"Живя в восточном Иерусалиме, я завела себе кое-каких арабских знакомых. Ко мне лично они относились вполне дружелюбно, но из разговоров с ними становилось все более и более ясно, что никакого «мира» с Израилем они вовсе не хотят. Они хотят вещи гораздо более простой и, как им казалось, вполне достижимой: чтобы Израиля здесь не было вообще. Не место ему здесь. А евреи пусть уезжают, откуда приехали или куда хотят. А которые здесь всегда жили, тех гнать не обязательно, некоторое количество евреев даже полезно. Если захотят, могут тут остаться, жить среди арабов (они тогда только начинали называть себя «палестинцами») – на определенных, разумеется, условиях.
И условия эти никаким переговорам не подлежат, на этот предмет в исламе имеется жесткий закон.
<...>
Самые близкие отношения у меня сложились с Ихсен, которую я застала четырнадцатилетней девчонкой. Ихсен вроде бы искренне привязалась ко мне, называла меня своим другом, рассказывала мне свои секреты. Говорить она хотела исключительно по-английски, иврита почти не знала, но не только поэтому. По окончании школы она собиралась поступить в учительский колледж, а затем преподавать английский язык в школе, вот и упражнялась в разговорах со мной. Сперва это была живая, открытая, любознательная девочка, мне очень нравилась. Охотно ходила со мной в еврейскую часть Иерусалима, с любопытством расспрашивала, как живут израильтяне, что едят, какой мебелью обставляют свои квартиры, что читают, какие фильмы смотрят. Однажды сказала мне даже, что хотела бы быть как они. Через два-три года она бы уже не только не сказала такого, но была бы глубоко оскорблена, если бы я ей напомнила.

К концу школы Ихсен обмотала голову платком. Я спросила зачем.
– Так нас учат, – сказала она. – Арабская девушка должна выглядеть скромно и прилично.
– Где учат, в школе?
– Ну-у, какое там в школе. В школе за всем следят израильтяне. Нет, в кружке.
– В кружке?
Выяснилось, что после школы она ходит на групповое чтение Корана, которое проводит особый «наставник».
– Что ж, это хорошее занятие, – сказала я. – Свои священные книги надо знать.
<...>
– Итак, священная война. И вы победите. А со мной что ты сделаешь, Ихсен? Убьешь?
– С тобой? Но почему же – убьешь. Я тебя люблю и убивать не хочу.
– А я ведь ислам не приму.
– Жаль, конечно, но ничего. Может, еще и передумаешь. Ты ведь сражаться с нами не будешь, правда? Главное, чтобы ты не шла против нас с оружием в руках. Тогда останешься жить с нами, войдешь в Зимму. Будешь жить, почти как раньше.
И тут Ихсен растолковала мне это незнакомое понятие, «Зимма»...

Это цитата сообщения BARGUZIN Оригинальное сообщение

Дворцово - парковый комплекс Кинта да Регалейра

 

С чудесами знакомиться никогда не поздно! 

Дворцово - парковый комплекс Кинта да Регалейра

Кинта да Регалейра. Этот неоготический редкостной красоты дворцово-парковый комплекс расположенный в Португалии недалеко от Синтры.

Этот объект, «Культурные ландшафты Синтры», включен в список Всемирного наследия Юнеско.  На фото вы сможете увидеть, что на территории поместья расположен вычурный романтический дворец, которому присущ стиль фантастически переосмысленной неоготики. Здесь имеется часовня и парк с озерами, гротами, скамейками, колодцами, фонтанами и прочими архитектурными капризами.

Усадьбу Кинта да Регалейра назвали в честь баронессы, которая купила ее в 1840 году. В обиходе его часто называют как дворец миллионера Монтейру, который был первым владельцем усадьбы.

Это одно из самых загадочных, таинственных и удивительных Португалии, которое находится всего в 40 км от Лиссабона!

Читать далее...

Вероятно, неоднозначно смотрится одеяние, когда из-под него выглядывает другая одежда с длинными кистями из нитей. Но эта традиция религиозных евреев, которые соблюдают заповеди Торы. Кисти называются цицит, и им уделяется большое внимание. Важно, чтобы они соответствовали требованиям по размеру, завязыванию и качеству, иначе талит будет не кошерным. Одеяние с нитями разрешается только с возраста, который наступает у мальчиков – бар-мицвы. Девочки и женщины не должны носить талит, потому что это «мужская одежда», но консервативный иудаизм внес поправки. Символическое значение – быть всегда с Богом и помнить его заповеди, запечатлено в числовом значении.

Подробнее..

https://kulturologia.ru/blogs/260624/60501/