zwezda.perm.ru/newspaper/?p...razdel=158

Э.В.: Три случая жестокости И.Сталина, о которых говорит Капитолина Васильева как свидетельница, таковыми не являются...

На Первом канале российского телевидения состоялась премьера года. Телесериал «Сын отца народов» рассказывает о младшем сыне Иосифа Виссарионовича Василии Сталине. Можно по-­разному относиться к художественным достоинствам сериала, но то, что интерес к сталинской теме в России с годами не пропадает, очевидно. 

Мне в свое время довелось побывать в гостях у последней (гражданской) жены Василия Сталина Капитолины Георгиевны Васильевой. И поговорить с ней по душам.

Капитолина Георгиевна Васильева прожила с сыном вождя народов самые трудные годы его жизни ­ годы необычайного взлета военной карьеры и трагедии унизительного падения после смерти отца.
.

..Станция метро «Сокол». Кинотеатр «Ленинград». Школа цвета запекшейся крови, в которой учились дети и внуки тех, чьи имена остались в энциклопедиях и учебниках. Высотный стандартный дом белого кирпича. Утробный металлический лязг старого лифта. Обитая старым дерматином дверь. Глазок. Звонок. И голос девушки из глубины квартиры: «Сережа, вы?» Ориентиры целой эпохи.

Голос «девушки» принадлежал женщине далеко за восемьдесят в огромных очках с толстыми линзами. Линзы неестественно увеличивали красивые молодые глаза цвета воды в бассейне. Стройная, подтянутая, высокая. В спортивных брючках и тенниске.

Третья жена Василия Сталина (наконец­то одобренная отцом пассия) жила более чем скромно: я утонул в шишковатом продавленном кресле; моя собеседница время от времени (почти на ощупь) отлучалась к старенькому телефону; на потускневших стенах висели фотографии красивых молодых людей в несовременных медных рамках; центр журнального столика на покосившейся, рискующей отвалиться ближайшей ко мне ножке прикрывала трогательная салфеточка, на которую хозяйка выложила не роскошный, как принято в сановитых семьях, фотоальбом в муаровом переплете, а посеревший от времени, скукожившийся, огрубевший картонный фолиант.

Пианино орехового цвета (на нем училась музыке внучка Капитолины Георгиевны Женя). Скромный посудный шкаф. Стенка книг в коридоре... Пишу об этом подробно не затем, чтобы (не дай бог!) указать на простительное запустение, свойственное одиноко живущим старикам, а затем, чтобы разрушить легенду, всосавшуюся в кровь обывателя: мол, все они, бывшие, и жены их, и дети, и внуки, и правнуки живут как у Христа за пазухой. «Доедают» черную икру, которую не успели намазать на хлеб их легендарные предки при советской власти. По­разному живут.

­ Капитолина Георгиевна, вы были последней, кто видел младшего сына Сталина на смертном одре... Историки все откровеннее настаивают, что Василий Сталин умер не своей смертью.

­ Я до сих пор не уверена, что в этой истории все чисто. Последние полгода в казанской ссылке Василий жил с медсестрой Марией Нусберг и двумя ее дочерьми. Он умер 19 марта, за несколько дней до своего дня рождения. Я планировала приехать в Казань на его день рождения, проведать его. Думала, остановлюсь в гостинице, привезу ему деликатесов. Была рада, что он не один, что есть кому за ним присмотреть. Отношения наши к тому времени давно кончились, собиралась к нему как к брату.

А тут звонок из Казани: приезжайте хоронить Василия Иосифовича Сталина.

Я подхватила Сашу и Надю (детей Василия от первого брака ­ С.Р.). Приехали. Василий лежит на столе. Спросила Машу, от чего он умер. Говорит, что накануне пьянствовал с гостями из Грузии, выпили бочонок вина. Алкогольная интоксикация. Но при интоксикации делают промывание желудка, а он лежал и мучился 12 часов, как и его отец в свое время. «Скорую помощь» не вызывали. Почему? Эта дама говорит, что сама медик и сделала ему укол.

Украдкой я осмотрела кухню, заглянула под столы, шкафы, тумбы... Заглянула в мусорное ведро ­ никакой ампулы, подтверждающей, что делали укол, не нашла.

