Она находила контраргумент на каждый мой аргумент. В какой-то момент я почувствовала, что ей нечем крыть. Заминка была короткой – она взялась изводить меня привычным способом: «Ты что, не умеешь читать книги? Тут же черным по белому написано…». «Почему же, умею». «Возможно, ты не умеешь читать между строк?». «Отчего же, и это я могу». «Ты в школе, что делала на уроках литературы, наверное, внимательно слушала то, что тебе говорили учителя? И зря, все это надо было пропускать мимо ушей, а думать совсем о другом». И так каждый раз.
Когда моя приятельница внезапно переходит на личности, я немею от скорости, с которой наши интеллектуальные споры превращаются в перепалку на коммунальной кухне. В том разговоре мне пришлось оправдываться, объясняя, чем же я занималась в школе на уроках литературы. В рамках такого боя без правил она обязательно нелестно отзовется о моих родителях, которые, оказывается, воспитали такую непроходимую тупицу, как я. В этот момент я – это проверено годами – не выдерживаю и взрываюсь. И сгоряча, в запале, говорю ей много всякой ерунды. Она торжествует: «Ну вот, что и следовало доказать – ты не умеешь вести дискуссию. Ира, сначала научись держать себя в руках, а потом уже веди умные разговоры». Когда я чуть остываю, мне бывает очень неудобно перед ней за свою горячность. И действительно думаю я в такие минуты: за-
чем было так заводиться? Исправить эту ситуацию можно только одним способом – не спорить с ней. Но так как это невозможно, стоит, наверное, наконец, задуматься о
том, чтобы вообще прекратить с ней общаться…
Ирина, 35 лет

Прощай, друг

Спорный механизм
 

 
А все от того, что он очень хочет, чтобы оппонент стал его сообщником, пособником, разделил всецело его интересы. Это желание находиться с ним в симбиозе, глубинной связи, похожей на ту, которая возникает у младенца с матерью. «Он искренне уверен, что весь мир думает так же, как он, – поясняет Ирина Земцева. – Но когда выясняется, что у другой стороны иные взгляды и он не является продолжением этого человека, то это вызывает страшный гнев и агрессию, за которыми скрывается очень простое высказывание: «Я не хочу, чтобы ты отличался от меня». Находясь в таком состоянии, для него жизненно необходимо продавить в споре свое мнение и, тем самым,как будто вернуть в свое «безраздельное пользование» другого человека. В противном случае у него рождается страх потери себя. «Именно поэтому он начинает отстаивать свои границы, – продолжает психотерапевт. – Он будет говорить о том, что не хочет слушать аргументы другой стороны». 

Сохраняйте спокойствие.

Почему нашим знакомым – великим спорщикам – удается вывести нас из равновесия? Они используют традиционные для манипуляторов приемы. Они тонко чувствуют, чем нас можно задеть. И когда у них иссякает запас аргументов, а цель еще не достигнута (мы почему-то не сдаемся, а продолжаем спокойно отстаивать свои убеждения), неожиданно меняют тему и переходят на личности. Например, манипулятор может вдруг откомментировать родителей оппонента… Этот маневр обескураживает и заставляет нас почти автоматически отреагировать. Мы тут же теряем над собой контроль, и включаются эмоции. Помните, если человек продолжает спор вопреки вашему желанию, хочет во что бы то ни стало вас переубедить, значит, в этом у него есть потребность. И это его проблема. Такой эпизод описывает его, а не вас. Как только спор переходит на личности, это сигнал к его прекращению. Ведь дискуссия – не площадка для унижения одного за счет укрепления самооценки другого.
 

Послушайте!

Отцы и дети

Семейный вопрос

Спор в социальной сети