Дни шли за днями. Странная компания проводила время за светскими беседами и игрой в карты. Когда Ирис отлучалась по своим цветочным делам, мужчины не разговаривали, но и не отпускали друг друга из пределов видимости. Каждый следил за противником, и каждый ненавидел соперника. Но, понимая, что активными действиями можно только навредить себе, разрушив хрупкое равновесие и спугнув спокойствие феи.

Томными ночами принц пробирался в спальню Ирис, чтобы согреть её своей молодой страстью. Шаман в это время предавался мрачным думам о несправедливости мира. Он вспоминал велисту, не понимая, как она могла так катастрофически ошибиться при создании Бертерры. Но потом забывался беспокойным тонким как паутинка новорожденного паучка сном.

Но однажды утром Ирис ворвалась в спальню к Артаферу. Она была растрёпанной и заплаканной, её ночная сорочка сбилась с одного плеча, оголив его, а босые ноги и кружево подола были мокрыми от росы. Огромные глаза были полны слёз, а губы дрожали.

— Он ушёл! — выкрикнула она и, зарыдав, уткнулась в грудь шамана, мгновенно поднявшегося фее на встречу.

— Лиор? — с надеждой спросил Артафер, ещё не понимая всей глубины произошедшей трагедии.

— Угу, — сквозь слёзы подтвердила Ирис. — Ушёл, ограбив меня. Он унёс все мои драгоценные камни, все мои украшения. Скажи мне, чего ему не хватало? Что я сделала не так? Где я ошиблась? Скажи мне! Я хочу его вернуть, я хочу всё исправить! Скажи!

— Ты сделала всё, что могла, и даже намного больше, — успокаивал срывающуюся в рыдания фею Артафер. Он и раньше не мог её упрекать в глупом стремлении оживить умирающий куст, тем более он не мог объяснить ей эту ошибку сейчас. Фея всё равно не поняла бы — её сердце говорило ей совсем о другом, а она привыкла верить сердцу. Её так учила велиста, а подруге Ирис верила.

Поиски Лиора не увенчались успехом, и Артафер печально наблюдал, как чахнет фея цветов. Её уже не радовали распускающие свои соцветия гортензии, не тревожила красота орхидей, не вдохновлял аромат ночного табака и благоухание фиалок. Ирис перестала здороваться с окружающими и с магом, который всё ещё жил в её домике, забросив все свои дела, и отвлекаясь только по чрезвычайным поводам.

Прошло ещё сколько-то дней, и однажды фея просто не захотела просыпаться утром. Ей снился её возлюбленный принц Лиор, там, в её сне он был мил и любезен, нежен и страстен, там он горячо любил Ирис, свою фею, свою принцессу. Артафер поддерживал её жизнь с помощью магии, иначе Ирис уже покинула бы мир живых. Но долго так продлиться не могло.

***

— Ах ты, маленькая шлюшка, — Лиор щёлкнул розовощёкую пышечку, сидящую на его коленях, по курносому носику собранными в тонкую стопку картами, — ну-ка, принеси мне ещё выпивки.
Девица резво соскочила с колен принца и убежала наполнять высокие бокалы вином. Лиор ещё раз проглядел свои карты и сбросил их на стол.



— Флешь рояль, вот так-то! — и получив всеобщее удивление, смешанное с уважительным одобрением его мастерства, сгрёб в карман немалый выигрыш. — Эй, хозяин! Выпивку всей компании за мой счёт! И побольше! Не жмотись! Тебя Ларс Фоули просит, а не кто-нибудь!

И он многозначительно поднял вверх указательный палец, старательно изображая изрядное подпитие, чтобы не отличаться от весёлой компании матросов, у которых только что забрал крупный выигрыш. Компания радостными криками выразила своё одобрение щедрому угощению. И пока все были заняты выпивкой, Ларс Фоули, то есть Лиор незаметно удалился из трактира.

Точно так же незаметно вслед за принцем покинул этот трактир и ещё один человек. Он старался не выделяться из толпы ни одеждой, ни лицом, ни поведением. Его везде принимали как старого знакомого, но никто не мог вспомнить его имени, называли то Улле, то Таарсом, то Гарриетом, то Олафом, но путались, а он, не обижаясь, откликался на любое имя, безошибочно определяя, что обращаются именно к нему.