Спросила, было ли вскрытие и что оно показало? Да, говорят, было. Отравился вином...

Попросила Сашу постоять «на стреме» возле дверей комнаты, в которой лежал Василий, чтобы никто внезапно не вошел. Саша прикрыл плотно дверь. Встал. Я подошла к гробу. Василий был в кителе, распухший. Ощупала его грудь, живот. Характерного шва не нашла. Решила расстегнуть китель, чтобы окончательно убедиться в догадке. Расстегиваю... Руки трясутся... Расстегнула пуговицу, другую... Нет следов вскрытия. И тут в комнату врываются два мордоворота, отшвырнули Сашу так, что он ударился о косяк, Надю едва не сбил с ног. Оттолкнули меня... Кричат: «Что вы делаете?! Не имеете права!»

Я ушла на кухню. Расплакалась. Пришел Саша, успокаивает: «Поехали с первым поездом назад, если не хочешь здесь остаться в кутузке».

Хоронили Василия без цветов, без почестей, положенных генералу. Собралось человек 30 казанских зевак с авоськами да кошелками. Несмотря на весну, в Казани не было цветов, а Вася их любил, я объехала цветочные магазины, купила цветы в горшочках. Медсестра Маша принесла куцый искусственный венок. Ни одного военного! Только один мальчик пришел, курсант в форме летчика...

Накрыли гроб каким­то пошлым тюлем, мне хотелось к Васе, сорвать его, но вовремя одумалась: к чему?

­ Несмотря на обиды оставленной жены, вы ехали навестить человека, который вас обижал, у которого уже была другая женщина, другая жизнь? И почти полной слепотой вашей, я знаю, вы обязаны Василию Сталину...

­ Да уж такой русский характер ­ переживать за того, кто был рядом с тобой, кого любила... Слышала, что ему несладко в этой Казани, что чахнет на глазах. На самом деле  Василий угас за полгода. Наверное, не без помощи этой «медсестры» Маши.

­ Подозреваете, что новая подруга вашего бывшего мужа выполняла чье­то задание?

­ Утверждать не могу, но не исключаю этого...

­ Капитолина Георгиевна, вы знаете о том, что Василий на допросах во Владимирской тюрьме пытался оговорить вас?

­ Знаю. Он сам признался мне в этом на одном из свиданий. Невелик оговор: сказал следователю, что по моей просьбе стал строить бассейн на казенные деньги. Я другого ему простить не могу: что не женой меня назвал, а сожительницей.

Да, наш брак не был зарегистрирован, да и не мог быть зарегистрирован. По паспорту Василий еще оставался мужем Галины Бурдонской, хотя после этого уже и Катя Тимошенко успела побывать его женой, родила ему сына и дочь. Саша и Надя Бурдонские жили вместе с Василием, мной, моей мамой и моей дочерью Линой в особняке на Гоголевском бульваре, 7. А дети Тимошенко жили вместе с маменькой. Лину Василий удочерил, она стала Линой Васильевной Васильевой. Лина и Саша ­ одногодки, учились в одном классе, правда по­разному ­ у Лины были в дневнике пятерки, а у Саши встречалось всякое...

Василий, бывало, налетал на Сашу с кулаками за то, что сын учится «так себе». Я вставала между ними, не давала мальчишку в обиду... Знаете, Сережа, эти дети не умели улыбаться. Прошли годы, прежде чем я услышала их смех. А когда услышала, заплакала от счастья.

­ Александр Бурдонский сейчас режиссер Театра Российской армии. С успехом идут его спектакли. «Дама с камелиями», например...

­ Я рада за него. Спектаклей его не видела. Видели мои сестры ­ хвалят.

­ Вы часто бываете в гостях друг у друга: вы, Саша и Надя, которых вы поднимали в трудное время, которых обстирывали, обласкивали, учили музыке?

­ Нет. Только перезваниваемся изредка. Понимаете, Сережа, я для них ма­че­ха. Ею была, ею и останусь.

­ Почему Василий отстранил от воспитания Саши и Наденьки их мать?

