Катерина Мурашова. Реал и его обитатели.

Почему современные дети не хотят играть во дворе, предпочитая виртуальное общение.

Обычная, совершенно не экстравагантная семья: мама, папа и мальчик Вадик десяти лет. Обычные жалобы: не слышит, не слушает, не слушается, книг не читает, смотрит мультфильмы, идиотских видеоблогеров, ролики в интернете. Мама, патетически:

— Он вообще не живет в реальном мире! Даже со своим единственным приятелем больше общается через интернет или уж по телефону! Мы этого приятеля недавно специально в гости к нам позвали, я с его мамой договорилась, папа его к парадной подвез — целая операция. Так в результате они, мне кажется, просто не знали, что им делать! Захожу через час, а они оба сидят рядком на диване в своих смартфонах и только иногда друг другу экранчики размером с ладошку показывают!

Папа, в унисон маме, возмущенно:

— А и откуда им знать, что делать?! Мы во дворах часами играли. Бегали, лазали, дрались, смотрели на мир, друг на друга, изучали что-то, строили отношения, экспериментировали! Да, эти эксперименты бывали и злыми, и драматичными, и иногда опасными, но они реально обучали нас правилам этого мира!

— Гм, — хмыкаю я. — Так почему же ваш Вадик не бегает во дворе? Выпустите его туда, и все дела.

— Э-э-э… — несколько сбавили пафос родители. — Так во дворе сейчас, кажется, и нет никого. С кем ему бегать? Они все где-то…

— Может, их всех родители не пускают? Ну пусть тогда после школы бегает, играет, вот мы, помню, как раз лет в десять порой по три-четыре часа домой из школы с приятелями шли…

— Так у нас гимназия довольно далеко, 20 минут на машине, его отец отвозит, а я или бабушка забираем.

— И во всем этом интернет виноват? — подмигнула я.

И вспомнила, как недавно приходила ко мне семья, в которой родители как раз-таки готовы были выпустить своего ребенка во двор (безопасный закрытый двор имелся в наличии), на каковое озвученное предложение ребенок девяти лет взглянул исподлобья и мрачно, я бы даже сказала апокалиптически, изрек:

— И что мне там делать? Двор — пустынный, качели — опасные, и вороны каркают…

Такое вот видение вожделенного родителями реального мира.

— Но мы же умели жить в настоящем, здесь и сейчас… — почти жалобно сказал отец Вадика, и это его высказывание навело меня на мысль об очередном эксперименте.

Участвовали в эксперименте только мотивированные взрослые, поэтому с организацией никаких проблем не было. 48 человек, 20 мужчин и 28 женщин, 39 человек с высшим образованием (у 15 образование педагогическое или психологическое, еще у семерых — медицинское), у девятерых образование среднее специальное. Все участники эксперимента — родители детей разного возраста, их собственный возраст — от 27 до 49 лет.

Начальная беседа о том, что такое «здесь и сейчас». Я сейчас вижу, слышу, чувствую, переживаю, обдумываю мир, который вокруг меня в данный конкретный момент. Могу быть в прошлом — вспоминаю то, что прошло, оцениваю, анализирую полученный опыт, переживаю по этому поводу, радуюсь, расстраиваюсь, корю себя, что сделал что-то не так, ностальгирую и т.д. Могу быть в будущем рассудочно — строю планы, фантазирую, прикидываю, как пойдут дела, оцениваю, что нужно сделать для достижения потребного для меня результата. Могу быть в будущем чувственно — переживаю, как все пойдет, сложится ли то или иное, опасаюсь, надеюсь и т.д.

Все входящие в эксперимент сходятся на ценности переживаний «здесь и сейчас» (ведь будущего еще нет, а прошлого уже нет), все согласны в том, что именно жизнь «здесь и сейчас» — идет снег, пахнет трава, восходит солнце, смеется ребенок, блестят глаза любимого человека — имеет некую особую важность (в характеристики этой «особости» мы не углублялись) для становления личности, для ее развития. У взрослеющих детей обязательно должны быть такие переживания, и чем больше, тем лучше — с этим никто не спорил, наоборот, яро соглашались. Детство — время непосредственного переживания жизни, время «здесь и сейчас», пусть юноши и зрелые люди строят планы, а старики грезят о прошлом.

