Князев Сергей Викторович (24.01.1959-1.02.2009).

Пространство страны.

"Если выпало в империи родиться,
Лучше жить в провинции, у моря."
И. Бродский

Одесса, задуманная её основателями, как нечто большее, чем просто город, как южные ворота империи, "третья столица", очень быстро, уже через полвека, во времена "порто-франко" достигла и превзошла задуманное: она стала всемирным мифом - синонимом успеха, счастья, красоты.
Воистину волшебный облик подлинно средиземноморского порта - вот одна из определяющих примет Одессы того времени, поражавших всех без исключения приезжих. "Мы входим в сад (речь идет о Городском, или Дерибасовском, саде) - писал в 1823 году молодой гардемарин, будущий декабрист Н.А.Чижов, - и волшебное зрелище поражает наши взоры: воображаешь, что все народы собрались здесь наслаждаться прохладой вечерней и ароматнейшим запахом цветов... Единоземец великого Вашингтона идет подле брадатых жителей Каира и Александретты; древний потомок норманнов с утесистых скал Норвегии, роскошный испанец с берегов Гвадалквивира, обитатели Альбиона, Прованса и Сицилии собрались, кажется, чтобы представить здесь сокращение вселенной... Можно сказать, что в России нет другого места, где бы мы нашли подобное зрелище..."
Этнически пестрым было население юной Одессы. Удивление путешественников вызывала "гармония этого демографического конгломерата". В самом деле, на незначительном удалении друг от друга - коммерческие конторы, магазины, кофейни, мастерские, кондитерские и т.д. греческих, турецких, французских, итальянских, швейцарских, немецких, английских, югославянских, польских, еврейских и прочих предпринимателей. Рядом высятся православные, католические, евангелическо-лютеранские храмы, синагоги, караимская кенаса, магометанская молельня, клерикальные учебные заведения различного толка - и никого это не удивляет, не смущает. Обстановка веротерпимости, сотрудничества.

Сегодняшнюю Украину слагают примерно 7— 10 крупных ярких регионов, более четко выраженных по краям страны. Они во многом совпадают с историко-культурными землями (Волынь, Галиция, Новороссия, Подолия, Слободская Украина), включая обычно несколько административных областей и по размеру близки к небольшим европейским государствам. У регионов разная геоисторическая судьба; они входили в разные страны, иногда были их существенными, важными частями, иногда провинцией, (Галиция и Львов в Польше и Австрии, Киев в России, Донбасс и Харьков в СССР).
Стране присуща особая концентрическая зональность. Но зоны не расходятся из ядра страны, а идут снаружи, извне, издалека. Центры действующих сил лежат вне страны или на ее краю: волны их воздействия входят внутрь территории, постепенно ослабевая и угасая. Австрия, Боспор, Венгрия, Византия, Греция, Крым, Литва, Польша, Рим, Россия Москвы, Петербурга и СССР, Турция, Хазария, Швеция... — источники волн, оставивших глубокие следы в ландшафте культуры и исторической памяти. Извне, снаружи на территорию страны надвигались кочевники, ледники, миссионеры, моря, новации культуры, переселенцы, “татаро-монголы”. Землю Украины завоевывали, осваивали, заселяли со всех сторон. Судьбу территории решали издалека, извне, часто не видя и не зная страны. Страна полицентрична, не имеет мощного единого ядра; ряд городов сравнимы со столицей и во многих отношениях претендуют на эту роль. Уникальна и транспортная сеть — она отнюдь не замкнута на Киев.

Одесский порт стал завершающим элементом исторического великого водного пути "из варяг в греки", ставшего осью Киево-Новгородской Руси, или, по определению академика Д.С. Лихачева, Балто-Византии. И поныне Украина пронизана мощным цивилизационным рубежом - долго именно Днепр почитался границей Европы; она проходит через Великий Новгород - Санкт-Петербург — Смоленск — Киев - Одессу.
Кроме прекрасной архитектуры, порта, театра и всех даров юга и моря, город был мощным инвестиционным центром.
Вот фрагмент "Инструкции", составленной министром коммерции графом Румянцевым, которая определяла стратегию действий Ришелье в русле общегосударственных интересов.
"Умножающиеся торговые иностранные люди в Одессе, - подчеркивается в этом документе, - ощутительную приносят государству пользу, поелику капиталами своими приводят труд народный в деятельность и рассеивают, так сказать, избытки тех капиталов поселянам". Такая политика - одна из причин, по которым исключительно юный город сделался поистине легендарным уже в эпоху порто-франко, одним из благоустроеннейших в мире к концу XIX столетия, четвертым в империи по численности жителей (после Петербурга, Москвы и Варшавы).