­ Для меня до сих пор это остается загадкой. Если верить ему, то Галина вела «богемную жизнь», ей было не до детей. Впервые я увидела Галю на Лубянке, когда хлопотала о каких­то документах для детей. Сказала ей по­бабьи прямо, что если бы у меня уводили родных детей, то я голым брюхом ползла бы за ними по колючей проволоке, чтобы не отдать их... Я могла помочь ей воссо­единиться с ее детьми, стоило только с Василием поговорить. Но, похоже, Галя осталась равнодушной к моим словам.

Но мать есть мать. Пришло время, и дети расстались со мной безболезненно. Саша, похоже, жил с мамой до самой ее смерти, а Надя вышла замуж за сына Александра Фадеева, создала свою семью... Да счастья им всем!

­ А вашу дочь Лину Василий любил? Не ревновал вас к прошлому?

­ Его отношение к детям было аскетичным. Он не из тех отцов, кто может себе позволить сюсюкать с ребенком, но Лину, думаю, он выделял. Во всяком случае он разрешал ей «командовать». Скажем, все будут смотреть тот кинофильм, который выберет Лина, а не, допустим, Саша или Надя. Я выговаривала за это Василию: что, мол, портишь ребенка...

Вообще он мог быть нежным.

­ Ничего себе ­ «нежным»! А зрение вы потеряли тоже из­за его сверхнежности?

­ Да уж дело прошлое... Вы принуждаете говорить меня о том, о чем вспоминать неприятно...

­ Простите, все­таки не просто «дядя Вася», а Василий Иосифович Сталин, генерал­лейтенант, командующий ВВС Московского военного округа!

­ Василий ударил меня за то, что я неприветливо обошлась с его другом и с новой знакомой друга. Мне стало по­женски обидно за жену друга, которую я давно знала и уважала. Боже, это так банально!

­ И после этого вы тратили себя на то, чтобы спасти любимого человека, спасти от друзей, водки, скандалов... К чему такая жертвенность?

­ Это нормально для русской женщины. Так заложено судьбой в природу русской женщины. Бог так задумал. У русских все непросто. Печального больше, чем светлого. У всех так, не у меня одной.

­ Может быть, Василий унаследовал от отца такую, скажем мягко, вспыльчивость? Ведь Сталин­-cтарший, по воспоминаниям, был деспот, не так ли?

­ Я могу рассказать лишь о том, с чем сама сталкивалась. В памяти три случая личной жестокости Иосифа Виссарионовича. (Капитолина Георгиевна называет бывшего тестя только по имени и отчеству. И никогда ­ по фамилии или как­то иносказательно. – С.Р.).

Первый случился на отдыхе, на озере Рица. Я тогда впервые была представлена Иосифу Виссарионовичу. Василий подвел меня к отцу и представил: «Капитолина Васильева, моя жена». Иосиф Виссарионович повернулся к Молотову: «Вот сколько надо ждать, чтобы познакомиться с женой сына». И тут же спросил меня: «Что будем пить?» Я брякнула: «Коньяк», так как кругом были одни мужчины: Василий, офицеры, помощники, Власик, Поскребышев...

Ужинали на веранде. Иосиф Виссарионович поверх кителя надел гражданское пальто, повязал теплый шарф. Было часа три ночи. Поскребышев доложил Иосифу Виссарионовичу, что в Китае погиб наш летчик. У меня вырвалось: «Боже! До каких пор будут гибнуть наши мальчики!» Повисла тишина. Сталин посмотрел на меня, нахмурясь. Помолчал и сказал: «Без жертв войн не бывает!»

Потом подошел ко мне, заменил форель на тарелке, научил ее разделывать: «Рассекаешь здесь, это направо, это налево... Теперь можно есть...» Обстановка разрядилась, но Поскребышева как волной смыло.

Второй случай. Дочь Иосифа Виссарионовича Светлана Аллилуева разводилась со своим вторым мужем Юрием Ждановым. Это Иосифу Виссарионовичу не понравилось. У них уже росла дочь Катя, да и Юра ­ серьезный человек... Иосиф Виссарионович вызвал Светлану в Кремль. Она влетела в его кабинет, когда за столом сидело все Политбюро. Опешила. Остановилась у дверей. Иосиф Виссарионович строго спросил дочь: «Где ты живешь?» Светлана ответила: «На даче Жданова». «Ты что, член Политбюро? ­ спросил Иосиф Виссарионович. – Немедленно съезжай!»