Этот человек уже неделю следил за принцем, прекрасно зная, за кем он ходит. Тайная полиция приметила принца Лиора сразу по прибытии, ещё в порту, когда он выходил из помещения таможни. Наивно было с его стороны полагать, что его яркую внешность может скрыть матросский камуфляж. Полиции было известно, что принц объявлен государственным преступником и выслан из страны без права вернуться на родину. Какое это преступление, человека без имени не интересовало. Его делом было следить за принцем и вовремя докладывать начальству о перемещениях его высочества, что человек и делал, периодически оставляя крохотные записочки в условленных заранее местах.

«Пусть погуляет, — думал про принца человек, — всё равно когда-нибудь поступит приказ его взять. Вот тогда я и разобью ему всю его смазливую физиономию». Думал он спокойно и терпеливо ждал приказа, а пока он выяснил, что поселился принц в недорогой гостинице, правда в хорошем номере и за дорого. В круг общения принца входили местные шлюшки и разная матросня, имён ни тех, ни других принц даже не питался запоминать.

Шлюшек ему не хватало, поэтому Лиор лихо соблазнил, а потом и изнасиловал на пустыре между рынком и конюшней молодую знатную миладу. Пока одну, и пока он оставил её в живых. Этот факт человек отметил про себя, но радоваться не стал, рано было ему радоваться. А миладе надо было ходить по людным местам, а не бродить в одиночестве по разным пустырям.

Из интересных происшествий пока что было только одно, но и этого могло вполне хватить для того, чтобы принца схватили и четвертовали за измену королю. Вчера Лиор встречался в таком же трактире и тоже за игрой в карты с посланцем восточного берега. Вигардский купец вырядился матросом, но стать-то куда деть? А причёска? А манеры, говор? Конспирологи хреновы! Но разговор подслушать человеку не удалось, очень уж внимательно оглядывался по сторонам принц, да и купец тоже следил во все глаза за посетителями трактира.

Ну и ладно! Пусть себе покручивает интриги, на то он и принц. А то в прошлый раз пятнадцать ладушек изнасиловал и задушил, изверг! Шлюхами-то не все были, среди убитых и знатные девушки имелись. А как доказали, что принц? А свидетели! Он и не скрывался, видели его то с одной, то с другой, а потом трупы их хладные находили. Человек стиснул зубы до скрежета, чтобы не нарушить тишину ночной улицы, по которой он шёл за принцем.

Человек вспомнил завитки каштановых волос своей красавицы Элке, невесты, которую тоже нашли задушенной на пустыре, растерзанную и обесчещенную. Вот ради того, чтобы поквитаться… Да как тут поквитаешься? Убивать-то принца запрещено, можно только морду начистить, чтобы мать родная не узнала. Ну, хоть так, хоть душу отвести чуток. Следить и ждать команды «фас!». Следить и ждать…

***

Инира долго молчала, когда маг закончил свой печальный рассказ. Мыслей в голове велисты почему-то не было, только сердце сжималось от тоски, предчувствуя неизбежную потерю. Как же не хотелось ей сдаваться! Как же хотелось вернуть подругу к нормальной жизни, к любимым цветам, к друзьям! А ведь совсем недавно они тут на крыльце смеялись, все перемазавшись соком спелой сладкой клубники, а потом плавали в тёплых волнах, нежно и упруго ласкающих тело. Время, ты беспощадный и коварный враг! Тебя здесь нет, но ты умудряешься пакостить оставаясь в непроявленном мире. Надо сначала остановить время! Остановить умирание. Велисте такое сделать просто, а маг бы не справился, потому и не сделал.

Она молча встала и пошла обратно в спальню Ирис. Шаман следовал за ней, не нарушая молчания. Инира открыла дверь, простёрла руки вперёд и стала делать пальцами замысловатые жесты. Губы её шептали слова и звуки, то вдыхая воздух, то выдыхая, то открываясь беззвучно, то издавая звук из закрытого рта.

