Мало кто знает, что Михаил Юрьевич Лермонтов создавая свой роман «Герой нашего времени» изначально дал другую фамилию главному герою, правда отличалась она лишь на одну букву.
Главного героя романа звали Григорий Александрович ПИЧОРИН, дело в том, что Лермонтов служа на Кавказе не раз бывал на озере Палеостома, а в него впадает река Пичора, мало того что места здесь красивые, так еще и на данной реке стоял полк армейской пехоты, с офицерами которой Лермонтов общался. Вот Михаил Юрьевич и решил увековечить название данной реки не напрямую, а при помощи фамилии литературного героя. Решился, то решился, да не тут то было. Дело в том, что в то время министром народного просвещения был граф С. С. Уваров, он же главный цензор России, человек довольно неглупый и образованный, но вместе с тем консервативный и мнительный. Именно он, в 1834 году, издал циркуляр «о недопущении иностранной литературы без строжайшего наблюдения во избежание полемики и высказываний тенденциозных взглядов разных направлений, а так же о запрете публикаций карикатур заведомо искажающих облик человека или животного разных сословий и мастей». В том же циркуляре он рекомендует всем цензорам, обнаружившим в литературном произведении хотя бы намек на войну, воинские подразделения и другие признаки, связанные с армией подключать к изучению данного произведения военных специалистов. И именно в 1836 году в Главном управлении цензуры работал барон Ф.И. Брунов, который следуя данному циркуляру, изучая первую главу «Героя…» пригласил к участию специалистов из военной цензуры. После тщательного ознакомления специалисты запретили использование название реки Пичора, в фамилии героя, ссылаясь на то, что на данной реке находятся несколько полков армейской пехоты и артиллерии, а умный человек всегда сможет сопоставить факты и сделать необходимый вывод. Над Михаилом Юрьевичем сгустились тучи, а не специально ли он это сделал, дав фамилию главному герою по месту дислокации полка? Ведь это уже попахивает разглашением военных секретов и государственной изменой!
Но, на помощь Михаилу Юрьевичу пришел счастливый случай, в лице В.Г. Белинского, который подрабатывал цензором печатных изданий в свободное от критики время. А на тот момент свободного времени у него было много, так как хороших произведений не было, а плохие другие критики раскритиковывали «рангом пониже и слогом пожиже» вот он и читал что ни попадя, в надежде наткнутся хоть на что-нибудь стоящее. И вот совершенно случайно Виссарион Григорьевич натолкнулся на служебную записку о «Герое нашего времени» и, сообразив, что вот оно, то самое произведение на которое он напишет свою статью, которую потом будут изучать в школах все дети и поминать его добрым словом, быстро сориентировался и, затребовав у Брунова произведение, прочел его и уже на следующий день написал Лермонтову письмо с просьбой заменить букву в фамилии главного героя, мотивируя это тем, что Григорий Александрович это продолжатель Евгения Онегина, фамилия которого пошла от реки Онега, а так характер Печорина более индивидуалистичен, то и река должна более дальней, то есть Печерой. Михаил Юрьевич польщенный таким сравнением своего героя с Онегиным согласился, о чем и отписал Белинскому. Письмо пришло, как раз когда были напечатаны первые главы романа. Белинский был настолько уверен, что он сумеет убедить Лермонтова в своей правоте, что самолично исправил все буквы в фамилии главного героя, а заодно и фамилию Максим Максимовича убрал из романа, о чем потом и сообщил автору, написав об этом «нечего врагам нашим знать фамилии наших героев – разведчиков, пускай даже будущих».
Так благодаря цензору Белинскому мы имеем возможность наслаждаться произведением Лермонтова «Герой нашего времени», а благодаря критику В. Г. Белинскому полностью понимать не только художественную ценность данного произведения, но и социально - моральную сущность произведения.