Дальше сам эксперимент. Всего три дня (обязательно вразбивку — например, понедельник, четверг и следующее воскресенье, один из трех дней непременно выходной) мои подопытные должны были любым способом ловить все свои переживания «здесь и сейчас» (например, некоторые нажимали какие-то кнопки на своих гаджетах, кто-то ставил черточки на листочке, а один веселый мужик рисовал плюсики прямо у себя на запястье), а потом по возможности пытаться не анализировать даже, а просто записывать, что именно и сколько приблизительно по времени это было (пример записей: «минуту любовался из окна закатом, правда думал при этом о работе — не знаю, считается или нет», «гладила кошку, приблизительно две минуты, очень приятно, но одновременно прикидывала, что приготовить на ужин. Наверное, это не то?», «занимались сексом — не знаю, сколько времени. Но меньше, чем хотелось, увы, он быстро заснул, дальше у меня уже не “здесь и сейчас” — однозначно»).

Семья Вадика, конечно, тоже участвовала в эксперименте (мужчина подал мне идею, я не могла их упустить).

Все участники благодарили меня за идею и участие в эксперименте. Сказали, что очень много всего про себя поняли, узнали, сделали выводы, готовы немедленно изменить, загладить, искупить и т. д. Очень (тревожно) интересовались, как у других. Я ничего не скрывала. И от вас не скрою.

Семья Вадика в основном (по совокупному времени) находилась «здесь и сейчас»: мама — просматривая соцсети, папа — смотря телевизор (спортивные программы) и играя в танки.

Практически у всех остальных — то же самое. Интернетное и телевизионное «здесь и сейчас» легко бьет все закаты, восходы, падающие листья, смеющихся реальных детей и т. д. Это-то ладно, оно прогнозируемо вполне. Но оно уверенно бьет и реальное общение — с друзьями, с супругами, с детьми, с родителями, которое у нашего «доинтернетного» поколения и составляло львиную долю этого самого «здесь и сейчас» (хотя, конечно, мы часто говорили о прошлом и будущем, но как это посчитать, я просто не знаю).

Пятеро женщин принесли романтические записи про преимущественное наслаждение классической музыкой и книгами. Даже не знаю, поверила я им или нет. Но все равно совокупное время этих зафиксированных ими наслаждений около часа в день. Еще одна женщина рассказала про чувственное посещение парикмахерских и косметолога. Ей почему-то поверила. Было очень яркое описание визита к зубному врачу у одного мужчины — ему поверила безоговорочно («рад бы быть не “здесь и сейчас”, но ни фига не получилось»).

Приблизительный вывод. «Здесь и сейчас» всем нужно. Без этого тяжко, проваливаешься в какую-то пространственно-временную дыру, ощущение — «не живу». Основное (чисто по времени) «здесь и сейчас» у нынешних образованных взрослых — это телевизор, радио, инет, компьютерные игры. Дети — имитаторы. У них все так же, в результате «двор — пустынный, качели — опасные…»

Что делать? Если вдруг хочется что-то изменить — самим учиться и вести детей за собой в кильватере. Если все вокруг как сумасшедшие наслаждаются цветущей сакурой, дети этого не избегнут.

В заключение отрывок стихотворения подростка из одной из моих «подопытных» семей, перепев «пустынного двора» (то есть тот мальчик чувствует вовсе не эксклюзивно).

Стихотворение называется «Выхода нет» и имеет эпиграфом строчку «Выхожу один я на дорогу».

«Я впадаю в мир, как в ересь,

Отрешившись от ГуглА,

Можно верить иль не верить

И стрелять из-за угла.

Посреди его просторов

Я стою совсем один,

Только слышно шум моторов

Пролетающих машин…»

Спорно, понимаю. На истину в последней инстанции, разумеется, не претендую.

* * *

https://snob.ru/selected/entry/123903

Ты думаешь, что часто болеешь из-за слабого иммунитета? Увы, всё не так просто. Однажды медицина и психология объединились и родилась психосоматика — наука, которая изучает влияние психологических факторов на возникновение и течение соматических (телесных) заболеваний.