Воздух в комнате сгустился и замер. Замер ветер. Слегка колыхнувшаяся занавеска замерла, так и не вернувшись на место. Сгустившиеся сумерки застыли плотным прозрачным желе. Даже бабочка, не вовремя влетевшая в окно, остановилась в полёте не в силах ни махнуть крылышками, ни упасть на землю. Ирис при этом была жива, но не дышала, и сердце её замерло вместе со всем окружающим миром. Замерла и жизнь. Времени больше не было совсем. А пространство можно было резать на куски и раскладывать в тарелки как десерт.

Наблюдавший за действом Артафер с уважением склонил голову и отступил на шаг, пропуская велисту обратно в гостиную.

— Теперь она дождётся нас в любом случае, — сказала Инира, — а нам надо разыскать этого принца. Но я знаю, как это сделать. Я уже даже знаю, где он. И нам надо поспешить, иначе его казнят, а нам этого допустить пока нельзя.

— И что надо делать? Инира, я с тобой, куда бы ты ни отправилась. Я люблю Ирис так, что могу за неё отдать жизнь, если понадобится.

— Я вижу это, Артафер, вижу. Ты будешь со мной. Тем более, что ты мне там понадобишься. Бери меня за руку и закрывай глаза. Нельзя подсматривать, потому что ты можешь просто развалиться на части, пока я буду переносить нас в нужное место.

— Я обещаю тебя слушаться во всём, моя велиста!
Их руки соединились, вокруг закружился воздушный вихрь, в котором промелькнул улыбающийся Дымный Кот, и, когда вихрь исчез, в доме феи цветов наступила настоящая тишина.

***

Широко раскинувшийся вдоль побережья знаменитый базар Химиры был как раз тем местом, где внезапно взявшиеся из воздуха люди не могли вызвать никакого удивления. На самом деле на Иниру и Артафера никто даже не взглянул, человеком меньше, двумя больше, нет разницы. Слегка тряхнув головой, чтобы избавиться от обычного при таких перемещениях лёгкого головокружения, Инира целеустремлённо двинулась вдоль торговых рядов, увлекая за собой шамана, даже не успевшего высказать велисте своё восхищение.

На прилавках и на стенках рядом с ними пестрели красивые платки и одежды, ковры и циновки. Разложенные по коробочкам специи источали пряный специфический дух, который бывает только на больших базарах. Здесь все продавцы словно соревнуются, у кого больше выбор, кто привёз самые редкие пряности, и с кем можно всласть поторговаться, чтобы купить всё это по вполне сходной цене, ниже заявленной раз в десять или ещё дешевле. Яркие украшения с красивыми самоцветами и драгоценными камнями соседствовали с лавками, где продавали ткани для дорогих нарядов. Кружево и парча, расшитая золотыми нитками лежали впритык к бархату и воздушной тафте. Обувные лавки пахли хорошо выделанной кожей и гуталином, обувь сверкала лаковыми боками голенищ высоких сапог для верховой езды, а рядом стояли крошечные туфельки на каблучках для нежных ножек какой-нибудь милады.

Чуть поодаль были ряды с едой, овощами, фруктами, мясными деликатесами. Выпечка пахла так умопомрачительно, что Артафер, проходя мимо, сглотнул голодную слюну, а проснувшийся желудок вывел громкую трель. Но Инира даже не притормозила, чтобы купить еды, она шла быстро, не обращая внимания на зазывал, приглашающих прохожих купить себе петушка кукуцапля или яиц для свежайшего омлета со сливками зубра, которых латарцы разводили повсеместно взамен тагридских коров. Не прельстили её и длинноруные овцы, толпящиеся за невысокой оградкой. Инира шла к лошадям.

В конном ряду стояли с грустными мордами разноцветные лошадки, кони и мулы. Последние были значительно дешевле, но велиста рассматривала только чистокровных скакунов с тонкими ногами, длинной гривой и умными глазами. Сторговав за умеренную цену пару гнедых рысаков вместе с упряжью и сёдлами, Инира вскочила на коня, и Артаферу пришлось последовать её примеру. Застоявшиеся на базаре кони были рады, что им предстоит пробежка, и резво с места двинулись в город, чеканя по каменной мостовой подковами довольно весёлый ритм.

