Борис Федорович Годунов, царь и великий князь всея Руси, родился около 1551 г., вступил на престол 21 февраля 1598 г., умер 13 апреля 1605 г. Род Годуновых вместе с Сабуровыми и Вельяминовыми-Зерновыми происходит по родословцам от татарского мурзы Чета, в крещении Захарии, который выехал из Орды к великому князю московскому Ивану Даниловичу Калите и построил Костромской-Ипатьевскй монастырь. Старшая линия потомков Чета, Сабуровы, в конце XV столетия уже заняла место среди знатнейших родов московского боярства, тогда как младшая, Годуновы, выдвинулась столетием позже при Грозном , во время опричнины. Борис начал службу при дворе Грозного: в 1570 г. он упоминается в Серпуховском походе рындой при царском саадаке (лук со стрелами). В 1571 г. Борис был дружкой на свадьбе царя с Марфой Васильевной Собакиной . Около 1571 г. Борис упрочил свое положение при дворе женитьбой на дочери Малюты Скуратова-Бельского , Марье Григорьевне . В 1578 г. Борис был уже кравчим, а когда в 1580 г. Грозный выбрал сестру Бориса, Ирину , в супруги царевичу Федору , Борис был пожалован в бояре. В 1581 г. царь в порыве гнева поразил смертельным ударом своего старшего сына Ивана . Есть известие, что Годунов заступился за царевича и был изранен Грозным; противники Бориса донесли царю, что Борис только притворяется больным, но царь Иван, посетивши больного на дому, узнал правду и наказал клеветников. По смерти Грозного при слабом его преемнике большое значение получило боярство, наиболее крупными фигурами в котором были Никита Романович Юрьев, родной дядя Федора по матери, родовитый, но недалекий князь Иван Феодорович Мстиславский, князь Иван Петрович Шуйский, прославившийся обороной Пскова от Батория, и близкий в последнее время Грозному Богдан Яковлевич Бельский , которому, как говорят, Иоанн поручил в опеку своего младшего сына Димитрия ; они не были единодушны, началась скрытая борьба первых трех против Бельского. Опасаясь интриг в пользу царевича Димитрия, правители удалили сейчас же после смерти Грозного малолетнего царевича с матерью и ее родственниками Нагими в Углич, назначенный Димитрию в удел отцом. Какое-то народное движение в апреле, направленное против Бельского, послужило поводом к высылке его: его отправили воеводой в Нижний Новгород. Борис - шурин царя, при царском венчании 31 мая 1584 г. был осыпан милостями: он получил знатный чин конюшего, звание ближнего великого боярина и наместника царств Казанского и Астраханского, земли по р. Волге, луга на берегах р. Москвы, а также разные казенные сборы. Но особенным влиянием в это время он еще не пользовался. Только когда (в августе 1584 г.) Никита Романович опасно заболел, а в следующем году и скончался, вверив попечению Бориса своих детей и взяв с него клятву быть в "завещательном союзе дружбы" с Романовыми , Борис выдвинулся на первый план. Имея на своей стороне дельцов - Щелкаловых и новую дворцовую знать - Годуновых и Романовых с их кругом, Борис оказался во главе сильной партии. Князья Иван Федорович Мстиславский, Шуйские , Воротынские , боярские фамилии Колычевы , Головины и др. составили враждебную Борису партию. Борьба шла долго, но победа склонялась на сторону Бориса. Еще с конца 1584 г. опала постигла Головиных, летом 1585 г. был насильственно пострижен в Кирилловом монастыре старый князь Мстиславский. Во главе оппозиции остались князья Шуйские. Чтобы подрезать в корне могущество Бориса, они, имея на своей стороне митрополита Дионисия, часть бояр, дворян и многих московских купцов, собрались подать (в 1587 г.) царю челобитную о разводе с бездетной Ириной и вступлении в новый брак "царского ради чадородия". Царь, сильно любивший Ирину, которая к тому же и не была бесплодна, был сильно оскорблен. Дело кончилось ссылкой Шуйских, свержением митрополита Дионисия и вообще опалой их сторонников. На место Дионисия был посвящен в митрополиты ростовский архиепископ Иов , преданный Борису человек. Старшие Шуйские - Иван Петрович и Андрей Иванович - умерли (или были умерщвлены) в ссылке. Теперь у Бориса не было более соперников: он достиг такой власти, какой не имел ни один из подданных. Все, что делалось московским правительством, делалось по воле Бориса; он с царской пышностью и церемонией принимал иностранных послов, переписывался и передаривался с иностранными государями: цесарем (императором австрийским), королевой английской, ханом крымским и