Предлагаю Вашему вниманию фрагмент текста из книги "Политический шмекеризм (жульничество) в Молдове"

Сказка ложь, да в ней намек,

Добрым молодцам урок.

(Из русских народных сказок)

«Святая троица», или

Три источника и три составные части «шмекеризма»

(Политическая сказка-быль. Фрагмент)

Действующие лица:

Домнуле Петру, президент; около 55 лет.

Господин Петру К., спикер; около 50 лет.

Товарищ Петр К., секретарь; около 35 лет.

(ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ: страна и время действия не установлены. Все совпадения с реальными историческими лицами случайны).

АктI(...)

Акт II(...)

АктIII

Пустая полузатемненная, кроме ярко освещенного центра, комната без окон. В центре большой пестрый прямоугольный ковер. На нем низкий круглый стол, ломящйися от яств и напитков и три кресла, в которых в свободных позах расположились действующие лица. Пре­зидент лицом к зрителям, спикер и секретарь по обе сто­роны от президента полуоборотом к зрителям.

ЯВЛЕНИЕ «ТРОИЦЫ» НАРОДУ

Спикер: Еще по одной? За нас троих, взаимно любимых, единых в трех лицах.

(Чокаются, выпивают, закусывают.)

Секретарь: Бун вин. Спасибо, господин Петру К. Уважил ты нас. Чем Вы все же так сегодня расстроены, домнуле Петру? Лица на Вас нет. Весь вечер пытаюсь растормошить Вас, выяс­нить, в чем дело, а Вы отмалчиваетесь. Может быть, мы прови­нились? Так Вы скажите, отец родной. Мы враз покаемся. Без проблем.

Президент:Vin, действительно, бун (после паузы). Доко­нал ты меня сегодня, товарищ Петр К. Помолчать не можешь. Тараторишь как отбойный молоток. И все по моей голове.

Поэтому, чтобы ты меня оставил в покое, объясню, так и быть, я тебе причины моей хандры. Не в Вас дело, друзья мои, а в людской неблагодарности. Посудите сами. С раннего утра до позднего вечера тружусь я в поте лица (начинает икать).

Спикер:На запей, домнуле Петру (протягивает бокал).

Президент(икая, берет бокал и расплескивает вино себе на брюки): Фу, ты черт! (перестает икать). Любимый костюм моей ласточки. Получу я сегодня от нее. Ну, да ладно: «Семь бед, один ответ». (Выпивает).

Так вот, я в буквальном смысле говорю: «Тружусь в поте лица». У меня такая особенность - когда улыбаюсь, тогда и тружусь. И потею. Когда только лбом. Когда щеками. А когда и шеей тоже. И всем, что ниже, разумеется. Потею, значитца, протягиваю оппозиции руку и говорю: «Давайте, ребята, жить дружно. Сядем рядком, да поговорим ладком. Я ужеу власти и нет причин нам больше ссориться. Мне уже хорошо и Вам, стало быть, тоже хорошо. Будем жить одним политическим табором, то есть лагерем и под моим мудрым, как в былые времена, руководством и под Ваши аплодисменты зашагаем все дружно в ногу туда, куда поведу Вас я. Не важно куда, важно, что туда, куда поведу Вас я».

А они отвергли ее. Руку мою. Особенно несносен этот... Нет, надо еще по одной. А то никак не расслаблюсь. Будь он проклят! Не дает спокойно мне властвовать. Со всеми удобствами и бла­гами. С комфортом. Ну, друзья, за нас троих, любимых!

(Чокаются, выпивают, закусывают.)

Секретарь: Икорку возьмите, бадя Петру. А вот балы­чок. Успокойтесь! Мы с Вами рядом. В обиду не дадим. А вот устрицы. Вот лимончик. Капните. Из Парижа, небось? Не берите в голову, берите в рот. Хорошо пошла. Молодец, господин Петру К.

С п и к ер: Я уж стараюсь. Прямо из первопрестольной. А устрицы действительно из Парижа. И улитка консервированная оттуда же. А это - салат из осьминогов. А вот лягушка в собствен­ном соку из Рима. Посмотрите, какие лапки сочные. Или из Парижа? Забыл уже. Домнуле Петру, когда недавно круиз по европейским столицам совершал, наловчился их где-то там со смаком упо­треблять. Вот и нас, провинциалов, приучает. Благодетель! По 300 банок привез.

Президент(сердито): Не отвлекайся! Так вот, мутит воду этот, как его... «Первый».

Секретарь:Первый секретарь, что ли?