Мало кто знает, что цензура в царской России не щадила ни кого, от ее рук пострадали очень многие писатели в том числе и граф Лев Николаевич Толстой. Первые произведения Льва Николаевича цензура особо не трогала, но уже в его «Севастопольских рассказах» цензор А.В. Никитенко стал делать незначительные правки.
С каждым новым произведением Лев Николаевич Толстой все более и более ощущал железную хватку цензуры, так в его повести «Казаки» Никитенко «вымарал четверть текста, ссылаясь на циркуляр графа Уварова о недопустимости разглашения государственных секретов, в том числе и расположение, название, численность войск Российской армии»
Сначала Льва Николаевича это забавило, но со временем стало не просто надоедать, а раздражать, о чем он писал своим друзьям «Так бы и удавил этого цензора, который вымарывает мои труды, давшиеся мне нелегким трудом и непомерным напряжением мозга. Все то что я пишу в течении нескольких лет, холю, лелею и взращиваю доводя до совершенства, все это уничтожается взмахом пера в течении нескольких минут…»
Раздражение Толстого достигло высшей степени накала, когда въедливый цензор Никитенко вымарал в его романе «Семейное счастье» 30% текста, а рассказ «Три смерти» просто не пропустил в печать. Лев Николаевич поклялся отомстить Никитенко и избрал изощренный способ мести. Он специально стал писать огромные романы, что бы подорвать здоровье цензора, путем «излишнего напряжения ума».
Нельзя сказать, что А.В. Никитенко был глупым и необразованным человеком, наоборот он был грамотным и образованным человеком. Ведь по распоряжению царя Николая I цензорами могли быть назначены «только чиновники, получившие образование в высших учебных заведениях или иными способами приобретшие основные сведения в науках» и должны быть «при том достаточно ознакомлены с историческим развитием и современным движением отечественной или иностранной словесности, смотря по назначению каждого». При всем при этом скромный труженик цензуры А.В. Никитенко полностью отдавался работе, о чем свидетельствует его прошение об четырех месячном отпуске: «Усиленная деятельность и труды с некоторого времени начали оказывать печальное влияние на мое здоровье. Я беден и существую с семейством моим одними моими трудами. Если у меня будет вычтено за время моего отсутствия жалованье, то, конечно, я не в состоянии воспользоваться единственным средством к моему выздоровлению». Это прошение было подано графу Уварову после двух месячной работы Никитенко над восьми томным романом Л. Н. Толстого «Война и Мир». Въедливый цензор удалил 51% текста автора. Уваров очень ценил Никитенко как отличного специалиста и предоставил ему отпуск, да еще и жалование увеличил.
Но, Лев Николаевич не успокоился и уже следующим своим романом добил несчастного цензора. Роман «Анна Каренина» был написан в трех томах!
В 1877 году цензор Никитенко честно выполнил свой долг, вычеркнул из романа все непристойные сцены с доскональным описанием происходящего и непотребные выражения с дальнейшими философскими рассуждениями о жизни.
Лев Николаевич писал Н. Н. Страхову (издателю) «этот невменяемый цензор (Никитенко) полностью вычеркнул из концовки романа несколько глав. Две главы, в которых я досконально описал паровоз со всеми его царапинами и сколами, со всеми его сцепками и вагонами можно было бы и простить, но пять глав с описанием машиниста и его помощника, а так же пассажиров находящихся в вагонах это уже слишком…»
Такой титанический труд окончательно подорвал здоровье Никитенко и через пару месяцев он скончался от разжижения мозга в психиатрической больнице. Похоронили его за счет государства, как служащего сложившего голову на государственной службе. Так завершилась невидимая глазу простого обывателя борьба между цензурой и гением русской литературы Л.Н. Толстым.
К сожалению, памятник А.В. Никитенко, установленный по приказу графа Уварова, не сохранился, и возложить цветы к незаметному герою русской литературы, который своим самопожертвованием спас многие поколения школьников от изучения восьми томов «Войны и Мира» и трехтомного романа «Анна Каренина» нет возможности.