Подчас охватывает желание превратиться во что-то вроде трихоплакса.

Хотя, конечно, при наличии выбора мне бы хотелось побыть жителем вендского (он же эдиакарский) периода – дикинсонией, ёргией или чарнией. Плавно перемещаться по бактериальному мату, впитывать питательный слой всей нижней поверхностью организма, не иметь ни нервной, ни пищеварительной систем, – или же стоять, неторопливо покачиваясь в потоках воды всем плоским телом.

Удивительным было узнать, что вендский мир был холодноводным. Очевидно, для нас – современных людей – уже настолько въелся в подкорку образ тёплых морей, населённых всякими дивными дивами, что воображение упрямо рисует пронизанное светом тёплое мелководье, в котором неспешно протекает тихая жизнь вендобионтов. Однако вот – они предпочитали прохладу, хитрецы.

...И никакого понимания, кто из них потом дал начало какой современной ветви животных или растений.

Настроение сейчас - мечтательское

Защита Предков


Давным-давно на славянских землях ещё не было столько людей, как ныне, а точнее, их было совсем не много. Это произошло, когда не было ни Москвы, ни Киева, ни Новгорода с Ладогой. Тогда ещё домовые откликались на зов людей, а в глухой чащобе можно было нос к носу столкнуться с лешим или лесными духами. Так же можно было запросто повстречаться с Богами, поговорить с ними или просто увидеть со стороны. В то время было множество Богов, они исполняли свои обязанности на земле, которые человек не всегда разумел. В основном, люди всех Богов делили на три вида. Конечно же, первыми были светлые Боги – они, когда хотели и могли, помогали людям в быту и прочих делах. Следом - серые Боги. Они могли помогать людям, могли и не помогать, что происходило чаще всего. Но никто не слышал и не видел, чтобы серые Боги творили человеку зло. Замыкающими были тёмные Боги. Свои дела они творили, как правило, ночью, и человеку не приходилось ждать от них ничего хорошего. Хотя всё же рассказывали старцы одну легенду. Однажды охотник встретился в чащобе с хмурым и явно раздражённым тёмным Богом. Тот не только не сделал ему зла, но ещё и подарил копьё, которое не знало промаха. И всего за то, что охотник смог поднять настроение и развеселить Бога. Вот в те стародавние времена это и было.
На берегу неширокой тихой речки, у опушки бора, стояло печище. Недалеко виднелось явно отвоёванное у бора поле с дружными зелёными всходами. Возле околицы высилось несколько прошлогодних омётов сена и соломы. Был тихий тёплый вечер.
Яр уже заканчивал рубить дрова и поторапливался, дабы успеть поиграть с друзьями в увлекательную охотничью игру. Он уже представлял, как его стрелы метко вонзаются в соломенную мишень, которую по лугу волокут подростки на длинной плетеной верёвке. Замечтавшись, Яр уже слышал восхищённые возгласы девчат и завистливое сопение парней, которые были менее удачливы. Вдруг, ломая грёзы, беспокойно и протяжно заверещал Домовой. Сразу сжалось сердце от плохого предчувствия. Бросив топор на поленья, Яр выскочил из-за дровяного навеса во двор. На крыльце дома метался и причитал Домовой, тыча мохнатой ручкой в сторону бора. Наконец разобрав его причитания, Яр вздрогнул. Домовой возбуждённо щебетал только, одно слово:
- Настёна!