— Зачем нам кони? Разве мы не могли появиться сразу у королевского дворца? — спросил маг, когда приноровился к ритму покачивающейся лошадиной спины.

— Здесь не принято появляться из воздуха посреди королевских покоев, — ответила Инира, глядя вперед на перекрёсток. — Кроме того, конь — это признак знатного происхождения. Ты видел, за сколько камней я их взяла? То-то и оно. Вот и отношение к нам сразу уважительное, и можно уже не искать подходящую одежду для визита к королю Нолену.

— А почему ты решила, что Нолен нам поможет?

— А ему Лиор тоже как кость в глотке. Он знает тайну, он выболтал эту тайну врагам Нолена. И король наверняка уже в курсе местонахождения сыночка, если ещё не засадил его в свои королевские казематы. Но мне интересен не сам король, и даже не Лиор. Мне нужен их придворный маг Моленар. И поэтому ты отправился со мной, чтобы вы познакомились и вели общие дела. Одна сила — хорошо, а две или три вместе — это такая мощь, что почти равна моей. А колдуны всей Бертерры обязаны действовать сообща.

— Но разве не достаточно Единого Мирового Правительства Бертерры? — недоумевал шаман, которому так не хотелось заниматься политикой. — Лично мне хватает власти над простыми горожанами и селянами, над их судьбами. Жаден я только до тайн и магии, но никак не до власти.

— Вот и обменяетесь тайнами и магическими ритуалами, вы же коллеги по цеху, — сухо подытожила велиста.

Стража на входе в королевский замок была чисто номинальной, пара охранников с короткими мечами на поясе стояли у широко распахнутых ворот, чтобы досматривать кареты и грузовые телеги, везущие провизию и разные бытовые принадлежности. Калитка не охранялась совсем и была такой широкой, что через неё можно было пройти пешему и проехать всаднику.

Король Нолен принял велисту по первому требованию и с удовлетворением объявил ей, что его сын Лиор арестован и находится в королевской тюрьме, а его королевские дознаватели уже ведут с ним работу. По такому случаю принц никак не может быть выдан ей, велисте, ни живым, ни мёртвым, никаким.

— Нолен, ты зарвавшийся идиот, — спокойным голосом ответила Инира на напыщенную тираду монарха, — ты забыл только об одном.

— И о чем же я таком важном мог забыть, прекрасная милада? — в королевском голосе слышались издевательские ноты. — О том, что я могу в любой момент приказать страже вывести тебя вон отсюда?

— Нет, Нолен. Ты забыл, что я велиста этого мира. А что я создала, то я могу и уничтожить. И уж что точно в моём праве и моя обязанность, так это исправлять ошибки, возникшие по ходу творения.

Инира оттолкнула от себя Артафера с такой силой, что он отлетел на несколько метров в сторону, а затем велиста увеличилась до такого размера, до какого позволяли высокие своды замка. Люди рядом с ней стали казаться детскими куколками, но все понимали, что велиста ещё пока держит себя в руках, что это не предел, а просто ей почему-то не хочется разрушать сам замок.

Стены замка трепетали от страха, но когда велиста перестала расти, замок успокоился — опасность миновала, и он продолжил наблюдать за людской вознёй. В конце концов, Нолен не первый и, можно надеяться, не последний король в этом красивом замке. А дела Нолена самому замку совсем не нравились. То он приказывает убить своего отца, а казнит за это преступление королевского шута, то он притаскивает в подвалы разных женщин, насилует их и выкидывает на пустыри и в тупиковые улочки, а обвиняет в этом своего сына, потому что страшно боится быть им убитым. Всё понятно, нечему удивляться, раз убил сам, то может тоже быть убит своим сыном. Всё ради престола. А то, что Лиору трон был без надобности, так кто же ему поверит? Трон — это такая штука, которая всем нужна, потому что королевская власть, к нему прилагающаяся, тоже нужна всем и каждому.

