200 лет назад, 4 июля 1815 г., в семье секретаря Московской управы благочиния родился сын. Ему были суждены 37 лет жизни, звание академика живописи и смерть в доме для умалишённых. Но маленький Павел Федотов ничего этого знать, разумеется, не мог.

«Автопортрет», 1848г
бумага, акварель, тушь, перо, 40.1 х32.2
Государственная Третьяковская галерея
Москва

Гоголь живописи

Теоретически его живопись должна нагонять тоску и вызывать зевоту: такие шедевры Федотова, как «Сватовство майора», «Свежий кавалер» и «Завтрак аристократа», - безусловные лидеры школьных упражнений в жанре «сочинение по картине». И когда на уроках литературы приходилось «разбирать» эти полотна, со стороны учительского стула звучало непременное «гневно бичует».

Однако эффект достигался противоположный - школьники тихо угорали над «придурком с похмелья». Именно так чаще всего называли главного героя картины «Свежий кавалер». Попадание стопроцентное. Сам Федотов так описывал свою картину:

«Под столом заднего плана виден пробуждающийся, вероятно, оставшийся на поле битвы с бутылкой тоже кавалер, но из таких, которые спьяну пристают к проходящим».

Слова чуть более изысканные, но смысл тот же: просто пьяный смешон, а пьяный фанфарон ещё смешнее.

Павел Федотов «Свежий кавалер», 1846 г.

Впрочем, родство живописи Федотова и литературы отмечали не только на школьных уроках.

Вот отзыв критика Владимира Стасова о том же «Свежем кавалере»:

«Создание чисто гоголевское по таланту, юмору и силе».

Если учесть, что самого Гоголя называли в ту пору не иначе как «русский Гомер», то оценку Федотову выставили наивысшую из всех возможных.

Этот узел, «Гоголь - Федотов», крепок и очень затейлив. Даже в мелочах. Так, известно, что главный герой «Мёртвых душ» Чичиков в свои школьные годы брал с товарищей взятки блинами, за что и понёс наказание.

Юный Пава Федотов, ученик кадетского корпуса, также получил взыскание от учителя рисования Каракалпакова:

«Вы напрасно рисуете вашим товарищам заданные мною упражнения за белые булки - художественный характер класса приобретает от этого вид однообразный».

Белые булки в кадетском корпусе, чёрствый хлеб на картине «Завтрак аристократа», роскошная купеческая кулебяка на полотне «Сватовство майора» - может показаться, что и живописец, и его биографы уделяют еде незаслуженно много внимания. Или всё-таки заслуженно?

Павел Федотов «Сватовство майора», 1848 г.

Голод и кнут

Известно, что один из самых популярных художников своего времени иной раз голодал. Это не фигура речи. Питался он в дешёвой кухмистерской (столовой то есть) за 15 коп. в день. И та же кулебяка, которую купеческое семейство готовит майору, была куплена художником на последние деньги.

Куплена, вписана в картину и съедена. Вернее, растянута по крохам чуть ли не на неделю. А ведь Федотов к тому моменту уже академик и известнейший художник. В чём же дело?

«Живопись - это не облака, не закаты и рассветы, не драпировка. Картина должна говорить. Это понимают люди, которые раскрашивают лубки. Это понимают раёшники» -

такая позиция Федотова была для того времени не просто новаторской, она была неприлично дерзкой. Добрую насмешку раёшника, этакого клоуна Петрушки, мрачные и серьёзные люди приняли за призыв к общественному перевороту.

Профессор Леонтьев в своей статье «Эстетическое кое-что» писал о Федотове: «Кому нужна эта злоба, это сатирическое направление? В христианском обществе нет для него места».

Павел Федотов «Завтрак аристократа». 1850 г.

Это дорого стоило художнику. В те времена основной доход живописцам приносили не картины как таковые, а продажа их литографических копий. Но на копирование нужно было получить разрешение Цензурного комитета.

Когда же Федотов захотел издать литографию «Свежего кавалера», ему было отказано с идиотской формулировкой: «Чиновник российский не может быть пьяницей и жить так бедно. Пусть художник уберёт бутылки со стола и приберёт комнату».

Немудрено, что при таких обстоятельствах из общительного, весёлого и разговорчивого человека Павел Андреевич превратился в молчаливого меланхолика. Безденежье и безнадёжность преследовали одного из лучших русских живописцев.

Именно они, как считали современники, стали темой навязчивого бреда Федотова, когда он уже доживал свой век в частной клинике психиатра Лейдесдорфа:

«Иногда он воображал себя богачом, говорил о том, что превратит Васильевский остров в столицу художества и веселия… Но кругом на стенах, обтянутых клеёнкой, был виден след на высоте его виска - Федотов бился головой о стену».

Павел Федотов. Неоконченная картина «Анкор, ещё анкор!», 1852 г.

Лечение больше всего напоминало наказание бунтовщика:

«Его обливали ледяной водой, а потом пять человек жестоко били его в пять кнутов».

Он умер в полном сознании. Перед смертью пожелал причаститься Святых Тайн и долго плакал. На похоронах же по нему плакал только один человек - денщик Коршунов.