Середина мая и деревья голы...
Словно Третья Дума делала весну!
В зеркало смотрю я, злой и невеселый,
Смазывая йодом щеку и десну.

Кожа облупилась, складочки и складки,
Из зрачков сочится скука многих лет.
Кто ты, худосочный, жиденький и гадкий?
Я?! О, нет, не надо, ради Бога, нет!

Пусть мои враги томятся в Петербурге!
Еду, еду, еду – радостно и вдруг.
Ведь не догадались думские Ликурги
Запрещать на лето удирать на юг.

Стихи Саши Черного, видимо, никогда не перестанут быть злободневными, может быть поэтому судьба их никогда не была легкой - ни при его жизни, ни после. Никогда не был он классиком, книги которого теснятся на полке в ожидании читателя. Владимир Набоков написал в некрологе Саши Черного, что "от него осталось только несколько книг и тихая, прелестная тень".

Книг получилось не так уж мало – пять хороших томов собрания сочинений, но это уже в 1996 году. Можно ли было представить себе публикацию его "Сатир", например, в 30-е годы?

В 1960-м вышел большой сборник стихов в "Большой библиотеке поэта" с великолепным предисловием Корнея Чуковского. Вот что он написал:

"Я хорошо помню то мрачное время: 1908-1912 годы. Обычно, вспоминая его, говорят о правительственном терроре, о столыпинских виселицах, о разгуле черной сотни и т.д. Все это так. Но к этому нужно прибавить страшную болезнь, вроде чумы или оспы, которой заболели тогда тысячи русских людей.

Болезнь называлась опошление, загнивание души, ибо наряду с политической реакцией свирепствовала в ту пору психическая; она отравила умы и изрядно искалечила нравы".

Чуковский писал это все как о времени прошедшем, видимо все-таки сознавая, что болезнь эта рецидивирующая. Сборник Саши Черного вышел тогда тиражом 20 тысяч, разошелся быстро, стал редкостью и был заключен на полку спецхрана в библиотеках, а выдавался по особому разрешению. Время опять наступило неподходящее…

Можно сказать, что "вернул" нам Сашу Черного Александр Градский, написав вокальную сюиту на его "Сатиры". Правда, тогда не все знали, что автор "слов" именно Саша Черный, альбом долго ходил по рукам только на кассетах, а там имя автора писалось только самыми педантичными коллекционерами.

"Слова" были такие:

Псевдоним "Саша Черный" впервые появился в 1905 году под стихотворением "Чепуха" в журнале "Зритель".

После публикации этих строк журнал был немедленно закрыт. Первый сборник стихов "Разные мотивы" был запрещен. Саша Черный попал под пристальное внимание цензуры. Ему пришлось уехать из России на два года в Германию, где он слушал лекции в Гейдельбергском университете.

В ранних стихах Саши Черного вряд ли попадется что-то нежное, возвышенное. Зато множество подробностей полусонной серой жизни, десятки портретов, выписанных двумя-тремя едкими штрихами, совершенно безжалостных шаржей. Мелькнет прелестный женский образ и обязательно будет прихлопнут в конце стиха одной фразой. Саша Черный писал сатиры, злобные, обличительные. Этим и прославился, работая в журнале "Сатирикон", который выходил в Петербурге с 1908-го по 1914 год.

"Получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего искал в нем стихов Саши Черного.

Не было такой курсистки, такого студента, такого врача, адвоката, учителя, инженера, которые не знали бы их наизусть", - писал о нем Чуковский.

Чему они так радовались, ведь он писал именно о них.

Владимир Маяковский, называвший Сашу Черного самым "читаемым" своим поэтом, любил не только эти строки:

Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда, с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел, и грязен, и ясен,
Как старый маркёр.

Чуковский, будучи в то время литературным критиком, зорко и даже ревниво наблюдал за творчеством Саши Черного. Он не мог не заметить его дар переводить на язык поэзии все, что вызывало боль, с чем не мог смириться: бессмысленную жестокость властей, апатию и лень общества, мелочность интересов, грязь реальную и фантастическую.

Из всего этого сора росли стихи Саши Черного. Но Чуковский однажды увидел, "что его сатиры, воплощая в себе громкий протест против тогдашней действительности, сами являются, в известном смысле, ее порождениями".

И Саша Черный очень обиделся на Чуковского, даже придумал ему прозвище "Корней Белинский". Хотя на что было обижаться? Это действительно было так.

Думается, обида выросла из того, что Саша Черный и сам тяготился миссией сатирика. Видимо, чувствовал, что маска циничного обывателя, от имени которого он часто писал, прирастала к нему. Многие считали, что вовсе это не маска и Саша пишет от своего имени.

