У одного барина всего было в избытке, даже личный мини-зоопарк был. Козы, бараны, свиньи, страусы и прочие разнообразные курицы. Выйдет он ранним утром на крыльцо, окинет угодья взором: роса серебряными колокольцами звенит, сад сладостным наливается, ручеек журчит, деревянное колесо водяной мельницы, мерно поскрипывая, крутится, зоопарк шумит, мычит, рычит, шипит, клекочет; барин сладко потянется: хорошо-то как, хорошо! 

И жил в том зоопарке один дикобраз, натуру имел сердитую, злобную. Не взлюбили его мужики, обслуживающие зоопарк, простые работяги из местных, из того села, что за барским пригорочком, люто не взлюбили. Придут на работу, обуют сапожищи, наденут робы, клетки вычистят, корм раздадут, а дикобразу -- еще и пинков. Но стоило им вечером, уходя домой, зазеваться и попасть в поле зрения животного без сапог (в кроссовкам там или еще пуще -- в резиновых шлепанцах), от этого товарища уже было не спрятаться. Победно хрюкнув, он делал в воздухе удивительный кульбит и, развернувшись, стремительно несся на обидчика иглистым задом, бил выверенно, метко по ногам: удар, еще удар, удар... нередко случалось, что и насквозь.

-- Ну ты, Васыль (Мыкола, Иван...), дурак чы як? -- вынимая иголки и обрабатывая раны, говорил врач травмпункта очередному раненому. -- От для чого ты його трогав?

-- Всэ, бильш нэ буду! -- поскуливая, обещал очередной дурак.