Со дня своего основания Одесса была культурологическим проектом, со своим фольклором, особым языком, возобновляемой традицией. Однако сущность одесского культурного феномена в его многовекторной распространённости: через Одессу движутся волны эмиграции и репатриации, паломнические группы и религиозные лидеры. Здесь рождаются и отсюда уезжают великие музыканты ( Петр Столярский, Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Натан Мильштейн, Леонид Утесов...) и писатели ( в Москву 30-х переехала целая литературная колония: И. Бабель, Э. Багрицкий, Ю. Олеша, В. Катаев, И. Ильф, Е. Петров, С. Кирсанов). Жители различных стран мира не всегда покажут на карте Украину, но все они прекрасно знают об Одессе, "Южной Пальмире", городе-побратиме многих портов мира.
Искусство, рождённое в этом уникальном городе, уже по самому месту своего рождения, достойно интереса и внимания. Многое сказано и написано о знаменитой южно-русской школе живописи и только в последние годы стало возможным рассказать о таком явлении, как одесский живописный авангард.

Истоки одесского авангарда

Здесь тишина. И лестница в листве
Спускается к вечернему покою…
И строго все: и звезды в синеве,
И черный Дюк с простертою рукою.
Юрий Олеша
Одесса, 1917

Квартирные выставки в Одессе имели свою предисторию. Существовавшая в городе с конца 19 века до 20-х годов 20-го традиция живописного авангарда была встроена в европейскую систему культурного взаимообмена и вполне ей соответствовала. Достаточно раскрыть книгу С. З. Лущика о "Салонах Издебского" и увидеть имена представленных авторов: Андре Дерена, Анри Матисса, Жоржа Брака или Кеса ван Донгена , чтобы понять - "Салоны" были событием высшего разряда, из тех, которые сохраняют своё влияние спустя долгие годы, несмотря на все катаклизмы и репрессии. Согласно воспоминаниям мастеров первого русского авангарда, со многими передовыми именами и течениями они знакомились именно на одесских "Салонах". Параллельно с выставками Товарищества южно-русских художников стали проходить регулярные выставки "Независимых", постепенно формировалось ядро одесского авангарда. Сам принцип передвижного, транзитного развития и взаимообогощения культур различных стран и регионов стал в дальнейшем характерной чертой одесского художественного языка.
 

Художники, покидавшие, в силу различных причин, Одессу, становились носителями "южной" живописи, иногда становясь во главе новых художественных групп и направлений, в других случаях обогащая местные школы прививкой одесской, без преувеличения, европейского значения, культурой. Уехали в Москву Анисфельд, С. Адливанкин, Е. Ладыженский. ( Впрочем, Ефим Ладыженский "вернулся" в Одессу замечательным циклом. В середине 70-х его альбом «Город моего детства» вышел в издательстве «Советский художник». В серии тонких цветных альбомов, коих удостаивались признанные отечественные художники, альбом Ладыженского был особенным. В нем жила довоенная Одесса двадцатых-тридцатых годов и, соответственно, присутствовала еврейская тема. Мало того — одесский цикл картин перекликался с примитивизмом, с экспрессионизмом, с фовизмом и другим течениями, задавленными в СССР академиками соцреализма. Сюжетно обращенная в прошлое, живопись Ладыженского была современна и оставляла впечатление свежести и таланта.)
О многом говорит имя тесно связанного с Одессой Василия Кандинского - долгие годы европейские художники именно по нему составляли представление о своих русских коллегах. Вокруг отца абстрактного искусства составлялись кружки художников и формировались новейшие тенденции в европейской живописи. Первое на русском языке исследование о творчестве Поля Сезанна было написано талантливым одесским поэтом и художником Вениамином Бабаджаном. К несчастью, молодой офицер был расстрелян в Крыму во время гражданской войны. Творчество одессита Степана Колесникова стало одной из составляющих сербского искусства, в своё время ему поручались росписи кафедральных соборов и столичных театров.
Революционные события повлияли на судьбы многих художников, город покинули Натан и Александр Альтманы, Пинхас Литвиновский, Яков Лучанский, Ира Ян, Ханна Тверски, Менахем Шеми, Давид Штеренберг. Эмигрировавшие в 20-е годы одесситы из числа "Независимых" стали существенной частью школы парижского модернизма. Имена одесситов П. Нилуса, А. Нюренберга, ( делившего мастерскую с Марком Шагалом), Ф. Гозиассона, А. Фазини, Олесевича, Гершенфельда, Мексина, Малика, В. Баранова-Россине всё громче звучат на европейских выставках и аукционах. Братья Бурлюки активно учавствовали в создании традиции украинского авангарда. Таких примеров множество и все они говорят о наличии одесской школы, передовой по форме и европейской по духу.
Разумеется, вслед за 20-ми пришли 30-е, многим сталинизм сумел "выломать кисти", другие сами свернули активное творчество, ушли в преподавание, науку, реставрацию. Но авангард в Одессе не сразу сдал позиции. Под руководством М. Бойчука группа местных художников, в частности, Н. Павлюк, А. Иванов, М. Шехтман, создавали монументальные фрески в санатории на Хаджибейском лимане, в здании нынешнего Дворца студентов. Возможно, под наслоениями поздней штукатурки и сегодня существуют росписи одесских бойчукистов. В Одессе – на архитектурном факультете, в художественном училище преподавали хранители традиций авангарда – Теофил Фраерман, Михаил Жук, ученик С.Выспянского, живший в Чернигове и Киеве, уехавший, спасаясь, в Одессу, Николай Шелюто. Выставка, организованная в Одессе, к столетию со дня рождения Николая Шелюто, дала возможность воочию увидеть, как даже вынужденно отказавшись от «бойчукизма», от сезаннизма, он остался тонким импрессионистом.