др. Право сноситься с иностранными государями было дано Борису официально постановлениями Думы 1588 и 1589 годов. Он стал настоящим правителем государства и с свойственной ему предусмотрительностью заставлял и мальчика-сына принимать участие в приемах послов и пр., как бы стараясь показать в нем наследника своей власти. Внешняя политика за время правления Бориса отличалась осторожностью и преимущественно мирным направлением, так как Борис по характеру своему не любил рискованных предприятий, да и страна после Грозного нуждалась в мире. С Польшей, от которой в предыдущее царствование понесли тяжелые поражения, старались поддерживать мир, хотя и путем перемирий, а в 1586 г., когда скончался король Стефан Баторий, была сделана попытка, впрочем, не удавшаяся, устроить избрание в польские короли царя Федора Иоанновича. С Швецией в 1590 г., когда убедились, что Польша не окажет ей помощи, начали войну, причем сам царь выступал в поход в сопровождении Бориса и Федора Никитича Романова. Благодаря этой войне, были возвращены отнятые шведами при Иоанне Грозном города: Ям, Иван-город и Копорье, а по миру 1595 г. Корела, и получена половина Лапландии. Деятельные сношения велись с Австрией, которой помогали против Польши и турок. Отношения к крымским татарам были натянутые, вследствие их частых набегов на южную окраину. Летом 1591 г. крымский хан Казы-Гирей с полуторастотысячной ордой подошел к самой Москве, но, потерпев неудачу в мелких стычках с московскими войсками, отступил, причем бросил весь обоз; дорогой хан понес большие потери от преследовавших его русских отрядов. За отражение хана Борис, хотя главным воеводой был не он, а князь Ф. Мстиславский, получил наибольшие из всех участников похода награды: три города в Важской земле и звание слуги, которое считалось почетнее боярского. За этот неудачный поход татары отплатили в следующем 1592 г. нападением на Каширские, Рязанские и Тульские земли, причем увели много пленных. В 1594 г. с ханом был заключен мир, но отношения оставались неопределенными. С Турцией московское правительство старалось сохранить по возможности добрые отношения, хотя действовало вопреки турецким интересам: поддерживало в Крыму враждебную Турции партию, старалось возбудить персидского шаха против Турции, посылало цесарскому двору субсидии деньгами и мехами на войну с турками. В 1586 г. кахетинский царь Александр, теснимый, с одной стороны - турками, с другой - персиянами, отдался под покровительство России. Ему послали священников, иконописцев, огнестрельные снаряды и возобновили крепость на Тереке, построенную при Грозном; оказали помощь против враждебного Александру тарковского владетеля, но защищать против турок не решались. Англичанам, которые пользовались особенным расположением Бориса, в 1587 г. позволено было торговать в России беспошлинно вольной торговлей, но в то же время отказано в их просьбе воспретить другим иноземцам торговлю в России. В высшей степени замечательна деятельность Бориса по отношению к окраинам Московского государства как колонизатора и строителя городов. В земле черемисов, усмиренных в начале царствования Феодора, для предупреждения восстаний на будущее время был построен ряд городов, населенных русскими людьми: Цивильск, Уржум, Царев, город на Кокшаге, Санчурск и др. Нижняя Волга, где опасность представляли ногаи, была обеспечена постройкой Самары, Саратова и Царицына, а также постройкой в Астрахани в 1589 г. каменной крепости. Был построен город и на отдаленном Яике (Урале). Для защиты от опустошительных набегов крымцев Борис воздвиг крепости на южной степной окраине: Курск (возобновлен), Ливны, Кромы, Воронеж, Белгород, Оскол, Валуйки, под прикрытием которых только могла идти на юг русская колонизация. Насколько эти укрепления были неприятны татарам, видно из грамоты крымского хана Казы-Гирея, в которой хан, притворяясь доброжелателем московского правительства, убеждает не строить городов в степи, так как они, находясь близко от турецкой и татарской границы, могут тем легче подвергнуться нападению, как со стороны турок, так и татар. В Сибири, где по смерти Ермака (6 августа 1584 г.) и по уходе обратно за Урал казацкой дружины русское дело казалось проигранным, правительство Федора Ивановича восстановило русское господство. И здесь русская колонизация была упрочена постройкой городов: Тюмени, Тобольска, Пелыма, Березова, Сургута, Тары, Нарыма, Кетского