Казнь за поединок

Дуэли в России всегда были серьезным испытанием для характера. Петр Великий, хоть и насаждал в России европейские обычаи, понимал опасность дуэлей и постарался сразу пресечь их появление жестокими законами. В чем, нужно признаться, приуспел. Дуэлей среди русских в годы его правления почти не было. Одновременно для разбирательства дел, порочащих честь и достоинство офицеров, по указанию Петра I были созданы "Общества офицеров".

Петр III запретил телесные наказания для дворянства. Так в России появилось поколение, для которого даже косой взгляд мог привести к дуэли.
Императрица Екатерина II подписала свой "Манифест о поединках" от 21 апреля 1787 года, в котором нашёл отражение петровский взгляд на дуэли как преступление против государственных интересов. В этом манифесте подлежал наказанию тот, кто своими действиями создал конфликт. Повторное участие в дуэлях влекло за собой лишение всех прав, состояния и ссылку на вечное поселение в Сибирь. Позднее ссылка была заменена разжалованием в рядовые и заключением в крепость.

Надо сказать, что и сама Екатерина дралась на дуэли, хотя как дралась... В июне 1744 года тогда ещё будущая российская императрица получила вызов на дуэль от своей троюродной сестры, принцессы Анны Людвиги Анхальтской. Она с гордостью согласилась на поединок. Две 15-летние девочки заперлись в спальне и стали на шпагах "выяснять отношения". До кровопролития дело не дошло: позже Екатерина II написала в своих мемуарах, что обе девочки испугались. Но опыт-то был получен.

Однако, на практике все было не так сурово. Обычно дуэлянты присуждались к довольно щадящим мерам наказания. За дуэль могли перевести в действующую армию на Кавказ или подвергнуть кратковременному заключению в крепости или на гауптвахте (Мартынов — убийца Лермонтова — был приговорен к трем месяцам гауптвахты, а секунданты прощены). Все это объясняется тем, что приговоры по делу о дуэли выносились военными судами, в которые по каждому конкретному случаю назначались офицеры. Понятно, что офицеры не могли не разделять требования дворянской морали и чести и вполне лояльно относились к подсудимым дуэлянтам.

Николай I в "Своде законов уголовных" в 1832 году и "Уставе уголовном" 1839 года призывал военных начальников примирять ссорящихся, а с обидчика взыскивать то, что удовлетворило бы оскорблённого.

Предсмертные муки

Пушкин не мог не знать о запретах на дуэль, равно как и о реальных наказаниях. В худшем случае его ждала ссылка, и он принял условия поединка, даже не ознакомившись с ними. Пока выбирали площадку для дуэли, Пушкин сидел на сугробе и равнодушно смотрел на эти приготовления, но выражал нетерпение. Когда Данзас спросил его, находит ли он удобным место дуэли, поэт ответил: «Мне это решительно все равно, только, пожалуйста, делайте все это поскорее...»

Пушкин упал. 
- Я ранен, - сказал он.

Пуля, раздробив кость верхней части правой ноги у соединения с тазом, глубоко ушла в живот и там остановилась. Секунданты бросились к Пушкину, но когда Дантес хотел подойти, он остановил его:

- Подождите! Я чувствую достаточно сил, чтобы сделать свой выстрел...

- Ну, ну, ничего, слава богу, все хорошо!

- Кончена жизнь! 
Я не дослышал и спросил тихо:

- Что кончено? 
- Жизнь кончена, - отвечал он внятно и положительно. 
- Тяжело дышать, давит, - были последние слова его. Он скончался так тихо, что предстоящие не заметили смерти его. Жуковский изумился, когда я прошептал: «аминь!».

Дело поэта

Пока Россия скорбела, Военно-судная комиссия выносила свой вердикт по делу скандального поединка. В итоге, предполагаемое наказание не соответствовало общей практике. Решение принимали в точном соответствии с требованиями Воинского артикула Петра I. Никаких поблажек! В результате Дантеса как непосредственного дуэлянта, и Данзаса как секунданта приговорили к смертной казни путем повешения. При этом было оговорено, что таковому наказанию подлежал бы и подсудимый Пушкин, но как он уже умер, то «суждение его за смертью прекратить».

Ревизионная инстанция (Генерал-аудиториат) хотя и не сочла возможным применить к дуэлянтам смертную казнь, однако вынесла также достаточно суровое по тем временам наказание Дантесу: его разжаловали в солдаты («лишив чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства написать в рядовые»). Данзаса как секунданта отправили на два месяца на гауптвахту. И лишь Николай I ограничился разжалованием Дантеса и высылкой за границу: «Быть по сему, но рядового Геккерена (здесь Дантес назван по фамилии его приемного отца, голландского посла барона Геккерна - авт.), как не русского подданного, выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты». Приказом по полку 20 марта Дантес исключен из списков полка. На другой день в 9 часов утра к Дантесу явился жандармского дивизиона унтер-офицер Яков Новиков, который и сопровождал его до границы.

Дантес был страшно напуган — не ждал он, что так легко отделается, и отправился за границу так поспешно, что за четыре дня проделал 800 верст пути. Несколько лет он тихо сидел в своем имении в Эльзасе. Убедившись, что ему ничего не грозит, Дантес потихоньку занялся политикой. В итоге даже получил от Наполеона III звание сенатора, которое гарантировало пожизненное содержание в 30 тысяч франков ежегодно. Однажды его посетил известный коллекционер-пушкинист Онегин, который не смог удержаться и спросил: «Но дуэль с гением… Как же вы решились? Неужели вы не знали? Дантес искренне возмутился: А я-то? Он мог меня убить! Ведь я потом стал сенатором!»

Похоже, он так и не понял, кого убил, а на старости лет частенько во Франции представлялся не без гордости русским путешественникам: «Дантес, который убил вашего поэта Пушкина». Один из внуков Дантеса рассказывал, что дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой.

По всей видимости, исцелись от раны Пушкин, и его бы ожидала ссылка, возможно и лишение чина камер-юнкера. Вместо этого императору пришлось выплачивать долги великого поэта, которые составили 120 тысяч рублей. Николай I также выделил вдове пенсион и дочерям до их замужества, а сыновей определил в пажи («по 1500 р. на воспитание каждого по вступление на службу»). В дополнение он приказал издать за казенный счет сочинения Пушкина в пользу Натальи Николаевны и детей и выплатил единовременное пособие в размере 10 тысяч рублей. Как довольно цинично заметил император о Пушкине в письме князю Паскевичу, «про него можно справедливо сказать, что в нем оплакивается будущее, а не прошедшее». Действительно Александр Сергеевич в последние месяцы жизни занимался исследованием «Слова о полку Игореве» и собирался написать работу о Петре I. Несложно представить, какое огромное наследие оставил бы российский гений проживи он дольше. Впрочем, грустно и нелепо заниматься такого рода предположениями.

https://vpk-news.ru/articles/42726?utm_source=politobzor.net

https://zen.yandex.ru/media/fakty/duel-v-rossii-pravila-i-ko...

https://perova3.jimdo.com/%D1%8D%D1%82%D0%BE-%D0%B8%D0%BD%D1...

https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43343771599/Ka...-esli-byi-on-ostalsya-v-zhivyi