Часть 8 (заключительная)

Пришёл черёд чуток сказать о словотворчестве,

Когда предельно ровен словесный склад,

Когда слова, не выпирая, стоят дружно в ряд,

Даже ежели читатель мой от смеха корчится...

От некой образности и эксцентричности,

Пройдя через горнило страданий и потерь,

Мне стала ближе трагичность личности,

Латентная прощальность мне чудится теперь...

Как быстротечна жизнь людская,

Казавшаяся прежде бесконечной!..

Я ничего и никому не предрекая,

В мечтаниях хотел бы видеть её вечной...

Но в час прощальный, без надрывной суеты,

С С. Чёрным в унисон хотел бы произнесть:

- Мои читатели! Я благодарствую за честь

И отлучаюсь - надо кастрюлю снять с плиты...

Ну, а пока живётся, - будем полноценно жить,

Эвтерпе с Мельпоменой ревностно служить!..

Часть 7

"...Ноги здесь, а сердце там далече,

Уплывает с тучей на восток", -

Так писал С.Чёрный - видный человече,

Бережно в душе хранивший родины росток...

Мы живём тут "государством в государстве",

Чтя свои традиции и заведённые здесь вновь,

Пребывая, коли пожилые, в праздном тунеядстве,

И к общинной жизни демонстрируя любовь...

Прошлое - минувшее - былое... Оно одно на всех,

Но у каждого, при том, своя лишь горькая услада:

Выбрать ли из прошлого миг сладостных утех,

Иль романтику, где царствовала лунная прохлада...

Чем характерна русскость, пронзительная её мощь?

Это вечная и неуёмная готовность ближнему помочь

И добросердечием и жизнестойкостью делиться -

Всем тем, что лишь на самом дне души хранится...

Здесь остро понимаешь как важен факт общения -

Возможно, и немецкие контакты были бы не хуже,

Кабы не специфика в их понимании "тесной дружбы",

Где не изливают душ, а делятся лишь сообщением...

В чём видится опора и отрада здесь? И утешение? -

Только в повязанном Судьбою общею коловращении...

Прежде зарубежья русского бытописателей хватало,

А вот теперешних не видно что-то - совсем не стало...

Вот так ко мне пришла, нежданно и негаданно, Поэзия,

Пережитого опытом, без скидок на года, отягощённая,

Заточенная на повседневный быт, подобно лезвию -

Дабы не стёрся её след, - к потомкам обращённая... 

Часть 6

Россия эмигрантская, во все, пожалуй, времена,

Мне представляется плавучим неким островом -

Кочующим, причём прекрасным, но и обречённым...

Этим видением безумным страстно увлечённый,

Заметить хочется: взошли и проросли давно

Уж новых генераций, стойкие к невзгодам, семена -

И ностальгия их, как нас, уже не плющит остро.

Однако же, на генном уровне, и им-то, всё равно, 

Тоску по родине - так, до конца, - и не избыть...

Плыть долго острову ещё и плыть,

Покуда не угаснет у островитян их прыть...

Часть 5

С переселеньем за границу мои пороки,

Что роду человечьему всегда были присущи,

И у меня, сами собой, конечно, не исчезли...

Тот факт, что оббивать служебные пороги

Нужды уж боле не было, что хлеб насущный

Был гарантирован, способствовал, ну если,

Не обличению,то жизнеутверждающей иронии,

При этом находясь с самим собой в гармонии...

По утверждению Спинозы, бывает разно - всяко,

Но: "смех есть радость,- смиряю спорщика порыв -

И потому сам по себе уже есть благо"...

Объектами моей иронии порой служили и надрыв,

Нередко выставленный напоказ, да и призыв,

Могущий вызвать жуткую душевную изжогу

К обслуживанью ресторанному тоски по родине...