Показательна судьба Теофила Борисовича Фраермана. В четырнадцать лет маляр-подмастерье поступает в художественное училище. Преподаватели: Костанди, Ладыженский, Иорини — чуткие и тонкие мастера учили любить щедрую на краски природу юга, раскрывали пластику художников Возрождения. Через четыре года в отцовском костюме, карманы которого отягощали только надежды на счастливую планиду, отправился на учебу в Германию.

В начале века в Германии славилась школа Ашбэ — академия живописи в Мюнхене. Но сухой рационализм мюнхенских академиков не вязался со всем, чему его учили в Одессе. Ему претили хрестоматийные сюжеты, кочующие от мольберта к мольберту. И он ушел в Париж. Ушел, а не уехал, подрабатывая по пути на случайных работах. Два месяца спустя глазам путника открылась столица художников.
В Париже Теофила пригрел скульптор Аронсон. Он работал в его мастерской, помогал переводить скульптуры в мрамор. Это была хорошая школа, она учила безошибочно чувствовать форму, приобщала к высокому творчеству.
А затем поступление в Парижскую Академию и учёба под руководством известного портретиста Боннара. Боннар умел передавать ученикам секрет художественной зоркости. Фраерман аккумулировал полезное, коррегируя приобретенное собственным видением. Занятия в Академии завершились редким успехом: сразу несколько его работ под псевдонимом Teo Fra были приняты в Салон. Их приобрели коллекционеры, и в руки молодого человека, частенько взиравшего на витрины булочных глазами Жан Вальжана, попала, по его представлениям, фантастическая сумма. Он истратил ее на приобретение мастерской и с головой ушел в работу. В этой мастерской он написал много картин, судьбу которых так и не узнал до конца жизни. Лишь одна, много лет спустя, встретилась ему за тысячи километров от Парижа, Это была небольшая, удивительно тонкая по колориту картина «Парижская улица».
Но произошло это уже после революции, в России, а тогда, в Париже молодой художник выставлял свои работы в Осеннем Салоне, на выставках декораторов, работал над экспозицией Люксембургского музея. Он встречался с Серовым и Бакстом, Волошиным и Матиссом, Роденом и Франсом. Роден и Франс были членами жюри Осеннего Салона, в состав которого в 1909 году был избран и Фраерман.
Под влиянием великих художников и гуманистов окончательно сформировалась творческая позиция Фраермана: его привлекал простой человек и протест против социальной несправедливости. Вот почему, едва в Лондон, где он тогда жил, пришло известие о февральской революции, с группой эмигрантов Фраерман возвращается в Россию, в Одессу.
В эти переменчивые времена специальная комиссия художников и работников культуры, в которую вошел и Фраерман, провела большую работу по сбору и атрибуции картин, составивших главные богатства нынешних художественных музеев Одессы.