Иосифа Виссарионовича не интересовало, что внучка Катя мала, даже не предложил поехать на свои дачи... Жестоко, Сережа?

­ Конечно, не по­отцовски...

­ Третий случай гнева Иосифа Виссарионовича. Я отдыхала в Карловых Варах, а в Москве был парад ВВС. Над Красной площадью должны были лететь «красные соколы», летчики Василия. Праздник. За Василием присмотреть некому. Я наказала маме, чтобы она взяла детей на Красную площадь ­ и парад посмотреть, и за Василием Иосифовичем приглядеть. Воздушные асы еще и не начинали, а в палатку, где расположился «штаб» Василия, несут уже второй графин водки. Мама предостерегла зятя: «Васенька, тебе еще парадом командовать...» Он рассердился: «Бери своих детей в охапку и уезжай!»

Мама с детьми уехала. Вскоре при­ехал Василий и лег спать. Через какое­то время ­ звонок: срочно вызывают к Иосифу Виссарионовичу в Кремль, Иосиф Виссарионович собрал у себя «мальчишник» в честь праздника, приглашены все высшие военные чины, Политбюро...

Василия, когда он пьян, никто не мог разбудить, кроме меня. А я­то в Карловых Варах! Словом, едва растрясли, в машине его еще больше укачало. Командующий ВВС Московского округа вошел, когда все сидели за столом. Качнулся влево, качнулся вправо. Ему по­двинули стул. Плюхнулся. Иосиф Виссарионович сидел на другом конце стола, через весь стол спросил: «Ты пьян?! Выйди вон!» Василий заплетающимся языком отрицает очевидное. Иосиф Виссарионович повторяет приказ: «Выйди вон!» Василий, пятясь, как японец, вышел.

На следующий день он уже не был командующим ВВС округа. Жестоко?

­ Да. Круто. Но справедливо. Представьте, как отцу было стыдно за пьяного сына перед коллегами. Государственное Сталин всегда ставил выше личного. Но это же ненормально. Сталин пожертвовал старшим сыном Яшей во имя идеи. До тех пор, пока правитель будет настолько черств, что способен жертвовать собственным сыном, и народ, которым он правит, будет для него лишь пушечным мясом...

­ В то же время, Сережа, Иосиф Виссарионович мог послать нам свою зарплату. Как­то прислал пакет с десятью тысячами. Я обрадовалась, позвонила Светлане, зная, что она «на мели». Предложила ей половину суммы. Как она меня отчитала! Гордая была ­ раз с отцом в размолвке, то никаких «подачек» от него не надо...

­ Капитолина Георгиевна, злые языки до сих пор утверждают, что вы «положили на Василия глаз» с расчетом...

­ Что тут скажешь? Нежности в нашем браке хватило на два­три месяца. Потом начались проблемы. Я отдала молодость, чтобы спасти Василия от рюмки. Мне оказалось это не под силу. Известный врач Виноградов предупреждал меня, что я взвалила на себя непосильную ношу. Мы приглашали нарколога, умеющего внушить отвращение к водке... Оказалось, этот «специалист» сам алкоголик. Василий так смеялся надо мной!

Какой у меня расчет? Одни бабьи слезы. Я до встречи с Василием была самодостаточной личностью, газеты обо мне писали едва ли не больше, чем о самом Василии. В 1949 году у меня был пик спортивной карьеры. Я была 19­кратной чемпионкой и рекордсменкой Союза по плаванию на 100, 200, 400, 1000, 1500 метров. Я выигрывала заплывы по Москве­реке, что считалось очень престижным. Соревнования в побежденном Берлине...

Но дело даже не в том, что с момента знакомства с Василием начался закат моей карьеры. Василий лишил меня звания «Заслуженный мастер спорта», чего я ему не могу простить.

­ Как можно лишить того, к чему не имеешь отношения?

­ Приревновал к спорту, к успехам. Мне позвонили из спорткомитета и сообщили, что мое удостоверение ЗМС давно лежит в сейфе, надо забрать. Я обрадовалась несказанно! Ответила, что завтра зайду. Василий переспросил, кто звонил. Я рассказала. Он тут же попросил адъютанта соединить его с председателем спорткомитета и приказал тому звания ЗМС мне не присуждать. «Покончено со спортом!» ­ вынес мне приговор.

