Я сижу и смотрю, как мой средний внук Вова лопает салат из помидоров и огурцов — это напоминает средиземноморскую битву на помидорах. Я понимаю, что скоро мне придется учить португальский. Потому что Вова еще так мал, что в Португалии, где он будет жить, он, конечно, первым нормальным языком возьмет португальский. Пусть дома и говорят на русском, более мощный лингвистический фон, как правило, все равно побеждает. А я хочу с ним разговаривать. Мне кажется, нам есть о чем поговорить. Я тоже люблю салат.
Но я смотрю на дочь, ее мужа и их двоих детей и думаю, что они, конечно, безбашенные люди. Берут и в свои 30 просто сваливают и, похоже, даже не собираются жить на две страны.
А вы заметили, что тенденция налицо? Не знаю как в провинции, а из Москвы люди так и едут. В последние годы люди молодые (да и не очень тоже) приняли правила игры, согласно которым не зазорно сдать собственную МСК-квартиру — а то и вовсе ее продать — и уехать туда, где воздух явно чище, еда качественнее и дешевле, нет Капотни под боком и ментов на дорогах.
Я сижу, и смотрю на своих внуков, и думаю: а как же я? Что мне-то тут делать?
Вообще-то всю свою сознательную жизнь я был готов уехать хоть тушкой, хоть чучелом из СССР. У меня были с советской властью глубокие нравственные разногласия. Было два варианта. Официальный, через дипломатическую академию — по отцовской разведывательной линии, но я как всегда выбрал самый сложный и стремный вариант.
К концу учебы в морском институте я уже четко понял, что меня тут ничто не держит. Система организации труда идиотская, жизнь бесчеловечная, рыбу уничтожают хищнически, газеты пишут какую-то хрень про мою любимую музыку. Мои любимые художники все запрещены, и кругом вранье. И я понял, что рейс на Ванкувер в один конец, с уходом по пустынному заснеженному пирсу — это нормально. Тогда еще советских беженцев брали, даже если они валили не по еврейской линии. Русские были в диковинку. Сейчас бы уже вышел на рыбацкую пенсию — отработал бы путину за путиной где-нибудь в районе Анкориджа. По тридцатке килобаксов за путину. Не много, но и не мало. В Японию уйти было легче, но что там делать? Учить японский язык? Да у них там своих миллионы и миллионы.
Сейчас выползет какой-нибудь дремучий «патреот» из ЖЖ и завопит про власовцев, про предателей Родины и так далее. Хотел ли я стать невозвращенцем? Да, хотел, потому что ничего хорошего тут не могло быть — весь этот коммуняцкий бубнеж и рассказы про Продовольственную программу и про коммунизм к 1985 году. У меня на глазах техническая рыба минтай стала ценной пищевой. То есть ею перестали кормить свиней и стали по четвергам кормить людей. Не говоря уже о том, в какую мерзость каждодневная советская власть превращала людей. Главный смысл — отсутствие движения вперед.
А потом пришел Горбачев, и стало интересно. Показалось, что здесь что-то будет. Мы даже организовали «альтернативную» газету совета народных депутатов. Там можно было поднять реальную историю Ялтинских соглашений по Курильским островам и Сахалину, а не пропагандистскую чушь. Обернувшись на двоих детей, я подумал: и куда я теперь свалю? Мне уже 27, я старый, как я смогу зарабатывать? К тому же было понятно, что зарабатывать я смогу только на русском языке, потому что не Набаков (по версии Стинга), к сожалению. Старость не радость, как приспосабливаться в 26-28 лет в чужой стране? К тому же было даже непонятно, куда уезжать.
С перестройкой Камчатскую область наконец открыли (а то было такое правило: закрытая зона, въезд только по паспортам с пропиской и разрешением; если не тюрьма и не лагерь, то зона поселения точно), и народ потихоньку стал намыливать лыжи на Аляску. Сначала ученые, потом музыканты, потом замуж, потом образовательные программы.
А мне приехавший с лекциями про журналистику по комсомольской линии Юрий Щекочихин сказал: «А что ты тут делаешь? Нечего тебе тут делать. В Москву езжай работать».
Совсем скоро стало по-настоящему интересно, и ощущение тотального тупика как-то отступило. Ну, можно было делать разные смешные вещи: привезти на комсомольские деньги «Телевизор», «Ноль» и «Зоопарк» и выставить их в местном драмтеатре, откуда коммуняки все-таки выжили режиссера Погребничко (да-да, того самого). И смотреть, как зеленеют лица в первом ряду при словах «Твой папа — фашист». Или привезти «Народное ополчение» с «АукцЫоном». Или ДДТ с Сашей Ляпиным. Тогда под его хендриксовскую версию гимна СССР еще вставали — робко. И Доца на барабанах.
