Выставку "Иллюзии и реальность" в тюменском музее изобразительных искусств открывает психоделическая афиша дизайнера Николая Пискулина. К ней прилагаются очки с разноцветными стеклами - если, надев их, закрывать то один, то другой глаз, получится интересное мелькание, демонстрирующее нам, насколько оценка картины зависит от точки зрения. В общем, очень точная аннотация к выставке, подводящей итоги двухлетней работы членов тюменского отделения Союза художников России.
Скажем, ветеран тюменской живописи Анатолий Седов с удовольствием выступил на церемонии открытия, заметив, что работы коллег ему нравятся, видно, что художники развиваются, находят свежие идеи, решения. Тем более что новые подходы к искусству сейчас как никогда актуальны - город меняется на глазах: "скоро не будет этих избушек", новому облику должны соответствовать какие-то другие, современные художественные методы. Его сверстник, другой патриарх Евстафий Кобелев, от выступления отказался, но в кулуарах признался завоевавшей его доверие журналистке, что среди новых работ ему сильно не хватает интереса к человеку, к его личной истории, переживаниям, к историческим событиям: "Хочется чего-то, что за душу возьмет, но все пишут пейзажи, натюрморты".
Куратор выставки, искусствовед Татьяна Сергейчук, отметила, что художники меньше стали уделять внимание городской теме, больше пишут натюрморты, абстракции. Для меня же главным открытием стали новые работы Юрия Юдина, посвященные старому городу. Он отходит от фирменной декоративной манеры, обращаясь к лиричному, сдержанному стилю письма. В его пейзажах по-прежнему есть большая доля театральности, художественной условности, но интонация совсем непривычная. Золотая, драгоценная палитра уступила молочно-туманной пастели, белесому свету солнца, рассеянному плотными облаками.
Сладкую ностальгическую тоску источают деревянные домики Михаила Гардубея, растворяющиеся в тумане времени церкви и дома Юрия Рыбьякова и танго в исполнении всегда уместного на вернисаже ансамбля "Амати".
Анатолий Седов отметил, что подобные выставки очень важны для сверки координат. Дескать, художник творит в тишине мастерской, существует автономно, а тут может увидеть свои работы в контексте современной живописи. Может, и так, но слишком от многих произведений остается ощущение случайности, вроде как мимоходом забросили пару работ, раз уж Союз попросил.
Ни в коем случае не хочу обидеть художников, вложивших в эти пейзажи и натюрморты свои откровения, чувства, бессонные, быть может, ночи. Они выставили на обозрение что-то очень личное, чем гордятся, и уже эта откровенность достойна уважения. Так что каждому художнику в отдельности - наш горячий зрительский привет. Но раз выставка призвана отслеживать тенденции, подводить итоги творческой жизни, то признаем, что шедеврами, открытиями, потрясениями она небогата. Столкновение "иллюзии" и "реальности" - в большей степени декларация, интригующая вуаль, за которой лишь спокойная рутина.
Поэтому бодрящим хулиганством смотрятся работы Михаила Захарова: мужик, собирающий клюкву среди лилий; корова, будто лежащая на куче японских кимоно, и совершенно японские аисты - глаз непроизвольно ищет источник розового цвета, сакуру, и Полярный Урал, похожий на Фудзи, маячит на заднем плане.
Общий ряд картин разбивает импрессионистская "Леля" Олега Федорова - крупный план, летняя прохлада цвета, живое лицо, в конце концов. Евстафий Кобелев, верный собственным требованиям, тоже представляет "людей". Выставлены две его линогравюры 1989 года и новые рисунки на тему крестьянского восстания на юге Тюменской области.
Пластическое искусство представлено немногочисленными скульптурами, в том числе несколькими давно знакомыми работами Виктора Афанасьева: черный кот (2005), скифская девочка из мрамора (1986). Несколько витрин посвящено костяной резьбе, которая по определению традиционна, скована канонами. Но временами тобольские мастера все уходят от привычной гладкой, обтекаемой формы, намертво сросшейся с "северной темой". "Ловец снов" тобольского костореза Мухаметвали Кульмаметьева, угловатый, головастый, воет в небо, туда же задрал нос кривой, помятый чайник, и есть в этой композиции обаяние, экспрессия, ирония. В композиции "Закон набата" Юрий Санаев обращается к языку сатиры, в меру пафосной, однако: бородатый мужик из последних сил бьет в треснутый колокол с надписью "Спаси святую Русь". "Семейка" Сифанур Алыковой вроде бы следует традиционной теме, изображая северную семью в малицах, но в то же время заимствует художественные средства у японских нэцке - форма фигурок, стиль портретов, коричневая гравировка, дополняющая рельефный рисунок одежды.
В экспозиции также представлены три работы керамиста Насти Хариной из цикла "Времена года". Самая обаятельная - баба Зима в рогатом платке и уютной шубе. Ялуторовский скульптор Владимир Шарапов выставил огромную голову полководца - Суворова, судя по всему. Голову венчает забавный клочок волос - впору улыбнуться, но фигура предельно серьезная.
К слову о смешном и серьезном, о столкновении иллюзий и реальности придется рассказ о новой администрации музея. Как выяснилось, после объединения краеведов и искусствоведов в один комплекс произошла серьезная управленческая реформа, теперь у директора комплекса Павла Головина семь заместителей. На вернисаже зрители познакомились с тремя из них - Татьяна Сергейчук отвечает за научную работу. Подтянутая красавица с выправкой отличницы - Лариса Чайкина, экс-директор Губкинского музея освоения Севера, замещает директора по общим вопросам. Любимец публики, рыжий весельчак Павел Ситников, отвечает за экспозиционную деятельность. Он выступил перед гостями музея с пространной речью, уделив особое внимание открывающейся выставке "Архивы кунсткамеры": кого-то она напугает, а кому-то пойдет на пользу; затем упомянул нездоровую девчачью моду даже осенью носить короткие кофточки, открывающие ветрам яичники; ну и закончил приглашением на открытие сезона в клубе закаливания "Кристалл", в котором сам и состоит. "Будьте здоровы!" - попрощался с гостями выставки Павел Сергеевич.
)