Велиста вытянула вперёд руку и сжала пальцы в кулак. Нолен почувствовал, что обездвижен и дышит с трудом через раз, задыхаясь. Сожми Инира пальчики посильней, и было бы из короля кровавое пюре. Но другой рукой велиста сотворила знак, и тронный зал превратился в зал суда с сидящими на трибуне судьями, защитником и обвинителем. В зал стали заходить заинтересованные и взволнованные люди, рассаживаться по скамьям, расспрашивать друг друга о причинах таких внезапных перемен. Нолен был помещён в клетку, где и должны были находиться преступники. А велиста снова стала обычного роста, но её грозный вид навсегда запечатлелся в умах и душах жителей Химиры.

— Зачитайте ему обвинение, — потребовала Инира.

Обвинитель начал читать текст, который появился в его руках сам собой. Здесь было про всё: про все преступления обвиняемого Нолена Алдеринка. Обвинитель читал быстро, зал слушал молча, изредка люди дружно охали и ахали от удивления и возмущения. Здесь перечислялись и безвинно казнённые, оклеветанные Ноленом, обвинённые в тех преступлениях, которые совершил он сам. Первым в списке значилось имя королевского шута Бринси Фликса, рядом с именем было указано — невиновен.

— Но это шут убил короля, моего отца Рогерна, — возразил было Нолен из-за решётки.

— Это ты убил, ты придумал план, ты насыпал яд в вино, ты составил отцу компанию, заставив выпить отраву, а шут только принёс ядовитый порошок и не остановил тебя, — спокойно ответила велиста. В гробовой тишине её голос прозвучал как удар палача. — А потом ты отправил шута на эшафот, сам при этом став королём, чтобы продолжить злодеяния. Теперь можно выпустить Лиора из тюрьмы, потому что он и не предатель, и не убийца, как утверждал Нолен.

Ответом велисте был безумный смех бывшего короля, Нолен хохотал будто сошёл с ума, радостно и заливисто.

— Не знаю, зачем тебе понадобился этот бабский угодник, но только угодить ему уже не удастся! Никто на него больше не посмотрит! Ни одна лада его больше не захочет! Никому он больше не сможет принести ни радость, ни горе! — и смех Нолена перешёл в такое же страстное рыдание. — Никогда моему сыну не стать королём, не быть ему моим наследником! Я его задушил сегодняшним утром вот этими руками!

Нолен смотрел на свои ладони, на растопыренные пальцы, и ему казалось, что его руки в крови и в грязи. Когда обвинитель закончил, наконец, читать написанное, узник сидел на скамье и безучастно смотрел куда-то вперёд, изредка дёргая губами подобно усмешке и что-то тихо бормоча. Охранник, стоявший рядом с клеткой, расслышал только: «Чёртов шут» и «Чёртово проклятье сбылось».

Защитник не нашёл слов, чтобы смягчить обвинения, только просил судей быть объективными и исходить из духа и буквы закона. А судьи по всем пунктам признали Нолена виновным. Как состоялась казнь Инира и Артафер смотреть не стали, а, встретившись с королевским магом Моленаром, обсуждали государственные дела.

Маг оказался умён и приговор Нолену воспринял как своё освобождение из неволи. Они быстро нашли с Артафером общий язык, и, посовещавшись с велистой, пришли к мнению, что раз королевская династия прервалась, то нужна свежая кровь, чтобы возглавить королевство Латар. Лучшего кандидата, чем Таар Вигард, никто не видел. Кровь его была достаточно древней и вполне благородной, здравый смысл преобладал над мимолётными желаниями, глава дома Вигард умел вести дела и был справедлив при решении разных вопросов, имел широкие познания и современные взгляды на жизнь. Герцог Вигард был лоялен к Единому Мировому Правительству и помнил, что его предок Маатс Вигард тоже поставил свою подпись под Всеобщим Договоре о Мире от имени людей Латара.

Так взошла новая звезда королевского дома Вигарда. Такова была воля велисты, которую она объявила судьям, а те уже передали народу всего континента. Таар был рад, но понимал, какой груз ответственности лёг на его плечи, и как много ему предстояло сделать для того, чтобы жизнь латарцев снова вошла в своё русло и стала лучше, чем была. Но Таар Вигард справится, это знала велиста, и этого было достаточно.