Президент(раздраженно): У тебя что, товарищ Петр К., вчера шестой вопрос был? Не секретарь, а президент. Первый президент. Тот, кто до меня был. Мой предшественник. (Встает и в раздражении начинает ходить. Из света переходит в полутьму и возвращается назад. Потом успокаивается). А ведь я тогда должен был стать Первым. Я! Первым президентом. Я! А не он. Первым - это ведь навеки. И все ведь было приготовлено. И бюллетени. И конверты. И... Впрочем... Одним словом, сорвалось тогда. И... он стал «Первым». А я спустя некоторое время - вообще, по сути дела, никем. Спасибо «Архитектору», не оставил в беде, забрал к себе. Но и он Сам, к нашему общему горю, вскоре опростоволосился. И вместе со всеми пролетел и Я. А после этого, что правда, то правда «Первый» мне помог. Из небытия вытащил. Впрочем, зачем ворошить прошлое? Кому это интересно? Кто старое помянет, тому из глаза вон.

Секретарь : Причем здесь архитектор? Какой еще архи­тектор? Нашей столицы, что ли, архитектор?

Президент (садится): Нет, точно, у тебя вчера, товарищ Петрикэ, был шестой вопрос. «Архитектор перестройки», неужто забыл? С чьей-то там печатью на лбу. Ведь нас тогда всех вместе с ним путчило. Хотя, постой, ты из более раннего времени. Вот у него, у спикера, спроси. Он хорошо помнит.

Спикер: Да, было дело, «ядрена вошь».

Секретарь: Ах, этот. О нем мне рассказывал товарищ В.В. Не перестройки только, а катастройки. И не архитектор, а самый настоящий агент влияния. (Вскакивает. Начинает кру­житься вокруг стола). Вот он кто, Ваш архитектор. Самовлюб­ленный болтун. У которого, как говорил по поводу таких людей мой старый знакомый полковник Ваничев, пардон у дам: «Запор мыслей и понос слов». Такую державу развалил. Такую власть упустил. Такую..

Президент(насмешливо): А что это ты, товарищ секре­тарь, разволновался? Украл он у тебя что-то? Обманул? Не оправ­дал надежд? Не переживай! Тебя это особо не коснется. Гляди на него,- вот кем ты со временем станешь, спикером. Кстати, благодаря «Первому». На его же добрую голову. И не в метро­полии, а у себя на родине. Будешь соправителем. Установишь дуумвират. А ты - «держава», «держава». Тоже мне «державник». Хоть нам не морочь голову. Забыл, кто мы есть: мы - это ты же, из более поздних времен.

Секретарь(садится): Если так, то тогда другое дело. Домнуле Петру, один к Вам вопрос. Деликатный такой. Только не обижайтесь на меня. Ладно?

Президент:Давай, валяй.

Секретарь: Как же Вы, отец наш родной, сами так опло­шали тогда и не стали президентом с первого захода. Ведь, понятно, что только Вы один достойны этой должности. Да и такие проколы несвойственны нам. А Вы ведь самый мудрый, искусный и опытный из нас.

Спикер(посмеиваясь): Компьютера тогда у него не было. Вот и сплоховал.

Секретарь:Компьютера? Причем здесь компьютер? Опять я чего-то не знаю? Расскажи, господин Петру К.

Спикер:  Рассказать, домнуле Петру?

Президент: Есть вещи, о которых вслух не говорят. Ты, господин Петру К., об этом знаешь не хуже чем я. Так в чем же дело? И вообще, чего хихикаешь? Что, крыша поехала? Тихо шифером шурша? Это, во-первых. А во-вторых, пару слов можно. Пусть Петрикэ учится. Растет над собою.

НЕ ИМЕЙ СТО РУБЛЕЙ (ЛУЧШЕ ДОЛЛАРЫ), А

ИМЕЙ СТО ДРУЗЕЙ (Б.У.КОМСУ) И ОДИН - АХ!..

ОХ!.. ЭХ!.. - КОМПЬЮТЕР

Спикер: Извини. Все, больше не шучу, домнуле Петру. Итак, слушай, братик. Младший мой. Говорят так. Почему говорят? Да потому, что знаю я об этом не от домнула Петру, а от других. Хотя и весьма информированных, но других лиц. Сам домнуле Петру на этот счет молчит. Рассказывают, что во втором туре в столице наш домнуле Петру и его контркандидат, то бишь «Пер­вый», шли при подсчете голосов почти «ноздря в ноздрю». Потом, где-то в час ночи «сгорел» компьютер, на котором велся подсчет. А к утру поближе, оказалось, что домнуле Петру значительно опередил «Первого». И вот что интересно. Выяснилось, что выход избирателей во втором туре и в столице, и в целом по стране оказался большим, чем в первом туре. Точнее, бюллетеней в урне оказалось больше. А обычно, как показывает опыт, явка во втором туре ниже, чем в первом. И еще. Более интересным является то, что процент недействительных бюллетеней в урнах во втором туре оказался меньший, чем этот же показатель в первом.Усекаешь, товарищ Петр К.?

