой он был во время совершения казни, хранятся в Покровской церкви  с. Жук, Полтавской области.  Жена его с сыновьями тоже была арестована, но дальнейшему мщению Мазепы помешало обнаружение его измены, после чего Кочубеям были возвращены их имения, а также имения Искры.