Недавно я прочла замечательный роман Бернара Вербера "Звездная бабочка" и спешу поделиться с вами своими впечатлениями от прочитанного. Этот раман Вербера в корне отличается от тех, которые я читала ранее ( "Муравьи", "День муравья") Жанр этой книги можно обозначить как филосовская фантастика. Такое необычное сочитание придает ей еще больше интересности. Вкратце раскажу вам об этой книге. Молодой ученый, убежденный в скорой гибили нашей планеты, из-за бесконечных войн, террактов, убийств задумал уникальный проект, который по его мнение мог бы спасти человечесто, как вымерающий вид. Он был одержим идеей своего отца, который мечтал создать гиганский парусник, способный перемещающийся в бесонечном пространстве космоса, лишь благодаря свету звезд, чтобы однажды через тысячу лет прибыть на новую планету, пригодную для жизни людей. Вначале все смеялись над его проектом, так как он казался просто не реальным для существования, пока один миллиардер, который был смертельно болен раком, тоже ради того, чтобы повеселить себя, не согласился воплотить его идею в жизнь. В итоге ученому все же удалось создать гиганский парусник размером в несколько миллионов киллометров, который мог сравниться с целым континентом, на борту которого  расположились 144 000 человек, с целью воспроизведения потомства в рамках этого замкнутого простанства. Все эти люди были тщательно отобраны дипломированными психологами, чтобы создать на новой планете совершенное общество, не способное к насилию, корысти, ненависти и у которого было бы достаточно мотивации, чтобы продолжать этот проект.

Дальнейшая история этой книги пускай пока останется для вас загадкой. Так интереснее будет ее читать. Если хотите потом можем поздже ее обсудить, так как эта книга наталкивает на глубокие филосовские размышления. Прочитайте ее и вы не пожалеете;)

 Этот роман один из моих любиых у ф.М.Достоевского. Советую всем кто не читал его, пренепременно прочесть . Это самый красивый,трогательный, проникновенный и вместе с тем очень грустный роман о безответной любви что я когда либо читала. Вот некоторые отрывки, которые я хотела бы здесь отметить. Они очень волнительные и трогательные, как и все это произведение. Особенно обратите внимание на последнюю фразу в тексте, она моя любимая. Казалось бы всего лишь предложение, а сколько в нем сказано!

- Вам жаль меня, Настенька; вам просто жаль меня, дружочек мой! Уж что пропало, то пропало! уж что сказано, того не воротишь! Не так ли? Ну, так вы теперь знаете все. Ну, вот это точка отправления. Ну, хорошо! теперь все это прекрасно; только послушайте. Когда вы сидели и плакали, я про себя думал (ох, дайте мне сказать, что я думал!), я думал, что (ну, уж конечно, этого не может быть, Настенька), я думал, что вы... я думал, что вы как-нибудь там... ну, совершенно посторонним каким-нибудь образом, уж больше его не любите. Тогда, - я это и вчера и третьего дня уже думал, Настенька, - тогда я бы сделал так, я бы непременно сделал так, что вы бы меня полюбили: ведь вы сказали, ведь вы сами говорили, Настенька, что вы меня уже почти совсем полюбили. Ну, что ж дальше? Ну, вот почти и все, что я хотел сказать; остается только сказать, что бы тогда было, если б вы меня полюбили, только это, больше ничего! Послушайте же, друг мой, - потому что вы все-таки мой друг, - я, конечно, человек простой, бедный, такой незначительный, только не в том дело (я как-то все не про то говорю, это от смущения, Настенька), а только я бы вас так любил, так любил, что если б вы еще и любили его и продолжали любить того, которого я не знаю, то все-таки не заметили бы, что моя любовь как-нибудь там для вас тяжела. Вы бы только слышали, вы бы только чувствовали каждую минуту, что подле вас бьется благодарное, благодарное сердце, горячее сердце, которое за вас... Ох, Настенька, Настенька! что вы со мной сделали!..  

Обожаю эту книгу, помню когда первый раз прочла ее, долго пребывала в необычайном восторге от написанного в ней. Эту книгу можно сравнить с кратким пособием по жизни. В ней говорится о том, что быть белой вороной, то есть чайкой в общем-то не плохо. И не беда что ты выделяешься из толпы и не подражаешь общей массе, все равно  однажды ты найдешь своих единомышленников, которые и станут твоей толпой....  

             Истинному Джонатану --
                        Чайке, живущей в каждом из нас.

     Было  утро,  и новое  солнце  золотом  разлилось  по  испещренной рябью
поверхности моря.
     Рыбацкая  лодка в миле  от берега. И  зов над  водой --  это  сигнал  к
завтраку.  Большой  сбор.  Снова  и  снова  раздавался он в  воздухе,  пока,
наконец,  тысячи чаек  не слетелись в толпу.  И каждая  из  птиц хитростью и
силой пыталась урвать кусок пожирнее. Наступил еще один день -- полный забот
и суеты.
     Но Чайки по имени Джонатан Ливингстон не было в толпе. Он тренировался,
-- вдали от остальных, один, высоко над лодкой  и берегом. Поднявшись на сто
футов в небо, он опустил перепончатые лапки, поднял клюв и напряженно выгнул
крылья,  придав им форму жесткой болезненно  изогнутой кривой.  Такая  форма
крыльев должна была, по  его мнению, до предела замедлить полет.  И Джонатан
скользил все медленнее и медленнее. Свист ветра в ушах сменился едва слышным
шепотом,  и  океан  застыл  внизу  неподвижно.  Прищурившись  в   чудовищном
сосредоточении, Джонатан задержал дыхание. Еще... на один... единственный...
дюйм...  круче...  эту...   кривую...  Перья  его  дрогнули,  спутались,  он
окончательно потерял скорость, опрокинулся и рухнул вниз.
     Вам,  должно быть, известно --  с чайками такое  не  случается никогда.
Чайка не может остановиться в полете, потерять скорость.  Это  -- позор, это
-- бесчестье.
     Однако,Чайка Джонатан  Ливингстон  не  ощущал стыда.  Он  снова вытянул
крылья в жесткую дрожащую кривую -- медленнее, медленнее и -- опять неудача.
И  снова,  и  снова.  Ведь он  не был  обычной  птицей. Большинство  чаек не
утруждает себя изучением  чего-то большего, чем элементарные основы  полета.
Отлететь от берега на кормежку  и вернуться -- этого вполне достаточно. Ведь
для большинства имеет значение не полет, но только лишь еда. Но для Чайки по
имени Джонатан Ливингстон  важен был полет. А еда -- это  так...  Потому что
больше всего на свете Джонатан любил летать.