Секретарь:Да, господин Петру К. Ты хочешь сказать, что при таком большом числе избирателей, как во время выборов в столице, процент ошибок, при заполнении бюллетеней, согласно теории вероятностей, должен был бы быть при­мерно одинаковым и в первом, и во втором турах.И если, например, выросло количество проголосовавших, то соответ­ственно возрастает число недействительных бюллетеней в урне. Но никак не наоборот, не уменьшается их число.Если только...

Спикер : Вот именно. Если только значительную часть дополнительных бюллетеней во втором туре не заполняло несколько, хорошо знающих свое дело, рук. Посуди сам. В самой столице «число проголосовавших» во втором туре возросло где-то на 41 тысячу, а число недействительных бюллетеней, наоборот, уменьшилось с 8800 до 4930.Как тебе это нравится?

Секретарь: Но ведь все то, что ты мне сейчас рассказал, может означать только одно...

Спикер(перебивая): Ты сделал правильный вывод. Но только вслух об этом не надо. И у стен есть уши. А доказательство этого дела грозит ему, как ты просекаешь, импичментом.

Секретарь: А если докажут?

Спикер:Полагаю, нет. Зная уровень нашего искусства шмекеризма, верю, что этого не случится. Так, домнуле Петру?

  Президент(улыбается. Молчит.).

Спикер: Не томи. Успокой нас. Хоть намекни, что все в ажуре.

Президент:  Чего замельтешил? Не дергайся! А ты как думаешь? Не докажут! (Встает. Начинает ходить. После паузы). А все же отомстил я ему. Отомстил за то, что я тогда, с первого раза не стал президентом. За то, что перебежал он мне дорогу,теперь я только второй. Отныне и вовеки веков только второй. Будь он проклят! Тоже мне - «Первый Президент». А казалось, мы хорошо тогда подготовились, и победа была обеспечена. Бюллетени... Конверты... Да один м...к подвел. Ну, да ладно. В конечном счете я отомстил ему. Хотя (останавливается в задум­чивости). Он все равно остается первым, а я - все равно - лишь второй (садится).

Спикер : Успокойся. Тут уж ничего не попишешь. Перед необратимостью времени и наш шмекеризм отступает. Историю не повернуть вспять. Зато, нет худа без добра. Всю тяжелую, черную работу проделал он. Вспомни, что ему пришлось вынести на своих плечах. Возглавил борьбу за национальное достоинство, освобождение и возрождение, за государственный язык, триколор и латиницу, за суверенитет и независимость, за реформы и демо­кратизацию. И каких нервов ему это все стоило. А провокации и конфликт на Востоке? А где в это время был ты сам, как и я тоже, и что делал? А потом пришел на готовенькое и пользуешься плодами его трудов. Тем более, ты лучше других знаешь, как ты победил.

Президент: Ты прав. Давай еще по одной. За нас, побе­дителей!

(Чокаются, выпивают, закусывают).

Хорошо лапка пошла. В собственном соку. Что за прелесть. Испробуй, секретарь. Не брезгуй. Приобщайся к европейской культуре. Недаром в Париж я летал. И в Рим. Приобщаю наш народ к цивилизации.

Спикер: К лягушкам из Парижа и к масонам из Рима приучает он наш народ, секретарь.

Президент(раздраженно, потом спокойно): Что-то у тебя сегодня, спикер, как я погляжу, чересчур игривое настроение. С какого ты там времени ко мне попал. Не с августа ли 1994-го? Что, доволен тем, что после принятия новой Конституции лишил «Первого» реальной власти? И сам, небось, уже примериваешь роль одного из соправителей. Тогда, конечно, все понятно.

Спикер:Прости, домнуле Петру. Ты же знаешь? Что иногда ради красного словца не пожалею и отца. А ты для меня все равно, что отец родной.

Президент: Ладно уж. Прямо-таки «отец родной». Может, все же «старший брат»? (Смеется). Твоя радость мне понятна. И сам я тогда точно так же радовался и стибался с друзьями. Здорово мы тогда провернули наше шмейкерское дело: усыпили бдительность «Первого» обещаниями честно соблюдать догово­ренность по «разделу сфер власти» и приняли новую Конституцию, по которой существенно ограничили его власть. Продолжай, Спикер, образовывать нашего Петрику.

(Продолжение последует)