Саша Черный словно выплескивал свои юношеские обиды и бедствия. Судьба множество раз испытывала его на прочность. Те, на кого он полагался, отказывались от него, а помощь приходила, откуда он и не ждал.

Родился он 13 октября 1880 года в Одессе, в семье провизора Михаила Гликберга. В семье было пятеро детей. Мать была весьма вспыльчивой, наказывала детей за малейшие провинности. Отец часто уезжал по делам службы. Дети были предоставлены сами себе.

Отец тем не менее считал своим долгом дать детям образование, и, чтобы не связываться c бытующей в то время процентной нормой для евреев, он своих детей крестил.

Так Саша Гликберг стал гимназистом, но в пятом классе его выгнали. Что случилось после этого в доме Гликбергов – доподлинно неизвестно, но в 15 лет Саша "вдруг" убегает из дома в Петербург.

Так началась его самостоятельная жизнь и бесконечные мытарства. Александр Гликберг снова поступил в гимназию. Отец помогал ему деньгами. Но вскоре из гимназии его опять выгнали. Причина – пресловутая алгебра, которая ему явно не давалась. Начинается череда загадочных поворотов судьбы. Отец рассердился на своего незадачливого, в полном смысле этого слова, сына и перестал высылать ему деньги. Платить за квартиру было нечем. Ходить не в чем. Но нашлись добрые люди: многодетная вдова его приютила, а молодой журналист Яблоновский написал о нем заметку в газете. Заметку прочел один уважаемый человек из Житомира, Константин Роше, и пригласил мальчика Сашу к себе жить.

Жизнь складывалась каким-то прихотливым образом. В доме Константина Роше его научили основам стихосложения, он начал писать стихи. Роше и сам писал стихи - правда, духовные.

Саша вроде бы снова поступил в гимназию, но и на этот раз был из нее изгнан. Что послужило причиной, неизвестно. Известно лишь, что после этого он в 1900 году идет на военную службу.

Через два года, увольняется в запас и работает на таможне в поселке Новоселицы Бессарабской губернии. Работа эта, видимо, изнурительной не была и давала возможность продолжать литературные опыты.

В 1904 году в житомирской газете "Волынский вестник" появляется его первая публикация "Дневник резонера", подписанная "Сам по себе". Дальше произошло то, что бывало частенько, газета "вдруг" закрылась.

Случилось это, видимо, для того, чтобы Александр Гликберг снова отправился попытать счастья в cтолице. На этот раз Петербург оказался более гостеприимным - правда, не без участия родственника К.Роше, К. Диксона, который издавал журнал "Молот", который, впрочем, тоже был вскоре закрыт по цензурным соображениям.

Александр Гликберг устроился в Службу сборов Варшавской Железной дороги. Казалось бы, зачем эта служба молодому человеку, наделенному весьма явственным литературным талантом?

Но, как ни странно, именно здесь Александр Гликберг встретил свою судьбу. Имя ее Мария Ивановна Васильева.

Мария Васильева была смолянкой, доктором философии, ученицей философа А.И. Введенского и родственницей купцов Елисеевых.

"Она преподавала в высших учебных заведениях логику, и, признаться, я ее немножко побаивался. Да и он, кажется, тоже", - вспоминал Корней Чуковский.

Возможно, бурного романа не было, зато были доверительные отношения и женская забота, которой он был абсолютно лишен в детстве.

Эта женщина была старше на 9 лет. Характер у нее был твердый, как и подобает хорошему педагогу.

В 1911 году на высокой волне своей популярности он уходит из "Сатирикона".

Хочу отдохнуть от сатиры... У лиры моей Есть тихо дрожащие, легкие звуки. Усталые руки На умные струны кладу, Пою и в такт головою киваю... Хочу быть незлобным ягненком, Ребенком, Которого взрослые люди дразнили и злили, А жизнь за чьи-то чужие грехи Лишила третьего блюда.

Это было написано в 1909 году. Но cразу отдохнуть от сатиры не получилось. "Легкие звуки" появились в 1913 году, когда вышел первый сборник стихов для детей "Тук-Тук".

Третий звонок. Дон-дон-дон! Пассажиры, кошки и куклы, В вагон! До свиданья, пишите! Машите платками, машите! Машинист, свисти! Паровоз, пыхти: Чах-тах-тах-тах! Вот наши билеты – Чурки да шкурки, Бумажки от конфет! Под уклон, под уклон, Летим как пуля. Первый вагон – Не качайся на стуле!

На таком веселом поезде Саша Черный "въехал" в детскую. И тут началась такая кутерьма… Девочки заговорили со своими потерявшимися мишками, трубочисты зачастили в гости, появилось множество портретов детей, совсем не шаржевых, картинки детской жизни - с гномами, утятами, котами, куклами, удочками и всем прочим, что так необходимо детям. Все это уложилось в рифмы и рассыпалось по страницам книжек. Только вот по иронии судьбы большая часть этих книжек увидела свет уже в эмиграции.