А впрочем, жизнь иммигранта - сама уже пародия,

Заставившая поумерить пыл сатира понемногу,

И жёстко ограничить смех цепочкою табу -

Ведь то, что дозволено патрицию, нельзя рабу: -

Лукавая усмешка должна звучать как камертон,

Запретен вовсе и язвительный, и желчный тон...

Слиянье крайностей -  влекущая меня стезя:

Пусть губы улыбаются, серьёзны же ещё глаза,

Скорее даже влажны, точно застит их горькая слеза...                                                                                                                

КОЕ - ЧТО  О  СЕБЕ... Часть 3

Однако же, хотелось бы здесь уточнить:

Отнюдь не обличительное чтиво только

Я обожал всегда. Тянулась устремлений нить

К сатире, шаржу и карикатуре лишь постольку,

Поскольку жалобы души хотелось в них избыть.

А привлекала больше, всё-таки, меня элегия,

В которой слёзы и тоска наполнены энергией...

И если не чурался порою развлечений и утех,

То потому лишь, что боль излечивает смех...

Не столь уж, кстати, моменты эти были коротки,

В сравнение с периодом томления духа и тоски.

В период творческих исканий, смуты духа в пору,

Искал я в творчестве лишь классиков опору...

Вот и лики Чёрного и Слуцкого, словно в дыму,

В душе храню, как верующий образа в дому...

Но не приемлю модернизма Вознесенского Андрея,

А пред творчеством Ю.Левитанского - благоговею.

Замечу, что максимализм в защите своих взглядов

Мне крайне близок, ну, или где - то, вроде, рядом...

Впервые ж в детстве въяве, это к слову так,

Своею лёгкой рифмой потряс меня Маршак.

Душой взрослея, переходя в иное состояние,

Не обошлось, конечно же, без Пушкинского обаяния.

Всё это в прошлом, теперь лишь слышу клавиш стук...

Что ни говори, а эмиграция не благо. Это творение рук

С изломанной Судьбою человека, ущербного, того,

Кому понятие "родина" отнюдь не означает пустой звук,

Кто в вынужденной изоляции страдает, бедолага, оттого...

Ему плевать, что сыт и обеспечен, что это явно обретения,

Духовно - то одни потери, и это тоже, вне сомнения... 

КОЕ - ЧТО  О  СЕБЕ...   Часть 2

Однако же слияние двух начал:

К наукам точным тяга и к лирике (подспудно) -

Пусть подсознательно! - уже тогда я ощущал,

Скорей, гипотетически и смутно...

И более того, навязчивые мысли эти отгонял...

Пока в душе горел технический запал,

Пары десятков авторских свидетельств

За три десятка лет соавтором я стал

По разработкам, удостоенным госпремий, -

Увы, без всяких в мой адрес благодетельств...

За это время, отринув череду сомнений,

Стогнации эпоха потребовала смены настроений,

Сместив акценты в сторону политики у поколения,

Вкусившего плоды - столь лакомые! - гласности,

Взбодрившегося, видимо, учуяв спад опасности

В эпоху горбачёвских грядущих перемен...

Увы, в лихие 90-е всех ждал облом взамен...

Тревожные симптомы, криминал, инсинуации -

Способствовали моей вынужденной эмиграции...

Живя в Германии на ПМЖ, томясь бездельем

(Поскольку с техникой возникла отчуждённость),

Здесь я и занимаюсь стихотворным рукоделием,

К такому хобби выявив в себе, похоже, склонность.

Мой герой лирический - носитель недуга бытия

С присущей ему рефлексией на уровне наития -

Тут и безверие, неврастения, никчёмные события...

Тогда шокирующим, впрочем, был и мой портрет:

Хоть и лоснилась кожа, но складочки и складки,

А из зрачков сочился дикой эйфории свет...

Удручающими были, блин, и прежние повадки,

Мной приобретённые за шесть десятков лет...

Мой портрет тех лет - не профиль иль анфас,

В нём латентное желание пробиться на Парнас...