Я побежала в свою комнату, притащила все свои медали и швырнула ему в лицо. За каждый рекорд спорткомитет платил мне по 8 ­ 10 тысяч рублей. До встречи с Василием на моей книжке скопилось около сорока тысяч рублей ­ Василию и не снились такие деньги. Так что и в меркантильных интересах меня заподозрить трудно...

­ Что можно было тогда купить на эти деньги? Машину? Две?

­ И машину, и другую, и квартиру обставить, и одеться в шубки... Тем не менее шубка у меня была одна, под кролика. Я купила ее в обмен на масло и сало в послевоенном Берлине, выиграв первенство оккупационных сил. Надо отдать должное Василию ­ он запрещал мне в трудные минуты снимать с книжки деньги.

Так они у меня и остались в тот день, когда я ушла из особняка на Гоголевском. Как сейчас помню ­ 27 февраля 1953 года.

­ За неделю до смерти Сталина­старшего. Почувствовали начало конца?

­ Почувствовала, что наступил предел в моей борьбе за Василия. Позвонила Булганину, попросила помочь с квартирой. Он уже был в курсе наших с Василием разногласий, хотя и пытался удержать меня от разрыва. Но очень быстро помог. В этой квартире я живу уже 45 лет.

­ Где вы встретили смерть Сталина?

­ В санатории «Барвиха». Я слегла с нервным срывом, была бессонница, пропал аппетит... Сидела в комнате, по радио сообщили, что Иосиф Виссарионович умер...

­ И какие чувства вы испытали?

­ Была нормальная реакция человека того времени: растерянность, огромное горе, страх перед будущим...

­ А за себя?

­ А чего мне бояться?! С прошлым я простилась навсегда... Поднялась на этаж выше, постучала в комнату Зины Ждановой, она делала массаж лица. Сообщила ей страшную весть. Зина массаж прекратила...

­ В апреле Василия Сталина упрятали в тюрьму по статье 58.10. «Измена Родине». «Расстрел без права переписки», как тогда мрачно шутили.

­ Да. Год о нем ничего не было слышно. Только когда его перевели во Владимирскую тюрьму и разрешили свидания, я снова увидела Василия. Всегда жила новой встречей. Неделю работала ­ тренировала пловцов ЦСКА, а на выходной мчалась во Владимир. Мама готовила ножку телятинки, покупалась черная икра... «Кроты» (то есть тюремщики, надсмотрщики ­ С.Р.) следили, чтобы я не пронесла бутылку спиртного. Да боже мой! Я была довольна, что хоть этим тюрьма Василию полезна – он лишен возможности пить.

Тюрьма нас вновь соединила... Но и разъединила она.

­ Вы хотите реабилитации Василия Сталина? Или вам все равно?

­ Я уверена, что он пострадал незаслуженно. Сын за отца не в ответе.

­ Вы все ему простили?

­ Почти все...

Беседовал Сергей РЫКОВ

досье «звезды»

Капитолина Георгиевна Васильева
начала успешно выступать на всесоюзных соревнованиях еще в довоенные годы и на X чемпионате СССР (1938 г.) завоевала в плавании 100 метров на боку 2­е место. Однако лишь спустя 7 лет ей удалось стать чемпионкой СССР, но уже в кроле.

Закончила Ленинградский институт физической культуры им. П. Ф. Лесгафта. Более 20 раз обновляла рекорды СССР в плавании на средние и длинные дистанции вольным стилем. К моменту знакомства с сыном Сталина на ее счету было девятнадцать рекордов СССР.

Стала последней (гражданской) женой Василия Иосифовича, ради которой он начал строить первый в СССР 50­метровый крытый бассейн международного уровня (за что и был потом осужден). Детей от Василия Сталина не имела, дочь от первого брака Лина воспитывалась вместе с детьми Бурдонской, о которых Капитолина, не в пример Екатерине Тимошенко, заботилась. Лину Василий Сталин удочерил и дал ей свое отчество. Поддерживала Василия Сталина в его опале до самой смерти.