острога и переводом поселенцев из России, преимущественно северо-восточной. Во время правления Бориса также усилено укрепление Москвы постройкой Белого города (в 1586 г.), и воздвигнуты в 1596 г. каменные стены Смоленска, сослужившие великую службу в Смутное время. Ко времени правления Бориса относится учреждение патриаршества (1589), которое сравняло первосвятителя русской церкви со вселенскими восточными патриархами и дало ему первенство пред митрополитом киевским. Вместе с тем, 4 архиепископии были возведены в достоинство митрополий: Новгородская, Казанская, Ростовская и Крутицкая; 6 епископов сделались архиепископами, и предположено вновь открыть 8 епископий. Внутренняя политика умного правителя имела целью водворение порядка и справедливости, восстановление мощи и благосостояния. Страна уже начинала "от скорби большие утешатися и тихо и безмятежно жити". Во взаимной борьбе классов Борис встал на сторону мелкого служилого люда. Современники говорят о "досадах" его "величайших". Это проявлялось и в области политической - Борис давал ход "худородным" дельцам и служилым людям, отстраняя "великородных" - и в экономической. Указы 1586 и 1597 годов о необходимости формальных укреплений прав на холопов создавали некоторую преграду росту "дворов" боярских. Уже создавшееся закрепление крестьянства делало более прочным и обеспеченным хозяйство помещика, а указ 1597 г. устанавливал 5-летний срок для исков о беглых. В 1591 г. совершилось событие, имевшее огромное влияние на судьбу Бориса: 15 мая в Угличе погиб царевич Димитрий, причем жители Углича перебили людей, заподозренных ими в убийстве царевича. Следственная комиссия выяснила, что царевич, страдавший падучей болезнью, играя в тычку, в припадке упал на нож и зарезался. Народная молва обвинила в убийстве Бориса. Виноват ли Борис в преждевременной смерти царевича, остается до сих пор темным, но есть уже немало голосов в историографии, не обвиняющих его. После углицкого происшествия клевета не раз чернила Бориса, обвиняя его в различных злодеяниях и нередко истолковывая лучшие действия его в дурную сторону. Вскоре после смерти Димитрия (в июне того же 1591 г.) в Москве вспыхнул сильный пожар, истребивший весь Белый город. Борис старался оказать всевозможную помощь погорельцам, и вот пронесся слух, что он нарочно велел зажечь Москву, чтобы милостями привлечь ее жителей. Нашествие крымского хана Казы-Гирея под Москву летом 1591 г. приписывалось также Борису, который будто бы желал тем отвлечь внимание народа от смерти Димитрия. Не пощадили Бориса даже от обвинения в смерти царя Феодора, после даже в смерти желанного им жениха Ксении - принца Иоанна. По смерти Феодора (умер 7 января 1598 г.), последнего царя из династии Рюриковичей , все присягнули царице Ирине, чтоб избежать междуцарствия, но она, чуждая властолюбия, в 9-й день по кончине супруга удалилась в московский Новодевичий монастырь, где и постриглась под именем Александры. За Ириной последовал в монастырь и брат. Управление государством переходит в руки патриарха и Боярской думы, а правительственные грамоты издаются от имени царицы Ирины. Во главе правительства стал патриарх Иов, действиями которого руководила не просто преданность Борису, но и глубокое убеждение, что Борис - человек, наиболее достойный занять престол, и что избрание его в цари обеспечит порядок и спокойствие в государстве. В пользу избрания Бориса, кроме свойства с покойным царем, всего более говорило его разумное управление при Феодоре, а царствование Феодора рассматривалось современниками как царствование счастливое. Сверх того, долголетнее пользование верховной властью дало Борису и его родственникам громадные средства и связало с его интересами интересы администрации московского государства. С самого начала патриарх предлагает Бориса в цари и, сопровождаемый боярами, духовенством и народом, просит Бориса принять царство, но получает от него решительный отказ. Чтобы сломить упорство Бориса, созывается земский собор. 17 февраля члены собора собрались к патриарху в числе свыше 500; большинство из них состояло из духовенства, покорного патриарху, и служилых людей, сторонников Бориса. После речи Иова, прославлявшей Бориса, земский собор единогласно постановил "бить челом Борису Феодоровичу и кроме него никого на государство не искать". 