В одном из антикварных магазинов Фраерман увидел «Парижскую улицу». Цена картины выражалась восьмизначным числом, это было не очень дорого — в те времена все продавалось на миллионы. Он обегал знакомых, собрал чемодан бумажек и отнес их в комиссионку. Возвратился с картиной, писанной в парижской мастерской, — единственным, что осталось на память о далекой стране художников.
После открытия одесского института ИЗО Фраерман был назначен профессором живописи. Он воспитал большую плеяду художников, среди которых академик Кибрик, заслуженный деятель искусств УССР профессор Постель, художники Отрощенко, Титов, Иванов.

Только в начале пятидесятых годов он оставляет училище, институт и целиком посвящает себя творчеству. Ежедневно проводит многие часы за мольбертом и создает ряд замечательных работ, отмеченных мастерством, изяществом и умом.
Но и уйдя с головой в творчество, Фраерман не порывает, а, наоборот, все больше тянется к людям, внимательно следит за художественной жизнью «Художников должно быть как можно больше, это украшает жизнь, — часто повторял он, когда заходила речь о новаторских поисках молодых, — надо только, чтобы все было настоящим». И они появились. Мощные и яркие Александр Ацманчук, Альбин Гавдзинский и Юрий Егоров прорываются сквозь засохший соцреализм. Особая атмосфера Одесского художественного училища стимулировала у молодых авторов честность и смелость. В Одессе собралась уникальная талантливая группа преподавателей: Т. Фраерман, Л. Мучник, Д. Фрумина, М. Тодоров, Н. Шелюто, М. Жук, Л. Токарева-Александрович, А. Шовкуненко, В. Гегамян, многие другие. Им удалось воспитать и повести за собой целое поколение художников. Художников нового, второго одесского авангарда.