В 1914 году выходит "Детская азбука" Саши Черного. В том же году начинается Первая мировая война. Он уходит на фронт, служит в составе полевого госпиталя, принимает участие в боевых действиях. Его жена, Мария Ивановна, работает в том же госпитале медсестрой.

Если бы не это обстоятельство, Саша Черный вряд ли выдержал бы все, что увидел на войне. В 1916 году его переводят в госпиталь Пскова. Здесь он работает переписчиком раненых, пишет за них письма и записывает истории, которые через 15 лет станут книгой "Солдатские сказки".

После февральской революции 1917 года он, как это ни странно, был избран заместителем комиссара Совета солдатских депутатов Северного фронта. Весной он приезжает в революционный Петроград. Побродив по революционному городу, он понимает, что жить здесь больше не сможет.

Саша Черный и Мария Ивановна принимают решение покинуть Россию. В 1918 уезжают в Литву, а в 1920 году - в Берлин.

"Русский Берлин" в ту пору жил бурно. Издавались русскоязычные газеты и журналы, еженедельно собирался клуб писателей из России. Саша сразу издает книгу "Детский остров", переиздает книги стихов "Сатиры", "Сатиры и лирика" и "Жажду".

С 1921 года возглавляет литературный отдел журнала "Жар-Птица". Куприн предлагал ему работу в газете "Отечество", но Саша Черный отказался: "… у меня вместо "отечества" такая черная дыра в душе, что плохой бы я был сотрудник в журнале под такой эмблемой".

Работы было много, но, если бы слава прекрасной учительницы не пересекла границу вместе с Марией Ивановной, выжить было бы трудно.

Летом они часто ездили "пасти" ее учеников на берег моря в Колпинзее, путешествовали по Швейцарии и Чехии.

В первые годы в Берлине "все верили в скорое падение большевиков, в возрождение России", - вспоминала Мария Ивановна. Было создано нечто вроде петербургского кабаре "Бродячая собака". Художники, поэты и писатели собирались по понедельникам в небольшой пивной. Саша Черный выступал в роли конферансье. Легко себе представить, как весело проходили эти "понедельники". Жаль, продлилось это все недолго.

В Германии начался экономический кризис. Русские издательства закрывались, ученики Марии Ивановны стали разъезжаться.

Вдова писателя Леонида Андреева, Анна Ильинична, пригласила Сашу Черного и Марию Ивановну в Рим. Ее дети, Савва, Вера и Валентин, нуждались в воспитателях. Мария Ивановна "взяла на себя неблагодарную миссию встряхнуть нашу девственную мысль и направить ее в русло точных наук",- вспоминала Вера Андреева.

Многое Сашу Черного и восхищало и раздражало в Италии. Например, он терпеть не мог макароны с пармезаном - самое дешевое и популярное блюдо. Но по-настоящему ненавидел Саша Черный партию фашистов и Бенито Муссолини.

В Риме была написана повесть "Кошачья санатория", но ни издать ее, ни найти какую-то другую работу в Италии было невозможно. Ничего не оставалось, как уехать в Париж… Сейчас это звучит иронично, но тогда это означало, что мечты вернуться в Россию остается только похоронить.

В Берлине бросил самовар, А в Риме – книги… Жизнь – могила. Я ж не советский комиссар – На перевозку не хватило!

Да, Саше Черному пришлось продать свою библиотеку, чтобы "хватило" на билет в Париж.

Во Франции слава Марии Ивановны - учительницы тоже очень им пригодилась. В 1924 году они едут в Гресси, где живет семья ее учениц. Многое, что увидит тем летом Саша, войдет потом в его повесть "Чудесное лето"…

Однажды Саша Черный с женой приехали в местечко Ла Фавьер на побережье Средиземного моря. Там был кусок земли с виноградниками, который владельцы решили продать. Саша Черный влюбился в это место.

Захотелось купить хоть клочок земли и обосноваться здесь. Мечта казалась абсолютно несбыточной. Но благодаря изданию "Дневника Фокса Микки" она стала реальностью.

Жизнь налаживалась в небольшом домике на вершине холма, покрытого виноградниками, в окружении прекрасных соседей - художника Билибина, бывшего министра иностранных дел Временного правительства Милюкова, часто наезжавшего Куприна и многих других… Он любил свой дом, свой сад. Впервые в жизни у него появился свой собственный прекрасный остров, на котором было все, о чем он мечтал.

"У нас здесь все чудесно. Пилю, крашу, собираю хворост и думаю, что к концу лета впаду в такое первобытное состояние, что начну давать молоко".

Но до конца этого лета Саша Черный не дожил. Умер 5 августа 1932 года…