21 февраля, после многих упрашиваний, угрожаемый отлучением от церкви, Борис согласился исполнить просьбу земских людей. Эти неоднократные отказы со стороны Бориса объясняются не только русским обычаем, который требовал всякую почесть, даже простое угощение, не принимать по первому приглашению, но и еще более желанием укрепить свое положение "всенародным" избранием. В предвыборной борьбе назывались и находили сторонников кандидатуры Федора Романова, Богдана Бельского и даже престарелого "царя" Симеона Бекбулатовича , "нехотение" на престол которого было потом прямо вставлено в крестоцеловальную запись Бориса. 30 апреля Борис переехал из Новодевичьего монастыря в Кремль и поселился с семьей в царском дворце. Слухи о нашествии крымцев заставили Бориса вскоре (2 мая) выступить из Москвы во главе огромного войска и остановиться в Серпухове, но вместо орды явились послы от хана с мирными предложениями. В стане под Серпуховом Борис угощал служилых людей пирами, одарял их, и они остались очень довольны новым царем; "чаяху и впредь себе от него такого жалованья". Из этого похода царь с торжеством вернулся в Москву, как бы после великой победы. 1 сентября, в день нового года, Борис венчался на царство. Во время венчания, под влиянием радостного чувства, у осторожного, сдержанного Бориса вырвались слова, поразившие современников: "Отче, великий патриарх Иов! Бог свидетель сему, никто же убо будет в моем царствии нищ или беден!". Тряся за ворот сорочки, царь прибавил: "И сию последнюю разделю со всеми". Царское венчание, кроме пиров во дворце, угощений народа, пожалований в чины, сопровождалось необыкновенными милостями: служилым людям выдано двойное годовое жалованье, купцам дано право беспошлинной торговли на два года; земледельцы освобождены на год от податей; есть известие, что было определено, сколько крестьяне должны были работать на помещиков и платить им; вдовам и сиротам розданы деньги и съестные припасы; освобождены заключенные в темницах и получили вспоможение; инородцы были освобождены на год от податей. Первые годы царствования Бориса были как бы продолжением царствования Феодора Ивановича, что очень естественно, так как власть оставалась в тех же руках. Современники хвалят Бориса, говоря, что "он цвел благолепием, видом и умом всех людей превзошел; муж чудный и сладкоречивый, много устроил он в Русском государстве достохвальных вещей, ненавидел мздоимство, старался искоренять разбои, воровство, корчемство, но не мог искоренить; был светлодушен и милостив и нищелюбив!" В 1601 г. Борис разрешил переход крестьян во всей России, кроме московского уезда, но лишь от мелких владельцев к мелким. Как человек умный, Борис сознавал отсталость русского народа в образовании сравнительно с народами Западной Европы, понимал пользу науки для государства. Есть известие, что Борис хотел завести в Москве высшую школу, где бы учили иностранцы, но встретил препятствие со стороны духовенства. Борис первый решился послать нескольких юношей учиться в Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию. Эта первая отправка русских учеников за границу была неудачна: все они там и остались. Борис посылал в Любек приглашать в царскую службу врачей, рудознатцев, суконников и разных мастеров. Приезжавших в Москву немцев из Ливонии и Германии царь принимал весьма ласково, назначал им хорошее жалованье и награждал поместьями с крестьянами. Иностранные купцы пользовались покровительством Бориса. Из иноземцев, преимущественно из ливонских немцев, составился особый отряд царской гвардии. При Борисе состояло 6 иностранных медиков, получавших огромное вознаграждение. Немцам было разрешено построить в Москве лютеранскую церковь. Есть известие, что некоторые из русских, желая подражать по внешности иностранцам и тем угодить царю, стали брить бороды. Пристрастие Бориса к иностранцам возбуждало даже неудовольствие в русских людях. Внешняя политика была еще более мирной, чем при Феодоре. От Грозного Борис наследовал мысль о необходимости присоединить Ливонию, чтобы, имея в руках гавани при Балтийском море, вступать в общение с народами Западной Европы. Открытая вражда между Польшей и Швецией давала возможность осуществить эту мечту, если бы только действовать решительно, приняв сторону одного из враждующих государств. Но Борис хлопотал о присоединении Ливонии дипломатическими средствами и ничего не достиг. Подражая Грозному, Борис думал сделать из Ливонии вассальное королевство и с этой