Второй одесский авангард: к истории феномена

"Возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке"
Б. Окуджава

Об этом времени, о художниках уже много написано, но наиболее сжато и сущностно сказал выдающийся художник-концептуалист Илья Кабаков: "По спонтанности и внезапности взрыва, по множественности причин и переплетений, которые пришлись на одно время и сомкнулись на явлении, которое потом назвали "неофициальным искусством", 60-е годы, возможно, будут сравнимы с 20-ми годами", то есть с временем расцвета радикального русского авангарда. Возрождение авангарда, как метода, как инакомыслия, в Одессе началось в середине пятидесятых годов. Еще до хрущевской «оттепели» после фронта, после Львовского художественного института, в Одессу вернулся Олег Соколов. Он не вступал в Союз художников, работал искусствоведом в Музее западного и восточного искусства, дружил и многому учился у Теофила Фраермана. И ежедневно и еженощно писал, рисовал. Вначале осваивал символистскую графику мирискусников, потом увлекся оп-артом, а затем и абстракционизмом. Как его ни преследовали – он не сдался и не изменил своим идеалам. В 60-х годах он принимал у себя на квартире интеллигенцию, Олег Соколов стал учителем группы молодых художников, учителем не буквальным, а, скорее, примером образа жизни и отношения к миру.
Если в период «оттепели» оппозиция «точечно» проявляла себя в таких формах, как диспут об импрессионизме и абстрактном искусстве в Политехническом институте, создание отдельных монографий о западной живописи, то в 70 е годы она вошла в прямое столкновение с советским официозом. Это время активного протеста против штампов и стереотипов и растущего желания выйти к зрителю.
Естественно, путь в официальные выставочные залы авторам, исповедующим «чуждые» формы живописи и скульптуры, был закрыт. Выход из сложившейся ситуации нашли в акциях «квартирных выставок», на которые стекались толпы заинтересованных людей. Центром этого движения были Л. Ястреб, А. Ануфриев, В. Стрельников, В. Хрущ, С. Сычев. Энергия художников была направлена на создание образов, лишенных какой-либо идеологической и политической окраски. Внимание концентрировалось на совершенствовании чистого искусства, в котором содержание и форма -- объект эстетического наслаждения и ни в коей мере не политический комментарий. Эта особенность отличала одесситов от движения московских нонконформистов, многие идеи которых им были, безусловно, близки. Всего три часа продолжалась выставка на заборе у Оперного театра «Сычик + Хрущик». Это был 1967 год. Уже нет в живых ни Станислава Сычева, ни Валентина Хруща. Но резонанс их дерзкого поступка, первого публичного вызова официозу – был огромен, вышел далеко за пределы Одессы, несомненно, послужил примером московским выставкам, в частности, «бульдозерной». «Сычик+Хрущик» остались легендой Одессы, эхом далекого уже времени «буйных» шестидесятых. С этой короткой акции можно вести отсчет истории советского неофициального искусства. К счастью, сохранилась фотография Михаила Рыбака, художников поддерживала редакция газеты «Комсомольская искра», на выставке у Оперного театра были редактор И. Беленьков, писатель А. Львов, журналисты А. Иванов, Е. Голубовский. С экспозиции, посвящённой исторической "заборной" выставке, начал свою выставочную деятельность и музей современного искусства Одессы.
Затем были выставки Владимира Стрельникова у Аллы Шевчук и коллекционера Глузмана, открывали свои дома для показа коллекций друзьям и художникам собиратели Кирилл Великанов, Николай Беляков, но особая активность пришлась на 1974-75 годы. Одновременно шли выставки на квартирах у Владимира Асриева, Александра и Риты Ануфриевых, Виктора Маринюка и Людмилы Ястреб, коллекционеров Владимира Злотина и Виктора Сальникова, Елены и Семёна Верник, спортсмена Евгения Суслова, художников Виктора Рисовича и Валентина Хруща.
В доме у Александра Ануфриева, увлеченного Ван Гогом и Сезанном, кубофутуристами, собирались его единомышленники, сплотившиеся в неформальную группу, которой Люда Ястреб дала название – «Нонкоформисты». Конечно, заводилами в этой компании была супружеская пара Шуры и Риты Ануфриевых! Без их активности, энергетики, шарма, вряд ли сложилась бы группа друзей-художников, которых мы сейчас называем ядром одесской школы 60-х-70-х годов. Рита Шишадская стала женой Ануфриева в конце 50-х. Они жили в коммуналке, в доме на Осипова угол Чичерина (согласно топонимике тех лет), которая стала для художников одесского андерграунда чем-то вроде московской квартиры Бриков-Маяковского.
Юная Рита была художницей, музой, хозяйкой салона. В начале 60-х с такой ментальностью жить было нелегко.
В первом браке она вышла замуж за чеха, а послевоенная Чехословакия в сравнении с СССР была вполне европейской страной. Так что какое-то время журналы, альбомы по искусству, музыкальные диски шли оттуда, из Праги конца 50-х. На Осипова, в квартире Ануфриевых, родилось то братство художников-шестидесятников, которое сегодня уже становится достоянием истории искусства 20-го века. Рита родила и воспитала сына Серёжу, ставшего со временем одним из столпов московского концептуализма.