Щекочихин и стал моей эмиграцией. Я все-таки поехал с Камчатки, потому что уже не мог слышать одних и тех же разговоров в редакции. В Москве стало еще интереснее. И «МН», и «Дом кино» — совершенно левацкая газета гениальной Алены Бокшицкой. А потом и «Коммерсантъ».
Я думаю, именно тогда многие отказались от идеи свалить, потому что решили, что и дома можно что-то сделать. Что надо еще поработать всем скопом, потерпеть, и будет клевая страна, не хуже других.
Я не вписываюсь в холивары по поводу «гнусных 90-х». Самое гнусное в них было то, что одни поверили, что открылись горизонты у всех, а другие втихушку делили недра. Зная, что будущего нет ни у кого. И я не хотел бы жить в 1990-е no more — но ощущение полета, и старта, и надежды сломало даже такого дзен-буддистского рок-циника, как я. И на много лет вопрос об отъезде куда-либо отпал. Даже в мою любимую Финляндию. А что там делать? Приехал — и как дома; так можно и дома оставаться.
А потом, при первых звуках нового-старого гимна, стало понятно, что ничего уже не будет.
Но были деньги — заработки все-таки выше, чем среднеевропейские. Правда, это были такие funny money — вроде их много, но невозможно накопить на квартиру. Зато можно купить машину и просто тратить на поездки. Раз будущего нет, то и скопить невозможно, как это делают взрослые люди в Европе, например. А такие забавности, как 1998 год, тоже не способствуют нормальным накоплениям и инвестициям в будущее. Потому что см. пункт а): его нет. Sex Pistols были правы. То есть неправы, но неважно.
И вот уже года четыре как идет нормальный процесс отъезда тех, кто раньше не мог себе этого позволить, — спасибо заоблачным ценам на московское жилье. Жалко, что Еврокомиссия сильно хитрит и никак не обнародует реальные законы о предоставлении вида на жительство тем, кто покупает недвижимость. Иначе цифры отбывших увеличились бы многократно.
Я знаю людей, живущих в Таиланде, Аргентине, Чили, Черногории (хотя там-то что делать?), Чехии, Германии, Польше, Испании, Италии. Правда, иногда все это совпадает с очередной европейской кампанией по распродаже страны — типа Болгарии. Вдруг все ломанулись в Болгарию. Хотя это еще одна бессмысленная трата денег, по-моему. (Купившие, молчать!) Кстати, те, кто свалил удачно, сидят тихо. И не отсвечивают, и не выступают с рассказами о процессе в Forbes.
Еще вчера я бродил по самому трендовому району немецкой столицы Фридрихсхайну. Это советская зона, сильно обезображенная советской же архитектурой. Но в последнее время там стали селиться приличные люди, не только по деньгам приличные, но и по креативной энергии — художники, дизайнеры, студенты. Тут отдали под рок-клубы старые железнодорожные склады, и артисты играют отличные — вон 12 октября будет играть Atari Teenage Riot (из тех, кто известен в России). Да и вообще такое впечатление, что тут прямо какой-то Camden Lock. Только дешевле в восемь раз.
Раньше я думал, что хотел бы жить в Британии. Даже если 180 суток в году. В Шотландии или в Кемдене. И музыка вся знакомая, и народ любит пошутить со стаканом, и книжки-то у нас все общие. Из числа хороших «Винни-Пух» там, «Алиса в Стране чудес». «Гарри Поттера» не предлагать — то ли идиотские переводы, но там ведь ни одного смешного слова. Что удерживает? Цена вопроса, раз. Островной комплекс, два. Я тут не так давно провел лишнюю неделю из-за исландского вулкана в Лондоне. И опять вернулось это камчатское чувство: когда пурга, то самолеты не летают, пароходы пассажирские уже давно отменили, пешком не дойдешь. А тут с британской визой только на самолет до Москвы. Никаких туннелей и паромов — шиш тебе без Шенгена. И тут я понял, что, наверное, повременю сюда перемещаться.
И я вот сижу и думаю: из Берлина мне до внуков будет летать проще, и быстрей, и дешевле. Квартира в аренду — от €200 kaltmiete (без расходов на тепло и содержание). Ирландское рагу на углу Боксхагенерштрассе — €6. Каждый день пара хороших концертов по городу. Интернет везде работает, если поставить правильно вопрос (немцы оказались не самые продвинутые в этом деле).
Может, если тебе в 28 было поздно валить, в 33 — неинтересно, в 40 — опять поздно, то сейчас в самый раз?
Тем более если экономика позволяет, политика отсутствует, завтра все потоки опять окажутся в руках единой семьи и конторы, что тут делать? Нет смысла.
/auto.mail.ru/img/html/i/tag.gif" target="_blank">http://auto.mail.ru/img/html/i/tag.gif
Эта публикация основана на статье «От редакции: Труд не в почете» из газеты «Ведомости» от 18.08.2011,