целью (в 1599 г.) вызвал в Москву соперника государей Швеции и Польши, шведского принца Густава, сына сверженного шведского короля Эрика XIV, который изгнанником скитался по Европе. Вместе с тем, царь думал женить Густава на своей дочери Ксении, но Густав своим легкомысленным поведением навлек на себя гнев Бориса, был лишен Калуги, назначенной ему в удел до приобретения Ливонии, и был сослан в Углич. У Бориса было сильное желание породниться с европейскими царствующими домами в видах возвышения собственного рода. В 1600 г. А. Власьев вел в Вене тайные переговоры о браке Ксении с Максимилианом; английская королева Елизавета старается найти невесту для Феодора. Во время переговоров с Данией из-за русско-норвежской границы в Лапландии, было заявлено желание царя иметь своим зятем датского королевича. В Дании это предложение было охотно принято, и принц Иоанн, брат короля Христиана IV, приехал в Москву, но вскоре по приезде опасно заболел и скончался (в октябре 1602 г.) к великому горю Бориса и Ксении. В 1604 г. начались переговоры о браке Ксении с одним из герцогов шлезвигских, но были прерваны смертью Бориса. Царь искал жениха для дочери и невесты для сына также между единоверными владельцами Грузии. - Отношения к Крыму были благоприятные, так как хан был принужден участвовать в войнах султана, а, кроме того, был стеснен постройкой крепостей в степи. В Закавказье русская политика потерпела неудачу при столкновении с могущественными турками и персами. Хотя шах Аббас был в дружественных сношениях с Борисом, однако он сверг кахетинского царя Александра, будто бы за сношения с турками, а на самом деле за сношения с Москвой. В Дагестане русские были вытеснены турками из Тарок и при отступлении перерезаны кумыками; владычество Москвы исчезло в этой стране. По делам торговым были сношения с ганзейскими городами: Борис исполнил просьбу 59 городов и дал им жалованную грамоту для торговли; при этом жителям Любека была сбавлена пошлина до половины. В Сибири по смерти Кучума продолжалась русская колонизация, и строились города: Верхотурье (1598), Мангазея (1601), Туринск (1601), Томск (1601). У Бориса хватило ума достигнуть престола, но не меньше ума, а, может быть, и счастья нужно было, чтоб удержаться на престоле. Знатное боярство считало себя униженным, вследствие его воцарения, и как боролось против него при избрании, так и после было настроено оппозиционно и не прочь было от интриги против ненавистного "рабо-царя". А Борис, человек очень подозрительный, не мог возвыситься до сознания, что он земский выборный царь, которого воля народа, несмотря на происхождение, возвела на престол, должен стать выше всяких счетов с боярами, тем более, что по своим личным достоинствам он был выше их. Вот что говорят современники о главном недостатке Бориса как царя: "Цвел он, как финик, листвием добродетели, и если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал, и поэтому навел на себя негодование чиноначальников всей русской земли: отсюда много ненасытных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили". Эта подозрительность на первых порах уже проявилась в клятвенной записи, но впоследствии дело дошло до опал и доносов. Князьям Мстиславскому и В.И. Шуйскому , которые по знатности рода могли иметь притязания на престол, Борис не позволил жениться. С 1600 г. подозрительность царя заметно возрастает. Быть может, не лишено вероятности известие Маржерета , что в то время начались темные слухи, что Димитрий жив. Первой жертвой подозрительности Бориса был Богдан Бельский, которому царь поручил строить Борисов город. По доносу о щедрости Бельского к ратным людям и неосторожным словам: "Борис царь на Москве, а я в Борисове" Бельский был вызван в Москву, подвергся различным оскорблениям и сослан в один из отдаленных городов. Холоп князя Шестунова сделал донос на своего господина. Донос оказался не заслуживающим внимания. Тем не менее, доносчику сказали царское жалованное слово на площади и объявили, что царь за его службу и радение жалует ему поместье и велит служить в детях боярских. Страшное действие имело это поощрение доносов: доносчики явились во множестве. В 1601 г. по доносу пострадали Романовы и их родственники. Старший из братьев Романовых, Феодор Никитич, был сослан в Сийский монастырь и пострижен под именем Филарета; жену его, постригши под именем Марфы, сослали в Толвуйский Заонежский