И все эти - годы на Осипова, Свердлова, Солнечной - дома, где жила Рита, становились Салоном, где художники встречались с поэтами, философы с музыкантами... Здесь проходили первые одесские квартирные выставки, что было делом далеко не безопасным. Среди работ, украшавших стены, были и рисунки, гобелены, созданные хозяйкой, отмеченные тонким вкусом, изысканным воображением.
Со временем проявилась еще одна особенность ее натуры - Маргарита собрала вокруг себя молодежь - талантливую и не очень, послушную и строптивую, скорее грешную, чем праведную. Студенты архитектурной академии, где она преподавала, выпускники худграфа и худучилища, а то и, как говорится, нестандартные юноши и девушки. Сколько из них обязаны Маргарите своей судьбой - художнической и не только...
Она была хранительницей, куратором центра и музея современного искусства "Тирс". Задуманные и осуществленные ею проекты вошли в историю современного искусства Одессы.
Колоритная фигура Владимира Асриева, в те годы музыканта и коллекционера. Выставки в его квартире на Бебеля всегда были полны посетителями. Вклад в формирование своеобразного культурного феномена внесли и друзья-зрители: журналисты Ф. Кохрихт и Е. Голубовский, режиссёр Кира Муратова, писатели Е. Ярошевский (многие реалии тех лет вошли в одно из его центральных произведений: "Провинциальный Роман(С)") и М. Жванецкий ( нонконформисткой была его подруга тех лет - Надежда Гайдук ), музыканты С. Терентьев и А. Бедрицкий, фотографы С. Жданов, И. Гершберг, В. Серов. Коллекция Асриева была передана властям города в обмен на право заключения брака с поданной Англии Викторией Томас и эмиграцию. Часть коллекции демонстрировалась во время конференции "Возвращение авангарда", в июне 2004 г. В своей лондонской галерее Владимир показывает множество картин одесских художников, собирает архив одесского авангарда и демонстрирует его на своём сайте.
Разумеется, интеллектуальную нагрузку эстетического обоснования нес Владимир Стрельников, особое очарование вносил Валентин Хрущ, художник-загадка, в картинах которого при их внешней свободной живописности всегда присутствует некое знаковое обобщение. Многие годы по воскресеньям Валентин принимал гостей и друзей, создавал каждую неделю новую персональную или групповую экспозицию, то со своим екатеринбургским другом Евгением Малахиным, больше известном, как учитель группы "Синие носы" "Старик Букашкин", то с Владимиром Наумцом или кем-либо из друзей-одесситов.
Существовали связи одесситов и с московскими нонконформистами, но возникли они позднее, когда в Москве появился выставочный зал на Малой Грузинской. Художники ездили на выставки, знакомились с москвичами: Немухиным, Рабиным, Плавинским, Вайсманом, Яковлевым. Владимир Яковлев, всю жизнь страдавший от болезни глаз, оперировался в одесской клинике Филатова. Когда говорят об одесском нонконформизме, то это вовсе не идеологическая и не протестная живопись, а очень гармоничное искусство, которое просто не вписывалось в систему соцреализма. В 1976 году на квартире московского коллекционера Сычёва прошли две неофициальные выставки одесских авангардистов. Хотя Валерию Басанцу и Олегу Волошинову удавалось учавствовать в официальных выставках и быть членами Союза художников, но это скорее благодаря их спокойному характеру. Позднее в московский "горком" художников-графиков на Малой Грузинской вступили одесские "москвичи": Владимир Наумец, Владимир Сазонов, Надежда Гайдук. Единственным, кто имел контакты с иностранцами, впрочем, вполне безобидные, был Владимир Стрельников: они интересовали его только, как покупатели, но впоследствии это послужило поводом для вынужденной эмиграции. Однако, в отличие от москвичей, чей нонкоформизм часто был окрашен в мрачные тона безысходности, над одесситами витал дух южного жизнелюбия, иронии, упоительной легкости бытия в самых невыносимых условиях . Социальный пафос не смог повлиять на "рыбок" Хруща или "красавиц" Шопина.
Особую атмосферу создавала активная выставочная деятельность одесских музеев. Созданная в 70-е годы система городов-побратимов приносила свои эстетические плоды и одесситы могли постоянно посещать как классические, так и современные показы из Генуи, Оулу, Марселя или Варны. Особенно запомнились выставки француза де Сегонзака, копий византийских мозаик, скульптора Джакомо Манцу.
Росло число авангардистов, нонконформистов, как они себя называли. К уже сложившейся группе художников примкнули вернувшиеся после окончания институтов Олег Волошинов, Владимир Цюпко, Евгений Рахманин и скульптор Николай Степанов. Учавствовали в квартирных выставках также Руслан Макоев, экспрессивные работы показывал Михаил Ковальский, скульптуру и керамику Алесандр Дмитриев и Евгений Годенко, картины и объекты Владимир Наумец, Игорь Божко, Андрей Антонюк, Анатолий Шопин, Михаил Черешня, Валерий Парфёненко. В эти же годы создавали свои работы Валерий Гегамян, Анатолий Асаба, Анна Зильберман, Валентин Мацкевич, Эдуард Павлов. Особой активностью выделялся Юрий Коваленко, художник устраивал по несколько персональных выставок в год, выбирая в качестве помещений редакции газет и фойе кинотеатров.
