Исследователи по Горацию, которые мне пока попадались, очень быстро и вскользь говорили о теме смерти у Горация. Их все, понимаете ли, интересует “золотая середина” и бичивание пороков. А “Памятник” и так все в школе проходили, знают. А между тем, многоуважаемые ученые, в школах не преподают литературу, а зачитывают необходимую информацию о писателе и его произведениях. Все, баста. Лично я в школе занималась нудной работой по сравниванию переводв Горация с Ломоносовым, Державиным и Пушкиным. Я с умным видом говорила, что вот тут пирамиды, а вот тут столп, тут “крепче меди”, а тут “не зарастет народная тропа” и тихо ненавидела Горация, а заодно и Ломоносова с Державиным (Пушкина я всегда любила): что за манера такая хвастаться своими успехами? Если потомки сочтут нужным, а вернее, если Вы вообще до них дойдете, если история не переварит Вас, а выплюнет нам на растерзание, мы уж решим, велик Вы или нет. А Рим Ваш все равно канул в лету. И учительнице по литературе не приходило в голову рассказать нам, а может ей вообще сама такая мысль в голову не приходила, что значит “Памятник” Горация. Сейчас читала его в оригинале (все-таки переводы Горация невозможно нудные, а между тем знатоки античных языков считают его один из самых легких и интересных поэтов), а потом занималась испанским и наткнулась на фразу Лорки: "Самая печальная радость — быть поэтом, — утверждал Лорка. — Всё остальное не в счёт. Даже смерть» . И тут я поняла. Не через Пушкина, не через перевод и даже не через оригинал, а через ужасно далекого мне испанского поэта. “Памятник” – это не просто стихотворение, не просто тема поэта и поэзии (от которой просто тошнит после школы), это мотив всей последующей литературы, это гимн поэзии, это ее осмысление, ее философия, если хотите. "Памятник” – это победа над смертью и тлением. Не мифологическая или религиозная, а человечская и осязаемая. “Я умру, но лучшая часть меня останется здесь” – это прорыв, это слова, которые будут говорить почти все последущие поэты, преодолевая свой страх смерти. Греческая лирика всегда боялась старости и смерти, а римский поэт нашел выход для всех последующих поколений. И стихи Пушкина, Ломоносова или Державина – это не просто калька, не просто дань классицизму или реверанс в сторону античной традици, это спасение поэта от тления. Я понимаю, что это звучит странно, мои однокурсники не поняли моих восторгов. Но я открыла для себя Горация, я открыла для себя стихотворение Пушкина, я открыла для себя бессмертие поэзии и ее автора и это очень большая радость.