погост, а малолетнего сына их Михаила (будущего царя) - на Белоозеро. К унынию, произведенному опалами, пытками и кознями, присоединились физические бедствия. С 1601 г. три года подряд были неурожайными, и начался страшный голод, так что ели, как говорят, даже человеческое мясо. Чтобы помочь голодающим, Борис начал постройки в Москве и раздавал деньги. Эта мера вызвала еще большее зло, так как народ большими массами устремился в Москву и умирал во множестве от голода и моровой язвы на улицах и на дорогах. Только урожай 1604 г. прекратил голод. За голодом и мором следовали разбои. Разбойничьи шайки составлялись, главным образом, из холопов, отпущенных господами во время голода, а также из холопов опальных бояр. Смелый атаман Хлопка Косолап явился под Москвой, но после упорного боя был разбит царскими войсками (в 1604 г.). В начале 1604 г. стало в Москве достоверно известно, что в Литве появился человек, называющий себя царевичем Димитрием, а в октябре того же года Самозванец вступил в пределы Московского государства, находя себе повсюду приверженцев. Хотя 21 января 1605 г. Самозванец потерпел поражение при Добрыничах, однако снова собрал войско. Дело находилось в нерешительном положении, когда 13 апреля 1605 г. Борис кончался скоропостижно, приняв схиму. Политика Бориса лишила его опоры в среде властвующего класса - боярства, возбудила неприязнь к нему низшего класса - крестьян, а служилые люди и свободные тяглые еще не научились отстаивать своих защитников. И по смерти Бориса его семейство оказалось в трагическом положении: без силы, пред лицом грозного врага. Правда, Москва присягнула сыну Бориса - Феодору, которому отец постарался дать возможно лучшее воспитание, и которого все современные свидетельства осыпают большими похвалами. Но молодой царь, после самого кратковременного царствования, вместе с матерью погиб насильственной смертью. Царевна Ксения, отличавшаяся красотой, была пощажена для потехи самозванца; впоследствии она постриглась и умерла в 1622 г. Прах царя Бориса, удаленный при Самозванце из Архангельского собора, при Михаиле Феодоровиче был перевезен в Троицко-Сергиевскую лавру, где покоится и ныне; там же покоится и прах семьи Бориса. - Литература. Кроме общих трудов кн. Щербатова т. VI, Карамзина X - XI, Арцыбышева кн. V, Бутурлина "История Смутного времени" т. I, Соловьева т. VII и VIII, Костомарова "Смутное время" т. I, (отдельно и в "Монографиях") и "Русская история в жизнеописаниях" т. I, ср. К.Н. Бестужев-Рюмин , "Обзор событий от смерти царя Иоанна Васильевича до избрания на престол Михаила Федоровича Романова" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1887, июль - август); Павлов , "Об историческом значении царствования Бориса Годунова" (М., 1850, 2-е изд. 1863); С.Ф. Платонов , "Древнерусские сказания и повести о Смутном времени" (СПб., 1888); "Письма К.Н. Бестужева-Рюмина о Смутном времени" (СПб., 1898); В.О. Ключевский , "Состав представительства на земских соборах" ("Русская Мысль", янв. книги 1890, 1891, 1892 годов) и "Курс русской истории", ч. II и III; Д.И. Иловайский , "История России", тома III и IV; "Archivum Domus Sapiehanae, ed. D-r A. Prochaska" (Львов, 1892); Le P. Pierling, "La Russie et le Saint-siege", II и III (П., 1897 и 1901; III т. недавно переведен по-русски под заглавием "Димитрий Самозванец"; М., 1912); С.Ф. Платонов, "Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI - XVII веков" (СПб., 1899; 2-е изд. 1901); С.Ф. Платонов, "Борис Феодорович Годунов" (в сборнике "Люди Смутного времени", СПб., 1905); K. Waliszewski, "Les origines de la Russie moderne. La Crise revolutionnaire 1584 - 1614" (П., 1906); есть русский перевод под редакцией Щепкиной : "Смутное время", (СПб., 1911); Русский Биографический словарь - "Борис Феодорович (Годунов)", ст. К.Н. Бестужева-Рюмина и С. П. (в томе "Бетанкур-Бякстер"; СПб., 1908). Источники названы в указанных трудах; в последнее время опубликованы Г.С. Шереметевым, "Греческие дела" (в сборнике "Сергею Федоровичу Платонову ученики, друзья и почитатели", СПб., 1911); "Материалы по Смутному времени на Руси XVII века", собр. профессора В.Н. Александренко ("Старина и Новизна", кн. XIV, М., 1911); "Путешествие Его Княжеской светлости Герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского в Россию 1602 г."; Ю.Н. Щербачев ("Чтения в Обществе Истории и Древностей", 1911, кн. III). П. Любомиров.