Боязнь нарваться на дрянную постановку и профнепригодных певцов всегда сопровождает меня по пути на оперный спектакль. Слишком уж прихотливо моё воображение и требовательно до невозможного в поисках настоящих эмоций. Откуда берутся эти сильные настоящие эмоции, которые мне приходилось с такой мощью испытывать разве что только в музыкальном театре? Об этом поразмышляю в другой раз.
Cavalleria rusticana. Каждый раз слушаю её, а потом забываю какая это на самом деле непосредственная, молодая, чистая музыка. Откуда двадцатишестилетний Масканьи мог так чувствовать коллизии брака, страсть внесемейную и благочинное течение жизни внутри? Для меня загадка. Это какой-то феномен раннего взросления или даже прозрения. Так вышло, что каст был посильнее на Cavalleria - Туридду (Theodor Ilincai) скорее тенор лирический, поэтому местами звучал весьма жидковато, но в целом в партии не разочаровал. Сантуцца (Sonia Ganassi), конечно, не обладает всепробивающим меццо той же Д´Интино. Спела она аккуратненько, без чрезмерных всхлипов, даже я бы сказал, отстранённо. Была на сцене той несчастной женщиной, терзаемой ревностью, маленьким человеком в поисках самоутверждения даже в том незавидном положении брошенной женщины, в котором она оказалась.
Баритон знакомого мне ещё Скарпиа в БТ в стародавние теперь уже времена Сергея Мурзаева как нельзя лучше подошёл для партий узколобого мужлана Альфио и подленького Тонио. В этот вечер он был едва ли не лучшим на сцене. Спел действительно классно, особенно фермата в конце пролога "Паяцев" вышла мощно. Его Альфио по задумке режиссёров этакий погонщик должников - мафиози, выбивающий то ли долги, то ли дань с неугодных. Тем безумнее казалось, что Туридду связался с таким авторитетным громилой.
В режиссуре Филиппа Стёцеля отчётливо прослеживалось его киношное происхождение: впрочем все эти экраны, деление сцены на четыре сектрора-квадрата уже было. Сотовый принцип дабы сымитировать монтаж. В "Cavalleria" этот приём усиленный элементами кинематографа неореализма, показался мне удачным, а вот в "Паяцах", увы, вторичным. Столько уже таких постановок было - всех и не упомнить. Конечно, сам сюжет, повествующий об актёрах, подталкивает режиссёрскую мысль в направлении переноса в мир кино, но избитость приёма всё же подпортила общее скорее позитивное впечатление от режиссуры.
Галузин-Канио - феномен природы, бесспорно. Помню как лет 9 назад в "Пиковой даме" он сразу сразил меня своим "я сАм не знаю что со мной..." И даже несмотря на то, что петь он уже почти не может и с оркестром расходится по-страшному, прорывается качка, отсутствует даже намёк на кантиленность, а пропетое напоминает своею нестабильностью попёрдывания старогол жигулёнка - всё равно такого Галузина на закате карьеры слушать интереснее и приятнее, чем всех этих безголосых тенорков, без данных, без школы. А какой актёр. Без преувеличения - опера это не только красивое пение. Ход, где Канио после ариозо грустно смотрит в камеру - крупный план на весь экран-четвертушку сцены, работает только с таким актёром. Я уверен. Тут тонкое дело - от общего места до искусства один шажок.
Что до капеллы, то "Паяцы" явно выделялись в положительную сторону по сравнению с "Сельской честью", где оркестр порою звучал неровно, грозясь расползтись - ритмически опера Масканьи значительно сложнее и многопластовее.
