Если вы все думаете, што Мегги в полном шоколаде, в цветущих миндалях и прочих прелестях райского существования, то вы ошибаетесь. Не все так прекрасно, как хотелось бы, потому что я стала плохо спать. Мысли всякие тоже способствуют, но основная причина в котике Гаде.

Котики бывают разные.

Одни дерут мебель, хозяйские руки, кожаные куртки и сумки;

другие писают под дверь и в обувь, легкомысленно оставленную в прихожей,

или бьют посуду и вазы, хватают спящих хозяев за голые ноги, противно орут,

устраивают потягушку на ваших колготках, немедленно делая в них дырки и дорожки,

линяют на любимое пальто или юбку, прыгают на клавиатуру, чтоб их почесали, и выдают чудовищный набор символов именно тогда, когда вы пишете что- то серьезное. 

Иногда они сваливаюцца вам на головы с вертикальных поверхностей, прячуцца в шкафах, роются в ваших пакетах с едой, когда вы пришли из магазина, и много чего еще.

Этот нормальные милые котики.

Но чтобы один кот проделывал все это практически одновременно, кроме, разве, писанья где не надо- такого я не встречала.

Недавно я поверила в реинкарнацию.

Объясню.

Перечитывала Джерома К. Джерома, "Трое в лодке".

И поняла, что фоксик Монморанси - это тот, кто возродился в нашем Гаде.

Ибо Монморанси видел смысл жизни в том, чтобы собрать на свою голову как можно больше всяческих проклятий. Если его постоянно частили на все корки, он считал, что жизнь удалась. Хотя по виду был совершенный ангел.

Мне повезло необычайно, я теперь на собственной шкуре ощутила себя всеми тремя хозяевами Монмаранси - Джрджем, Джеем и Гарри.

Потому что именно в нашего Гадю и реинкарнировался милый фокстерьер.

Я уже махнула рукой на то, что он регулярно сбрасывает на пол зубные щетки, щетки для волос, кремы и пасты, что он с грохотом гоняет по полу косточку от авокадо, бьет посуду и прыгает на голову.

Это не способствует сну, но я перебралась в маленькую комнатку, и запираю ее за отсутствием задвижки на задвижку собственного изготовления под названием Гладильная Доска.

Правда, конструкцию пришлось усовершенствовать после того, как он ломился ко мне в дверь и чуть не пришиб меня утюгом, стоящим на этой доске.

То есть он ломал дверь, доска начала поддавацца, а утюг стал падать если и не точно мне на голову, то где- то рядом, хорошо, что я еще не спала и успела подпереть доску ногой.

После чего усовершенствовала конструкцию, утяжелив доску одеждой и стулом.

Сначала было довольно непривычно двигать в сторону всю эту многоступенчатую хуйню, чтоб выйти из комнаты, и потом, вернувшись, все восстановить, я разгуливалась, и сна это не улучшало.

Теперь я насобачилась, и делаю это одним движением руки, практически не просыпаясь.

Но вот на - днях я проснулась от страшного грохота.

Мне показалось, что в моей комнате разбили целиком столовый сервиз на двенадцать персон.

Я подскочила с колотящимся сердцем, зажгла свет и заозиралась.

Кота не было.

Я вышла в ванную комнату, и увидела, что потолочная лампа раскурочена, плафон валяецца на полу, а то керамическое основание, куда он крепицца, висит на проводе.

Я даже не подумала, что это кот, ну мало ли, само отвалилось.

Убрала плафон и решила потом озадачить кого- то из знакомых, чтоб все восстановили. Не пришлось.

Днем снова грохнуло, уже потише..

То, что висело на проводе, было разбито вдребезги, и уже сомнений, чьих лап дело, у нас с Герциной не было - мы успели заметить рыжий хвост, метнувшийся за холодильник.

Это он с сушильной машины достал несчастную лампу.

А сегодня ночью я получила развлечение по полной программе.

Поскольку на улице тепло, я приоткрыла окошко, чтоб шел воздух с улицы.

Я уже писала, что окошко совсем маленькое, раздвижное, под самым потолком.

С пола мне его не достать, со стула тоже, а лезть каждый раз на письменный стол нет желания. Я нашла в Инкиных закромах какой-то дрын, тонкую железную палку метра два с лишним, и вот вчера с его помощью подвинула раму, поубирала все то, что котик мог бы уронить на пол, и легла с открытой дверью, на сквознячке, совершенно щастливая.

Я еще читала, когда Гадя зашел ко мне с инспекцией, привычно стал драть когтями мой чемодан, и я глазом моргнуть не успела, как он взлетел на окошко.

Ну я подумала- пусть подышит.

Потом он свалил, а я заснула.

Проснулась от каких- то посторонних звуков и уж очень свежего ветерка.

Я зажгла свет и увидела, што паршивец открыл окно совсем, почти весь вылез наружу, осталось лишь спрыгнуть.

А это окошко выходит не во двор, где он бывал не раз, а в галерею, идущую вдоль всего дома.

И где его искать, если он туда сиганет, никому не известно. Там постоянно ходят люди, потому что во все квартиру можно попасть только с этой галереи.

Я сплю в длинной футблке, жопу она прикрывает, канешна, но под нее, как бы, подразумеваюцца джинсы или хотя бы легинсы.

Я спросонья полетела в эту галерею, прямо, как была, в тапочках на босу ногу, в футболке и с шестом, которым я открывала окно.

Вряд ли случайный прохожий принял бы меня за танцовщицу у шеста или прыгунью с шестом, но об этом я подумала много позже.

Я подлетела к окошку с котом и стала тыкать в него этой палкой, и мне очень хотелось взлететь и укусить его, но он перепугался жутко, свалился в комнату, а я рванула обратно, пока меня не застали соседи и не вызвали полицию или дурку.

Кота не было, я задраила шестом окно, задвинула дверь на задвижку Гладильная Доска, поняла, что спать, обдуваемой ветерком мне не светит, и вообще спать не светит, потому что я ржу, кода представляю себе свой парад-алле.

Мне очень хотелось поделицца с Герциной своими переживаниями, но не будить же для этого бедную женщину.

Поэтому я все тщательно записала, и только после этого погрузилась в серенький гамак рассвета.

А сейчас, проснувшаяся, но нифига не выспавшаяся, я поделюсь этим с вами.

Кто дочитал до конца - молодец.

Сама понимаю, што много букв.

Но не одной же мне мучицца?

Инсталляция такая

Галерея, где сиротка бегала с шестом

Герой дня (или ночи)