Пока проходили похороны Нолена и Лиора, пока шла коронация Таара, пока столицу переносили на восточное побережье в Вигард, пока в Химире оформлялась власть наместника от дома Вигардов, всё это время Артафер и Моленар проводили вместе и весьма плодотворно. Они нашли возможность вернуть к полноценной жизни фею цветов без черномагических обрядов и демонов нижнего мира, к которым так часто обращался Артафер. Вскоре шаман и велиста перенеслись в свой любимый Эрметрис и вошли в зелёную дверь феи садовницы.


***


На открытой веранде, где с крыши свешивались цветы глицинии и сочная зелень дикого винограда, а снизу из объёмистых кадок стремились вверх разноцветные плетистые розы, за столом с огромным блюдом со свежайшими плюшками, пахнущими теплом огня и ванилью, и глубокой миской свежей ароматной клубникой с деревенскими сливками пили чай и делились впечатлениями последних дней две подруги — фея цветов Ирис и велиста Бертерры Инира.

— Ты не представляешь себе, как я удивилась его поцелую! — громким шёпотом восклицала Ирис. — Такие нежные губы! А с виду он такой суровый, всегда в чёрном, в кожаных одеждах, аж мурашки по спине пробегают.

— Ага, и бегут твои мурашки до самых ягодиц и ниже, — улыбалась довольная Инира. — Знаешь, а Моленар оказался таким душкой, несмотря на свой, в общем-то, не совсем юношеский возраст. Он такой милый собеседник, так интересно рассказывает, а уж как умеет слушать — это талант.

— А как Артафер страстен в любви! — Ирис захлёбывалась от счастья. — Как я могла перепутать? Я же люблю и раньше любила именно его. А какой-то юнец всё чуть не испортил! Как же хорошо, что у Артафера хватило сил выдержать эту мою выходку. Мне сначала так стыдно было, когда он рассказал, что произошло. Я же, проснувшись, ничего не помнила. Помнила только, что во сне видела какую-то золотую розу, а потом вдруг меня понесло с этой розой целоваться. Бред какой-то! А оказалось, что не бред, а быль! Я чуть со стыда перед ним не сгорела!



— Но ведь Артафер сам участвовал в том ритуале и во всём тебе помогал, — возражала Инира. — Мог бы и прекратить всё это безобразие.

— Он не мог мне перечить… из-за любви, — засмущалась фея. — Он так и сказал мне, сам у меня просил прощения. Представляешь? Он у меня!

— И представляю, и поддерживаю. А если бы могла, выдала бы ему ещё и по заднице крепких люлей за потворство твоей безумной фантазии — магическое оживление розового куста, неизвестно откуда взявшегося и непонятно почему засохшего на фоне всеобщего благополучия. Надо же было задуматься над причинами!

Инира ворчала вполне миролюбиво и удовлетворённо, довольная, что подруга не просто жива и здорова, но и вполне счастлива в любви. Наконец-то счастлива!

А её собственное сердце каждый раз слегка замирало, когда Моленар слегка прикасался к её локтю, чтобы поддержать на прогулке. Латарский маг был высоким и широкоплечим, его рыжие волосы от природы были слегка волнистыми, а серо-голубые омуты глаз смотрели на велисту из-под длинных чёрных ресниц то с нежностью, то смеясь. Он ни разу не обидел Иниру ни словом, ни жестом, терпеливо выслушивая её истории и мысли. Советы Моленара были продуманными и вполне корректными, так что Инире казалось, что маг озвучивает её собственные мысли. Возможно, так и было, кто знает, велиста не спрашивала, какими волшебными способностями обладал её спутник по длительным прогулкам по городу.

Инире нравились его чувственные красивые губы, и она представляла себе, каким мог бы быть его поцелуй, но потом смущалась и гнала от себя эти мысли. А Моленар в такие моменты, когда велиста на время замолкала и уходила в себя, особенно внимательно следил, чтобы она не споткнулась о булыжники на мостовой. Был всегда готов подхватить в случае чего хрупкое волшебное существо, создавшее весь этот мир, но остающееся простой женщиной, миладой, которой совсем не чужды радости жизни и трогательные чувства. Миладой, которая чертовски нравилась рыжему латарскому магу Моленару.

© Copyright: Людмила Ярослава, 2016
Свидетельство о публикации №216070600169