И, конечно же, два мощных художника, которые не были нонконформистами по сути, но у Льва Межберга это проявилось в поступках, отстаивании своего права на авторское вИдение, а у Иосифа Островского в радикальном изменении концепции его живописи.
Лев Межберг писал: "И сейчас, живя на Западе около 13 лет, когда меня спрашивают: "Вы украинский или русский художник?", я отвечаю: "Я одесский художник и всегда им останусь, я часть одесского тела, солнца, моря, песка, я только могу воспроизводить одесский наш ни с чем не сравнимый пепельный колорит, из меня выливается цвет ракушника и цвет тех волшебных зайчиков, которые играют на одесских домах, барашков на море или размытой глины у морского побережья".
Влияние квартирных выставок велико, они дали импульс для появления и развития в Одессе монументальной живописи, повлияли на творчество тех художников, которые были в те годы студентами, но посещали выставки и переносили свои впечатления в стены учебных заведений и в дальнейшее творчество (C. Белик, Е.Голубенко, И. Зомб, С. Князев, А. Лисовский, Ю. Плисс, А. Харон, П. Рейдман, В. Хохленко, Ю. Цуркан, Д. Тихолуз, В. Павлов ). Атмосфера тех лет в художественном училище была бурной, а экзаменационные «обходы» иногда напоминали квартирные выставки. Многие студенты по несколько лет сидели на каждом курсе из-за нежелания отказаться от формирующихся убеждений.
Увы, очень рано, в расцвете своего творчества, ушла из жизни Люда Ястреб. Это была невосполнимая потеря не только для родных, друзей, но и для всей одесской школы живописи. Ее супруг Виктор Маринюк не только бережно сохранял ее холсты, но и продолжил их совместный поиск – пластический образ красоты, совершенства – в живописи и графике. Покинули страну Лев Межберг, Иосиф Островский, Александр Ануфриев, Владимир Стрельников, Михаил Ковальский, Владимир Наумец, Люсьен Дульфан, Владимир Асриев, переехал в Москву Валентин Хрущ, вскоре погиб в Германии Виктор Сазонов. Художники - штучные люди и такой отток не мог не сказаться на ситуации квартирных выставок. Однако, сохранилось общение, напряженная работа в мастерских, эмигранты развозили славу об одесских инакомыслящих художниках по всему миру.
Почему неофициальные художники 60-х - 70-х годов устраивали выставки в квартирах? Ныне этот вопрос может вызвать ответ: "Им так хотелось. Это был художественный метод". К счастью, большинство родившихся после расцвета советского застоя не может представить, что этим художникам просто негде было показать себе и узкому кругу друзей свои произведения, кроме как в убогих квартирах. Конечно, выставки в квартирах и мастерских не были закрытыми показами "для своих", свои давно уже были знакомы с работами. Это были именно выставки со сплошной, "ковровой" завеской, с участием множества авторов, двери коммуналок были открыты, а внутри полно посетителей - вся интеллигенция Одессы побывала на выставках: киношники и поэты, актеры, портовики, музыканты. Постоянно звучала музыка, обычно джазовая, лежали западные журналы и альбомы по искусству, многие быстро знакомились, закладывалось начало для будущих коллекций и галерей. Квартиры Александра и Риты Ануфриевых, Владимира Асриева, Виктора Рисовича, Валентина Хруща, Феликса Кохрихта, Семёна Верника стали живыми культурными центрами своего времени, отсюда пошли новые творческие импульсы и направления. И в этом виде речь идет уже о полноценных культурных явлениях, где люди не только тусовались, но и генерировали идеи и воплощали замыслы в виде готовых произведений. Связанные в систему андеграунда, как типологическую альтернативу официальной культуре, квартирные выставки являлись самодостаточным организмом, не тратившим время на противостояние пребывающему в летаргическом сне советскому социуму. Но при этом андеграунд был объектом прессинга и нападок со стороны агонизирующей системы контроля за беспокойными творческими единицами и радикалами.
Деятельность нонконформистов с самого начала вызывала предсказуемое и, естественно, недоброжелательное внимание со стороны властей. Не то чтобы художникам скопом шили "махровую антисоветчину" — от прямого, всерьез конфликта с режимом их деятельность явно ускользала, ну как-то не к лицу было им амплуа суровых борцов с тиранией. Но если органы и находили "абстракционизм" блаженным чудачеством, то, во всяком случае, достаточно подозрительным. Не только в силу несанкционированной выставочной деятельности, были еще какие-то потенциально опасные контакты с иностранными подданными, хотя кто там разберет мотивацию арт-критиков от жандармерии.
По Украине прокатились репрессии, связанные с диссидентским и национальным движениями. За свою бескомпромиссную позицию подверглись преследованиям и некоторые художники из других городов, где авангард присутствовал в виде отдельных фигур или разовых акций - Павел Бедзир и Елизавета Кремницкая в Ужгороде, в Киеве - Алла Горская, Опанас Заливаха, Людмила Семыкина, Сергей Параджанов, Петр Беленок, Ирина Макарова-Вышеславская, во Львове - Карл Зверинский; в Черкассах - Эдуард Гудзенко, Владимир Широков, в Днепропетровске - Владимир Макаренко, в Запорожье - Виктор Заруба, в Харькове - Вагрич Бахчанян и множество , что не вошли в этот, далеко не полный список. Сюда же можно отнести одесситов: вынужденно эмигрировавших Александра Ануфриева и Владимира Стрельникова, лишённых возможности выставляться и зарабатывать Валентина Хруща и Станислава Сычёва. Юрий Егоров вспоминал, что дав однажды картину на квартирную выставку, наутро узнал, что его уже развешенная персональная выставка в Одесской Картинной галерее не состоится. Сработали информаторы КГБ.
Поэтому очень важна была поддержка художников старшего поколения, опаленного войной, - Юрия Егорова, Александра Ацманчука, Геннадия Малышева… Эта духовная, моральная поддержка, возможность выставлять свои работы на неофициальных выставках в большом зале молодежной газеты «Комсомольская искра» в те годы была не менее ценной, чем первые покупки ( а они были, на «квартирных» выставках).
Живопись одесских художников - участников квартирных выставок, относится к тем ценностям, которые не измеряются званиями или коммерческим успехом. Подлинное искусство, не замутненное никакими идеологическими наслоениями - истинное национальное достояние, живое и вечное. Художники-нонконформисты Одессы как часть общекультурного явления андеграунда, диссидентства, стали альтернативой официальному идеологическому искусству соцреализма. Второй одесский авангард не был политизировован, подобно московскому. В Одессе шел поиск пластического языка и методов самовыражения. Отличительные черты, такие как камерность, интимность, доверие зрителю, "выработанность" картины, профессиональность, "модернистские" тенденции - на грани абстракции, условности, колористика, свет от работ, отсутствие повествовательных сюжетов, вместо этого "мотивы", образность, пластичность, созерцательность, романтичное мировоззрение. Это было весомое (по количеству "нонконформистских" художников и широте художественных акций) и системное явление в отличие от Киева, Львова и других городов Украины. Что касается андеграунда в этих городах, то можно вести речь об одиноких фигурах и разрозненных фактах, и лишь в Одессе он, в самом деле, заявил о себе, как осознанная коммуникация. Заслуга одесских мастеров состоит в том, что они заполнили пробел между начатым в ХХ столетии авангардом и современным мировым искусством. Ряд выставок в Европе подтвердил высокий уровень их мастерства.
Если говорить о персональном составе художников второго советского авангарда, то можно взять за основу самиздатовское издание 80-го года "Одесские художники" с замечательными фотопортретами и репродукциями картин, изготовленное небольшим тиражом московским фотографом Валентином Серовым. Вот список представленных в нём художников: Олег Соколов, Юрий Егоров, Александр Ануфриев, Владимир Стрельников, Людмила Ястреб, Виктор Маринюк, Валентин Хрущ, Евгений Рахманин, Николай Морозов, Владимир Цюпко, Игорь Божко, Александр Стовбур, Валерий Басанец, Михаил Ковальский, Сергей Князев, Владимир Наумец, Николай Степанов, Александр Дмитриев, Надежда Гайдук, Владимир Сазонов, Виктор Рисович, Михаил Черешня, Евгений Годенко, Руслан Макоев, Анатолий Шопин.
Разумеется, сюда же нужно добавить имена Льва Межберга и Иосифа Островского,Александра Фрейдина и Анатолия Асабы, Валерия Гегомяна и Александра Ройтбурда, Николая Новикова и Василия Коровенко, Валерия Парфёненко и Александра Лисовского, Давида Тихолуза и Юрия Коваленко, Стаса Жалобнюка и Елену Щёкину.
Выставки произведений из коллекции Вячеслава Выродова весной 2008 года в киевском Музее русского искусства и осенью того же года в Музее западного и восточного искусства в Одессе произвели большое впечатление на общественность, знатоков и прессу. Значение второго одесского авангарда стало проявляться всё с большей силой, его влияние растёт на наших глазах. Сохранить это искусство, разъяснить его смысл и значение, донести его чистые образы до максимально большего числа людей - в этом задача и долг наших современников.

В наши дни становится очевидно, что роль национальных государств сокращается, а общество стремительно атомизируется и его проблемы уже не могут быть решены отступающим государством. В связи с необратимой девальвацией в массовом сознании политических идеологий единственной жизнеспособной формой объединения становится неиерархическая или сетевая структуризация по фундаментальным, базовым ценностям. Одной из таких ценностей выступает искусство, его роль возрастает, как и роль его носителей, городов-полисов, одним из которых давно уже стала Одесса - живая столица всемирного мифа о себе.

2009-02-04
Тяжелая утрата. В возрасте 50-ти лет умер Сергей Князев.
Князев Сергей Викторович (24.01.1959-1.02.2009). Диагноз - острая сердечная недостаточность. Похоронен 3 февраля в г. Одессе.
Художник в молодом возрасте входил в группу одесских нонконформистов. Арт-критик, теоретик искусства. Автор идеи и концепции второго-украинского авангарда.

3 февраля в 11.30 было отпевание и похороны . Сережа был прекрасный человек, художник, журналист, арт-критик, семьянин. Это редчайшей доброты, высочайшей нравственности ЧЕЛОВЕК. Сайт выражает свои глубокие соболезнования родным и близким Сергея.
Последняя статья, написанная Сергеем незадолго до смерти -